Глава 4 (1/1)

- Мне очень странно об этом говорить, ребята, но я хочу поблагодарить только одного человека, который пришел сегодня… Просто за то, что у него две руки и что он с нами! Послышались хлопки и возгласы одобрения, она повернулась к импровизированной сцене на возвышении рядом с бассейном. - А еще, говорят, под мою музыку его впервые заразили триппером. Большая честь для меня. Клянусь Богом, Ник, это большая честь.Все захохотали, и она, холодея, нашла его взглядом. Он вскочил на сцену и, смеясь, пожал протянутую руку. Ник что-то сказал в микрофон, она не слушала. Любые мероприятия в Брайтоне были из разряда ?никогда? в ее планере, но сегодня ей просто необходимо было куда-то смыться. Джайлз вернулся с яхт, довольный, как кот, обожравшийся сметаны, и, вопреки ее просьбам, не собирался отступать от своей новой идеи фикс. Он говорил и говорил о Джаваде, о том, что он будет делать со свалившимися на него инвестициями, о том, что она, дескать, не из мыла (цитировал Генри Миллера или просто понтовался своей вульгарностью, кто знает), что ей пора как-то монетизировать свой рост, что актриса она так себе, модель уже на грани допустимого возраста и веса, а больше, в сущности, она ни на что не способна. Если предстоящие десять лет она собирается провести вместе с ним, в рамках заключенных договоренностей, то почему бы ей хоть раз не принять приятное, полезное, со всех сторон разумное решение? В конце концов, почти не переставая нудеть, он собрался и улетел на какую-то встречу в Амстердам, а ее оставил наедине с такой сильной и отчаянной злостью, что, будь она обычной домохозяйкой из Челси, она расколотила бы пару фамильных сервизов. Но она была женщиной свободных нравов, вот как. Поэтому она взяла трубку, когда позвонила Полли, и, под виноватые объяснения, зачем да почему, согласилась приехать на эту частную вечеринку. Дом в Брайтоне был, в сущности, поместьем, он был выстроен в свободном стиле, современный, яркий, броский, идеально вписанный в люксовый пейзаж вокруг. Здесь подавали маленькие канапе и наливали от души. Почти все старше сорока были ей знакомы, а вот молодежи набилось прилично – и она едва ли знала одного или двух.Сначала хозяин сыграл несколько композиций, потом заявился Яннис со своими обдолбанными дружками, и сам, как обычно, под кайфом. Их музыка била по ушам, но он вносил необходимый элемент ?современности? в довольно-таки снобскую атмосферу. Чего она никак не ожидала, так это явления Ника. Меня не предупреждали, подумала она в тихом замешательстве. И зачем, в самом деле, он приехал сюда, неужели чтобы послушать, как Яннис орет во всю глотку: ?мне показали человека, но он скалится, словно лев, он лжет, он лжет, он лжет?? Она уселась на диване в глубине гостиной, слушая, как музыканты рассыпаются ударными, рассматривая публику. Кто-то попросил селфи, она не отказала. Она никогда не отказывала. Он ведь не из мыла сделана, как справедливо заметил Джайлз. Ник возник перед ней, словно бы из ниоткуда, улыбаясь, протягивая руку. С ним рядом был какой-то мужчина, которого она не знала.- Это Джо, мой друг, - он показал на него большим пальцем. – А это та самая Гвен. - Зайка Гвен! Это ваша сиська? – Джо прижимал к груди книгу. – Господи, какая честь!Она улыбнулась ему через силу.- Не будет ли наглостью просить автограф? - Эй, ну это же не ее стихи, - сказал Ник, усаживаясь напротив нее. – Это немного тупо. - А мне нравится, - Джо поцеловал обложку в том месте, где красовался ее по-девичьи румяный, задорный сосок. – Это порочно, шикарно и славно. - Что вам написать? – спросила она, когда он протянул ей книгу и фломастер.- ?Сиська Бриенны от самой Бриенны. С любовью?, - сказал Джо.Она просто кое-как изобразила автограф под обложкой и вернула ему. На Ника она старалась не смотреть. - Как ты? – спросил он, притянув к себе стакан.- Я не знала, что ты здесь. Не знала, что ты в Лондоне…- Это вышло спонтанно. Я прилетел утром, всего-то на пару дней. Сюда мы выдвинулись в последний момент. Обычно я не хожу на закрытые вечеринки. Но Джо большой фанат. К тому же, его слегка заело на моей роли… считает, что надо выжимать из ситуации по максимуму. Вот он меня и прихватил. - Ясно.- Все еще грустишь из-за спектакля? Грустно, когда все кончается. Наступает такой отходняк. Вдруг становится пусто. Пусто, печально… Я прав?Она запаниковала. Если бы ее предупредили о его появлении, она, вероятно, не приехала бы вообще. Или же… хорошо, ее тянуло к нему, все так же сильно, так же фатально – но она могла бы как-то морально приготовиться. Заготовить пару ледяных и остроумных ремарок. Теперь она просто сидела напротив него, как школьница на дискотеке, куда приперся самый красивый мальчик района, и просто таращилась на него, и не знала, что ответить.- Жаль, что ты не пришел ни на одно представление, - наконец, сказала она.- Мне тоже жаль, Гвен. Думаю, мне бы очень понравилось.- Да. Правда. Вышло неплохо. Как тебе здесь?- В юности на здешних пляжах… мы снимали девчонок. Странно теперь это вспоминать. Но было классно. - А я ненавижу Брайтон, - негромко сказала она. Он взял стакан с апельсиновым соком и сделал глоток. - Я знаю, Гвен. Это я помню. Но ведь это хорошо, что ты приехала, и мы встретились. Потому, что я злилась на Джайлза, который продолжает мечтать о том, как пристроит меня своим новым нефтяным патронам, подумала она. Интересно было бы взглянуть на лицо Ника, ляпни она такое…- Знаешь, когда-то я ненавидел пару мест под Копенгагеном, где тоже огребал, и не слабо, и однажды я просто решил… я решил, черт побери, сколько этот трусливый подросток еще будет во мне жить? Я отправился туда, просто постоял и посмотрел. Ничего не изменилось. Даже проститутки, которые там отирались, мне показалось, за тридцать с лишним лет не изменились, были все те же. И те же лица, тот же запах, те же плакаты на стенах. Но я был другим. Я изменился. И все… все это прошло, Гвен. Иногда это работает. - Возвращаться на коне, чтобы с триумфом посмотреть в глаза тех, кто тебя обидел?- Не смотрел я им в глаза, честно. Они меня больше не волновали. Кое-кто вообще к тому моменту лежал в земле. Дело не в этом. Надо просто избавляться от своих страхов. Я посмотрел в глаза своим страхам, а не тем, кто был их причиной. - Звучит радикально и довольно… жестко. Я не хочу смотреть в глаза, я не хочу вообще видеть тех, кто здесь жил. Они ничего не помнят. Может, даже дадут пару интервью. ?Она была такой хорошей девочкой, знаете. Мы дружили?. Он улыбнулся, и улыбка вышла какой-то грустной:- Ты была хорошей, я верю. Более того, такой ты и осталась.К ним подсел Яннис, и, повернувшись к Нику, небрежно заметил:- Ну как? Это было неплохо, вовсе не такое вот стариковское бормотание, а? Это сама жизнь кричит моим голосом. Ник вежливо улыбнулся:- Совсем неплохо. Мне даже понравилось кое-что.- Ник, это Яннис, ты помнишь его по… - начала она.- Разумеется. Ты у нас начинающий фетишист? – хохотнул он. - Что значит ?начинающий?, - обиделся Яннис. – И я тебя тоже помню. Я хожу туда каждую неделю. Каждую неделю с новой телкой. - Мы уже говорили с тобой об унижающей мизогинной лексике? – спросила она, напустив в голос строгости. Воспитывать мальчишку, впрочем, было все равно, что летним днем ловить мух над вареньем, он уже принял конскую дозу, и останавливаться не собирался. - Феминистка Гвен, как это мило, - Яннис потянулся к стаканам с виски. – Это скучно, ты знаешь? Ты скучная. Ты стала скучная после того, как взошла звезда.- А ты, конечно, просто-таки расцвел, оксфордский мальчик?Он заржал:- Не. Я тоже становлюсь унылым старпером. Популярность меня погубит. А если не погубит, то сделает мудаком… Что у тебя под платьем?Она посмотрела на Ника, лицо у того было безмятежно, расслабленно, он лишь глаза слегка прищурил. Вздохнула после театральной паузы:- Ты каждый раз задаешься этим вопросом, правда?- Просто люблю таких, как ты. Ты… - Яннис пощелкал пальцами. – Ты странная. Необыкновенная. Как будто мать-природа вошла сюда в этом безумном синем платье. Или богиня, но не Афродита, нет. Какая-то из кносского пантеона. Не добрая и не злая. Вышла из моря и явилась меня судить и наказывать. Хочешь, я приму наказание? Черт, да я кончу, если ты будешь достаточно строга.- Богиням поклоняются, а не расспрашивают о цвете белья.- Да я уверен, что его и нет вовсе!- Утешай себя этими фантазиями, когда станешь мастурбировать. Правая рука тебе в помощь.- Она сегодня что, не в духе? – Яннис повернулся к Нику. – Ты ее расстроил?- И в мыслях не было. Яннис поцеловал ее в щеку, обдав запахом виски и сигарет.- Просто, чтобы ты знала: он староват для тебя, - он ткнул оттопыренным мизинцем в Ника, все еще держа почти опустошенный стакан. Ник улыбался, как чеширский кот. Он отпил свой сок, облизнул верхнюю губу и сказал:- А мне понравилась эта последняя песня. Чисто для себя: когда ты пел ?вижу человека, а на самом деле это лев? - ты это не о Ланнистерах ли? - Чувак, - Яннис с важным видом сделал длинный глоток, - мой папа – православный грек. Ты понимаешь, что это такое? Никто не понимает! Я скажу. Все мои песни о смерти Бога, о смерти веры, о смерти личности внутри божественного, гибели Эго внутри Супер-Эго, а вовсе не об этих ваших попсовых говношоу. - Ладно. Как скажешь.Яннис ушел танцевать, и они опять остались вдвоем посреди толпы.- Извини его, - сказала она, чтобы заполнить паузу. – Он молод, и он действительно наполовину грек, поэтому вся его музыка немного… по-тинейджерски бунтарская. - И сам он тоже еще не вышел из возраста, когда мастурбация занимает девяносто процентов времени и мыслей, - проворчал Ник, хотя и без всякого гнева. – Если что, за Джо я тоже прошу прощения. Он ничего не хотел сказать плохого, просто вышло так… Он странным образом ссытся кипятком от тебя и… от меня в шоу. - От Джейме?- И от Бриенны, да. Это он убедил меня поменять эпизод в номинации. Сказал, что лучше нашей сцены в сезоне и вовсе не было. Когда кто-то сказал ему, что это твоя… грудь, и что ты здесь, на вечеринке, его прямо понесло взять автограф. Он не такой уж говнюк, как мог показаться. Ты ему нравишься.- Ну, это было не столько оскорбительно, сколько забавно. - Твой мазохист-богоборец тоже, конечно, был хорош… Хочешь, я набью ему морду? - Кому? Джо? Или Яннису?- Я могу сразу двум.- Как это прелестно. Ты поэтому не ходишь на частные вечеринки? Тебя, может, на них и пускать перестали, в приличные-то дома?Ник сморщился: ты меня раскусила – и захохотал. Она смотрела на него и думала о том, как легко его любить. Он был тем человеком, который позволяет себя любить – да, редкое качество в наши дни, большинство обязательно чего-то требуют, едва оказавшись перед фактом. Преданности, доказательств, действий. Ник не требовал от мира ничего, ему всего было достаточно. Он, разумеется, был бойцом по натуре (другие в шоу-бизнесе не выживают), но в перерывах он не боксировал с жизнью. Он смеялся ее шуткам, он улыбался в ответ на ее шпильки, и его легкое добросердечие делало все проще, легче, нежнее. Мир рядом с ним становился понятным и ярким. С ним было как будто… закрывая глаза, она могла вообразить себя под весенним средиземноморским небом – горячие лучи касаются кожи, море тихонько шепчет свои секреты…Какая-то девушка подошла к нему и, наклонившись, заговорила вполголоса. Ник ослепительно улыбнулся, так же тихо ответил. Девушка уселась с ним рядом, чуть не закинув на его колено длинные ноги. Бретелька ее неоново-розового платья соскальзывала с плеча, она то и дело поправляла ее, пока, наконец, не забросила это занятие ко всем чертям. Теперь ее обнаженное плечо почти соприкасалось с его белой рубашкой.Взяв стакан воды, она направилась к террасам. На ходу достала сигареты, зажигалку. Он догнал ее у ступеней, спускающихся к пляжу. В темноте тихо дышало море, внизу гости прыгали вокруг горящих светильников, орали песни, пахло солью, марихуаной и горькими травами в дюнах.Она начала спускаться, и он молча шагал рядом. Когда ее сандалии коснулись мягкого песка, он сказал:- Я рад, что мы все-таки встретились и общаемся. После всего, что было… А ведь ничего не было, подумала она почти без горечи. Он перевел дыхание:- У меня оставался какой-то осадок, знаешь. Мне тебя не хватало.- Но ведь мы говорили по телефону. И в чате.- Это совсем другое. - Я тоже рада, что мы снова друзья. Закурив, она двинулась вперед, к темной полосе прибоя, расчерченной длинными, неправдоподобно ровными штрихами пены на гребнях волн. - Как тебе здесь жилось, Гвен? - Не очень, - она пожала плечами. – Но ты почти все знаешь.- Даже в детстве? До школы?- Пока я была нормального роста, я была как все. Я любила пикники в дюнах. Любила меловые скалы. Они казались мне чудесными, волшебными, я придумывала всякие истории, но, честно сказать, книги и телек я всегда любила больше. Там была другая жизнь. Еще чудеснее, чем я даже могла вообразить…- Да, природу, как и правду, начинаешь ценить лишь с годами.- Верно. Но… Если бы я могла выбирать, провести здесь всю жизнь или торчать на улицах Лондона без пенни в кармане и с пустым желудком, я бы выбрала второе, не задумываясь. Они остановились у кромки воды.- Знаешь, что меня мучает во всем этом? – вдруг спросил он. – Как твои родители… ну, то есть, они обо всем этом знали? Как они позволили этому случиться?Она бросила сигарету. Сняла сандалии и с удовольствием зарылась босыми пальцами в прохладный тяжелый песок. Ветер качал ее платье, широкое, большое, это было приятное ощущение. - Ты о травле? - Ну да. - У меня была прекрасная семья, Ник, - с грустью сказала она. – Но родители никогда не знают даже половины правды о нас. Они никогда не узнают. - Я бы знал, - пробормотал он. – Если бы такое случилось с моими дочерьми, я бы узнал. Я бы не позволил…- О, Ник, - она почувствовала жалость к нему, печаль и какую-то тоскливую потребность защитить, уберечь. – Пусть так и будет. Но ты никогда не узнаешь, подумала она. Никогда. - Нам пора возвращаться, - сказала она, чтобы не увязнуть в щекотливой теме. – Не думаю, что это хорошо, вот так прогуливаться парой, в стороне от вечеринки. - Мне нравится платье, - невпопад сказал Ник. – Ты в нем будто летишь. Наверное, это… От ветра так кажется.Она посмотрела на него через плечо. Ветер подбрасывал пряди ее волос, то пряча его, то вновь открывая взгляду. Ник стоял на песке, расставив ноги, сунув руки в карманы. В отблеске пляжных светильников он показался ей расслабленным, оттого особенно красивым. Его высокие скулы и острый нос были выхвачены оранжевыми полосами света, на щеках и подбородке серебрились седые волоски. Если бы можно было его сейчас обнять, с тоской подумала она. Ее щеки вспыхнули, и она торопливо, неловко отвернулась. Придерживая подол платья, чтобы не испачкать его в мокром песке, она двинулась наверх, к лестницам и визгам обкурившейся молодежи. Та самая девушка в неоновом платье сидела на ступеньках - голова ее была запрокинута, длинные рыжеватые волосы скользили по плечам. Ее босые ноги были широко разведены, между ними пристроился какой-то юнец. Он навис над нею, держал ее лицо двумя руками. - Давай. Ну что ты? Не ломайся, сладкая. Давай, ты же обдолбалась уже. Ты же… готовенькая.- Н-не… не надо, - бубнила девица, бессмысленно и тупо мотая головой. – Пож… пожалуйста, не надо. Она ускорила шаг, надеясь спугнуть идиота. - Эй, - прикрикнула она, - оставь ее в покое. Он оглянулся, смерил ее мутным взглядом. - Чего? Иди нахер.Она приблизилась вплотную. - Я сказала, оставь ее в покое. Ты не видишь, что ей плохо? Девушка едва слышно застонала, по ее подбородку бежали струйки слюны.- Что ты мне подсыпал? - Да ничего я тебе не подсыпал, тупая ты…Чтобы прервать их довольно бессмысленный диалог, она просто схватила его за плечо. Рванула к себе, чтобы девушка смогла, наконец, подняться. Юный горе-любовник недоуменно дернулся, затем повернулся и, с озлобленным рычанием, заехал ей локтем в подбородок. Он был высокий, молодой и ловкий, и, хотя лыка уже не особо вязал, удар пришелся почти в цель.От неожиданности она пошатнулась и шлепнулась на песок, приземлившись на пятую точку. - А ты… пошла нахуй отсюда, корова, - начал было юноша, надвинувшись на нее с таким угрожающе-нелепым видом, что ей захотелось смеяться.Ник появился перед ней, загородив весь вид этого кухонного бойца. Она видела лишь, как двигаются его плечи и локти, как он делает шаг вперед, и еще, и еще один. Мальчишка упал, зажимая нос, и его белая футболка расцвела по вороту чем-то темным. Он всхлипнул, встал на четвереньки, плюнул - и вдруг заплакал.- Умойся, - велел ему Ник. – Скажешь, что упал с лестницы. - Да иди ты. Иди ты! – мальчишка захлебнулся и зажал разбитый нос, шипя и плюясь, как разозленный кот. - Тебе еще выписать живительных?Она все-таки засмеялась, истерическим и странным смехом. Все произошло так быстро, так несуразно, так до изумления некрасиво. Посмотрев на лестницу, она увидела, что девушка в розовом просто переводит испуганный, ошарашенный взгляд с нее на Ника, затем на своего напористого ухажера, и снова – на нее.- Мне плохо, - вдруг пропищала она, наклонилась – и ее вырвало на песок.- Гвен? Ты как?- Все в порядке.Ник помог ей подняться, а девушка все блевала, и лужица ее темной рвоты поползла вниз, к дюнам. Она подошла к бедняжке, осторожно отвела волосы от мокрого, белого, как мел, лица:- Как тебя зовут? - Элли.- Элли, послушай, ты можешь идти? Мне… вызвать скорую? Как ты себя чувствуешь? Что ты пила? Что ты принимала? - Не надо! – испуганно сказала Элли. – Я хочу домой. Я хочу домой. Я больше не хочу танцевать. Пожалуйста.Она вытерла рот и опять уставилась на Ника. Он, должно быть, в ее замутненном сознании был главным спасителем и героем пьяного вечера. - Что ты принимала? – повторила она с терпеливой настойчивостью. – Было нечто, что ты пробовала впервые?- Он насыпал мне такую дозу в мар… мартини… сказал, я расслаблюсь…- Ясно. Ник пожал плечами, когда она перевела на него взгляд: мол, и не такое случается. Он начал закатывать рукава рубашки, чтобы спрятать пятна крови, которыми забрызгало его манжеты. Ей казалось, все это – часть какого-то дурного, безумного сна. - Хорошо. Элли. Тебе легче? Девушка кивнула.- У меня было так много слюней, я думала, я захлебнусь. Но теперь… вроде бы… лучше. - Ладно. Ладно. Посмотри на меня. Вот так. Посмотри на мой палец.Она поводила пальцем перед ее хорошеньким носом, чтобы убедиться, что Элли и вправду не впадает в кому. - Хочу домой, - захныкала та, послушно разглядывая ее длинный палец. – Пожалуйста, пожалуйста, люди, кто-нибудь, отвезите меня домой. - Откуда ты? Из Лондона?Девушка назвала городок, и ей пришлось выпрямиться, чтобы вдохнуть полной грудью.Через полчаса она сидела на заднем сидении машины, придерживая Элли под руку. Та норовила прикорнуть на ее плече и монотонным, пищащим голоском жаловалась на своего ухажера, на маму и папу, которые, конечно, станут ее ругать, на музыку, которую сегодня играли, на мартини, на подружек, которые ее бросили - на все подряд. Ник посмотрел на них в зеркало заднего вида:- Гвен, я, конечно, доверяю навигатору, но ты не могла бы…- Да, да, - проворчала она. – Я скажу тебе, где повернуть. - Поверить не могу, что мы это делаем.Она молча посмотрела на темные деревья, что неслись вдоль шоссе. Машина принадлежала Джо. Джо перспектива возвращаться на такси не обрадовала, и пришлось им выслушать его сетования, всевозможные идиотские варианты решения проблемы, советы оставить Элли проспаться на диване в гостиной, и прочую жалобную ерунду. Ник был не то, чтобы против – скорее, слегка ошарашен перспективой везти куда-то обдолбанную девицу, которую он же и отбил у агрессивного кавалера. И вроде бы на том его подвиги должны были закончиться?Но нет, подумала она с угрюмым смешком. Нет, он отвезет ее в город, где когда-то и она сама бродила по полночи, блюя и плача, боясь возвращаться в родительский дом. - Конечно, меня радует перспектива, наконец, побывать на родине мисс Кристи, великой и ужасной. Хм… Великой и прекрасной, - сказал он с нервным смехом, - Ну, что? Познакомишь меня, наконец, с мамой?- Ты сошел с ума, - бессильно отмахнулась она. Элли поерзала, захныкала - и вдруг уронила голову ей на колени и засопела самым преспокойным образом. - Она там что, уснула?- Да, - сказала она миролюбиво, - ее голова у меня на коленях. - Пристегни ее, Гвен.- Я пыталась.- Я серьезно. - Господи, Ник, тут всего полчаса на дорогу! - Ладно, на случай, если местные бобби тебя знают – приготовь пару отмазок. Типа, ты звезда и все такое, и не могли бы они тебя простить…- Не ной, - отрезала она. – Мы доедем быстрее, если ты будешь внимательно смотреть вперед, а не разглядывать, что происходит на заднем.- Она точно в порядке?- Похоже на то. Тот ублюдок накормил ее релаксантом, ну, вроде тех, которые подсыпают девушкам в баре. Я сужу по слюням… такое частенько бывает, если переборщить с дозой. Но она хорошенько проблевалась. И я дала ей воды. Заставила выпить почти литр чистой воды.- Боже, - сказал Ник потрясенно. – Боже, какая херня творится. - Добро пожаловать в мир молоденьких девушек и тех хищников, что всегда крутятся рядом. Добро пожаловать в Лондон и окрестности.- Из него хищник, как из огурца револьвер, - заметил он мрачно. – Я мог бы выбить из него все дерьмо.- Нет уж, ты поступил абсолютно правильно. Наутро этот дурак и не вспомнит, где расквасил лицо. Так лучше. Ты не должен таскаться по судам из-за таких уродов.Он помолчал. Потом сказал:- Теперь и я начинаю недолюбливать ебучий Брайтон.- Уверена, хозяева не в курсе. Не их вина. Эти богатенькие наследники… таскаются на частные вечеринки, занимаются хрен пойми чем, и воображают, что все им сойдет с рук. Я рада, что хоть кто-то сегодня показал ему его место. - Не то, чтобы рад, но… Я немного горжусь тобой, Гвен. Черт, я ОЧЕНЬ горжусь тобой.Она захихикала:- Да ведь меня просто уронили на песок, едва не выбив челюсть.- Ну, я не ждал, что ты такой уж профи, боец ММА. Мне было достаточно, что ты… знаешь, ты заступилась за нее. - Но я…- Она почти ровесница моей старшей, - сказал Ник бессильно и грустно. – Мне хочется думать, что… Нет, мне не хочется думать, разумеется, меня тошнит даже от идеи. Но я хочу верить, Гвен, что всегда и везде найдутся люди, вроде тебя. Те, кто не пройдут мимо. Те, кто помогут.Она была так смущена от его сбивчивого монолога, что просто коротко, молча покивала, а потом воззрилась на дорогу. Чтобы найти дом, ей пришлось позвонить по телефону Элли, найдя в контактах ?мамочку?. Элли жила в том районе, где некогда, во времена Нирваны и Пинк Флойд, была городская свалка. Теперь все застроили чинными, одинаковыми террасами кирпичных домиков. Их тошнотворная благопристойность как нельзя лучше символизировала наступившие перемены. Не без труда они отыскали нужное крыльцо среди множества одинаковых. Последовали объяснения, объятия, слезы, обещания держать связь, обещания свидетельствовать в полиции, если Элли захочет дать показания - и прочие милые радости возвращения блудной дочери. В городе ее, разумеется, знали и помнили, и ей пришлось вдобавок ко всему кратко пересказать вехи своей творческой биографии, а также объясниться, почему же она так редко всех тут навещает. Словно бы она вообще всегда им принадлежала, словно была своего рода трофеем. Когда, наконец, Ник вывел машину обратно на шоссе, она устало ткнулась лбом в стекло.- Не думал, что так трудно с твоими… соседями.- Я никогда их не видела, - призналась она. – Я редко выходила из дома в те годы. Если выходила, передвигалась короткими перебежками. Дальше ей объяснять не хотелось.- Почему бы тебе не сесть рядом со мной? До Лондона еще ехать полчаса.Она удивленно покосилась на его затылок.- Я должна?..- Ты теперь всегда будешь там сидеть?Она насупилась. Причины он знал, черт возьми. Он сам и был причиной. - Брось. Почему ты боишься? Гвен? Почему ты боялась? Лицо у него было изможденным, глаза покраснели после ночных приключений. Ей стало жаль его.- Я считаю, так будет лучше. - Тогда тоже так думала? Помогло тебе? Ник, подумала она, ты опять пытаешься зайти дальше, чем мы оба хотим. - Когда у тебя рейс?- Завтра утром, - пробормотал он смущенно.- Боже! Я не… я ведь не знала. Прости, что втравила тебя во все это. Если бы я знала… Ты должен был сказать.- Гвен, ну не начинай. Хватит извиняться. Ты слишком вежливая в последнее время. - Просто пытаюсь быть…- Скажи что-нибудь по-гвендолински. Она рассмеялась. - Например?- Как тебе сегодняшняя вечеринка?- Ужасно!- А конкретнее? – Ник начал смеяться вместе с ней. Оба слышали, каким слегка истерическим, ненормальным был этот смех, но остановиться просто не могли.- Ужасный Джо с сиськой Бриенны, ужасный Яннис со своим кровь-из-ушей богоборческим творчеством, а на десерт - ужасная Элли со своим долбаным насильником-ухажером. - Ну, зато я почесал кулаки о чье-то лицо, - самодовольно заметил он. - Ну, зато мне прилетело в челюсть, - в тон ему сказала она. - Так все-таки отлично проводим время, а?- Просто невероятно захватывающе и безумно интересно! – прыснула она.Когда он остановил машину у ее дома, она отстегнулась и открыла свой клатч. Зазвенел ее телефон, звонила Полли, наверное, чтобы узнать, чем же дело кончилось - но она торопливо скинула звонок. Она нащупала ключи и потянулась открыть дверь машины. Ник вышел и подал ей руку.- О, да теперь ты настоящий джентльмен, - пошутила она. – Наконец-то! - И практикующий феминист. Спасаю девиц из лап абьюзеров.- Рыцарь в сияющих.Он наставил на нее указательный палец и подмигнул.- И красавец, каких мало, а?- Безусловно, Ник, безусловно. Это даже не обсуждается. Вытащив ключи, она поднялась на крыльцо. Он зачем-то поднялся следом. Ей и самой хотелось как следует попрощаться, поблагодарить его за все, что он сделал. За то, что не сбежал и не отвернулся, когда нужна была помощь.Но ведь это же Ник, подумала она с неожиданной волной нежности. Он всегда был ее другом. Он всегда помогал. Он никогда не…- Джайлз уехал, - сказала она, сунув ключ в замочную скважину. – Так что уж придется мне сегодня как следует отдохнуть. - Ах, вот как. Ты просто обречена, обязана отдохнуть, - заметил он, потерев свою прекрасную переносицу. – Обещай это мне. Я тоже попытаюсь. - Бедный Джо. Он будет проклинать ту ночь, когда ему досталась сиська Бриенны.- Ничего, оно того стоило. Доедет на такси, не развалится.- Что ж… - дверь открылась, и в прихожей от датчика движения зажегся свет. – Вот я и дома. Спасибо за то, что… Что помог мне и… и Элли. - Это тебя надо благодарить. Я всего лишь был на подхвате.- Это тоже было важно. Всем нужны такие друзья. Я…я счастлива, что ты оказался рядом. - Знаю, выгляжу сейчас, как дерьмо, устал и все такое… и, наверное, несу херню. Забудь, если правда несу. Но я ни о чем не жалею. Мы поступили правильно. Ты поступила правильно. Я всегда… всегда буду это помнить. И ты должна гордиться собой. Ты хорошая, Гвен. Лучше, чем многие… черт, лучше, чем все. - Эй, это было нетрудно. Ты был со мной. - Так, а теперь скажи, что с тобой все в порядке.- Да.- Честно? Ты тоже выглядишь так, будто не спала двое суток подряд.- Просто переволновалась.- Как твое лицо?- Даже не болит, - она беспечно махнула рукой.- Хорошо. - Это был слабый удар от слабака.- Точно.- Поспи, это должно помочь. Я тоже завалюсь спать, как только сниму сандалии…- Конечно. - Ник? Береги себя. - И ты. И ты, Гвен. Я позвоню?- Да.- Или напишу?- Да, обязательно. Он настороженно, внимательно смотрел на нее. Она переминалась с ноги на ногу. Улыбнулась:- И мы ведь еще увидимся. Скоро.- Скоро, - эхом откликнулся он, но улыбку не вернул. - Так… я пойду?- Да, - он толкнул дверь, чтобы открылась шире, - Да, конечно. Спокойной ночи, Гвен. - Спокойной ночи, Ник.Она вошла и бросила клатч на полку для ключей. Обернулась. Он все еще стоял, придерживая дверь рукой. Потом отпустил, дверь начала закрываться – медленно, медленно, словно в каком-то сне. Она смотрела на все это заворожено, со смесью восхищения и печали. Его спина в белой рубашке. Мерцание фонарей на пустынной улице. Где-то далеко проехала машина, и светофор на углу облил асфальт лужицей зеленого света. Ник вдруг опять повернулся, будто хотел что-то сказать. Он сделал шаг, толкнул дверь от себя. Она стояла посреди прихожей, опустив руки, покорно ожидая нового раунда дружеских прощаний. Ник растерянно моргнул, словно свет в холле был слишком ярким для его уставших глаз. Потом шагнул прямо на нее, обхватил лицо руками - и накрыл ее губы своим ртом.