Глава 7 (1/1)

ОшейникЕго отношения с выдуманной Гвен можно описать разными словами, например, ?жалкие? или ?двойственные?. Или: фантазийные. Или: извращенные. Но слов много, а смысл у происходящего один – она заменяет ему настоящую, коль уж настоящая Гвен принадлежит не ему, а этому гребаному миру и чужим людям. На одной из вечеринок он знакомится с ее бойфрендом, это высокий очкастый тип, который ведет себя так, словно есть только Гвен, и все планеты солнечной системы вращаются вокруг нее, а может, и вся галактика. Трудно сказать, игра это, или истинные чувства. Он не похож на мужчину нормальной ориентации, но любовь к Гвен вообще трудно рассматривать как нормальную ориентацию, правда?Определенно, ничего нормального в ней нет. В его фантазиях он проделывает с ней такое, от чего покраснел бы и режиссер самого извращенного порно на свете. Он не считает, что зациклился на ней, просто это его способ снять напряжение. Так он думает. Возможно, опять врет сам себе. Им опять пишут совместные сцены, что, безусловно, не может не радовать, но и заставляет его нервничать. К этому моменту Гвен из его извращенческого мира уже носит его ошейник, и они испробовали все виды проникающего секса, и так далее, и тому подобное… Ему кажется, что настоящая Гвен не заслуживает этого, и это тоже неправильно. Потому что она живая, она такая же, как те девушки, с которыми он играет в клубах (да, он теперь всегда выбирает блондинок, и, в большинстве случаев, они должны носить короткую стрижку – но просто череда совпадений, не более того). Она такая же, как любая другая женщина на Земле. То, как она стонала под напором необузданной сексуальности Рори, этой гориллы в облике человека, не оставляло сомнений: Гвен нравится секс, а, быть может, ей даже нравится грубый секс. Ни первое, ни второе его не удивляет.Но ему тяжело говорить с ней, словно ничего не было. И ей поначалу тоже неловко, она начинает кусать большой палец, прячет глаза, словно бы инцидент в Сан Диего выстроил между ними прозрачную стену. Вскоре это проходит, исчезает почти незаметно, эта стена просто тает, как лед на солнце. В конечном итоге, думает он, они всегда были близки и всегда любили друг друга, пусть не как мужчина и женщина, но как партнеры, друзья. Странное чувство, учитывая, что она ему даже не нравилась. В ней было столько раздражающего. Рост, волосы, лицо, манера говорить, отвратительный вычурный лондонский акцент, размер ноги, длинные пальцы, слишком бледная кожа, которая от солнца краснеет, будто обваренная. И ее манера плакать сквозь улыбку. И говорить с раздвинутым в улыбке ртом. И ее помада. И ее блядские стоны, которыми она награждала проклятого шотландца в Сан Диего.Удивительно, но за год жизни с воображаемой Гвен все изъяны реальной приобрели значимость, вес достоинств. Теперь все в ней вызывает у него если не восхищение или умиление, то добродушную ухмылку. Сидя за стойкой бара, он наблюдает, как постепенно собираются гости. Этот ночной клуб студия выкупила в самом центре Севильи, и здесь довольно жарко, слегка тесновато, и очень шумно. Но, учитывая небольшой (на сей раз) состав съемочной команды, все согласны немного посидеть, потанцевать, выпить и отдохнуть. Гости прибывают, и кое-кто уже в нелепых костюмах, а точнее, в обрывках костюмов, типа рожек или плаща Дракулы. Завтра Хеллоуин, а сегодня… что ж, сегодня всем просто охота напиться в более или менее тематической обстановке.Гвен появляется рядом с ним, и сначала он видит ее длинные ноги в розовых туфельках на шпильке, а затем короткое зеленое платьице, а затем – его взгляд, скользящий снизу вверх, останавливается на ее шее – широкий, сплетенный из нескольких полос кожи ошейник, настоящее произведение искусства. И ее запястья охвачены толстой черной кожей то ли браслетов, то ли наручников. И ее грудь перехвачена самой настоящей портупеей из магазина для фетишистов. Какого… - думает он, но потом спохватывается и встает, отодвигая для нее барный стул. Она плюхается рядом с ним, заказывает текилу.- А ты, я вижу, без костюма!- Я должен был?- Вот я же постаралась. Дай угадаю, ты сейчас скажешь, что ты в костюме ?Нормального Парня?, так обычно все говорят, кто не старался…- Ну-у, то есть… - он обводит рукой ее странный прикид, - это…? Что это значит, Гвен? Костюм кого? Извращенки? Она смеется:- Это дизайнерские украшения. Ожерелье, браслеты и пояс. Окей, я подумала, нужно сделать нечто вроде костюма, но я не… У меня не было особых идей.- То есть, ты это не в секс-шопе купила? - Он делает большой глоток воды, не отрывая от нее взгляда.- Нет, - она обиженно выпячивает губы, - это просто… стилизация. А не то, что ты подумал. - И что же я мог подумать?- Это стильно и элегантно, - бормочет она. – Впрочем, не знаю, зачем я вообще перед тобой оправдываюсь. У тебя нет никакого вкуса. Ты не отличаешь Миссони от Мацушиты. - Да брось. Мне нравится. Только немного… развратно, ты не находишь?- Ага. Знаешь эту шутку, что любой костюм на Хеллоуин это развратная версия нормальной одежды? Развратная школьница, развратная медсестра, развратный сантехник, развратная ведьмочка…- Развратная Гвен, - говорит он. И, поймав возмущенный взгляд, улыбается ей во все тридцать три.- Ладно, - она воинственно поднимает подбородок, - ладно, если тебе хочется как-то мой костюм назвать. Будь по-твоему. Развратная Гвендолин! Он делает знак бармену, и тот ставит перед ней еще одну текилу.- За тебя, развратная Гвен, - касается бокалом ее шота. Гвен с подозрением на него прищуривается, а потом разражается хохотом и выпивает залпом. Она еще водит пальцами по воздуху, а он уже придвигает ей чашку с солью и лаймом. Ткнув палец в соль, она торопливо сует его в рот.- Тебе даже идет, - решается он. – Правда. - Ты думаешь? Была целая фотосессия… Боже, о чем я, ведь ты никогда не в курсе модных идей. - Я не такой продвинутый, как твой бойфренд. Обычный парень из Дании. - А он… ха, он обычный парень из Дарлингтона. - Не такой уж обычный. - Это верно, - говорит она с мечтательной улыбкой. – Он совершенно необыкновенный!Некоторое время он изучает ее лицо, оно как будто освещено светом изнутри, когда она говорит о своем нелепом очкарике. - И у вас все хорошо?- Наверное, - смеется она. – Все как у всех, Ник. По большей части мы просто сремся из-за разных пустяков и скучаем друг по другу. Вот и все. - У вас что, настолько разные взгляды на жизнь?Она смущенно опускает глаза. - Я думаю, ты тоже не во всем согласен со своей женой. Это нормально.- Нет, - говорит он, - мы-то как раз во многом сходимся.- Может быть, тебе повезло.- А может быть, тебе – не очень. Это ведь ты вешалась на Рори, когда у тебя уже появился твой ?совершенно необыкновенный? друг. Гвен делает вид, что не расслышала или не поняла, утыкается в телефон. Он смотрит на ее браслеты и думает, как бы они смотрелись, если их соединить вместе. За ее спиной. Предварительно раздев. И ошейник… без поводка смотрится немного не так, неправильно.- Здесь не хватает поводка, - говорит он. – Или таблички, знаешь. Кличка, год рождения, имя хозяина. Он дотрагивается до ее украшения. Гвен поднимает взгляд от телефона и какое-то время смотрит на него в упор, слегка выпятив нижнюю губу.- Ты бы не отказался мне такую прицепить. - Не отказался бы, - он делает еще один знак бармену. – А ты бы отказалась такое носить?- Ник, я же говорила! Это украшения, аксессуары, а не настоящие…- Это твой бойфренд сделал?- Что?! Нет. Ну, то есть, он работает с фетиш-культурой, но… нет.На ее щеках расцветают два алых пятна.- Тебя это все смущает? Фетиш-культура? Так ты эти штуки называешь?- Ничуть.- Ну да, что это я. Иначе бы не пришла в таком виде.- Блин, просто сегодня Хеллоуин. Ты такой консервативный, такой скучный в этой своей правильности. Если тебе не нравится праздник, зачем вообще явился?- Думал, тут нальют на халяву. - Ясно, - бормочет она, никак не реагируя на его шутку. – Я… я пойду. Хочу потанцевать.Он смотрит вниз, на ее бедро, подол ее короткой юбки задрался чуть выше, чем позволяют приличия - и теперь какая-то жалкая пара сантиметров отделяет край платья от трусиков. - Подожди. Я взял тебе еще текилу.Гвен с сомнением смотрит на него, потом на текилу, потом на бармена и, в конце концов, обводит сердитым взглядом все пространство вокруг. - Посиди со мной. Твоя юбка слишком короткая, чтобы танцевать.- Я сама решаю насчет длины своей юбки!- И в этом ошейнике, и в наручниках, ты выглядишь как-то уж слишком.- Это ты своей жене скажешь, - бурчит Гвен, но выпивает текилу, не глядя на него. – А мне вот ты вообще не указ.- Моя жена в таком блядском прикиде на людях не показывается.- Очень жаль. Передай бедной женщине мои соболезнования. Он смеется. Гвен умеет парировать, этого не отнять. Ему нравится, как она выглядит в этом всем, и нравится, что она не уходит, послушно сидит с ним рядом, хотя с танцпола уже гудят басы и несутся чьи-то удалые выкрики. Конечно, будь все именно так, как он хочет, не сидела бы она, закинув ногу на ногу рядом с ним, а встала бы на колени, ну… возможно, он бы позволил ей положить голову на свое бедро. Эту прелестную золотоволосую голову, которую так и хочется погладить и поцеловать в нежно пахнущую макушку. Может быть. После того, как он кончит ей в рот и заставит все проглотить. После того, как он задерет на ней эту бесстыжую короткую юбку и стащит вниз ее трусики. Они останутся болтаться на коленях, а ее заднице придется уж покраснеть под ударами его ремня…- Ник? Ты меня, вообще, слушаешь? Он поворачивается и видит, что Пилу уселся рядом с ним и (наверное) давно что-то лепечет. Вопрос, конечно - что именно он пропустил? Гвен куда-то упорхнула, Пилу сидит на ее стуле и с нежностью рассматривает огромный бокал с местным пивом. - Не очень слушаю, - говорит он по-датски. – Наверное, сплю на ходу.- Ты много чего проспал. Видел Гвендолин? Она пришла в ошейнике, это пиздец как сексуально. Я бы вдул. - Сомнительно.- Ладно, ты прав. Ну, а в принципе, почему нет?- У нее размер ноги больше твоего.- И? Это как-то мешает, или что?Некоторое время они лениво спорят о возможности трахать человека с размером ноги, как у Йети. Ржут, обмениваются сальными шуточками. Приятно поговорить с кем-то, кто понимает твой язык. Через несколько часов, когда время подбирается к двум ночи, он помогает ей сесть в машину. Гвен изрядно пьяна, оживлена, и ее неразборчивое бормотание переходит то в громкий смех, то в сдавленное хихиканье. Он придерживает дверь, пока она складывается пополам, запихивая себя в кресло. Она водит ладонью за своим плечом, он мягко убирает ее пальцы, наклонившись, пристегивает ее ремнем безопасности. От нее пахнет духами, выделанной кожей и текилой. Она пахнет, как всего желания сразу. - Спасибо, - бормочет она. – Настоящий джентльмен Ник…- Настоящая развратница Гвен, - говорит он.- Ты поэтому не пил? Ты ждал меня, чтобы отвезти в отель?! – вдруг растроганно восклицает она.- Да, - он осторожно отводит с ее лица прядь волос. – Тебе это не помешает.- Ну, я бы вызвала такси.- Считай, что повезло со мной. Я оказался рядом.- Мне правда так повезло с тобой, Ник, - она хватается за эту мысль и, пока он усаживается за руль и включает зажигание, - ты всегда помогаешь. Ты настоящий друг. Я рассказала Джайлзу, как ты снял с меня жилет, как я чуть не плакала тогда, и он… он…Она замолкает, бессмысленно таращась перед собой.- Он – что? – машина трогается с места. Им вслед машут те, кто высыпал во двор после вечеринки. - Он сказал, что ты хороший друг. Гвен вдруг фыркает. - Что? - Он спросил, уж не влюбилась ли я в тебя тогда!Ее откровенность пропахла текилой, и он даже не особенно удивлен. Он скашивает взгляд на край ее юбки, задранной до неприличного уровня. Гвен ерзает в кресле, ей слишком тесно с этими длинными ногами, и он замечает, как юбка соскальзывает все выше, пока не открывается край розовых трусиков. Она смущенно тянет шелковый подол на колени.- И что ты ответила?Она коротко и отчаянно смеется:- Правду. Разве можно было в тебя не влюбиться?