вторник (1/1)

— Тяжело просыпаться с петухами, да?Сола вяло терла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд перед собой: Ник, взлохмаченный и такой же сонный, едва ли не с головой погрузился в высокий, дубовый платяной шкаф, стоящий в самом углу комнаты и вскоре вытащил из его глубин несколько свитеров: один из них был красного цвета в широкую чёрную полосу, а второй — крупной вязки, тёмного синего цвета. Оба свитера были растянутыми, колючими и пахли порошком, видимо, мама Ника заботливо относилась к любым вещам своего сына, и это показалось девчонке чем-то безумно трогательным.— Петухами? Это они кричат за окном?Она осторожно опустила ноги на холодный деревянный пол, ловя летящий в неё полосатый предмет гардероба, и натянула свитер поверх своей тонкой майки; в комнате было прохладно, ведь они не закрыли на ночь окно, а ещё через него заползли муравьи и оккупировали подоконник, на котором лежал кусочек сахара, явно, оставленный Раззлом вчера вечером.— Что? Мне нравятся насекомые, в детстве я ловил их в банку и кидал туда мёртвых мух или сверчков, ты не можешь осуждать меня, у тебя в подвале полный холодильник дохлых мышей!Раззл громко и неприятно хрустнул спиной, покачиваясь в разные стороны, пока Слэш лениво осматривалась вокруг: на массивном письменном столе стояла модель какого-то самолёта, в которых мулатка совсем не смыслила, немного дальше — настольная лампа с кучей наклеек со всевозможными супер-героями, а ещё она приметила стопку, наверняка, комиксов. У девушки непроизвольно зазудилось где-то между пальцев рук: ей так хотелось зарыться во всё это Раззлово барахло и копаться в нём, при этом слушая истории появления той или иной вещички в его комнате.А ещё она поняла одну весьма приятную для себя вещь: в комнате не было ни единой пылинки.Ника любила его семья. Невзирая на его плохие привычки, редкие поездки на остров или что-то ещё.— Пойдём на пляж сегодня? Наверное, после такого урагана на берегу можно найти кучу всякого.Почему-то Соле совершенно не пришло в голову взять с собой хоть какие-то тёплые вещи, которых у неё, собственно говоря, и не было, а даже если бы и нашлись, то не для осеннего холодного острова Уайт. Потому ей приходилось кутаться в несколько шарфов под бдительным взором Ника, проявившего себя не хуже, чем его собственная мать, забавно поправляющая его, Ников, воротник теплого пальто, прежде чем они покинули дом.— Ты похожа на маленький пивной бочонок.Раззл шутливо фыркает, заправляя шнурки теплых ботинок, а после вновь переводит взгляд на девчонку: та стояла у зеркала, поправляя выбившиеся из-под шарфика пряди кудрявых волос, что-то пыхтела под нос, невнятно и тихо, пытаясь привести себя в порядок — всё же вещи Ника были ей, мягко говоря, великоваты и смотрелась она действительно, как бочонок в его подростковой тёплой куртке. Она повернулась к нему с нелепо расставленными в стороны руками, будто под курткой у неё была спрятана ещё одна такая Сола.Раззл неслышно прыснул от смеха.— Ой, мам, ну не надо, мы же ненадолго.Кажется, Слэш заметила, как щеки Ника покрываются, не может быть, естественным румянцем от того, что миссис Дингли всучила ему в руку небольшую корзинку для пикника, куда положила несколько бутербродов и горячий чай.Слэш же ощутила себя не в своей тарелке, поторопившись покинуть дом.Ей такая забота от матери и вовсе не снилась, хотя, да, та была обеспокоена тем, что её дочь употребляла наркотики, но вряд ли стала бы крошить ветчину поверх свежего хлеба из местной пекарни в честь такой небольшой детали из жизни своего же ребёнка.Может, это всё потому, что Ник бывал дома редко? Или Сола так мнётся и всё отрицает лишь потому, что сама не получила должной материнской любви в своё время?Улица встретила её холодным порывистым ветром, мгновенно растрепавшим волосы, а слабый огонёк зажигалки то и дело гас, не дав возможности даже поджечь сигарету. Она засмотрелась на высокую живую изгородь напротив дома Дингли, а после перевела взгляд на гнущееся дерево над натянутыми проводами. Остров сегодня не был спокоен, а может, она просто ещё не узнала его получше.— Это в конце улицы, можно спуститься к пляжу через церковный двор.Раззл задорно хватает девчонку под руку, идя широким шагом вдоль несуразно узенькой дороги, на которой поместится разве что только одна легковая тачка и не более. Слэш ловит взглядом уютные пустующие дворики, полные зелени, припаркованные автомобили, замечает чью-то немецкую овчарку и инстинктивно хватается за Раззлову руку сильнее.— Только не говори, что ты боишься собак. Мне казалось, ты вообще ничего не боишься, а дрожишь от вида овчарки.Сола язвительно бормочет под нос разные гадости, натягивая шарфик повыше и прикрывая им лицо, пока проворный ветер не растрепал её воронье гнездо на голове, Ник-то был умнее и напялил какую-то придурковатую шляпу на макушку и был таков.— Твоя мама, она так заботится о тебе, это мило, — мулатка произносит неуверенно лишь тогда, когда они минуют какую-то древнего вида церковь и спускаются к пляжу: он усеян рваными кусками водорослей и мёртвыми крабами, — Она очень добрая, очень любит тебя.Сола присаживается около брошенного на песок сгнившего полена, разглядывая его с неподдельным интересом, пока Ник возится с термосом, глотая чай прямо из него, а после карикатурно ругается, когда обжигает язык.— Я люблю своих родителей, они многое мне дали, даже отец, я не могу злиться на него за то, что иногда получал, наверное, я был сам виноват, — Разз присаживается рядом и выуживает из горки мокрого песка витую ракушку, — Честно говоря, я был несносным.— Ты и сейчас такой, — негромко констатирует Сола, беря ракушку из широкой ладони Ника, — И я люблю тебя за это, за многие вещи, которые ты делаешь, — она смущенно скрывается под копной волос - глупая защитная реакция, которая появилась тогда, когда она совсем перестала стричь свои пушистые кудрявые волосы, — Ты любишь жизнь, Ник.Она не придаёт значения тому, как переходит на те интимные и личные темы, которых Раззл чаще всего избегал, не желая вспоминать былое, несмотря на то, что он был способен любую утрату и потерю принять с лёгкой душой и тёплой улыбкой.— А ещё множество вещей, но ты, жизнь и пиво на особом счету в моём списке любимый штучек, — он негромко шутит, а после пытается перекричать шум нахлынувших волн, яростно бросающихся на берег, — Эй, смотри!Они вместе уносят одного живого из множества погибших крабов в уютное место у кромки берега с большим кустом прибрежной травы (Ник ещё долго потом ругается от того, что коварная крабовая клешня всё же настигла его указательный палец, жадно зажав его), кормят визгливых чаек остатками поджаренных тостов, вряд ли думая, что птицам это есть абсолютно не стоит.Раззл рассказывает о том, как в детстве с местной ребятнёй они донимали смотрителя маяка, который, кстати, скончался в прошлом году и маяк закрыли, ведь смотреть за ним стало просто некому. Он держит Солу за руку, поглаживая её ладонь, согревая своей собственной и вряд ли задумывается о вещах каких-то далёких в тот момент, когда они покидают пляж, взбираясь по ступенькам, вырубленным прямо в крутом склоне на заднем дворике церкви.— Ты никогда не думала о смерти?Его вопрос застаёт врасплох, и Сола задумывается на несколько мгновений, всё же наконец-то закурив, когда ветер стихает и позволяет им немного посидеть на каменной прохладной лавке около старых надгробий, где и надписей-то уже не разглядеть.— Не дай мне умереть от передоза, — она смеётся тихо, прижимаясь боком к нему, — Вот чёрт, где здесь урна? Я же не могу сорить в этом месте, я потревожу мёртвых, — Сола вскакивает и торопливо шагает в сторону невысокой каменной изгороди, ища глазами хоть какой-то намёк на урну, — Нет, я не верю во всякое такое религиозное дерьмо, но это было бы некрасиво, ведь когда-то я тоже умру, не хочу, чтобы на месте, где будет моя могила, сорили выкуренными бычками.Ник чувствует себя странно.Сола указывает пальцем куда-то в сторону: на крыше небольшого пикапа стоит рыжий петух, надрывно вскрикивая.— Но ведь уже полдень, дурак, почему ты кричишь?Она останавливается напротив, всматриваясь в высокий и стройный силуэт птицы.— На острове полно призраков, наверное, почувствовал одного из них. Слэш закатывает глаза с улыбкой: она не верит в призраков и никогда не поверит, несмотря на свой недавний сон о том, что Ник и сам стал привидением.— Эй, пойдём за шоколадом? Хочу шоколадку, горячий чай, и тебя, Ник.