Глава 4. Аллергия на холод (1/1)

Одину было холодно. Одину очень хотелось согреться.День не задался с самого утра, начиная с внезапно сломавшейся кофеварки и отказавших тормозах почти нового автомобиля, из-за чего он чуть не попал в аварию, и заканчивая неудачной, на взгляд Байрона, шуткой о гомосексуалистах, промелькнувшей в сценарии к новой серии. Колкая фраза, которая по задумке должна была слететь с губ Быкова в адрес родителей Фила, ничего не смыслящих в воспитании детей, заставила бедного парня пожалеть о своем согласии участвовать в съемках очередного сезона набирающего все большую популярность сериала. Ну сколько можно?! Настроение испортило и то, что Охлобыстину эта шутка показалась смешной и к месту. Конечно, как же иначе: свою гомофобию заведующий терапевтическим отделением унаследовал от самого актера.Всю прошлую неделю американец надеялся, что у старшего друга выдастся свободный вечер и они смогут провести время вместе за пределами съемочной площадки. Однако тот ссылался на ужасную занятность, стаскивал с плеч белый халат и убегал, едва по павильону разносился крик ?стоп! снято!?. А сегодня, когда уставший и обиженный Байрон хотел остаться один и вновь предаться своим невеселым мыслям, Охлобыстин невозмутимо ждал его у выхода из павильона.?— Какие планы на вечер??— Ничего особенного. Домой поеду, я что-то устал. Ты разве не спешишь по делам, как обычно?Мужчина широко улыбнулся.?— Нет, не сегодня. А может, к нам заглянешь? У Анфисы День Рождения*, и я пообещал, что ты тоже зайдешь, поздравишь ее. Она будет рада. Да и ты давно у нас не был…Байрона удивила нерешительность в голосе друга.?— Конечно, с радостью,?— слегка растерянно произнес он. —?Только заедем сначала ко мне, ладно? Я привез для неё кое-что из Америки, а отдать все не было подходящего случая.Охлобыстин познакомил парня с женой и детьми примерно полтора года назад, на банкете в честь нового сезона ?Интернов?, и с тех пор американец был вхож в семью актера, однако в последнее время появлялся у них нечасто, объясняя, что не хочет злоупотреблять их гостеприимством. Он любил эту семью почти как собственную, но чувство вины не давало покоя, и потому его визиты становились все реже. Иван это заметил и искренне надеялся, что уж День Рождения его старшей дочери, с которой у его друга сложились особенно теплые отношения, он не пропустит. ?— Отлично, поехали! Ты со мной или на своей машине?Один шагнул было в сторону парковки, но вовремя вспомнил об утреннем происшествии.?— С тобой. Тут такое дело…Даже не дослушав, Иван снисходительно покачал головой:?— Янки, да ты просто несчастье ходячее! Что с твоим металлоломом на этот раз случилось?Однако узнав о поломке и представив, чем бы все закончилось, откажи тормоза не в гараже, а прямо на ходу, посреди проезжей части, мужчина не на шутку перепугался.?— Почему сразу не сказал, что с машиной проблемы?! Зачем сел за руль?! —?завелся с пол-оборота Охлобыстин. —?Черт знает что ведь могло произойти!Его неожиданно сердитый тон сбил Байрона с толку и надолго лишил дара речи.?— У меня есть знакомый механик,?— слегка успокоившись, сказал мужчина,?— Я дам тебе его номер, он заберет твою рухлядь из сервисного центра и отремонтирует, а после договоримся о продаже. У меня дома есть каталог автомобилей?— вечером посмотрим, выберем новый.Озадаченный Один только кивал в ответ на его тираду. На самом деле ему не так уж сильно была нужна машина. Он был готов пользоваться московским метрополитеном и автобусами, только бы иметь возможность изредка ездить с Охлобыстиным, когда им будет по пути. Но и сопротивляться напору старшего друга совсем не хотелось. Тридцатилетний американец чувствовал себя маленьким мальчиком под защитой отца, взрослого, сильного, мудрого и почти всемогущего. На любой вопрос моментально находился ответ, любая проблема решалась мгновенно, словно по мановению волшебной палочки. Детство Одина закончилось много лет назад, и внезапный камбэк* вызвал приступ сладко-горькой ностальгии. Байрон-ребенок радовался и хотел бы переживать этот момент снова и снова. Байрон-взрослый грустил, понимая, что это невозможно, и был бесконечно благодарен старшему другу, пусть и не понимал причину подобного отношения. Отцовские чувства? Но ведь у него есть собственные дети. Нет, ему ни за что не разобраться в хитросплетениях струн души этого человека.Плохое настроение и неприятности сегодняшнего дня вмиг забылись, стоило лишь перешагнуть порог квартиры друга. Все шестеро детей выбежали в прихожую и бросились к Байрону, оглушив его радостными криками и чуть не сбив с ног.?— Дядя Один, ты приехал! Мы так соскучились!Американец почувствовал неловкость и смущенно оглянулся на старшего друга, рядом с которым сам ощущал себя пятнадцатилетним подростком. Он?— дядя??— Ну, а как же я, ваш любимый предок? —?проворчал Иван, выуживая из толпы детей самого младшего и поднимая его на руки.?— Привет, пап! —?старшая дочь приподнялась на носки и поцеловала отца в щеку. —?Спасибо за подарок… Ну, то есть за Байрона!Мужчина самодовольно ухмыльнулся. Еще неизвестно, кому приход американца доставил больше радости?— детям или самому Ивану. На самом деле их привязанность к Одину была не такой уж бескорыстной, ведь он никогда не приходил с пустыми руками, привозя из Америки какую-нибудь необычную игрушку для младших или что-нибудь особо продвинутое и высокотехнологичное для старших детей. Оксана, жена Охлобыстина, воспитывала малышей в строгости и страшно ругалась на Байрона за то, что он их так балует, а сам Иван обычно вступался за младшего друга. Женщина только усмехалась в ответ на его заступничество, зная, что муж и сам не прочь поиграть с новыми гаджетами. ?Мальчишки!?,?— она обреченно вздыхала, ласковым материнским жестом трепала обоих мужчин по волосам и уходила на кухню готовить обед, тем самым признав свое поражение. Чем бы дети ни тешились… Позже Охлобыстин пытался отдать парню деньги и недовольно ворчал, когда тот отказывался, неизменно отталкивая протянутую руку с зажатыми в ней купюрами. Один лишь виновато улыбался в ответ, словно извиняясь за то, что не хочет измерять дружбу в денежном эквиваленте.На этот раз именинница стала счастливой обладательницей нового iPod Touch*, а внимание обычно бдительной Оксаны отвлек роскошный букет белых лилий. Взвизгнув от переполнявших ее эмоций, Анфиса крепко обняла парня и тут же побежала в свою комнату?— распаковывать подарок и подключать его к домашнему компьютеру. Один с улыбкой наблюдал за девушкой. Резвая, острая на язык, легко увлекающаяся и обожающая все новое, она была точной копией отца. Те же серо-голубые глаза, с любопытством смотрящие на мир, упрямо сдвинутые брови, чуть вздернутый нос, тонкие улыбчивые губы и длинные пальцы, как у пианистки. Наверное, поэтому Байрон любил ее чуть больше, чем остальных детей, пусть и не признавался в этом даже самому себе.?— Кстати, у меня есть кое-что и для тебя,?— Один достал из сумки небольшую белую коробочку и протянул Охлобыстину.Стоило мужчине увидеть логотип в виде надкушенного яблока, и у него моментально загорелись глаза.?— Ты с ума сошел?! Он же бешеных денег стоит!?— Да все нормально,?— веселился Байрон, глядя на смущенного друга (нечасто его таким увидишь). —?Знаю же, что ты любишь такие игрушки. И у тебя День Рождения недавно был, а я его пропустил. Тем более, скажи мне, сколько лет твоему телефону?Тот только вздохнул и благодарно улыбнулся:?— Спасибо, Дин.?— Не за что,?— мотнул головой парень. —?Мне его, правда, вскрыть пришлось, чтобы на таможне налог не платить. И еще я динамики и наушники проверял, так что загрузил в плеер несколько песен. Удали, если не понравятся.?— Да это мелочи! Пошли ко мне, я его включу и на зарядку поставлю, а ты пока автомобильный каталог посмотришь!Мысленно посмеиваясь?— сейчас старший друг ничем не отличался от едва перешагнувшей рубеж совершеннолетия дочери,?— Один пошел вслед за Иваном вглубь квартиры, краем уха прислушиваясь к шуму, что доносился из детской.На самом деле Байрон добавил в плеер всего одну песню и совсем не для того, чтобы проверить, работают ли динамики. Он сам не знал, зачем это сделал. Не из безрассудства?— от отчаяния. Это был… Намек? Попытка объясниться??…так полюби меня как есть, во имя мира…?Да ну, Иван наверняка не захочет послушать ее. А даже если и решит оставить в своем плейлисте, то не услышит в этих строчках ничего особенного. Это ведь он, Один, принимает их слишком близко к сердцу… Не сходи с ума, парень.Вскоре Байрон собрался уходить, не желая мешаться под ногами, когда придут гости.?— О чем ты, америкашка! —?махнул рукой Охлобыстин, с трудом оторвавшись от изучения меню нового телефона. —?В тесном семейном кругу мы утром отметили, а друзей она не захотела в этом году домой приглашать. Сказала, что так только маленькие дети День Рождения празднуют. Просит отпустить ее в субботу в кафе с подругами из школы.?— Выросла, значит, девочка? —?с улыбкой поинтересовался парень, пытаясь вспомнить себя в ее годы.?— Похоже на то,?— неохотно согласился друг. Было отчетливо видно, что отцу трудно с этим смириться.Оксана уговорила Байрона остаться на ужин. Некоторое время тишину за столом нарушал лишь звон столовых приборов. Кыса то и дело предлагала Одину добавки, а когда тот отказывался, смущенный ее вниманием, она без лишних слов подкладывала ему на тарелку еду, сетуя, что он слишком исхудал за время, пока они не виделись. Старший друг подмигивал ему из-за ее плеча: ?с ней лучше не спорить!?. Час спустя парень устало откинулся на спинку стула и с тревогой почувствовал, что джинсы, которые еще утром держались на нем только благодаря ремню, теперь слегка жмут в поясе. Шарлотка* была явно лишней. Дома он ел редко и почти не появлялся на кухне, обычно принося готовую еду из магазина и съедая ее прямо в спальне, за чтением сценария или почты. А порой на перекус просто не было времени. Американец умел и любил готовить, но только для кого-то другого, например, семьи или друзей. Для себя? Зачем?! В периоды, когда Байрон жил один, апофеозом его кулинарного мастерства были бутерброды с неровно порезанными ломтиками колбасы и сыра и подгоревшая яичница с помидорами. Кроме того, он имел вредную привычку задумываться, пока готовил, а потому не проходило ни дня, чтобы очередной палец не украшался пластырем.Байрон украдкой наблюдал за Охлобыстиным и Оксаной. Актер очень редко демонстрировал свои чувства на людях, но, если присмотреться, его любовь к жене была видна даже в самых обыкновенных мелочах. В том, как он забрал у нее нож, чтобы самому нарезать мясо, как приобнял за талию и мягко отодвинул от раковины, полной грязной посуды, как смотрел на нее, стоило ей заговорить, как поправил выбившуюся из прически тонкую прядь волос, как держал за руку и слегка закрывал собой, когда они шли по улице. Сердце Одина разрывалось на части при виде их тихой, почти незаметной для других, но от этого ничуть не менее сильной и искренней любви. Август в этом году выдался удивительно жарким, однако американец продолжал носить свитер с высоким воротником и шерстяные носки, не обращая внимания на смешки окружающих. Он даже не пытался объяснить, что ему холодно,?— все равно никто не поверит. Теплая одежда не спасала, ведь он замерзал не от пасмурного неба и северного ветра, а от одиночества и неразделенной любви. Байрон почти смирился, что ему никогда не избавиться от холода, что до боли сжимал внутренности и замораживал кровь в венах. Наверное, поэтому он так любил бывать в гостях у старшего друга и греться у чужого семейного очага, ведь собственного у них с Иваном никогда не будет. Когда Охлобыстин и Оксана были вместе, от них исходило живительное тепло, а дом был насквозь пропитан уютом и простым человеческим счастьем. Американец завидовал им, но то была белая зависть: ?Вот бы у меня тоже было что-то вроде этого?.Молодой актер знал, что старший друг ревностно охраняет своих жену и детей от излишнего внимания и лишь самые близкие друзья имеют право приходить к нему домой. Иногда Одину казалось, что дело тут не только в безопасности родных и не в том, что семья для Охлобыстина?— это очень-очень личное, не предназначенное для глаз посторонних, а в самом Иване. Он ведь совсем другой с ними?— настоящий, без масок. Впустить кого-то в семью для него значит подпустить ближе к самому себе. Подобного доверия стоили очень немногие из его окружения, и мужчина, видевший жизнь в ее истинном свете, знал это.Каждый раз, когда Байрон приходил к ним, он обещал себе, что это?— в последний раз. Потому что слишком больно было возвращаться к себе, смотреть с улицы на темные окна и ложиться в холодную постель. И все же день за днем он нарушал обещание и приходил снова и снова. Свет и тепло манили его, словно мотылька, и он летел, не боясь сгореть в пламени мучившей его боли. Но хуже всего было чувство вины, которое пронзало Одина, как остро заточенный нож, когда Оксана с мягкой улыбкой смотрела на него, участливо расспрашивала, как дела, обнимала при встрече, подкладывала на тарелку двойную порцию жаркого и просила звонить почаще. Она относилась к Байрону как к старшему сыну, и в ее голосе сквозила вполне искренняя обида за то, что парень мягко пресекал попытки позаботиться о нем.Он ведь любил ее мужа. Любил совсем не так, как положено другу семьи. И знал, черт возьми, точно знал, что будь у него хоть малейший шанс на взаимность со стороны Ивана, его бы не остановило, что у друга есть жена и дети, которые любят мужчину ничуть не меньше. Американец ненавидел себя за это, но поделать со своими чувствами ничего не мог, как не мог и отказаться от приглашений Охлобыстина.Один то и дело порывался уйти, но Иван настаивал, чтобы тот задержался еще на час-другой, а Анфиса не отпускала его от себя ни на шаг. Наконец, за окном стемнело, дети начали устало зевать и Байрон понял, что теперь ему и правда пора. Охлобыстин спустился во двор вместе с ним.?— Ну, зачем ты… Я ведь не девушка, чтобы меня провожать!?— Ничего ты не понимаешь, америкашка! В квартире дышать нечем, очень жарко,?— ты не чувствуешь разве? А так у меня хотя бы есть повод выйти на улицу.И, помолчав, добавил:?— Спасибо. Ну, за то, что пришел сегодня. Кажется, ты сам порадовал дочку даже больше, чем твой подарок. Нравишься ты ей, интурист.?— Возраст такой,?— усмехнулся Байрон. —?Это пройдет.?— Не скажи. Не зря же говорят, что девушки влюбляются в парней, похожих на их отцов.?— Да, я когда-то читал об этом. Но… Мы же с тобой такие разные.?— Ты правда так думаешь??— Ну да.Байрон смотрел перед собой и потому не заметил задумчивого и немного грустного взгляда, которым наградил его Охлобыстин. Ошибаешься, Дин. Мы с тобой похожи. Даже слишком.Мужчина видел в младшем друге многие черты собственного характера, но не те, которыми обладал в настоящий момент, а давно утраченные. Наверное, их стоило утратить, чтобы взамен получить все то, что он имеет сейчас,?— карьеру, семью, детей. Твердую почву под ногами. Уверенность в завтрашнем дне. Веру, что он все делает правильно. И все же Охлобыстин скучал по себе прежнему и по тем временам, когда был таким же, как Байрон?— несдержанным, вечно мечущимся мечтателем, готовым рубить с плеча и сжигать мосты хоть каждый день. Скучал очень сильно, потому тот его взгляд и был с ноткой грусти. В Одине он видел себя, ту свою часть, от которой его заставила отказаться Жизнь. Наверное, это была одна из причин, почему он так быстро привязался к этому парню и почему ему вечно хотелось помочь младшему другу и защитить его.Они простились на перекрестке, сказав лишь ?до завтра?. Мужчина еще долго не двигался с места, переводя взгляд со спины удаляющегося в темноту Байрона на ясное небо, усыпанное мириадами звезд, и пытался вспомнить, о чем были его несбывшиеся мечты. Один медленно шел домой, тщетно пытаясь вернуть и удержать приятное ощущение тепла от близости старшего друга, растаявшее в воздухе, стоило им попрощаться.В прихожей парня обняли теплые смуглые руки?— не такие сильные, как те, другие,?— а чужие губы по-хозяйски коснулись его шеи и прошептали: ?Почему так долго? Я волновался, Дин…?Одину было холодно. Одину очень хотелось согреться. И еще ему ужасно надоели кое-как покромсанные бутерброды и глубокие порезы на пальцах.