Глава 32 (1/1)

Зов Арии прорвался сквозь разделявшие нас километры, добела раскалив пентаграмму на моей ладони, и я ухватился за него, жадно впитывая ярость, боль и страдание, которыми он был переполнен. Дорога к ней исчезла, поблек вид за стеклом истребителя - теперь я видел ее саму, сжавшуюся в темноте, притягивающую меня, как солнце притягивает к себе все на свете.- Иду, - выдохнул я, и белые облака исчезли, чтобы спустя секунду возродиться заново в виде белой комнаты. В уши влился громкий крик боли. Ее боли.Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы заставить волну удушливого гнева подняться в моей груди: пыточная камера, ее посадили в пыточную камеру! Резиновые подошвы моих сапог уже дымились, а на то, под какими углами изворачивались ее руки, ноги и голова, я не мог смотреть без слепящей ненависти.?Убью всех!? - вскипела мысль, и беспроглядная тьма заволокла помещение, проникая во все углы, стелясь по трещащему полу и поглощая трусливый, искусственный свет. Треснули лампы и со стоном прогнулась металлическая дверь. Вскинув голову, я смотрел в комнату над камерой и с бешенством внимал ужасу на лице того, чья рука лежала на панели подачи тока, и кто безуспешно пытался скрыться от моего взора за зеркальными стеклами.Я взмыл в прыжке и разбил их одним легким касанием, осыпав осколками панель управления и его складчатое лицо, исказившееся в вопле:- Ого-о-онь!Двое у стены зашевелились, но мне было всё равно, сколько пуль попадет в эту оболочку, я хотел увидеть его кровь, заливающую мне руки, я хотел вырвать его гнилое сердце и раздавить у него на глазах. Схватив его за горло, я вздернул его вверх и с размаху швырнул оземь, с удовлетворением услышав, как хрустнули кости. Он простонал, но сумел приподняться и повторить приказ:- Чего вы ждете, прикончите этого ублюдка!Его глаза едва ли не вылезли из орбит, но мне не удалось узнать, отчего именно: от моей ли ноги, что вдавливала его ребра в железобетонные плиты пола, или от хрипа, который издал один из его подчиненных, когда смуглый мужчина в наручниках профессиональным движением выхватил нож из его же сапога и вонзил хозяину под рёбра. Качнувшись, тот упал прямо на рукоятку, а пленник быстро развернулся, готовый отразить нападение оставшегося солдата. Всё мастерство, с которым он лишил предыдущего противника жизни, не спасло бы его от автоматной очереди, если бы светловолосая женщина, до того забившаяся в угол, не прыгнула на солдата всем телом. Грохот сотряс эту каморку, когда автомат зашатавшегося под ее весом солдата выплюнул десяток пуль в пол. Рикошетом они тут же разлетелись по всей комнате; мразь под моей ногой трусливо втянула голову в плечи. Упав, солдат попытался скинуть женщину, мертвой хваткой вцепившуюся ему в плечи, но серебряный нож пресек любые попытки вырваться, вонзившись глубоко ему в горло.- Подарок от меня, - улыбнулся я женщине. Анне Лиепе удалось произвести на меня впечатление при первой встрече.Но на мою любезность она не ответила, отпустив обмякшее тело, Анна вскочила и бросилась к разбитому окну.- Ария! – закричала она, впиваясь пальцами в панель управления и не замечая, что мелкие осколки вонзаются ей в ладони.Я оглянулся – девушка уже не кричала, лишь бессознательное тело продолжало изгибаться и трястись под ударами тока. С рычаньем вдавив извивающегося от боли мужчину в пол, я метнулся обратно, жалея, что не могу убить его сейчас же, разорвать на части, загрызть живьем. Треснувших ребер мне мало, это не может передать всю степень моей ненависти и гнева, он заслуживает куда более изощренной пытки! Только это будет бальзамом на мою уязвленную душу, как он смел, как смел, он не смел…Перелетая через панель управления, я передвинул рычажок с отметки ON на отметку OFF, и гудение пола мгновенно прекратилось.В один шаг оказавшись рядом, я опустился на колени и бережно перевернул конвульсивно подрагивающее тело на спину. Волна безумной ярости вновь пробежала от ног до головы, обдавая диким жаром, стоило мне увидеть ее лицо: бледное и залитое кровью. В его выражении отпечаталось сильное страдание, боль, что продолжала терзать даже в обмороке. Тихо зарычав, я притянул ее ближе и, наклонившись, коснулся лбом ее лба, пытаясь отыскать дорожку к сознанию. Клокотавшая ненависть отвлекала, она хотела вырваться, отомстить тому, кто причинил боль моей госпоже, излиться на него со всей первобытной силой и утопить в страданиях. Огромных трудов мне стоило удерживать ее в себе, всё равно на полу дрожали осколки стекла и мелко тряслась прогнувшаяся дверь.Наконец, она открыла глаза, в которых медленно таяли остатки карих линз.- Простите, что задержался, госпожа, - прошептал я, стирая кровь с ее подбородка.Она ответила чем-то, отдаленно напоминающем улыбку, и, вцепившись непослушными пальцами в мою рубашку – я побелел от гнева, когда увидел кровоподтеки у нее под ногтями -, попыталась приподняться. Но изможденное страданиями тело не подчинялось, Ария рухнула обратно в мои объятья, не сдержав стона.- Не заставляйте себя, - сказал я, поддерживая ее за плечи.Она покачала головой:- Там…- Там? – переспросил я.Сжав зубы, Ария мотнула головой в сторону комнатки наверху, где стояла, ломая руки от волнения, Анна Лиепа.- Конечно, - кивнул я и поднялся на ноги. Ее лицо дрогнуло, когда я перехватил ее поудобнее, но более своих страданий она ничем не выказала.Запрыгнув на узкий подоконник, я как можно более аккуратно спустился на пол. Тут же, не дав мне сделать и шагу, Анна метнулась наперерез и, рыдая, обхватила лицо Арии трясущимися руками, на которых не хватало четырех пальцев. Девушка дернулась – поняв ее невысказанное желание, я плавно, стараясь сберечь обожженные ноги, поставил ее на пол и сам сделал пару шагов назад, чтобы не мешать трогательной сцене воссоединения матери и дочери. Ради этого она продала душу, и здесь мое присутствие было не уместно.Анна обхватила Арию с такой силой, что, думаю, уже ни один смертный не сумел бы разлучить их. Не прекращая рыдать, она целовала ее окровавленное лицо и шептала бессмысленные слова, желая то ли утешить, то ли успокоить, а, может, просто дать выход чувствам, что переполняли ее изнутри. Ария не вслушивалась, я был уверен в этом. Всех ее сил едва хватало на то, чтобы вцепиться в изможденное тело матери и рыдать у нее на плече. Прочее перестало существовать, когда она увидела ее в разломе окна.Переведя взгляд вниз, я с гневом понял, что не вижу распластавшегося на полу мучителя Арии. Вздумал уйти? От меня живыми не уходят. Я всегда воздаю сполна, под стать поступку, и его поступок непростителен. Никто не смеет посягать на мою собственность.Но картина, представшая предо мной, когда я повернулся, чтобы найти его, была удивительнее всего, что я воображал себе до того момента.Мучитель Арии лежал, уперевшись головой в стену, в самом дальнем углу комнаты, и над ним мрачно возвышался Андрис Лиепа. В руках у него был пистолет, и, так как кобура того подонка была пуста, я догадался, что отец Арии предпочитает решать все проблемы, приспосабливаясь к чужим методам. Один раз нож уже получил надежные ножны в виде грудной клетки своего владельца… Неужели настал черед пули засесть в теле хозяина? Я улыбнулся – это обещало быть забавным. Пожалуй, ради такого зрелища можно поступиться собственным желанием отомстить. Смерть интересно наблюдать всегда, даже со стороны.Серые глаза Андриса в приглушенном свете казались совсем металлическими, ни капли сомнения я не мог выловить в лице, заросшем жесткой бородой, ни капли страха. Казалось удивительным, что свои глаза Ария унаследовала от него, они были похожи, как похожи меж собой цветущая земля и пустынная луна. Рука его, покрытая шрамами, искалеченная так же, как и у Анны, не дрогнула, пока медленно наводила пистолет то на лоб, то на рот, то на шею, выбирая идеальную мишень. Наконец, выбор был сделан – дуло замерло напротив широко раскрытого глаза.- Джабез, - низким голосом позвал тяжело дышащего мужчину Андрис, - Джабез, сукин ты сын, ты помнишь, что я сказал тебе после первой пытки?Тот молчал, сломанные ребра лишали его возможности свободно использовать свои легкие, всё, что ему оставалось – это прожигать бывшего пленника ненавидящим взглядом. Этот взгляд отражался в стальных глазах Андриса и возвращался обратно, усиленный в десятки раз.- Я сказал, что убью тебя, - продолжал Андрис, - Так сдохни, наконец.Грохот выстрела разнесся далеко за пределы этой комнаты, отразившись о противоположную стену пыточной камеры. Ария и Анна вздрогнули, напуганные неожиданным звуком, он словно вырвал их из другой реальности и вернул обратно в мир, где кроме радости встречи были и другие, куда менее приятные моменты.- Что такое? – слабо прошептала Ария и сделала попытку обернуться. Я стремительно загородил ей обзор, да и Анна, сообразившая в чем дело, стоило ей увидеть пистолет в руке мужа, тут же прижала ее лицо к себе, непослушными руками гладя испачканные в крови и пыли волосы.- Всё хорошо, хорошо, - шептала она, покачиваясь, - всё хорошо.Но глаза ее, которые Ария не могла видеть, знали правду. В них билось отчаяние.Спокойно прошествовав мимо меня, Андрис Лиепа подошел к жене и дочери, чьи объятья походили на судорожный захват двух утопающих. Казалось, если их разъединить, то обе непременно пойдут ко дну.Наклонившись, он на секунду прижался губами к виску дочери – касание было таким легким, что я усомнился в том, что оно вообще имело место быть. Ария протянула было к нему дрожащую руку, но Андрис резко отстранился, словно боялся чем-то заразиться, или касание Арии было ему неприятно. Для человека, видевшего пытку собственной дочери пятью минутами ранее, это было, мягко говоря, странное поведение; мои брови взлетели вверх.Взвесив пистолет в искалеченной ладони, Андрис кинул его мне.- Знаешь, как с ним обращаться? – спокойно, словно я пришел на урок скрипки, поинтересовался он по-латышски.- Можете не сомневаться, - улыбнулся я.- Тогда уходим отсюда. Ани, возьми… Проклятье, стой!!Увидев что-то за спиной жены, он с силой толкнул ее и Арию в сторону, бросаясь вперед с яростью тигра. Но в этот раз сопернику удалось обыграть его: раненый – не убитый – им солдат всё же успел дотянуться до кнопки тревоги, расположенной чуть правее от панели управления. Сирена взвыла почти мгновенно, заглушив звук, с которым разъяренный промахом Андрис впечатал голову противника в железобетон пола. Ария, которую в этот раз никто не загородил от подобного зрелища, вскрикнула и закрыла лицо руками. Анна яростно схватила мужа за рукав синей спецодежды:- Хватит! – крикнула она гневно, - Этим ничего не исправишь!- Он и так причинил нам достаточно неприятностей, - отступая от кровавой лужи, ответил Андрис, - Я просто предупредил появление дальнейших. Уходим.И, сняв с убитого автомат, пошел к выходу.Я приблизился к Арии, судорожно цепляющейся за панель управления, и подхватил под локоть: - Позвольте, госпожа, - прошептал я, намереваясь взять её на руки.Открывавший дверь Андрис немедленно обернулся – что ж, для человека слух у него шикарный.- Нет, - непререкаемым тоном сказал он, - Отпусти ее. Ария сможет идти сама.- Она так на свои похороны придет! - не дав мне и слова сказать, вскипела Анна, - Твою дочь только что протрясли током в 15 миллиампер, может, ты её ещё и сплясать заставишь?!- Парень, что умеет прыгать вверх на три метра без шеста, нужен мне без лишнего груза на руках, - холодно отрезал Андрис.- Лишний груз?! – в голосе Анны было столько яда, а в глазах ее мужа столько холодного расчёта, что я невольно задался вопросом, как у такой колоритной пары могла получиться столь… мягкая дочь.- Моя госпожа мне не в тягость, - прервал я их спор, грозивший перерасти в настоящую баталию, благо, оружия тут хватало, - Я сумею…- Не надо, - оборвала меня Ария и мягко отвела мою руку, - Папа прав, дойду сама.- Ты едва держишься на ногах! – вскричала Анна, разворачиваясь, - Посмотрела бы ты на себя, так идти ты…- Догадываюсь, что видок еще тот, - силясь улыбнуться, девушка сжала руку матери, - Но я справлюсь.Андрис, удовлетворившись ее решением, кивнул:- Не теряем времени. Здесь работают быстро. Ани, забери у этого пистолет, - он пнул ногой труп с ножом в горле, - Михаэлис, ты замыкаешь.У самого выхода Ария задержалась, пропустив вперед мать, и поймала меня за руку:- Не убивай, - прошептала она едва слышно, - Никого не убивай, Себастьян. Это мой приказ.- Да, госпожа, - бесстрастным тоном ответил я. Чего-то подобного я от нее ожидал, потому встретил приказ спокойно как внутренне, так и внешне. И всё же какая-то часть меня скреблась в неудовольствии, и неприятное предчувствие царапало острыми коготками… Интуиция нашептывала: этот приказ будет стоить нам очень дорого.Но потом пришло озарение, яркое и сладостное, вскипятившее кровь и силой своего торжества оттеснившее прочие мысли далеко на задворки сознания: контракт исполнен. Ее родители найдены, как она и желала.И после этого уже ничто не могло обеспокоить меня.Стремительно спустившись по дребезжащей лестнице, Андрис бросился вперед по широкому коридору под аккомпанемент надрывающейся в визге сирены. Анна последовала за ним, нервно оглядываясь по сторонам – отсутствие противника ее явно беспокоило. Я задержался, помогая Арии преодолеть последние ступени – движения у нее были замедленные и неловкие.- Выключи камеры, Себастьян, - приказала она, поднимая голову к потолку, - Как у нас дома, помнишь…- Да, госпожа, - ответил я и слегка напрягся, вызывая в пространстве беспорядочные колебания. Красные огоньки хаотически замигали, а потом погасли.- Замечательно, - похвалила Ария и, словно нехотя отцепив руку от перилл,бросилась догонять родителей. При каждом шаге по ее лицу пробегала волна боли: раздувались крылья тонкого носа и сдвигались к переносице брови, - но она не издала ни звука, и ни знаком не выказала желания избежать страданий у меня на руках.Пробегая мимо дверей лифта, я остановился и прислушался: из шахты доносилось легкое гудение.- Что там? – заметив мою заминку, спросила Ария и, неожиданно зашатавшись, прислонилась к стене.- Судя по звукам – к нам спускаются, - я приложил ладонь к закрытым дверям, ощущая мягкие вибрации.- Слушай мой приказ: они не должны сюда добраться, - мрачно сказала Ария.- Как пожелаете, госпожа. Следуйте за вашим отцом, я догоню, как только закончу здесь.Она кивнула и убежала, скользя рукой по стене из опасения потерять равновесие.Следовало действовать быстро, и потому я позволил себе быть грубым: вклинившись пальцами в щель между дверьми кабины, я потянул руки в разные стороны, проделывая себе импровизированный вход. Металл протяжно стонал и скрежетал, цепляясь за стены, но противиться мне не мог. Вырвав последний мешающий кусок, я шагнул в открывшееся отверстие и замер на краю темной шахты. Сверху медленно спускался лифт, в котором я чуял не меньше пяти человеческих душ среднего качества, а сбоку так же медленно ехал вверх массивный, около тонны, отвес. Не растрачивая драгоценного времени, я уцепился правой рукой за покорёженную дверь, а левой поймал стальной трос, тянувший отвес наверх. Ни одна сталь не выдержала бы моей хватки – трос смялся, как пластилиновый, тоненько заскрипел и лопнул. Я успел выскочить обратно в коридор как раз перед тем, как кабина лифта с кричащими внутри спецназовцами ухнула в шахту, грохоча при ударах о стены. Туда же летел, опережая кабину на пару метров, отвес.- Будем надеяться, что вы выживете, господа, - заметил я, пинком сбрасывая им вдогонку кусок вырванного мною металла, - Тогда госпожа не сможет упрекнуть меня в плохом исполнении ее приказов.Подумав, я сбросил туда же пистолет, который отдал мне Андрис. У меня есть свой стиль, и я буду придерживаться его.Догнав семью Лиепа в полном составе у развилки в конце коридора, я наткнулся на беспокойный взгляд Анны:- Что там были за звуки? – спросила она, почти неосознанно притягивая Арию к себе, - Что ты там делал?Я только улыбнулся – отвечать на ее вопросы я был совсем не обязан.Но она не унималась:- Я слышала скрежет и грохот… Что там произошло?- Неважно, мама, - ласково прикасаясь к ее плечу, попыталась урезонить ее Ария, - Себастьян знает, что делает.- Кто он вообще такой? – обернулась она к дочери. Но ответа не получила: Ария быстро опустила голову, ведь не было больше линз, чтобы скрывать печать контракта.В тот момент, глядя в недоверчивые глаза Анны, я понял, что именно она станет самой большой помехой на пути к моей цели – к Арии. Материнский инстинкт ли, интуиция ли, но уже сейчас тень подозрения сквозила в ее лице, движениях, том, как она безотчетно стремилась оказаться между мной и Арией. Она чувствовала во мне угрозу, просто не знала ещё, как назвать это ощущение, а страх и загнанность не располагали к глубоким размышлениям.Первое приятное впечатление развеялось очень быстро.- Хватит, - оборвал ее Андрис, - Это не имеет ни малейшего значения.Он помедлил, то ли раздумывая, то ли вспоминая, и, выбрав поворот направо, подошел к первой же двери.- Это здесь.- Что ?это?? – попросила разъяснения Ария.Андрис провел карточкой убитого им Джабеза по замку, и с характерным шипением дверь отъехала вправо.- Одна из ?операционок?, - пояснил он, вступая в неосвещенное помещение и приглашая всех следовать за собой, - Минус пятый этаж – один сплошной пыточный каземат.- И зачем нам сюда? – замерев на пороге, спросила Ария. После того, как ее отец произнес ?операционка?, она, казалось, не могла сдвинуться и на шаг. Я положил ладонь на ее холодное плечо в качестве жеста поддержки, и она с благодарностью сжала ее своей.- Тут есть лестница, ведущая на первый этаж, - донесся из темноты голос Андриса, - Мы сможем… Да входи же, Ария, в самом деле!Понимая его правоту, я мягко подтолкнул Арию вовнутрь, и свет вспыхнул как раз в тот момент, когда ее босая нога преступила порог.?Операционка? номер два была чуть меньше первой по площади, но в целом оставалась такой же коробкой. Правда, ток под полом тут пропущен не был – вместо этого на двух железных столах у противоположной стены было разложено около полусотни орудий пыток всевозможных веков, эпох и цивилизаций. Большая часть была успешно модернизирована, некоторые я видел впервые.Взгляд Арии скользнул по этим приспособлениям куда менее взволнованно, чем я ожидал – наверное, ей просто не было понятно их применение. В противном случае она не выдержала бы подобного парада, измученное сознание покинуло бы не менее измученное тело.Тем временем Андрис вовсю возился с карточкой в углу камеры, то тыкая, то пытаясь втереть ее в стыки металлических плит.- Я могу как-то помочь? – поинтересовался я, закатывая рукава пиджака.- За стеной есть лестница, я просто не знаю, как заставить стену убраться.- Это не проблема. Отойдите, - посоветовал ему я.Бросив на меня короткий заинтересованный взгляд, отец Арии отступил. Предложенную им идентификационную карточку я отверг:- Это не понадобится. Просто стойте в стороне.По его губам скользнуло подобие улыбки, слегка пожав плечами, он отошел к жене и дочери.Желая убедиться в правоте Андриса, я пару раз постучал по стене. Ответом мне был пустой звук, надолго зависший в воздухе низким гулом. Что ж, возможно, лестница там в самом деле имеется – раз уж есть пустота.Размахнувшись для ускорения, я вбил ладонь в металл по самую кисть – по ту сторону стены пальцы зачерпнули прохладный воздух. Анна вскрикнула, но думать о том, как увиденное скажется на ее отношении ко мне, я не считал нужным: взявшись за край металлической плиты обеими руками, я пошёл в сторону, вскрывая стену, как консервную банку. Скрежет стоял невообразимый, даже потолок, казалось, подрагивает.Отпустив кусок металла, теперь ставший похожим на очисток карандашной стружки, я отошел назад, критически оценивая результат проделанной работы. Следовало признать, вышло излишне брутально. Однако в действенности моему приему было не отказать. Повернувшись к трем онемевшим зрителям, я с легким поклоном указал в проем:- Стена ?убралась?. Лестница, как вы и говорили.Послушно проследив направление руки, Ария и ее родители увидели узкую лестницу совсем недалеко от проема в стене. Начинаясь примерно в полуметре от пола, она исчезала где-то наверху. Судя по слою пыли, ею не пользовались не менее пяти лет, но выглядела она крепкой.- Как… Как это… - держась рукой за грудь, выдавила из себя Анна. Ей явно было нехорошо.- Впечатляет, - хмыкнул Андрис, но и он был потрясен. Его искалеченные руки нервно подрагивали.- Ладно, пошли, - подарив мне намек на благодарную улыбку, сказала Ария и двинулась к лестнице, но мать схватила ее за руку и рванула на себя.Я напрягся, пытаясь сдержать гнев: это всё же ее мать, она не причинит ей вреда… Но собственнический инстинкт, обострившийся после исполнения контракта, мешал все мысли и истощал выдержку. Какое право Анна имеет так хватать ее, если Ария более не принадлежит ей?!- Кто он? – почти крикнула Анна, впиваясь оставшимися пальцами в руку Арии. Девушка опустила взгляд и… хрипло вскрикнула. Она только сейчас заметила это увечье.- О боже, мамочка, - простонала она, невыразимо нежно касаясь искалеченной ладони матери, - Мамочка, что же они…Анна вырвала руку:- Ария, он не человек, кто он? Что он?Но девушка только качала головой, не в силах отвести глаз от рук матери. По лицу ее стекали слезы, вновь размазывая кровоподтеки у щек. В тот момент они с Анной были на двух разных планетах – понять друг друга они не могли.- Думаю, не стоит зря терять время, - осмелился я напомнить им об истинной цели нашего нахождения в этой камере, - О том, кто я такой, я могу рассказать чуть позже…- В самом деле, - согласился Андрис, смотревший на эту сцену со смесью жалости и раздражения, - Возьми себя в руки, Ани. После всего, что было… Я удивляюсь, как ты ещё можешь удивляться.Последнюю фразу он договаривал, уже перебравшись по ту сторону проема. Закинув автомат за спину, он подтянулся и живо полез вверх. И не скажешь, подумал я, что этот человек более года просидел в тюрьме и подвергался пыткам. И уж тем более не скажешь, что он талантливый музыкант… Есть в нем что-то от гадюки.Закусив губу, Анна схватила Арию за руку и последовала за ним. Меня она постаралась миновать как можно быстрее, словно после этого маленького представления видела на моем месте гнилостного червя, скорпиона, самую мерзкую тварь, но не Себастьяна Михаэлиса. И тем огромнее было ее негодование, когда Ария отказалась лезть второй.- Я полезу перед Себастьяном, - устало прислонившись к развороченному куску стены, повторяла она, - Ничего не случится, лезь за папой. Я доверяю Себастьяну, мы долгое время вместе.Анна гневно сверкала голубыми глазами, тянула ее за собой, но Ария была тверда. Только окрик Андриса сумел убедить ее сдаться. Напоследок уничтожив меня угрожающим взглядом, она полезла за мужем, не уступая ему в ловкости и быстроте.- Она хорошая, - едва слышно прошептала Ария, когда я помог ей перебраться через проем, - Не думай, пожалуйста…- Все матери заботятся о своих детях, госпожа. Наверное, мне стоило попросить ее отвернуться.Ария слабо рассмеялась:- Там есть пластина… На том куске, что ты оторвал… Думаю, нужно было просто поднести к тому участку карточку… Ну да неважно… Так тоже хорошо.Я улыбнулся и сложил руки, чтобы помочь ей забраться на лестницу. Ария аккуратно поставила ножку и, подтянувшись, уцепилась за лестницу. Ее руки напряглись так, что под нежной кожей вздулись вены.- Быть может, я помогу вам, госпожа?- Справлюсь, - стиснув зубы, ответила она и медленно поползла наверх, - И… мне неловко об этом просить, но… будь добр не заглядывать мне под платье…Люди невероятны. В такой ситуации волноваться о подобных мелочах…- Конечно, госпожа, - пряча улыбку в вороте пиджака, ответил я, - Буду подниматься с закрытыми глазами.- Тихо там! – зашипел сверху Андрис.На какое-то время все действительно замолчали, но шумное дыхание Арии становилось громче с каждым преодоленным в темноте метром. Узкие перекладины лестницы впивались в ее обожжённые ноги, вновь и вновь причиняя боль. В какой-то момент – сопоставив высоту потолков, я прикинул, что мы поднялись уже на два этажа, - она рвано выпустила воздух сквозь зубы и остановилась, уткнувшись головой в перекладину. Ее трясло.- Не знай я упрямства, с которым вы стремитесь принести себя в жертву, я бы решил, что от вашего героизма несет запашком театральности, - заметил я, живо взбираясь на один с ней уровень. - Обхватите меня за шею, пожалуйста. И ногами за талию, если вас не затруднит. Я понесу вас.Она более не возражала, из последних сил развернулась и выполнила мою просьбу, прижавшись ко мне крепко и доверчиво. Я продолжил путь, стараясь не ударить ее спиной о лестницу.- … так рада, что ты пришел… - неразборчиво прошептала она.- Почему вы не позвали меня раньше? Всего этого можно было бы избежать.- Не знаю… - был слабый ответ, - Сначала не было смысла… Потом, когда я услышала их голоса, всё стало неважным…Ее дыхание защекотало мне шею, от этого легкого ощущения внутри что-то треснуло, и желание выпить ее досуха взорвало горло обжигающим пламенем. Аромат, чарующий меня своей совершенной песней, гармонией, чистотой… Он слишком близко. Он обвивает ее тело, стелется по моей шее из ее дыхания, скользит в ноздри и одурманивает. Я хочу ее превыше всякой меры, а теперь, после исполнения контракта, с каждой секундой, проведенной в подобной близости, сдерживаться все труднее. Аромат души сдавливает горящую грудь, проводит черную пелену перед глазами, а в уши не вливается ни звука, заставляя верить, что вокруг нет ничего, кроме этого дивного, чудного запаха. Он обещает силу, неподвластную богам, наслаждение, несравнимое с райским, он обещает хоть на секунду притушить то пламя, что испокон веков оплавляет тебе горло…-… был?- Госпожа? – сипло переспросил я, диким усилием воли загоняя свои желания обратно в ту клетку, откуда они только что едва не вырвались. В горле переливался жидкий огонь.- Где ты был… когда я вызвала тебя?- Где-то над Польшей, госпожа.- В смысле? – она, кажется, улыбнулась.- В самом прямом. Мне пришлось угнать истребитель.

Едва слышный смех затерялся в моем воротнике:- Правда?- Я вам не…- А топлива хватило бы?- Теперь не узнать, я оставил его в воздухе, когда переносился к вам.Ария вздохнула и положила голову мне на плечо, решив, наверное, полностью свести меня с ума ароматом, который источала ее кожа и не успевшая до конца засохнуть кровь. Настала моя очередь стискивать зубы и впиваться пальцами в мягкое железо. Сдержаться. Сдержаться любой ценой.Погрузившись в свои терзания, я упустил момент, когда забавная процессия замерла. Ботинок Анны оказался в непосредственной близости от моего носа. Закинув вверх голову, я увидел, что ползти больше некуда: лестница упиралась в люк в потолке.- Закрыто? – шепнула Анна.Пару секунд Андрис молчал, но затем раздался громкий скрип, и крышка люка откинулась наверх.- Нет. Просто заржавел, - ответил он и вылез на поверхность. Следом ловко выпрыгнула Анна и вдвоем они вытянули обессиленную Арию.- Повторишь свой фокус? – поинтересовался Андрис, на ощупь находя стену.- Могу, если никто не возражает, - закрывая люк, ответил я.- Возражаю, - произнесла Ария, - Карточку мне.Она выпуталась из рук матери и протянула руку к Андрису. Тот дернул бровями, но послушно вложил пластиковую карточку в ее подрагивающую ладонь.- Видишь тут тонкую пластину, о которой я говорила? – спросила Ария, нетвердо подходя ко мне.- Да.- Если снаружи никого нет…- Никого.- Тогда приложи. Может, я права.Я исполнил ее указание, и девушка имела полное право гордиться собой, когда в уголке тонкой пластины вспыхнул зеленый огонек, и стена, дрогнув, медленно начала подниматься вверх. От хлынувшего вовнутрь света Ария зажмурилась и отступила.- Проклятье, - вновь выругался Андрис.Его злость и огорчение легко можно было понять – ход вывел нас в коридор. Пока что пустующий… но ненадолго. Я чувствовал много человеческих душ на этом этаже.- Быстро, - скомандовал Андрис, - Выметаемся отсюда.- Вы знаете, куда идти? – поинтересовался я, быстро хватая Арию под локоть.Андрис хмуро посмотрел на меня, снимая автомат с предохранителя:- В общих чертах.?Нет?, - ответили мне его глаза.- Но вы же знали, как найти этот ход…- Я знаю то, что мне успел рассказать мне мой сокамерник, прежде чем его убили. Он здесь когда-то работал. И… заткнись, будь так добр, ты меня отвлекаешь.Кивнув Анне, он осторожно выглянул наружу и, удостоверившись в том, что коридор пуст, короткими перебежками побежал налево. Анна последовала за ним, а я задержался, не зная, смеяться мне над этим человеком или свернуть ему шею. В смятении чувств я, кажется, сжал руку Арии сильнее, чем стоило, и она вздрогнула: - Прости его… Он… он, наверное, устал.Но в глазах у нее был страх, а слова были ложью. И она сама в нее не верила.Более она не ничего не сказала, сосредоточившись на том, чтобы не отставать от родителей, но я мысленно закончил за нее. Он властолюбив, категоричен и жесток, и в его душе я не вижу и отблеска того света, что сияет в тебе, Ария. Он бешеная змея, готовая укусить каждого, кого встретит на своем пути. У него нет принципов, нет привязанностей, есть лишь упрямство и непомерная гордыня. Ты можешь вытащить из тюрьмы его тело – но душу, погрязшую во мраке и вони разложения, тебе не спасти.Так ради чего ты продала свою?В том, что Андрис понятия не имеет, куда идти, я убедился, когда мы с Арией нагнали его в конце коридора. Он стоял с тем раздраженным видом, который всегда появляется на людских физиономиях в тот момент, когда их промахи становятся очевидны – и не имеет значения, дворники они или музыканты.

- Поворот, - сообщила очевидное Анна и обеспокоенно взглянула на дочь. Ей явно не нравилось, как крепко она держится за мою руку… и как крепко я сжимаю ее в ответ.- Позвольте, - попросил я, отстраняя ее и Андриса, чтобы подобраться ближе к концу стенки. Ария протиснулась следом за мной. Камера над потолком медленно проследила за ней выпуклым взглядом, но мысль о том, чтобы вывести ее из строя, я откинул мгновенно: она и так уже засекла нас. К тому же приказа не поступало.Осторожно выглянув за угол, я увидел пустующий коридор и пару обитых железом дверей. В конце коридор раздваивался.- Выбора нет, - чудным образом прочла мою мысль Ария.- Боюсь, вы правы, - признал я и остановил шагнувшего было вперед Андриса взмахом руки, - На этот раз я пойду первым.- Приглянулась мысль вернуться домой по частям? – хмыкнул он, но подчинился.Сжав холодную ладонь Арии, я бросился вперед, и, не пробежав и четверти пути, почувствовал, как мелкая дрожь волнами несется по полу и стенам. Нас мчалось встречать по меньшей мере семеро человек… Около трех из левого коридора, и четверо справа. Вряд ли стоило рассчитывать на радушный прием.Резко затормозив, я вызвал болезненный вздох Арии, налетевшей на меня, и яростный окрик Андриса:- Какого черта?!- Скоро здесь будут люди DADT, - отрывисто бросил я, так как уже слышал бряцанье сапог по полу, - В сторону!Схватив ближайшую дверь за массивную ручку, я рванул ее на себя, и она вылетела из петель, как игрушка из новогодней хлопушки. Анна вновь вскрикнула, и я пожелал заткнуть ей рот этой самой дверью.- Внутрь, живо! – втолкнув Арию в комнату, скомандовал я. Ни Андриса, ни Анну не нужно было упрашивать: оба исчезли в комнате ещё до того, как погасло эхо моего приказа.Из-за угла показалось лицо в защитном шлеме. Через секунду к лицу прибавилось дуло, и я заслонился дверью, как большим щитом, укрываясь от автоматной очереди. В этом веке игрушки людей может и не стали более действенными, но зато прибавили в изощренности. К очереди добавилась другая, грохот от выстрелов и рикошетов наполнил коридор подобно внезапному камнепаду.В проеме мелькнуло побелевшее лицо Арии, и я вспомнил, каким ужасом был пропитан ее голос, когда она звала меня на Инариярви, уверившись в мою смерть от пули. Теперь ей известно, что это невозможно… но все равно она не может совладать с собой, боится за меня больше, чем за себя, а ведь сейчас ей легче легкого схлопотать случайную пулю в живот. Что ж, не стану мучить ее после всего, что ей довелось сегодня пережить. Пора напомнить солдатам DADT, что в бою роли меняются чаще, чем хотелось бы. Им не вечно стрелять, мне – защищаться.Слегка отклонив в сторону дверь, я, почти танцуя, выхватил два ножа из внутреннего кармана куртки и отправил их в недолгий полет. Один из стрелявших поймал мое ?послание? лбом, мгновенно согнулся пополам и рухнул на пол. Что ж, если выживет, то всю жизнь будет пускать пузыри – но Ария не вдавалась в подробности, когда отдавала приказ. Его товарищ оказался удачливее и успел увернуться… ненадолго. Крутанувшись для большей силы, я метнул нож в стену и тот, срикошетив под запланированным углом, нагнал его уже за пределом моего обзора. Короткий вскрик – и повисла тишина.- Себастьян… - умоляюще прошептала Ария.- Боюсь, я не закончил, госпожа, - как можно более мягко ответил я, и, иллюстрируя эти слова, к моим ногам упала испускающая клубы желто-зеленого дыма шашка.- Хлор, - на автомате отметил я, а затем меня осенила замечательная идея, - Десять секунд, госпожа.Подхватив шашку кончиками пальцев, я метнулся в конец коридора, оказавшись там прежде, чем военные сумели заметить мое отсутствие. Уронив шашку, я черной тенью скользнул вдоль стены, мягко обхватил шею парня, перепроверявшего автомат, и свернул ее. Он осел, не издав и вздоха. Я успел обезвредить таким образом ещё двух, прежде чем оставшиеся, окутанные плотным зеленым облаком, не сообразили в чем дело. Стоит отдать им должное, беспорядочной стрельбы не началось – но, наверное, в этой ситуации это было бы лучшим решением. Пока они вертелись на месте, стараясь дышать как можно тише в своих шлемах, я воткнул нож в печень сначала одному, а потом и второму, терпеливо дождавшись момента, когда он сам наткнется на меня.Выдернув из бесчувственных тел ножи, запас которых был у меня не бесконечен, я пинком отбросил дымящуюся шашку и зашагал обратно к той комнате, где оставил Арию и ее родителей. Легкие вибрации пола и стен вновь заставили меня поспешить – вторая группа была на подходе. Оставалось надеяться, что плотное облако ядовитого дыма их задержит, а тела товарищей как минимум насторожат.Подхватив отброшенную дверь, я бросился ко входу в помещение. Меня встретила Ария, в ее глазах облегчение странно сливалось с укором:- Пятнадцать секунд, - прошептала она, отступая.- Виноват, - улыбнулся я.Дверь не желала вставляться обратно, и потому я перевернул ее боком и с силой впечатал в проем. Она прогнулась, но удержалась на весу, и тогда парой быстрых ударов по краям, словно разминая тесто, я закрепил ее в таком положении.- Долго не продержится, -заметил Андрис.- Долго и не надо.Я метнулся к противоположной стене комнаты, которая, в отличие от помещений минус пятого этажа, представляла собой офис средней руки, и отодвинул шкаф с бумагами. Под первым ударом моей ноги стена прогнулась, после второго – треснула. Руками я расширил отверстие до полуметра в радиусе и запрыгнул в него первым, чтобы убедиться в отсутствии угроз. Я снова оказался в каком-то захламленном офисе, полной копии того, из которого вышел.- Дежавю, - прокомментировал Андрис.Раздраженно отстранив его, я помог перебраться Арии, а затем и Анне, которая мою помощь приняла с явным отвращением, после чего задвинул дыру в стене с той стороны шкафом. Возможно, это слегка обескуражит преследователей – четверо человек испарились в запечатанной комнате.- Узнаю это место… - внезапно сказал Андрис, обходя офис кругом, - Ани, помнишь пятое июля?- Еще бы, - ответила женщина и скрестила руки на груди, этим неосознанным жестом пытаясь отгородиться от каких-то неприятных воспоминаний. Уголок ее бледного рта дрогнул.- Нас сюда водили, - продолжал Андрис, совершенно не замечая, как на его слова реагирует жена, - Из узкого коридора по лестнице, затем трижды направо, один раз вверх и налево, мимо конференц-зала, прямо по коридору, поворот направо. Мимо большого…Его глаза вспыхнули, и жесткая линия губ изогнулась в усмешке:- Прекрасно. Я все помню. Уходим, - и добавил, встретив мой испытывающий взгляд, - Через дверь.У двери его нагнал слабый протест Арии:- Но если там…- Твой опекун, - это словo рассмешило Андриса, и, признаю, некая ирония в нем была, - показывает чудеса в течение последнего получаса. Отчего-то мне кажется, он не будет против их повторить. Пули его облетают, не так ли?Девушка вспыхнула и, приблизившись, взяла меня за руку. От нервного напряжения ее била дрожь, и как никогда до этого она нуждалась в опоре и поддержке. Едкие замечания Андриса только выбивали почву из-под ее израненных ног. В широко распахнутых, пронзительно-серых глазах, чей ясный свет не могла загубить даже моя метка, я видел, как трескается и осыпается кучей глиняных черепков взлелеянный образ Непогрешимого Отца, и как на освободившийся пьедестал восходит совершенно незнакомый, чужой человек. Тот, что убивал беспомощных. Тот, что побрезговал прикоснуться к ее залитому кровью лицу. Она так долго ждала встречи, предала ради минуты близости с родными саму себя и Бога, а он даже не обнял ее, отшатнулся, как от прокаженной. Я чувствовал ее боль, пропускал эту боль через себя и, глядя на Андриса, не мог сдержать ненависти. Я хотел, чтобы он умер. Чтобы умерли они с Анной вместе, оставили мою Арию и не портили страданиями неповторимый, заоблачно прекрасный аромат ее души. Гнилье не коснется лепестков моей Февральской Лилии.- Как пожелаете, - процедил я и, не выпуская руки Арии, приблизился к выходу.Наложив ладонь на дверь, я попытался уловить все, даже самые незначительные колебания, пробегающие по стенам и полу этой базы. В непосредственной близости никого не было, но побег трех пленников определенно поднял переполох. Где-то пролетом дальше пол сотрясался от стремительных перебежек военных, и едва слышные крики щекотали мои уши.Ария уткнулась лбом мне в предплечье:- Что там?- едва слышно спросила она.- Путь свободен, - я мягко сжал ее холодную ладошку, - Но я не знаю, куда он нас приведет.- Это знаю я, - произнес Андрис за нашими спинами, - Пошевеливайся, Михаэлис.Порыв моего гнева, как северный ветер, сквозняком прошелся по комнате, скинув с полок папки с документацией и взлохматив волосы всем присутствующим. Это гнилье смеет мне указывать?!- Я не с вами заключал контракт,и не обязан исполнять ваши прихоти, - ледяным тоном заметил я, - Госпожа?- Что за контракт? Какая госпожа?Вопросы Анны были оставлены без внимания. Подняв на меня глаза, полные боли и усталости, Ария шепнула:- Попытаемся.Коридор был пуст, темен и ничем не отличался от предыдущего, но Андрис не мешкал ни секунды:- Быстрее, за мной! – прошипел он и, схватив жену за локоть, бросился налево, туда, где за распахнутой дверью на полу виднелся большой квадрат ярко-белого света. Сжав вялую ладошку Арии, я поспешил следом. Девушка бежала из последних сил, едва перебирая ногами.Убедившись, что путь чист, Андрис выскочил из коридоравстал посреди яркого пятна. Падающие лучи света преображали его грубое лицо в ещё более грубую, почти гротескную маску, и даже счастливая улыбка на нем казалась гримасой.- Восхитительно, - сказал он и сделал два шага вперед, исчезнув из моего поля зрения.Потянув за собой Арию, я тоже вышел из сумрака и вступил в этот островок света. Причина радости Андриса стала ясна, стоило посмотреть вправо: всю стену занимало громадное окно, за которым раскинулся внутренний двор военной базы. То была обширная,около двухсот квадратных метров площадка, покрытая ровным слоем асфальта. Полуденное солнце заливало ее раскаленным добела золотом своих лучей, и, конечно, это не могло не радовать двух пленников, не знавших подобной радости уже более года. Однако даже оно не могло сравниться с военным транспортным вертолетом, совершающим посадку ровно посреди площадки. На ходу из него выпрыгнул пассажир и побежал в сторону, придерживая рукой фуражку. Лопасти вращались все медленнее и медленнее.- Это наш шанс, - сказал Андрис.- Никто из нас не умеет управлять вертолетом! – нервно ломая руки, возразила Анна, - Полнейшее безумие.- Мы возьмем пилота в заложники, - пожал плечами Андрис, снимая автомат с предохранителя, -Отойдите-ка…Он навел автомат на окно, но то взорвалось осколками прежде, чем он успел нажать на спусковой крючок. Подобно сверкающему алмазному куполу осколки на секунду замерли под потолком, а затем обрушились на нас бритвенно-острой волной. Я рванул Арию к себе, но запоздал на долю секунды, и этого хватило, чтобы ее щека от левого уголка рта и до виска вмиг окрасилась кровью.Сквозь острый блеск падающего стекла я разглядел юношу в форме DADT. В руках он сжимал пистолет, но более ничем вооружен не был и не имел даже шлема. Скорее всего, в эту часть базы забрел случайно и никак не ожидал наткнуться здесь на четырех вооруженных беглецов. Однако вид у него был решительный, и целился он больше не в стекло, а в мою Арию…Зарычав, я мгновенно закрыл ее собой, задвинув себе за спину, и рука уже привычным движением скользнула во внутренний карман куртки, сомкнувшись на холодной рукояти ножа. Я не успевал напасть первым, его палец уже сдавил спусковой крючок, и пуля вылетела из обоймы, однако в тот момент у меня не было намерения соревноваться с ним в скорости. Главным было защитить Арию, а кинуть нож я могу и потом.Расчёт оказался неверным.Пуля врезалась в мою грудь, как в подтаявшее масло, и, пройдя пару сантиметров, взорвалась. Волной одуряющей боли она прошила все тело, все органы и кости, разорвала легкие и заставила меня содрогнуться от нежданной муки, а затем захлебнуться теплой кровью. В груди словно распустился свинцовый цветок. Не удержавшись на ногах, я рухнул на пол лицом вниз, и нож, не успевший покинуть дрогнувшую руку, криво завилял в полете, сбиваясь с намеченной траектории. Короткий вскрик, прорвавшийся в гудящую голову, подтвердил мои опасения: я промахнулся, попав куда угодно, но не в горло.- Нет! – крик повторился, но ближе, это кричала…?Ария!? - превозмогая боль во всем теле и непрекращающееся кровохарканье, я приподнялся на локте и, свободной рукой схватив девушку за подол платья, рванул на себя, вниз. Я желал вывести ее из зоны обстрела, вдавить в пол и накрыть своим телом – что угодно, лишь бы исполнить долг демона и опекуна. В одном я ей никогда не лгал – ее смерть даже не обсуждается!Но какого же было мое ошеломление, когда Ария, нагнувшись, с поразительной силой вырвала подол платья из моей руки, и, не удостоив меня даже полувзглядом, кинулась на Андриса, как пантера. В прыжке, в котором было больше ярости, чем грации, она рухнула ему на спину и повалила на пол, словно, обезумев от пережитого, от пыток и волнений, перепутала отца с агентом DADT. Почти рыча, она вырвала автомат из изумленно разжавшейся ладони Андриса и отбросила его в сторону:- Не добивай! – ее крик был полон бешенства, а кровоточащий порез, кажущийся продолжением рта, придавал полубезумный вид, - Хватит крови!Замешательство Андриса длилось не дольше моего. Перевернувшись на спину, он спихнул с себя дочь и стремительно поднялся.- Ты сошла с ума?! – рявкнул он, - Что ты творишь?- Он и так ранен в плечо! – не менее яростно крикнула девушка в ответ, - Он уже не сможет…- Он убил твоего опекуна! Он убил его! Тебе совсем крышу снесло?! – заорал Андрис, грубо хватая дочь за плечо и буквально вздергивая наверх. Анна что-то пискнула, но не посмела вмешаться, - Он нас всех убил бы, но…- Но я не дам и его убить!! – оттолкнув Андриса с той же силой, что позволила ей выскользнуть от меня, пообещала Ария, - Не позволю!На секунду мне показалось, что Андрис ударит ее. Его рука, сжавшись в кулак, взмыла вверх, и девушка, тоже увидев этот жест, в ужасе большем, чем при виде агента с пистолетом, отшатнулась.Этой секунды мне было достаточно для того, чтобы подняться и, выплюнув остаток крови, прохрипеть: - Прочь…Андрис, Анна и Ария синхронно обернулись. Первые двое – с почти суеверным ужасом, моя Ария – с все тем же облегчением и все той же беспредельной любовью.- Себастьян… - в миг растеряв всю свирепость, она сделала пару нетвердых шагов и упала в мои объятья, поскользнувшись босыми ногами в луже моей крови. Ее плечи затряслись от рыданий, и трудно было поверить, что это она всего минуту назад бросилась на своего отца с фанатичной яростью. Прилив сил ушел, я чувствовал, что она на грани обморока.- Как…? – просипел лишившийся голоса Андрис, - Бронежилет? Но кровь…Я не удостоил его ответом, подхватил полуобморочную Арию на руки и пошел к разбитому окну, чувствуя, как каждый шаг отдается дикой болью в груди. Пустотелые пули… Гениально. Обыкновенные пули пронзают плоть и летят дальше, пустотелые пули же при попадании взрываются в теле человека. Смертельный исход почти неизбежен, ибо область поражения огромна. Спецслужбы обожают их, ведь количество случайных и непреднамеренных ранений уменьшается в разы. Мне следовало держать это в уме: человеческая оболочка слаба и уязвима.Выбив торчащие из окна остатки стекол, я спрыгнул во двор. Расстояние до земли было весьма значительным для человека – около трех с половиной метров. Однако пока я раздумывал, куда примостить Арию, чтобы помочь перебраться вниз ее отмороженным родителям, наверху показалось лицо Андриса.- Пилот сбежал, - сказал он, кивая в сторону вертолета, - Это бесполезно. Нужен новый план. Возвращайся, оживленец.Оглянувшись, я убедился в правдивости его слов – кабина пустовала.- Я знаю, как управлять этой моделью, - ответил я.Его брови взлетели вверх, но удивление было скорее напускным. Он явно был в восторге от этой новости:- Сколько Ария платит за твои услуги? – хмыкнул он, - Ей пришлось продать дом, машину и ценные бумаги?Переведя взгляд на девушку, я улыбнулся гордой улыбкой полноправного обладателя давно вожделенной вещицы:- Кое-что куда драгоценнее.Не знаю, что вообразил себе Андрис, но полагаю, что-то в пределах собственной распущенности и испорченности:- Отнеси ее в кабину, - железным тоном приказал он, - Мы следом.Его лицо вновь стало каменным.Противиться этому приказу я не стал – впервые за полчаса нашего знакомства мы сошлись во мнениях. Но сам факт того, что мною помыкает человек, с которым я не заключал контракта, бесил до крайности.Добежав до вертолета, винты которого ярко сверкали на солнце, я распахнул дверцу и заскочил в просторную кабину. Пилот покинул ее в спешке, видимо, испугавшись взорвавшегося окна и выстрелов: все системы работали, над его креслом висели наушники с микрофоном. Сорвав их, чтобы не мешали, я нагнулся и прошел вглубь, в грузовой отсек, и, выбрав наиболее удобное на мой субъективный взгляд кресло, уложил на него Арию. Ее всегда смуглое лицо было желтоватого оттенка, а кровь из глубокого пореза на щеке текла до сих пор. Дыхание было едва слышным, но обмороком ее состояние нельзя было назвать. Что-то иное… Слишком напряжено ее тело, а пальцы похожи на птичьи когти, до того они скрючены. Словно ее терзает страшная боль…Наклонившись ближе, я обеспокоенно прислушался: дыхание стихало с каждой секундой, ребра затрещали, словно стягиваемые резинкой… Да что же это такое?! Схватив ее мертвенно-холодное лицо в ладони, я притянул ее к себе… и в тот момент она распахнула глаза.- Нет… - дыхание северного ветра вырвалось у нее изо рта, и белоснежный саван инея лег на стекла вертолета. В воздухе повисли кристаллики льда, и время замерло. Заморозилось.Ее ледяные руки сжали мои, и при всём желании я не сумел бы оторвать ладоней от ее лица – они словно примерзли к нему.- Нет… - прохрипела она, не обращаясь ко мне, не видя меня, не слыша и не зная ничего, что нас окружало, - Нет…- Ар…- начал было я, но слова застряли в горле снежным комом.Я почувствовал то, что чувствовала она.Оно прошло сквозь меня, как порыв арктического ветра, коснулось изморозью своего савана и на секунду лишило умения дышать. Мои глаза заморозилась в глазницах, и бесконечно долгое мгновенье я смотрел в такие же замороженные глаза Арии, разделяя с ней то, чего не должен был знать. Встречая то, чего не должен был встречать. Оно было далеко, за пределом этого мира, за рубежом понимания, но каким-то образом Ария чувствовала его… и чувствовал его я, потому что она сжимала мои запястья.Оно пронзает воздух…Затем тело…Железный запах на раскаленном асфальте…И зарождающийся на дне легких вопль, черный, беспросветный, отчаянный, разрывающий уши и нервы; вопль, в котором умещается весь ужас разлетающегося на части мира… Вопль, еще не сорвавшийся с губ…Потому что губы эти шепчут ?нет?, а целая вечность уместилась во вздохе.Ее пальцы сжались. Вместо крови по моим жилам потек лед. Замелькали подернутые инеем образы.Ей девять, она задыхается на газоне у дома, откуда-то точно зная, что грузовик с бревнами не успеет затормозить, и ее бабушка с дедушкой так никогда и не приедут на ужин.Ей одиннадцать, она сползает по стенке в школе, синеющими губами шепча имя последней и самой любимой бабушки, а сердце заходится от непереносимого, потустороннего холода, словно призрачные ладони сжимают его в кулаке.И, наконец, ей восемнадцать, она держит меня за руки так, что трещат суставы пальцев, и, зная всё наперёд, переживая это вновь и вновь, она не может ничего. Ибо время снова идет… а она всё ещё во льду.Ее ладони разжались.Лед, сковавший мою грудь, схлынул вслед за ее руками, освобождая меня от ужаса предвиденья. С хрипом втянув в себя воздух, я отшатнулся и упал на пол кабины. Солнце нещадно палило сквозь ветровое стекло, воздух был душен, а крупная капля крови на щеке Арии не сдвинулась и на миллиметр за то время, что мы провели в ледяном плену. И, похоже, девушка до сих пор пребывает в нем.Что это было? Неужели Ария в самом деле чувствует…- Ах… - мои губы растянулись в улыбке и, беззвучно рассмеявшись, я встал, слегка покачиваясь. Голову кружило. Смутные картины прочувствованного и увиденного проносились перед внутренним взором, как хаотичная пляска теней: изогнувшиеся в падении тела, два ручья крови, сливающиеся в алое искрящееся озерце, и крик, звенящий в воздухе, как самый лучший панегирик. Это было счастье. Это был подарок небес.Я стоял, прислонившись ко внутренней обшивке, Ария была закована в лед своего сознания, а время мотало свой клубок быстрее и быстрее, наверстывая упущенное. И, подвластные ему, как марионетки, всё быстрее бежали через раскалённую площадку к вертолету Анна и Андрис, все быстрее поднимался и хватал пистолет спасенный Арией агент, и всё приближалось то роковое мгновение, что леденело на кончике нити…Жаркий воздух прорвали два выстрела.Лед сознания Арии треснул.

Она закричала прежде, чем увидела. И крик ее, ввинтившись в уши, заставил меня застыть. На бесконечно долгую секунду я примерз к местумог лишь смотреть на ее искаженное в самой дикой пытке лицо, на лишившиеся цвета глаза и обескровившиеся губы. Окаменев, мог лишь чувствовать, как, сворачиваясь в тугую петлю, что-то в ней натягивается до предела, а затем рвется с оглушительным треском, и крик, обязанный угаснуть, лишь звенит сильнее, выше, отчаяннее.Вскочив, Ария метнулась к распахнутой двери, не прерывая крика, не заметив меня, не вспомнив о том, что сама теперь прекрасная мишень. Для нее лишь одно существовало в мире, в единую секунду разлетевшемся на куски: Анна и Андрис, падающие на раскаленный и яркий, как щит, асфальт площадки. Не добежавшие до цели. Не спасшиеся. Потерянные уже навсегда.В разбитом окне стоял убийца с моим ножом в плече. Тот, ради чьей жизни она кинулась на отца. Тот, кто не оставил бы ее сиротой в одну секунду, если бы она сама не подарила ему этот шанс. Но она не видела и его.Крик оборвался, когда оба тела рухнули на площадку, тяжело и грузно, как мешки с песком. Будто стрела, выпущенная из тетивы, Ария метнулась к ним, ее руки, лицо – всё устремилось туда, где теряла последнее рваное дыхание Анна – Андрис умер ещё в падении. Пуля пронзила его гнилое сердце.Выхватив из-за пазухи нож, я размахнулся со всей силой, на которую был способен в обличье человека, и послал его в агента, во второй раз нацелившегося на Арию. Его снесло, как взрывной волной, и девушка так и не узнала, что сама едва не перешагнула ту грань, что так отчетливо виделась ей в ледяном забытьи.Удивительно… Ария из тех, кого шинигами называют ?встречающие смерть?. Одна из тех редких людей, чья духовная сила велика до такой степени, что может соединять их души с душами любимых связями крепкими настолько, что лишь смерть способна обрубить их… И боль разрыва не погасить никакой магией, никакими молитвами. Встречающие всегда предчувствуют смерть близких. Вечно страдают в агонии беспомощности, ибо нет для человека ничего ужаснее, чем пережить потерю дважды – во сне и наяву – и не быть в силах изменить даже мига.Спрыгнув на асфальт, я отряхнул брюки и пошел к Арии, убивающейся возле умирающей матери. Анна была ранена на сантиметра два выше сердца, и, казалось, что на груди у нее распускается бордовый цветок. Одной рукой она цеплялась за ворот рубашки, второй, белой, как алебастр, пыталась ухватить руку Арии. Девушка не видела этого, согнувшись в непередаваемой муке, она уткнулась лицом в плечо матери, и крик, даром, что безмолвный, дробил барабанные перепонки и резал кожу. В ней что-то рвалось. Что-то ломалось. Но я не думал пошевелить и пальцем, чтобы остановить это, так как душу это не затрагивало.- Ар… ия… - одновременно с хрипом изо рта Анны вытекла темная струйка крови.Девушка приподнялась, залитое слезами и кровью лицо осветило солнце.- Мама… - простонала она, вложив в четыре буквы столько боли, сколько хватило бы на сорок лет жизни. Снова согнулась, словно пыталась зажать свои страдания в тугой комок.- Ария… - на выдохе повторила Анна, - Не надо…Не надо плакать? Скорбеть? Я был слегка раздосадован тем, что свои последние секунды Анна тратит на подобную чушь. Горе Арии велико настолько, что она просто не поймет этих слов.Собрав в кулак всю выдержку, Анна схватила дочь за запястье. Разноцветные глаза Арии, затуманенные болью и отчаянием, встретились с угасающим взором Анны.- … не надо с ним… вернись… - прохрипела Анна. – ради ме…ня…- Что?- прорыдала Ария,- Мамочка, я не понимаю…Моя пентаграмма пульсировала, как неисправная лампочка, не в силах передать всю гамму чувств девушки. Это была дикая боль двойной потери, отчаяние, вина, и ужас, граничащий с сумасшествием: последние слова умирающей матери, что-то наверняка безумно важное, превращались для нее в пустой звук, потому что она не понимала смысла. А ведь все было так просто… Ей достаточно было поднять голову, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, про кого шептала ее мать. Проклятая Анна, даже будучи одной ногой в могиле, не могла опустить руки и отойти в сторону. Защитница до последней секунды. Не передать, как алое пятно на ее груди было приятно моему взору. Наверное, только лужа крови под телом Андриса могла соревноваться с ним.Губы дрогнули, пытаясь сдержать счастливую улыбку. Не до конца доверяя себе, я отвернулся: теперь никаких препятствий, подозрений, слёз. Мне не нужно давать Арии время для прощания и видеть эти бесконечные слезливые объятья, ловить на себе косые взгляды и слышать печальные вздохи. Это восхитительно, смерть Андриса и Анны – лучшее, что могло произойти. Разве осмеливался я когда-нибудь мечтать о том, что все сложится настолько идеально?Когда мне кое-как удалось совладать со счастливым сиянием собственных глаз, я перевел взгляд обратно на Анну. В противовес моим, ее глаза стекленели, вытесняя из голубой, как небо, радужки, солнечные блики. Стекленели медленно, словно покрывались ажурным узором изморози – совсем как глаза Арии две минуты назад. Но эта изморозь была настоящей, не фантомным подобием, что растаяло бы, когда завершилась пурга видений… Она была вечной и необратимой, и последний отблеск солнца покинул глаза Анны вместе с жизнью.- Уходим, госпожа, - позвал я Арию, согнувшуюся возле тела матери. Сдерживать радость было неимоверно сложно, но следовало держать марку, - Мы не в силах ничего исправить.Ария не отозвалась. Скорчившись, как от жестокой судороги, она словно пыталась уменьшить боль этой позой. Размазывая кровь, по лицу у нее текли слезы, а рот был перекошен вбеззвучном вопле. Вряд ли она слышала меня…- Госпожа, здесь скоро будут агенты DADT… и шинигами. Нам нельзя здесь оставаться! Госпожа!Так и не дождавшись ответа, я просто схватил ее в охапку и понес к вертолету. К моему удивлению, она не оказала даже попытки сопротивления, не кричала и не умоляла забрать с собой тела. Я бы решил, что она в обмороке, если бы не широко распахнутые глаза, в которых, как на серебряной пластинке в старом фотоаппарате, отпечаталась кровавая сцена смерти. И слезы, непрекращающиеся спутники ее горя, не в силах были смыть эту картину.Вновь уложив Арию на сиденье, я запрыгнул в кресло пилота и, мельком оглядев показания приборов, взялся за штурвал. Прочь из этого места! Достаточно вони и крови мы впитали в себя. Терпеть большее я не намерен.Когда мы уже были в воздухе, поднимаясь над плоскими крышами строений базы, на площадку высыпало человек десять спецназовцев. Схватившись за автоматы, они ожесточенно принялись палить в воздух, и разрывали его пулями до тех пор, пока не поняли, что их усилия смешны и напрасны. Глядя на них, столпившихся внизу, как кучка муравьев, я не мог сдержать своего торжества. Желали вернуть своих драгоценных пленников? Прошу, получайте. Трупы – вполне достойная альтернатива, учитывая, что при жизни оба давно уже разложились духовно. Оставляю их вам с чистым сердцем – место отбросов на свалке. Свое же сокровище, свою Февральскую Лилию я уношу с собой, и никто в целом мире теперь не разлучит нас. Скоро, так скоро, что у меня кружится голова и сладко щемит в груди, наши души сольются воедино, после чего меня ждет наслаждение на грани сумасшествия, сила, близкая к всемогуществу, неземное блаженство, а ее – быстрая и, возможно, желанная смерть…Ведь зачем жить, если надежды на хороший исход больше нет?