Глава 31 (1/1)

Рука дрогнула, и легкая боль царапнула щеку. Выключив бритву, ядотронулся до кожи и с недоумением воззрился на пальцы, где сияла капелька крови. Я порезался? Это было невероятно.Повернув ладонь тыльной стороной вверх, я всмотрелся в пентаграмму. Ее линии были черны и спокойны, но что-то же заставило мою руку дрогнуть.- Ария? – прошептал я.***Наверное, в минеральную воду что-то было подмешано, ибо, как бы я ни старалась, но вспомнить, каким образом я оказалась в тюремной камере, мне не удавалось. Оставалось только смириться с тем, что я раба ситуации и собственной глупости. Какой же дурой надо быть, чтобы пить что-то, пусть даже минералку, из рук врага! Никакая жажда не является оправданием! Будучи в сознании, я могла бы запомнить дорогу, месторасположение этой сверхсекретной базы и своей камеры в частности, а любая информация – это преимущество!От злости и разочарования мне хотелось грызть пол. По этой же причине я даже не смотрела в сторону сухого пайка, лежавшего на столике у койки. Наверное, его оставили, пока я была без сознания, ведь после моего пробуждения в камеру никто не входил. Но больше им не сделать из меня овощ!В поисках хоть каких-то ответов на вопрос о том, где я нахожусь, я исследовала всю камеру: трогала бетонные стены, пару раз пнула койку (она оказалась привинчена), побила кулаками по железной двери и даже постучала ногой по унитазу… Осмотр не дал мне никакой информации, а в том, что мне не оставят лазейки для побега, я не сомневалась ни секунды. Это были профессионалы, куда уж мне тягаться с ними.Умаявшись бесцельно мерить шагами узкое помещение, я присела на краешек койки и прикрыла лицо руками. Мое физическое состояние было ужасным – от голода я никак не могла собраться с мыслями, а глаза, казалось, резали ножами. Эта резь относила меня к тому моменту, когда я только заключила контракт с Себастьяном, и он отметил меня своей печатью. Но теперь причина была не в пентаграмме – я не снимала линзы около двадцати четырех часов, а может и больше, и глаза горели от сухости и раздражения. Хотелось просто вырвать эти стекляшки и растоптать их ногами, но это было бы уже верхом идиотизма. Линзы были единственным средством скрыть печать контракта. А Себастьяна я приберегала до особого момента… Я пока что сама плохо понимала, что такое этот ?особый момент?, но в том, что он скоро свершится, у меня не было ни малейших сомнений.Сколько я просидела в этой камере, я тоже не знала. Может час, может два, а может и все три: часов у меня не было, а всё вокруг – даже собственные мысли – было таким однообразным, что я не удивилась бы, узнай, что провела в камере всего полчаса. Коротая время, мне удавалось думать только о родителях. Сознание того, что они где-то близко, руку протяни, не давало мне покоя. Все долгие полтора года ожидания и терпения внезапно обострились до предела, бездействие было пыткой! Любовь к ним, страдание разлуки разрослись до предельных размеров, и сердце болезненно трепыхалось в груди, пытаясь сдержать эти чувства.В какой-то момент – погрузившись в воспоминания, я даже не заметила, как это случилось, - дверь отъехала в сторону, и в камеру вошел мужчина средних лет в военной форме серо-зеленого цвета. На боку у него висела кобура с пистолетом. Летчик? Пехотинец? А может, морской пехотинец? У меня не было ни малейшей догадки на этот счет.Военный – я решила называть его так, - взглядом окинул камеру, задержался на нетронутом сухом пайке и моих покрасневших глазах.- Почему не ешь? – спросил он таким безразличным тоном, что я поняла – его абсолютно не волнует, съем я этот паек или нет, он просто делает свою работу. Никакой личной неприязни у него ко мне нет.- У меня аллергия на консервант, - буркнула я, - Анафилактический шок.Он дернул бровями, но более своих эмоций ничем не выказал. После общения с моим похитителем, рот которого не закрывался ни на минуту, этот парень вызывал у меня легкую симпатию.- Тогда я принесу тебе еды из столовой, - сказал он после короткого размышления.- Я хочу фруктов! – заявила я нагловато. Мне хотелось как-то отыграться за свои страдания.- Какое совпадение, - малоэмоционально заметил военный, исчезая за закрывающейся дверью, - Я тоже их хочу.Вернулся он нескоро, я успела заждаться, но зато с подносом, на котором обнаружилось пюре, сосиска и стакан сока.- На твоем месте я не стал бы капризничать, - сказал он, ставя поднос на столик, - Ешь, пока дают.- А могут не давать? – поинтересовалась я, для виду разрывая целлофановый пакетик с одноразовыми приборами. У меня не было намерения менять свое решение.Он лишь вскользь улыбнулся.- Сколько времени? И какое сегодня число? – пользуясь явной беззлобностью своего тюремщика, я решила восполнить пробелы в информации, - Я долго здесь пробуду?- Зачем тебе время и дата? – военный отошел к двери, но покидать камеру медлил, - Для таких, как ты, тут нет времени.- Таких, как я?Он вновь ускользающе улыбнулся. То ли его контракт не позволял ему разглашать какие-то основополагающие пункты работы DADT, то ли сама специфика работы сделала его ответы расплывчатыми и двусмысленными, зачастую бессловесными.- Ну так что? – так и не дождавшись ответа, повторила я, - Что меня здесь ждет? Пытки? Их будете проводить вы?Как бы я ни пыталась, но скрыть нервозность при упоминании двух последних вариантов, мне не удалось. Военный поморщился с легким неудовольствием:- Пытки… О чем ты говоришь, девочка? В нашей стране нет пыток. Есть методы расширенного ведения допроса. Но я не имею к этому ни малейшего отношения, я - простой солдат.- Тогда зачем я здесь?Он печально усмехнулся и открыл дверь карточкой:- Если время по-прежнему тебя интересует, то измеряй его своими тюремщиками. Мы работаем в две смены.На мой вопрос он не ответил. Но из его слов я поняла одно - он убежден, что я здесь надолго.***Руслан взял трубку после семнадцатого гудка.- Да? – прозвучал его слегка раздраженный голос.- Руслан, это Себастьян.- О, Себастьян! Слушаю тебя обоими ухами.- Я насчет Арии…- Да так и понял, мне пришлось бежать из ванной через всю квартиру в одном полотенце, так как мама и ее подруги больше не могли выносить рулады моего телефона… У маминой подруги юбилей, ей…Поморщившись, я оборвал его:- Ария не говорила, она собиралась ещё куда-нибудь после вашей встречи?- Ещё куда-нибудь? – в телефоне послышался шум, словно открылся кран, - Нет, вроде нет. Она говорила, что забежит в Дайлес, но грандиозных планов у нее больше не было. А что такое, Себастьян?- Как начет Веры? Ария ей не звонила? – проигнорировав вопрос, поинтересовался я и сделал пометку в ежедневнике. Вариант номер пять оказался несостоятельным.- Не-а, не звонила.- Ты уверен?- Ну да, мы с Верой потом поехали в Макдональдс и сидели там до четырех… Если бы Ария позвонила, я бы это знал. Взяли детский ленч, теперь гордые обладатели Тигрицы и Обезьяны из третьей части панды!Этот бред я предпочел даже не осмысливать:- Дай, пожалуйста, телефон Веры.- Я скину его тебе смс-кой, так что там с Арией?- Большое спасибо, Руслан, - сказал я и отключился.Маятниковые часы пробили шесть вечера. Для Арии задерживаться так долго было просто несвойственно: она старалась всегда приходить вовремя. Но ее телефон молчал, и печать, к которой я взывал, тоже молчала.- Ария, - я почти выдохнул ее имя, поднеся ладонь с пентаграммой к губам.Но ответом служила спокойная тишина без всплеска эмоций, ощущений, боли… Такое можно испытать, если затронуть нить связи в тот момент, когда контрактор спит.Разговор с Верой ничего не прояснил, но я и не возлагал на него никаких надежд.Когда стрелка потянулась к половине седьмого, я сел в машину и поехал в город. Вечерняя пробка уже успела рассосаться, и в центре я был примерно через пятнадцать минут. По ходу дела, мне пришлось вычеркнуть ещё две версии ее неожиданного исчезновения: ?пробка? и ?ДТП?. Припарковавшись в неположенном месте, я выскочил из машины и стремительно зашагал туда, где слабо улавливался запах души Арии. Такой ориентир потерять почти невозможно, среди вони машин и автобусов, среди литров духов, что люди выливают на себя по нескольку раз в день, этот запах ведет за собой, как свет самого яркого маяка.Сначала она шла по бульвару Райниса мимо Латвийского Университета, затем свернула к бульвару Аспазии и ушла в старую часть города – это совпадало с тем, что мне рассказала Вера. Я не пошел этим следом, вернулся к памятнику Свободы и свернул в узенькую улочку, параллельную Бривибас. Сколько я мог судить по нашим совместным прогулкам, Ария питала страсть к пустынным боковым улицам.У второго перекрестка я остановился, словно чья-то рука удержала меня за плечо. Подобные проявления шестого чувства я никогда не игнорировал, потому развернулся и, подчиняясь интуиции, шагнул на проезжую часть. Печать полыхнула, открываясь ощущениям прошлого, и в меня ледяным потоком хлынул ужас. Как горная река он заполонил все сознание, метнулся влево, вправо, и, не найдя выхода, завертелся на месте, расплескивая во все стороны отзвуки криков, полутени от смазанных движений и попыток откуда-то выбраться… вырваться… Голова загудела от неясных образов, внутри у меня все начало леденеть.Раздраженно скривившись, я прыгнул обратно на тротуар и с усилием захлопнул свое сознание, не позволяя призраку прошлых событий завладеть мною. Рука с печатью контракта неприятно тянула, вверх по ней пробегали холодные искорки. Но сомнений в том, что случилось с Арией, у меня не было никаких.Достав из кармана куртки ежедневник, я раскрыл его на сегодняшнем числе и провел ровную линию под вариантом номер один: ?Похищение?.***Возвращаться в дом Арии я не стал. Всё, что мне было нужно, умещалось в карманах моей куртки, и потому я решил не терять времени зря. За семь часов похитители могли увезти ее на значительное расстояние, а печать молчала, упорно не желая подарить мне секунду мнимой близости. Это значительно затрудняло мне задачу.Сорвав с машины башмак и кинув его к ногам изумленных людишек, я сел в салон и, выжимая педаль газа до предела, помчался в сторону Юглы – полустертый аромат вел туда и дальше. Ничего хорошего это не сулило, судя по всему, похитители направлялись к Адажской военной базе НАТО. Мысленно я перенесся на десять месяцев назад, в август прошлого года, когда Арию едва не утопил аквалангист.Я нашел его, ведомый гневом и задетой гордостью. Нашел и тех, кто помогал ему. Умирая, они рассказали все, что знали, но знали настолько мало, что в результате я лишь зря испачкал себе одежду. Все их сведения уместились бы в пробнике из-под туалетной воды. ?Приказ из штаба… я не хотел… нам не говорят?, - кому нужен подобный бред? Покидая ту базу, для меня прояснилось лишь одно – эти люди были профессиональными военными. Арадна не имела к покушению ни малейшего отношения.Совершив запрещенный маневр, я промчался на красный свет, чем спровоцировал аварию, и свернул на шоссе Рига-Таллин. До военной базы оставалось километров двадцать.- Почему ты не призвала меня? – прошептал я, барабаня пальцами по рулю, - Почему?Эта мысль не давала покоя. Печать контракта всегда на теле, всегда ощутима, про нее невозможно забыть. Со временем она врастает в тебя, и ты не веришь, что когда-то был свободен, так как же Ария сумела забыть про нее? Сумасшедшая девушка, моя ненависть к ней могла сравниться только с моим желанием обладать ею. И противоречие этих чувств порой толкало на странные поступки…Отчего я никогда не рассказывал ей обо всём, что знал? Просто следил, как она мечется в лабиринте своих догадок, не в силах найти выход. То, как я скрывал известные мне факты, уже нельзя было назвать лукавым умалчиванием или извращенной игрой. Я лгал, глядел ей в глаза и лгал, и клялся, что не лгу. Интересно, поняла ли она это, а если да, то как скоро?- Позови меня, - слова сами сорвались с губ.Да, позови меня, потому что слишком много странного, неясного даже мне самому, сгустилось над твоей усталой фигуркой, Ария. И не DADT, и не Арадна беспокоят меня – знаю, чувствую, даже вижу, как тянется к тебе рука того, одна мысль о ком заставляет меня терять человеческий облик.Но я единственный, кто защитит тебя, у кого есть сила спасти тебя.

***Оставив машину в Адажи, у какого-то частного дома, до базы я добрался бегом. План ее хранился в моей голове ещё с августа, так что никаких проблем с перемещениями у меня не возникало.База была построена в 2009 году, после конфликта в Южной Осетии, и вызвала мощнейший резонанс в странах СНГ даже несмотря на свой малый размер – здесь несло службу 496 человек. Главный корпус, казармы, пара хозяйственных зданий, а так же полигон и взлетно-посадочная полоса с прилегающими ангарами для самолетов – вот и все, чем укрытая в сосновом лесу база могла похвастаться.Прыгая с сосны на сосну, я миновал забор с предупреждающей надписью, и понесся дальше. Причина, по которой похитители Арии направились сюда, была для меня ясна: база принадлежит американцам, DADT – американская организация. Но по мере приближения к главному корпусу, я ощущал нарастающее беспокойство – ее здесь не было. Ошибиться я не мог – ее присутствие порождало в мире тысячи изменений, доступных мне одному, я чувствовал ее всем своим существом, на языке таял горький и холодный запах вожделенной души… Здесь все было пусто и скучно, след терялся и исчезал, приводя в никуда.- Ах, Ария, - прошептал я, спрыгивая на землю. Далее начинались ангары и пустующая взлетно-посадочная полоса.Укрывшись за стволом старой сосны – временная мера – я приложил ладонь с печатью контракта к груди и позвал её, вкладывая в зов всю силу и власть, которыми был наделен в этой жалкой человеческой оболочке. Зрение заволокла черная дымка, и ощущения, непохожие ни на что из того, что мог предложить мне этот земной мир, нахлынули тяжелой волной. Меня вырвало из реальности, закинув в пространство вне места и времени, туда, где из всех душ на свете я мог ощутить и найти лишь одну – мою, мою, мою… Легкое колебание черной пустоты, молчание – я вслушивался, забыв обо всем. И ожидание было вознаграждено – вдали, куда дальше, чем я ожидал, ее печать отозвалась на мой призыв. На крошечную долю секунды мрак осветился серебристой вспышкой, но и этого хватило, дорога к ней теперь горела в моем сознании, как освещенная луной.Разбрасываться временем у меня более не было никакого желания. Отбросив в сторону всякую скрытность, я помчался к ангарам. Играючи потянул на себя железные двери, и они распахнулись с протяжным, неприятным скрипом, который в царившем безмолвии не мог остаться незамеченным. Следовало торопиться, встречи с людьми всегда однообразны, и заканчиваются так предсказуемо…В ангаре стояли два истребителя, судя по степени запыленности, ими давно не пользовались, однако старыми они не были, эта модель не насчитывала и десяти лет. Но не они интересовали меня, Арию не могли увезти на другой конец Европы в подобной коробке. Что-то больше, что-то просторнее…- Эй, ты! Какого черта…Стремительно развернувшись, я прыгнул на несчастного со скоростью, от которой окружающее пространство смазалось в серое пятно. Рука сама сжалась на горле, выдавливая из него воздух и жизнь.- Что т-ты… - хрипел этот идиот из последних сил, его ноги уже отплясывали судорожный танец смерти.- Ворую истребитель, - рассмеялся я, - А может, и что-то большее. Поговорим?***Сон, сморивший меня, был недолгим и беспокойным. Свет в камере не выключался, и, стоило мне отвернуться от стенки, как он тут же слепил глаза – белый, искусственный, невыносимо яркий. Слезы текли, уже почти не переставая, я до боли сжимала пальцы в кулаки, чтобы в порыве отчаяния не вырвать эти проклятые линзы.Не сейчас, как молитву, шептала я, когда пробуждалась, не сейчас… Потерпи.К еде я так и не притронулась, но, несмотря на все опасения, больше ко мне никто не пришел. Видимо, похититель решил, что мне самой станет хуже от моего упрямства, и рано или поздно я сдамся. Безусловно, так оно и было бы, но темный образ, не покидавший мое сознание ни на минуту, имя которому было ?Себастьян?, поддерживал во мне силы. И мысль о родителях тоже грела, как июльское солнце.- Ещё есть, за что побороться…В очередной раз пробудившись от томительной полудремы, я поняла, что не одна. В мою крошечную камеру набилось сразу двое военных, один из которых грубо тряс меня за плечо. Приглядевшись, насколько позволяли это воспаленные глаза, я поняла, что моего любезного тюремщика среди них нет. Значит ли это, что прошли сутки, и караул сменился?- В чем дело? – спросонья пролепетала я, прикрываясь ладошкой, - Что такое?Мне не ответили, рывком поставили на ноги и припечатали к стене, скрутив руки за спиной. От неожиданности я дернулась, и получила за это болезненный тычок в спину. На запястьях защёлкнулись наручники, и в этот раз они врезались в кожу так сильно, что любое движение причиняло жгучую боль. Тщательно обыскав меня (уж не знаю, что я могла скрывать), военный с темными жесткими волосами выволок меня из камеры, не дав даже надеть сандалии. От долгого лежания я едва передвигала ногами, и каждый раз, стоило мне споткнуться, меня безжалостно встряхивали, словно это могло как-то улучшить мою координацию.- Куда мы идем? – спросила я, но ответа не дождалась. Кажется, за человека меня здесь в самом деле не считали.Миновав коридор, в котором находилась моя камера, мы свернули в коридор пошире, и там, широко и пошло улыбаясь, меня уже поджидал похититель.- Сэр, - военные вытянулись в струнку и отдали честь.- Привет, крошка, - потягиваясь, поприветствовал он меня, - Как тебе твои апартаменты?

- Дома лучше, - кратко ответила я.Похититель хохотнул и потер ладони:- Проклятье, ты мне чертовски нравишься. Парни, будьте с мисс Лиепа повежливее, она у нас тонкая натура.Он подошел ближе и всмотрелся в мои слезящиеся глаза:- Плакала? – показное сочувствие едва ли не капало у него изо рта и маслянистых глазок.- Аллергия на пылевых клещей.- Врешь, - он беззлобно щелкнул меня по носу, - Здесь даже пыли нет.И, развернувшись, пошел вперед:- За мной. У нас много-много дел, нужно успеть, как можно больше! Время - деньги, я хочу свой ящик шампанского ещё вчера.Военные болезненно подхватили меня под локти и потащили вперед.- Я могу идти сама, идиоты! – яростно пихаясь, крикнула я и попыталась вырваться, - Прикажите им отпустить меня!- Нет-нет, - не оборачиваясь, погрозил мой похититель пальцем, - У нас свой регламент, крошка. Свои законы. Неудовольствие можешь засунуть в задний карман брюк.Кипя от негодования, я стиснула зубы и перестала упираться. Пускай корчит из себя божество этого места, я посмотрю, как он запоет, когда увидит Себастьяна в деле! Может, ему и Хердерлин покажется не таким уж сумасшедшим.В качестве компенсации, я постаралась запомнить коридоры и лестницы, по которым меня вели, как можно более подробно. Поворот налево, затем направо, прямо и снова вверх… Но вскоре я сбилась, всё было слишком однообразным, без единого объекта, способного удержать внимание и послужить ориентиром. Судя по всему, DADT базировалась в бетонном лабиринте. С потолков на меня безразлично смотрели видеокамеры, порой мигая красными светодиодными огоньками.Изредка нам на пути встречались люди, то были или суровые парни в униформе и с оружием, или мужчины в деловых костюмах. На меня они смотрели, как на часть интерьера. Неужели здесь все так очерствели, с тихим ужасом думала я, они ведь знают, по каким причинам я здесь!Очередной коридор заканчивался лифтом, зайдя в кабину, мы, судя по ощущениям, спустились вниз, но я так и не узнала, на какой именно этаж – кнопки были матово черными безо всяких цифр. Интересная мера предосторожности, неужели здесь бывают побеги?На этом ярусе помещения были, несомненно, просторнее, но тишина, царившая тут, не нарушаемая ничем, даже гудением кондиционеров, обеспокоила меня. Шестое чувство нашептывало, что это просто передышка, затишье перед бурей, и что эту тишину в любую секунду могут вспороть дикие крики жертв ?методов расширенного ведения допроса?.

У большой двери из металла, которую я мысленно окрестила ?пуленепробиваемой?, наш путь, судя по всему, подошел к концу. Двое конвоиров сняли с меня наручники; на запястьях остались следы.- Мы на месте, - жизнерадостно объявил похититель, чье ?хорошее предчувствие? на мой счет, кажется, только крепло, - Тебе сюда. А мне туда.Он указал рукой на неприметную лестницу, притаившуюся в углу. Она вела метра на три вверх, на маленькую площадку, оканчивающуюся такой же металлической дверью.- Будь хорошей девочкой, Ария, - он подмигнул мне, - Тогда я устрою тебе приятный сюрприз.И прежде, чем я успела спросить, о каком сюрпризе речь, он взбежал вверх по грохочущим ступеням. Дверь передо мной распахнулась, и военные втолкнули меня вовнутрь, в непроглядную темноту. В лицо ударил холодный воздух.Испугавшись этой темноты, густой, как запекшаяся кровь, я закрыла лицо руками, в любую секунду ожидая боли, удара, собак, рвущих тело на куски… Сердце отчаянно колотилось. Но время шло, ничего не происходило, и я осмелилась опустить руки. В тот же миг ярко вспыхнул белый, пронзительный свет. Я зажмурилась – для моих глаз это было пыткой.Когда резь поутихла, я осмотрелась, и с удивлением осознала, что меня привели в пустую комнату. А я-то ожидала крючьев и лезвий в стиле милейшей Инквизиции! Здесь не было ничего, кроме слепящего света, льющегося на меня отовсюду, изо всех углов. И лишь у левой стены, под самым потолком я заметила большие зеркальные стекла. Гениальное решение. Я их не вижу – тут слишком много света, они меня – вполне. Вот куда вела лестница, по которой поднялся похититель, там у него что-то вроде смотровой площадки.- Да-да, я здесь! – раздался громкий голос, исходивший, конечно, из спрятанных где-то динамиков, - Машу тебе рукой. Нет-нет, чуть-чуть правее.Я раздраженно отвернулась, не желая играть в жмурки:- Что это за место?- Я называю его ?операционкой?, - хохотнул похититель, - Когда-то тут была лаборатория.- А теперь?- Теперь тут комната для допросов.- Пустовато, - скривившись, бросила я, - У вас урезали бюджет?Похититель снова захлебнулся хохотом:- ?Не криви нос, пока не откусишь кусочек?, - вот, как говорила моя матушка, малышка. Поговорим об этом часика через два…а может и меньше, если все будут такими же послушными, как ты.- Все? Что вы хотите этим сказать? – сцепив руки за спиной в крепкий замок, спросила я. Сердце в груди болезненно затрепыхалось. Вообразив непонятно что, я повернулась кругом, но, как была в ?операционке? одна, так одна и оставалась.- О, брось, неужто не догадываешься? – судя по интонациям, похититель был готов в ладоши хлопать от злобного возбуждения, - Это же…Послышался невнятный шум и топот, и похититель что-то сказал, что-то, кажется, важное, но все затмил крик, полный дикого ужаса, от которого в динамиках что-то зазвенело и щелкнуло, а в моей груди, кажется, проделало дыру размером с кулак.Кричали моё имя, и кричала его моя мать.***Слезы брызнули из глаз быстрее, чем я сумела все до конца осознать, мне показалось, этот крик выбил сердце у меня из груди. Закричав что-то невнятное в ответ, я бросилась к выходу, затем, поняв, что мне не справиться с дверью, вновь кинулась назад и так и застыла, прижимая руки к груди и не отрывая взгляда от проклятых зеркальных стекол, за которыми от меня прятали самое дорогое, любимое в мире существо.?Жива! Жива!?, - пело что-то внутри тысячью голосов, и горячие слезы были единственным способом выразить хоть долю той радости, того счастья, что я испытывала, несмотря на всю бедственность своего положения. Я словно вновь родилась, чувство, что нахлынуло, когда я нашла книги воспоминаний родителей в библиотеке шинигами, не могло даже сравниться с тем ураганом ощущений, что бушевал сейчас во мне.А динамики, оглушив меня криком матери, молчали, и мысль о том, что они более не зазвучат, казалась страшнее любой пытки. Я плакала то от радости, то от страха, и ногти до боли впивались в нежную кожу ладоней, пытаясь утихомирить кипящие эмоции, привести себя в чувства.Наконец, спустя томительную вечность ожидания, раздался очередной щелчок, но моим надеждам вновь услышать голос мамы, пусть даже истощенный и полный ужаса, не суждено было сбыться. Со мной вновь заговорил похититель:- Уф, ну и сценка, - сказал он, и мои музыкальные уши четко различали его сбитое дыхание и одышку, словно за эту пару минут – а может пару часов – он совершил неплохую пробежку по бесконечным коридорам и лестницам базы DADT, - Жаль, что ты не видела.Январский холод пробежался по жилам – что там могло произойти?- Твои родители дали жару, крошка, особенно мамочка. Ну да неважно, теперь они успокоились. Под дулом кто угодно успокоится…По подбородку что-то потекло и, прикоснувшись к нему пальцами, я размазала струйку крови из прокушенной губы:- Если вы… - дрожа от гнева и страха, начала я, - Если вы их тронете, я вас…- Правда? – он даже не стал дослушивать, расхохотался так громко, что у меня в ушах зазвенело от эха, - Я бы на это посмотрел! Но что за…Вновь раздался грохот и шипение, голоса смешались в мерзкую какофонию, но на этот раз похититель не успел отключить микрофон, и среди всего хаоса, царившего в комнате надо мной, я уловила насквозь пропитанный ненавистью голос своего отца:- Сдохни!Он не кричал, но столько силы было вложено в это короткое слово, что я задрожала не только от радости. Оно звучало проклятьем, и для меня стало едва ли не шоком, что после этого пожелания похититель не только не умер, но даже заговорил вновь:- К стене этого подонка! – рычал он, - Я собственноручно удавлю того, кто даст ему вырваться! Растяпы!Если бы взглядом можно было прожечь стену, стекла давно бы уже расползлись по полу аморфной массой. Невозможность увидеть происходящее в зазеркаленной комнате сводила с ума, будила желание броситься на проклятые стекла грудью и разбить их на сотни осколков… Возможно, я так и поступила бы, не находись они слишком высоко, чтобы до них дотянуться.- Идиоты… - шипели динамики, исторгая весь гнев похитителя, - И не своди с него пушку!Раздался звук, похожий на удар – я вздрогнула, словно били меня.На какое-то время голоса затихли, я слышала лишь посторонние шумы и позвякивание, но затем похититель снова заговорил, обращаясь ко мне:- Ты смотришь не туда… - голос звучал мрачно, видимо, после того, что там только что произошло, похититель предпочел избавиться от своего напускного веселья, - Твои мамочка с папочкой чуть левее. Впрочем, не грусти слишком сильно, они тебя видят просто как на ладони. А большего и не надо, не так ли, Андрис?В его голосе вновь заскользили мерзкие, ложно-приятельские нотки:- Согласен с тем, что отсюда все выглядит куда интереснее? Впрочем, о чем я… Ведь ещё ничего и не начиналось! Уж прости, что заставляю ждать, просто мне любопытно, ты ещё не передумал? Может, расскажешь пару секретов? А ты, Анна? Узнаешь кого-нибудь из этих людей? Эта китаянка не кажется знакомой? А зеленоглазый повеса?Я могла различить тихие, едва уловимые всхлипы мамы, но всё же ответом ему было молчание.- Почему-то я был просто уверен в такой реакции, - мрачно хмыкнул похититель, - Значит, действуем по плану. Ария!Я перевела взгляд вправо:- Что? – мой голос звучал отчужденно, едва узнаваемо, внутренние переживания выпили из него всю силу.- В твоем досье сказано, что ты любишь физику. Это так?- Да.- Тогда у меня будет для тебя задачка, - с несдерживаемой злорадностью сказал похититель, - Есть комната, под полом которой пропущен ток… И есть девушка в этой комнате. Мой вопрос….Он приблизился к микрофону так близко, что я слышала его дыхание:- Как громко ты будешь кричать, когда я нажму на кнопку?Ответ он получил почти сразу…Я кричала очень громко.***Боль, крючьями вытягивавшая из меня нервы, отступила, и мое тело, ещё секунду назад изогнувшееся до хруста в позвоночнике, рухнуло на пол. Но облегчения не было, каждая клеточка, казалось, рвется на части, каждая жилка лопается. Вздохнуть означало обречь себя на Ад, в котором легкие превращались в фарш.Которая это передышка? Пятая? Седьмая? Я не могла вспомнить, голова раскалывалась на куски. Только где-то далеко, в том уголке сознания, куда забились все мысли, оставалось понимание – это ещё не конец. И боль от этого, казалось, возрастает в десять раз.Когда, совершив дикое усилие на пределе всех возможностей, я перевернулась на бок, на пол хлынул целый водопад крови из носа. На большее сил не хватило, я осталась лежать без движений, безразлично глядя на то, как рядом с лицом натекает алая лужа.В какой-то момент снова заработали динамики, и я застонала от новой боли: каждый звук словно вгонял мне в голову толстый железный гвоздь.- Крошка, ты там как? Жива? – спрашивал похититель заботливым тоном, - Ну как тебе теперь наш бюджет?Я не ответила ни на один из его вопросов. Чтобы заговорить, нужно было открыть рот и сделать вдох, и я боялась, что мои ребра рассыпятся в прах от подобного напряжения.- Малышка, ответь, твои родители волнуются… - не унимался похититель.Собрав в кулак всё оставшееся у меня мужество, я приподнялась на локте, чувствуя, что долго так не протяну, рука дрожала, как у больного лихорадкой.Похититель захлопал в ладоши, забивая мне в голову бревна:- Отлично! Я в тебе не ошибся. Клянусь, крошка, ты так убедительна! Лично я ни капли не сомневаюсь в том, что тебе очень больно. Но вот мамочка и папочка не верят, что странно, ведь они провели там не один час… Что скажешь, если я чуть-чуть увеличу напряжение?Отчаянный вопль взорвал мой мозг, я застонала, пытаясь заткнуть уши, звуки были раскаленным свинцом, пусть это прекратится…- Не надо, не надо, не надо! Пожалуйста, не делай этого! – надрываясь, кричала мама, и мне хотелось искусать себя до мяса, лишь бы не слышать муки в её крике, - Оставь её!Что-то загрохотало, и я перестала улавливать смысл, погружаясь в вязкое, туманное состояние. Но отдельным воплям похитителя все же удавалось ввинчиваться глубоко в мозг:- Ты знаешь, что мне нужно!... Кто покрывал вас?... Пятый центр… Информация!... Черта с два я…Всё оборвалось, и наступила блаженная тишина. Прикрыв измученные глаза, я попыталась заставить себя отрешиться, провалиться в черную пропасть обморока, где никакие DADT до меня не добрались бы, но что-то не давало покоя. Мысль, упрямая и живучая, за которую отчаянно цеплялось сознание! Мне не будет покоя, если я не найду эту мысль, если не сделаю того, что давно уже пора сделать…Словно сквозь подушку опять донеслись мучительные звуки:- Кажется, Ария, напряжение всё же придется увеличить. Я чертовски извиняюсь, но твои родители упрямее двух ишаков. Может, ты сама попросишь их об одолжении? Намекни, что тебе не нравится тут медленно поджариваться, а то другого момента потом мож…Особый момент! Меня прострелила вспышка внезапного просветления, онемевшее тело на подъеме сил сумело принять сидячее положение.- Себастьян!! – закричала я на пределе всех возможностей, вкладывая в зов всю ненависть к мучителям моих родителей и этому месту, веря в то, что он придет, где бы ни находился. Горло, надорванное прошлыми криками, словно когтями исполосовали.- Это не то, чего я от тебя хотел, - заметил похититель, и в тот же миг дикая боль промчалась через весь позвоночник, раскаленными щипцами раздирая каждый сантиметр кожи, мышц, нервов. Рухнув на пол лицом вниз, как испорченная марионетка, я могла мечтать только об одном: чтобы тень, растекающаяся по комнате, не была плодом моего воображения.