Партия 7. Ради тебя (1/2)

Мокрая тряпка, скомканная в ладони солдата, мягко касалась обноженного тела спящего парня, оставляя за собой кровавые разводы на светлой коже. Чанёль устало вздохнул и небрежно отбросил кусок старой ткани в ржавое ведро, наполненное уже остывшей водой, снова подогревать которую он ленился.На изношенном матрасе лежал учёный, продолжая пребывать в беспамятстве. Его одежда, испачканная кровью демона, давно превратилась в горстку пепла на дне алюминиевого тазика. Единственным, что спасало Чансона от ночного холода, был тёмный плащ Пака, который скрывал его частичную наготу.Чанёль меланхолично окинул взглядом безмятежное лицо исследователя, задержав на нём больше внимания, чем требовалось.

– Я знаю, ты не спишь, – вдруг сказал лейтенант, сев на пол. – Зачем притворяешься?

– Так комфортней. Понимаешь ли, я не привык просыпаться голым и не представляю как на это реагировать! – вычленяя каждое пропитанное возмущением слово, блондин всё продолжал лежать с закрытыми глазами.– Не тешь себя пустыми надеждами. Я тебя не трогал.– Не тешь себя пустыми надеждами. Я об этом даже и не думал, – передразнил Хван, чье самолюбие было уязвлено, и без смущения медленно поднялся, тут же надевая тёплый плащ. Игнорируя пуговицы, исследователь посильнее затянул пояс и ступил босой ногой на холодный пол.

Лейтенант Пак расплылся в улыбке и с неохотой тоже встал следом.– Где ТэкЁн?

– Даже не спросишь, почему грохнулся в обморок, словно девица на выданье? Или для тебя это норма, а, господин исследователь?– Может мне тебя ещё и поблагодарить? Раз такое дело.– Я не настаиваю.– Не уходи с темы! Я не чувствую его.

– Сейчас уходишь с темы только ты, – невинно пожал плечами Пак, а после с преувеличенно наигранной обидой продолжил. – Где твоя учтивость? Если не заметил, я вообще-то спас тебя.– Твоими стараниями моя жизнь уже не станет как прежде...– Сам себе удивляюсь, какое, оказывается, я имею сильное влияние на окружающих! - продолжал насмехаться Пак.Чансон раздражённо закатил глаза. Терпеть издёвки и открытые провокации солдата не было никакого желания. Поэтому, попытавшись восстановить дыхание, он снова повторил свой вопрос.– Что ты с ним сделал, чёртов лейтенант?

– А ты как думаешь? – удовольствие от этого странного диалога несомненно получал только Пак.

– Тебе весело, да?

– А тебе нет?

– О, Господи! – вскрикнул Чансон и грубо вцепился в собственные волосы, начав наворачивать круги по старой лаборатории. – Я точно сойду с ума, если останусь с тобой хотя бы на минуту!– Спасибо за комплимент.– Замолчи! Закрой свой рот! Иначе я не ручаюсь за последствия! – сокращая образовавшуюся дистанцию, исследователь изо всех сил пытался сдерживать злость. Он не мог сорваться, потому что именно этого, по всей видимости, Пак и добивался. А тешить его самолюбие учёный не собирался.– Ты бы определился для начала. Хочешь, чтобы я замолчал или же, напротив, всё рассказал?

Ноги сами потянули Чансона вперёд, он не осознавал в какой момент его рука сжалась в кулак и нанесла первый удар по нахальному лицу солдата. Ослепляющая разум ярость полностью завладела учёным. Приводя его тело в движение, она вынуждала совершать опрометчивые поступки.

Словно оголённый провод, Хван буквально искрил жаждой расправы, стремясь отплатить Чанёлю за каждую его выходку. Только вот исследователь не учёл самого главного факта –преимущество играло не на его стороне. Чанёль хоть и грубый, высокомерный парень, с которым просто невыносимо общаться, но прежде всего он солдат. И это даёт ему неоспоримые привилегии в бою.Перехватить второй удар не составило труда, как и заломить руку за спину взбешённого парня. Детское ребячество пересекло границу, стоило перейти к рукоприкладству. Теперь двое упрямых парней выясняли отношения не посредством слов, а в бою, как истинные соперники.– Ты слишком открыт в ближнем бою, знаешь? – поучительное наставление Пака сопровождалось ударом в солнечное сплетение, от которого исследователь согнулся пополам и безнадёжно вцепился мёртвой хваткой в плечи солдата, избегая падения. Чанёль же заботливо его придержал, словно нерадивого ученика, посмевшего напасть на учителя.– Отвали, – прохрипел Чансон, судорожно глотая воздух.– Хотя признаю, твоя техника достойна внимания, даже не смотря на некоторые бреши в... – самодовольно говорил лейтенант вплоть до тех пор, пока Чансон не поддался корпусом вперёд и не впился зубами в основание шеи. – Чёртов засранец!Намотав светлые пряди на кулак, Чанёль грубо дёрнул исследователя от себя.– Что ты там говорил про брешь, господин лейтенант? – с вызовом спросил Хван, показательно вытирая окровавленные губы рукавом тёмного плаща, что принадлежал солдату.

– Ты что собака? Обзавёлся животными повадками?– Тогда вам совсем стыдно должно быть. Вы же лейтенант, а уже и с собакой справиться не в состоянии? – произнесённые слова показались Чансону достаточно смешными, от чего он тут же разразился заливистым смехом и потерял бдительность, чем и воспользовался Чанёль, чтобы вдвойне отплатить зазнавшемуся учёному. – А-ай!

Теперь на ключицах Хвана сияли два укуса, обрамленные рубиновыми каплями.– Меньше гавкай не по делу, щенок, – изящно стирая с губ чужую кровь большим пальцем, Чанёль сверху вниз посмотрел на съежившегося Хвана.– Псих ненормальный! Ты мне чуть кусок мяса не оторвал! – сквозь стиснутые зубы процедил Хван, зажимая свежие раны ладонями. – Уйди с дороги!Обречённый вздох сорвался с губ Чанёля, когда он устало сжал переносицу. Всплески эмоций, что так яро демонстрировал Чансон, его порядком выматывали. Лейтенант положил руку на плечо блондина и несильно сжал его, удерживая исследователя на одном месте.– Куда ты собрался?

– В медпункт, конечно же! Не хватало ещё бешенством от тебя заразиться. Господи, сколько крови! Ты точно псих! – возмущался Чансон, натягивая на ладони рукава плаща, чтобы ими зажать кровоточащую рану. – Если я умру, чёртов лейтенант, клянусь, не увидишь ты мирной жизни. С того света достану, помяни моё слово! А теперь прочь с дороги!– Какой же ты шумный.Вместо того чтобы освободить пространство, Чанёль, напротив, приблизился и насильно заставил учёного отвести руки от ключиц. Да, возможно, Пак действительно был более жесток, чем обстоятельства того требовали. Но признавать вину солдат в любом случае отказывался. Хван сам виноват, ведь первый полез кусаться.– М-м-м, – простонал блондин, сжимая ладонями кромку стола, на котором сидел, когда солдат коснулся мокрой тряпкой повреждённой кожи. – Больно, придурок!Стоило Чансону выругаться, как он тут же заработал подзатыльник.

– Не усугубляй своё и так плачевное положение, – смочив тряпку в холодной воде, Пак снова протянул руку к замолчавшему Хвану, невольно отмечая, что вокруг укусов уже начали появляться сине-желтые гематомы.– Это ты вечно усугубляешь моё положение! А-ай! Не руки, а грабли какие-то! Поаккуратней не можешь?– А ты помолчать? – опустив свободную ладонь на плечо, Чанёль надежно зафиксировал исследователя, не позволяя ему дёргаться, пока сам пытался обработать рану припасённой в лаборатории перекисью водорода.– Да что ты вечно меня затыкаешь?!– Отлично, хочешь поговорить, вот тебе тема. Как работает твоё восприятие?

Не трудно было заметить, как напрягся исследователь, стоило лейтенанту закончить предложение. Чансон удивлённо поднял голову и встретился взглядом с солдатом.– Почему ты спрашиваешь? – настороженно поинтересовался Хван.– Потому что ты сам об этом начал говорить. Тем более нам следует больше узнать друг о друге, мы ведь теперь в одной лодке.

– Я ещё не дал ответ, – упрямился Чансон, но Чанёль даже не поменялся в лице, словно бы согласие исследователя было делом времени. Тяжёлый вздох сорвался с губ блондина, прежде чем он продолжил говорить. – Я скажу, только если и ты пообещаешь ответить на мой вопрос.– Пообещать, серьёзно? – бровь Пака взметнулась вверх, демонстрируя его скептически-насмешливое отношение ко всему этому, а сам он чуть отстранился, чтобы достать из набедренного кармана бинт и рулон пластыря. – Может ещё и клятву на мизинчиках дадим, раз такое дело?– Знаешь, шутка не удалась.

– А я и не шутил, – непривычно серьёзным голосом произнёс лейтенант, разрывая переплетённые тонкие белые нити. – Только один вопрос. Но сначала ты.Чансон недоверчиво нахмурился, но всё же продолжил говорить:– Я вижу окружающий мир не как все.– Рад за тебя. И? Можно покороче? Мы не на сеансе психотерапии, – умело фиксируя плотный слой бинта полосками пластыря, с пренебрежением сказал Чанёль.– СНЦВ.– Что?

– Ну ты же просил покороче, я тебе ответил!– Да ты вообще страх потерял, как я погляжу, – Чанёль угрожающе навис над учёным, но более ничего не предпринял.– Сбавь обороты, я не твой подчинённый.– Только пока. Совсем скоро ты им можешь стать.

– Ты мне угрожаешь?– А ты услышал в этом угрозу?– Ха-ха-ха, – Чансон рассмеялся, а затем бесстрашно встретил тяжёлый взгляд солдата. – Я тебя не боюсь.– А следовалобы. Давай говори, – подгонял к разговору Пак, переключившись на другой укус.– Для непросвящённых, СНЦВ - это синдром нарушения целостного восприятия. Иначе говоря, я по-другому воспринимаю людей и мир в целом.

– И что это значит?– Я плохо различаю людей. Могу спутать близких с незнакомцами и наоборот. По крайней мере, так было раньше. Специализированные методики помогли мне адаптироваться, но их я начал проходить только с поступлением в академию, так что теперь у меня есть возможность запомнить любого, если свяжу его внешние данные с ядром энергии.Когда Чанёль закончил работу и с другой раной, Чансон попытался соскочить со стола, чтобы оказать ответную помощь, но лейтенант его проигнорировал.– То есть ты не сможешь узнать человека, если у тебя будут только внешние данные или только его энергия?

– Да. Для меня это невозможно.

– И даже голос отличить не сможешь? – исследователь отрицательно покачал головой и тогда Пак задал следующий вопрос. – А что с обычными гражданскими?

– Для меня они все на одно лицо.

– Хм, – непривычно было наблюдать столь сосредоточенное выражение на лице солдата, что постоянно дурачился и издевался над другими. Нечитаемый взгляд, коим он наградил блондина, не предвещал ничего хорошего. Казалось, Пак сомневался, стоит ли озвучивать следующий вопрос, или же, напротив, выбирал один из марева других. Недосказанность чувствовалась во всём: в жестах Чанёля, его позе, взгляде. Чансон не настаивал, но терпеливо ожидал, когда собеседник сам продолжит говорить. Прошло несколько секунд, возможно, минут, прежде чем Ёль собрался с мыслями. – Ты сказал, что научился отличать людей после похода в школу. Значит ты должен помнить людей, которые были в это время рядом с тобой?Настроение исследователя резко упало, брови нахмурились, а на губах застыла болезненная улыбка, но тем не менее Хван всё же ответил.– До десяти лет я смутно помню своё детство. Мой лечащий врач сказал, что, возможно, смерть родителей спровоцировала мою частичную амнезию. Всё что я знаю о своём детстве – это рассказы моих близких, – от слов Хвана Чанёль становился всё более мрачным, а его взгляд наполненный толи злостью, толи ненавистью, невольно заставил Чансона почувствовать себя предателем. –А почему ты...– Не теряй время, спрашивай, пока я позволяю, – лейтенант ловко сменил тему, увлекая Хвана в другой разговор, оставляя открытым тот. Солдат отвернулся от исследователя и чуть поколебался, перед тем как отойти от стола.

– У меня накопилось достаточно вопросов, – потирая ладони друг о друга, с довольной улыбкой произнёс Хван.

– Не сомневаюсь.– Тебе постоянно нужно язвить?– Нет, – быстро ответил Пак и сменил свой маршрут, на этот раз направляясь к выходу. – Ты исчерпал свой лимит. Я пошёл.– Стой! Я не это хотел спросить! – Хван дёрнулся к нему навстречу и перегородил дорогу.

– Твои проблемы. Я сдержал слово, так что ко мне нет претензий, – непривычно грубо ответил Чанёль и буквально оттолкнул Хвана, направляясь к выходу.Отступать – не в правилах Чансона, поэтому он всё же озвучил свои мысли.– Ты действительно из того самого клана Пак?

Чанёль остановился и медленно развернулся. Его тёмные глаза впились в костлявую фигуру учёного холодным взглядом. Хотелось опустить голову, но Чансон понимал, что если он прервёт зрительный контакт, то ответ так и не будет озвучен.– Идиот. Об этом знают все. Сомневаюсь, что до твоих ушей не доходили всевозможные слухи. Люди вечно слишком болтливы.– Я был там. В ту ночь, – чуть тише добавил Хван, перебив солдата.

– Ты же ничего не помнишь, – прищурив глаза, напомнил Чанёль, словно убеждая в этом самого учёного, и неосознанно сделал шаг навстречу.– Да, не помню, – согласился Хван. – Но мне так говорили. Именно поэтому я и хочу знать, что там произошло!

– Почитай книги, – небрежно бросил Ёль и развернулся, намереваясь уйти.– Никто не сможет мне помочь с этим, только ты... Пожалуйста, Чанёль, помоги мне...Голова солдата запрокинулась вверх, когда он с шумом выдохнул и нервно растрепал темные волосы:

– Чёрт возьми, сколько же от тебя проблем!

Несколько секунд ушло на то, чтобы преодолеть небольшое расстояние, образовавшееся между ними. И вот Ёль снова перед Хваном, сжимает его плечи и со злостью смотрит в растерянные глаза напротив.– Я поручился за твою безопасность. Так что не проси меня о большем, – Пак встряхнул исследователя, но тот упрямо глядел в ответ, не желая отступать. – С какой радости я вообще должен тебе помогать?– Мы в одной лодке. Ты сам так сказал.– Сказал, – Чанёль выплюнул это слово так, словно оно успело встать ему поперёк горла. – Но я не подписывался составлять тебе компанию в падении на дно.– Я тебя понял, – тихо отозвался Чансон, склонив голову.– Давай только без этого! Ты просто не представляешь во что лезешь!– Я тебя понял! Так что отпусти меня! – выкрикнул Чансон на одном дыхании, пытаясь сдержать слёзы обиды и неприятный ком в горле.

– Чансон...– Нет, не говори со мной! Я не хочу... – Чансон беспомощно повалился на солдата, когда тот дёрнул его на себя, заключая в объятия. – Пусти! Я не хочу тебя слышать!– Я помогу, – прошептал Чанёль на ухо, сдерживая бессмысленные попытки блондина вырваться. – Помогу, так что успокойся.– Ты врёшь! С чего тебе вообще помогать мне?

– Вместо того чтобы благодарить, ты, напротив, пытаешься меня разубедить. Ну, не дурак ли ты? – с насмешкой произнёс Пак, а его ладонь, аккуратно коснувшись головы, начала методично поглаживать светлые волосы, пропуская между пальцев. Подобные манипуляции успокаивали Хвана, чего солдат и добивался. – Кто бы мог подумать, что ты действительно будешь плакаться в моё плечо.– Не замолчишь, я снова тебя укушу, – тихо буркнул Чансон, пряча улыбку в основание шеи солдата, почти там, где сиял след от укуса.– Только попробуй.*** *** ***Бэкхён с присущей подросткам любознательностью следил за Джинхё. Девушка занималась профилактикой губительного влияния отрицательной энергии на организм больного. С раннего утра мальчик был полон энергии и стремился направить её в нужное русло, потому и выполнял мелкие поручения медика.– Воспитательница Сон, а он ведь поправится? – детский взгляд, наполненный гиперчувствительностью, тронул девушку, что попыталась подбодрить сникшего ребёнка.– Бэкхён, мы сделаем всё возможное для этого. Так ведь?Мальчик одобрительно кивнул, расплывшись в улыбке.

– Воспитательница Сон, а я мог бы стать медиком? – вдруг спросил Бэкки и смущённо опустил голову, начав нервно болтать ногами, сидя на соседней кровати. – Я хочу как и вы спасать людей.– Бэкхён, медик – это очень ответственная и энергозатратная профессия, требующая уникальных способностей, – поучительным тоном начала объяснять девушка, но, столкнувшись с растерянным взглядом, чуть сбавила обороты, подойдя к теме с другой стороны. – Будешь ты медиком или нет в основном определяет твоя предрасположенность к природным стихиям. Обычно это вода или огонь. Кстати, как раз в подростковом возрасте наиболее ярко проявляется та или иная склонность. Ты ведь ещё не определился с ведущей стихией?– Старший братец Чан обещал мне помочь с этим. Мы хотели проверить мои способности ещё несколько дней назад, но тогда я подвернул лодыжку.– Ааа, помню, он ещё носился как ошпаренный и всех на уши поставил. И как? До сих пор не проверили? – ладони Джинхё перестали излучать сияние, когда она переключила своё внимание с глубокой раны Ника на капельницу – очередной пакетик с алой жидкостью был почти пустым. На её слова Бён лишь отрицательно покачал головой. – Впрочем, я не удивлена. Чансон всегда много говорит и многое забывает. Как и сейчас. Я ведь просила его придти утром! Где его...Не успела девушка договорить, как в комнату залетел учёный, громко хлопнув дверью. Его любимая серо-голубая рубашка была чуть смята и небрежно заправлена с одной стороны в тёмные штаны. Весь вид Чансона буквально кричал о спешке и неловкости.

– Тише ты! – шикнула Джинхё, подготавливая иглу для переливания крови.

– Прости, не рассчитал силы, – поприветствовав медика, исследователь заключил в объятия подростка и сел рядом с ним, расплывшись в ответной улыбке. – А где наш великий и могучий капитан? Неужели пришёл в сознание?– Да, они с господином Чхве отправились на границу. Ложись давай, – Хван послушно выполнил просьбу, закатал рукав, протянул руку девушке, и в следующий миг тонкую кожу пронзила острая иголка, что вошла в вену.

– А что случилось на границе?– Чансон, ты как будто с луны свалился! Всю деревню эвакуировали, из-за вторжения зараженных. Неужели не слышал взрывов? Всю ночь гремели, только к утру и поутихли.

– Так вот почему на улицах никого не видно, – устало протянул Чансон и стоило ему прикрыть глаза, как он тут же провалился в сон.– И где же он успел так вымотаться? Уснул, как только голова коснулась подушки, – надежно закрепив руку блондина, Джинхё села на стул, потирая зудящие ноги.

Бэкхён удивлённо обернулся к другу. Несколько мгновений назад Хван говорил, а теперь спит, чуть нахмурив брови.

– Воспитательница Сон, а почему вы берёте кровь только старшего братика Чан? Он никогда не говорит об этом, но я вижу, как сильно братик изменился внешне.– Бэкхён, милый, я понимаю и, признаться, разделяю твои беспокойства, но тут уж ничего не поделаешь. Здесь не каждый донор подойдёт. Даже если группа крови и резус-фактор совпадут.– А почему?– Вся суть кроется в способностях носителя. В случае Никкуна – это ветер, следовательно ему подойдет донор-носитель такой же энергии и, безусловно, соответствующей крови. А найти такого здесь ну просто нереально, – когда пакет наполнился алой жидкостью, Джинхё аккуратно вытащила иголку и укрыла Чансона тонким одеялом. – В таких случаях очень кстати приходятся люди, в крови которых имеются большие запасы энергии, но она так и не приобрела своей направленности. Такую энергию называют чистой. И Чансон является её носителем. Кстати, чистая энергия в более малых количествах течёт и в жилах гражданских. Ладно, оставим их, а сами пойдём перекусим. Да, Бэкхён?Подросток взбодрился при упоминании еды и шустро направился к двери, где его уже поджидала Сон Джинхё.

Полевая кухня, несмотря на утреннюю эвакуацию, работала согласно своему режиму. Добровольцы во всю носились между столами с кастрюлями и мешками, пока гражданские и солдаты сидели за столами и на чуть влажной траве и обсуждали минувшие события. Заприметив среди толпы людей свободные места на лавке, Бэкхён с улыбкой ринулся к ним. В детской голове не промелькнуло и мысли, почему почти самый дальний стол пустовал, и почему жители Ёнхёнде предпочитали его избегать и даже лишний раз не смотреть в ту сторону.

Как оказалось, ответ был слишком очевиден. Эту территорию занял лейтенант Пак, который, хотел он того или нет, внушал в сердца смертных дикий страх, что граничил с благоговейным уважением к нему.– Ой, – запрыгнув на лавку, Бэк вдруг встретился взглядом с Чанёлем, который на секунду отвлёкся от чистки стального клинка, чтобы посмотреть на того, кто осмелился нарушить его уединение.

– Сиди спокойно, я не кусаюсь, – равнодушно произнёс солдат, когда подросток намеревался дать дёру, и почесал ключицу.Сидеть напротив своего кумира являлось для Бёна своего рода испытанием и наградой. Сейчас ему представилась возможность побыть с лейтенантом наедине, от чего детское сердце учащенно забилось, а ладони чуть вспотели. Болтая ногами, Бэкхён плотно сомкнул губы и начал нервно оглядываться в поисках воспитательницы. Джинхё нашлась болтающей с одной из медсестёр, и что-то подсказывало мальчику, что их разговор непременно затянется надолго.Блестящий от счастья взгляд снова вернулся к фигуре солдата. Чанёль не обращал на мальчика никакого внимания, полностью погрузившись в своё занятие.

– Лейтенант Пак! – незнакомый Бэкхёну парень из разведотряда появился в поле зрения буквально из ниоткуда. По крайней мере отследить его перемещения мальчик не мог, возможно, тому послужила концентрация на одном человеке, а может быть и количество людей на площади.

Один взмах и лезвие складного ножа, того самого, что принадлежало ТэкЁну, смертельно близко приблизилось к артерии на шее прибывшего связиста.– Я же просил не подкрадываться ко мне со спины, – неприкрытая угроза в голосе Ёля вызвала табун мурашек по спине испуганного парня. – Что у тебя?– Сообщение от капитана Ли! – отрапортовал связист и протянул сложенный листок пожелтевшей бумаги.– Свободен.Поспешно отдав честь, подчинённый быстро скрылся в потоке людей под надзором скучающего Бэкхёна. Чанёль бегло пробежался взглядом по написанным указаниям, а после испепелил бумагу серебристым пламенем.– А, – приоткрыв рот в попытке завязать диалог, Бэкхён вдруг неловко сомкнул губы, когда голова Чанёля была обращена в его сторону. Резко отвернувшись, мальчик нервно прикусил язык, обвиняя себя в трусливости. Вот тот прекрасный шанс пообщаться со своим кумиром, а он пасует, не в силах связать и пары слов.

Сколько прошло времени, пока он пребывал в размышлениях, Бэкхён не знал. Но, скорее всего, достаточно, потому что все на площади уже обзавелись порцией риса, которую уплетали с большим удовольствием, параллельно продолжая галдеть. Перед ним также оказалась тарелка с едой, а рядом расположилась Джинхё.– Жители деревни хотят устроить поминальный вечер. Все собираются на реке, там будут запускать бумажные фонарики и венки, – поделилась услышанным девушка, поливая рис соусом. – Лейтенант Пак, вы пойдёте?– Зачем? – прямо спросил солдат, словно то, о чём ему говорили, было чем-то весьма неуместным.– К-как это? – смутилась девушка и, глянув на Бэкхёна в поисках поддержки, получила детскую улыбку. – Отдать дань памяти, конечно же! Местные хотели бы и Вас видеть там...– Видеть человека, который сжег людей, на их поминках? Серьёзно?