Партия 7. Ради тебя (2/2)

Напор Чанёля заставил девушку поумерить пыл и неловко отвести взгляд, плотно сжав губы. Она и не думала, что всю эту ситуацию можно представить в подобном свете. Однако в словах солдата была своеобразная логика. Только сейчас Джинхё поняла, что предложение жителей Ёнхёнде – ничто иное как жест уважения, лишённый искренних намерений. Но больше этого открытия девушку удивила реакция солдата, который продолжал оставаться ко всему равнодушным.Побороть собственные желания Бэкхёну не удалось, тем более когда он не сильно-то им и сопротивлялся. Поэтому в перерывах между поглощением еды подросток не отказывал себе в удовольствии подробнее рассмотреть сидящего напротив парня, который невольно стал объектом его наблюдения. Пусть и молча, но сидеть за одним столом с лейтенантом Бёну нравилось.– Эй, лейтенант Пак!

Исследователя пока ещё не было видно, но о его пребывании здесь узнали все. Громкий звонкий голос Чансона пробивался сквозь шум на поляне достаточно чётко, не оставляя возможности быть незамеченным. Только вроде неугомонный учёный заснул, упав без сил на подушку, как вот уже спустя полчаса бодрствует в приподнятом настроении.– Я к тебе вообще-то обращаюсь!

С громким шлепком ладони Хвана опустились на плечи Пака, от чего тот невольно пошатнулся под тяжестью чужого тела, но так и не обернулся. Воцарилась мёртвая тишина. Мигом светловолосый парень приковал к себе всеобщее внимание. Все замерли в ожидании последующей реакции лейтенанта, который на удивление лишь передёрнул плечами и вновь принялся за прерванную работу.Острый укол обиды застал Бэкхёна врасплох. Мальчик с завистью смотрел на исследователя, что сел рядом с Чанёлем и без каких-либо трудностей завёл с ним разговор, а точнее вовлёк в очередной спор. Сейчас старший братец Чан казался ему здесь лишним. Подобные мысли напугали подростка, но всё же сколько Бэк ни пытался, они так и не покидали его голову, вынуждая чувствовать себя виноватым всякий раз, когда Хван оборачивался к нему и улыбался.Большую часть разговора мальчик пропустил, неприятное чувство не позволяло ему смеяться с остальными и подключиться к разговору. Почему Чансону можно так подходить к лейтенанту, а всем другим нельзя? Почему Пак хоть и кричит на Хвана, но всегда заботится о нём, позволяет себя касаться? Почему Чанёль улыбается только ему? Последний вопрос заставил Бэкхёна ещё больше обозлиться, ведь то, как приподнимались уголки губ Ёля, даже преувеличивая сложно было назвать ухмылкой. Да, это, несомненно, улыбка – такая редкая и адресованная лишь одному человеку.

Но ведь Чансон же не может всё это делать умышленно? Он ведь знает о симпатии Бэка. Так в чём же причина? В какой момент они так сблизились? Что он упустил?– Кстати, Чансон, я давно заметила и всё никак не могла спросить, – Джинхё ткнула палочками в основание шеи блондина, где просвечивались алые пятна. – Что с тобой случилось? Где ты успел пораниться? Что-то серьёзное?

– А-а, это? Хм, как бы сказать, – Чансон с почесал затылок и глупо улыбнулся. – Дикая собака покусала! Но ничего серьёзного, зубы у неё недостаточно острые, лишь гавкать может. Всё в порядке, Джинхё, не беспокойся. Она получила по заслугам.Поражённый рассказом учёного, Чанёль громко вздохнул и растянул губы в ухмылке. Полностью повернувшись к учёному, солдат схватил со стола его холодный чай и коротко пригубил прежде чем сказать:– Звучит так, словно ты накинулся на бедное животное. И каково оно, тягаться с дикой собакой?

Только слепой, да глухой не заметили бы двойного смысла в их диалоге. Что-то между ними произошло и это что-то их связывало, вот почему они это и скрывали. Подростковый максимализм нашёптывал Бэкхёну о жестоком предательстве. Глядя на этих двоих, сердце мальчика сжималось. Компания старшего братика Чана и лейтенанта Пака стала вдруг невыносимой, поэтому, забрав полупустую тарелку, Бён позорно сбежал.– Бэкхён, ты куда? Бэкхён!

Как бы громко и долго Чансон его не звал, мальчик не оборачивался. Ибо видеть и слышать этого человека сейчас он хотел в последнюю очередь.– Что это с ним?

– Внезапное озарение, – беззаботно произнёс Пак, и с удовольствием пояснил свои слова, когда столкнулся с недопониманием Хвана. – Осознал, что от тебя бежать нужно. И чем раньше, тем лучше.

На подобное высказывание Чансон лишь скривился и забрал свою кружку под смех Чанёля.– Раз ты не пойдешь на реку сегодня, значит поможешь мне с одним дельцем.

– Что опять ты задумал, Чансон?

– Ничего плохого, Джинхё, уверяю! Просто этим вечером я хочу насытиться прекрасным бекончиком! – в предвкушении желанного ужина Чансон довольно улыбнулся.– Ты хоть представляешь, насколько дикие кабаны выносливы и агрессивны? Сильно сомневаюсь, что такая неженка, как ты, вообще хоть что-то знает об охоте, – Чанёль бессовестно взял из тарелки шарик риса, обмотанный нори, который Хван так долго заворачивал.– Эй! Руки прочь, это моё!

– Хм, в таком случае сам пойдёшь. У меня и своих дел вагон и маленькая тележка.– Хорошо, – сквозь зубы процедил блондин и протянул тарелку с рисом. – Бери!– Разве так предлагают?– Господи! Ты не выносим!– Это твои проблемы, – сказал Чанёль, осознавая собственную победу, когда Чансон, скрипя зубами любезно попросил попробовать его еду. – Вот так бы сразу.*** *** ***В большую походную палатку залетел встревоженный солдат, привлекая к себе внимание находящихся в ней людей, что вынуждены были прервать свои дискуссии.

– Разрешите доложить...

– Какого чёрта здесь творится, Капитан Ким?! – грубо оттолкнув солдата, Тэмин зашёл в палатку, окидывая злым взглядом Чонина , что с его появлением расплылся в довольной ухмылке, сидя во главе стола.

Возмущённые вопиющей грубостью молодого человека, военачальники начали недовольно перешёптываться. Тэмин же засунул левую руку в карман и чуть задрал подбородок, игнорируя остальных. Его взгляд был направлен только в одну сторону, и смотрел он на одного мужчину, что медлил с принятием решения и потому так и не отдал распоряжения.– Капитан Ли, я ценю вашу настойчивость, но сейчас она неуместна. Так же как и ваш визит, – отклонившись на спинку стула, капитан оперотряда чуть скривил губы и обвёл палатку зажатым в руке карандашом. – Я выслушаю вас, но после. Так на чём мы остановились?..Потеряв к блондину всякий интерес, Чонин привычным движением зачесал тёмно-каштановые волосы назад и предпринял попытку восстановить разговор, касающийся дальнейших действий пограничных солдат и оперотряда. Дождавшись кивка со стороны капитана Ким, солдат, что молча стоял позади Тэмина, выпрямился и попытался сопроводить предводителя разведотряда к выходу. Но тот снова заупрямился и, не дав себя коснуться, капитан Ли приблизился к длинному столу, на котором была разложена карта и лежали бумаги с записями.– Я требую ответов. Немедленно, – сказал Тэмин, уперевшись ладонями в гладкую поверхность лакированного дерева.

– Да что вы себе позволяете?!..

Одним жестом руки Чонин подавил нарастающие возмущения и, одарив блондина взглядом, он не колеблясь отдал следующее распоряжение:– Оставьте нас.

– Но, капитан Ким, как можно подобное спускать с рук? Столь неуважительное отношение к старшему по званию чревато серьёзными последствиями, – высказывания неприятного на вид старика заставили Чонина переключить своё внимание на него.– Не думаете, что в вашем положении поднимать подобные темы также влечёт за собой весьма серьёзные последствия? Не слышали приказа? – Ким говорил холодным, надменным голосом, отчётливо выговаривая каждую букву, и ничем не скрытая угроза была замечена всеми, от чего военнослужащие, более не возникая, друг за другом покинули главный штаб.Капитан Ли не обращал на них ровным счётом никакого внимания: для него эта кучка стратегов не представляла ценности, потому и не заслуживала уважения. Лишь когда два капитана остались наедине, Тэмин позволил себе сократить расстояние между ними до минимума, разместившись на ближайшем стуле.– На границе орудуют заражённые, а ты отдаешь приказ не вмешиваться! Как это понимать?! – не стал медлить Ли и тут же перешёл к обсуждению волнующей его темы, из-за которой он здесь и оказался.– Слышал, ты пострадал во время выполнения миссии, – отбросив карандаш в сторону, Чонин поддался корпусом вперёд, не отказывая себе в удовольствии рассмотреть любимые черты лица. – Но, вижу, ничего серьёзного. Я рад.– Какое это имеет значение? Намекаешь на мою некомпетентность?

– И почему тебе всегда всё нужно сводить к этой чёртовой работе? – со злостью произнёс Чонин и откинулся назад, отвернув голову в сторону.

– Хватит, капитан Ким. Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь с Вами, – перешёл к официальному тону Тэмин, сомкнув пальцы в замок. – Предоставьте мне конструктивные аргументы. Почему мой отряд был отстранён от миссии на границе?

– Ах, вот как мы запели! Личную жизнь, говоришь? – вскочив, Ким начал метаться из стороны в сторону, смеясь над собственными словами, а после остановился и сжал спинку своего стула. – Ты единственный здесь, кто не может разделять работу и личную жизнь! Именно из-за тебя, Тэмин, наши отношения...– Вы забываетесь, капитан Ким.Холодное отношение Чонин мог стерпеть от кого угодно, но только не от Тэмина. Равнодушие с его стороны душило, вызывало щемящую боль в груди, но, казалось, Ли и вовсе не понимал, а может просто не хотел понимать, какое оказывает на него влияние. Блондин самостоятельно возвёл между ними стену, через которую нельзя было пробиться.– Забываетесь? Ха-ха-ха, – громкий, заливистый смех Кима был полон горькой насмешки над самим собой. – Думаешь, я такой же как ты, да? Думаешь, я способен перечеркнуть проведённое время с тобой, выкинуть его из воспоминаний, как это сделал ты?!.. Чёрт возьми, я ведь так тебя...

Слушать дальнейшие откровения и осуждения Тэмин не желал, поэтому, молча поднявшись, он направился к выходу. Говорить с Кимом и дальше было бесполезно. Но у самого порога его руку сжали и дёрнули назад, заставляя развернуться.

– Сколько можно? Почему ты никак не успокоишься? Что ещё я должен сделать, чтобы ты принял меня? Что мне...– Отпусти.– Тэмин, – потянув несопротивляющегося блондина на себя, Чонин тут же прижался к нему, заключая в объятия, – не отталкивай меня. Я не могу без тебя... Не будь эгоистом!– Ты сам виноват, – если сначала Тэмин хотел спокойно уйти, то теперь сдерживаемая обида и злость рвалась наружу. Оттолкнув капитана оперотряда, он чуть прищурил глаза, сверля молодого военачальника свирепым взглядом. – Ты видел какой я. Знал мои приоритеты. Я никогда от тебя этого не скрывал. Так какое ты имеешь право обвинять меня в эгоизме?!

– Давай попробуем сначала, – прямо заявил Чонин.– Нет. Нет! Я не собираюсь ввязываться в это снова! Ну, не подходим мы друг другу, такое бывает, прими это уже! Ты никогда не будешь для меня на первом месте!Болезненная улыбка исказила губы Кима.Не эти слова он ожидал услышать. Глаза его, наполненные тлеющим огнём призрачной надежды, поблекли и постепенно обретали смысл. Когда разум, подернутый дымкой вожделения, прояснился, Чонин с неохотой отстранился.– Ты говорил не приближаться к тебе, и я ушёл в долгосрочную миссию. А что же происходит теперь? – Чонин окинул взглядом фигуру капитана Ли, облокотившись на край стола. – Мне приближаться нельзя, а тебе в любой момент можно, так выходит, да?– Ты заблуждаешься, – уверенно произнёс Тэмин. – Я бы не стоял здесь, если бы не твои беспечные выходки.– Твои слова вынуждают меня злоупотребить своими полномочиями, капитан Ли.– Ты не посмеешь.– Думаешь? – продолжать разговор в подобном русле было чревато поражением для Кима. Он никогда не мог отказать блондину, и Тэмин это прекрасно знал. Поэтому сменить тему сейчас являлось необходимостью. Есть всё же то, что Чонин ещё в состоянии контролировать. – Я официально запрещаю разведотряду принимать участие в ликвидации врагов на границе. Неподчинение приказу повлечёт за собой соответствующие наказания. Вам всё понятно, капитан Ли и... заместитель Чхве?

Тэмину не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться, что Минхо стоит на пороге палатки. Только его Чонин одаривал столь ненавистным взглядом.

– Это твоё окончательное решение? – Чонин удостоил блондина лишь кивком головы, перед тем как погрузиться в чтение очередного отчёта, который он небрежно взял со стола. –Минхо, – обратился к заместителю Тэмин, хотя продолжал пристально смотреть на другого, – мы возвращаемся.С уходом Тэмина в палатке воцарилась тишина. Листы бумаги вернулись на прежнее место, а сам Ким устало рухнул на стул, запрокинув голову и прикрыв глаза рукой. Всё его тело дрожало. Неимоверно сильно хотелось ринуться за своенравным блондином, что не первый год отравлял сердце Чонина. Попытки себя сдерживать давались сейчас как никогда с большим трудом.– Ну почему всё так? Почему всё так? – повторял Ким, отстукивая пальцем по подлокотнику, лишь бы отвлечься от неприятных мыслей.?Давай расстанемся, Чонин...??Эти отношения отравляют нас обоих...??Мы пытались. У нас не получилось, поэтому...??... ты должен отпустить меня...?– НЕТ! – вскочив на ноги, Ким выплеснул всю свою злость и обречённость на столе, который был им грубо перевёрнут. Рухнув на стул, Чонин вдруг громко рассмеялся, не замечая появления нежданных зрителей, что с негодованием осматривали царящий в палатке беспорядок.*** *** ***– Эй, с тобой всё в порядке?

Незнакомый детский голос донёсся до Ника словно через толщу воды. Медленно приоткрыв глаза, солдат обнаружил прямо перед своим лицом ладонь, как оказалось, одноклассника, что настороженно на него косился. Да, эти тёмные непослушные волосы и туповатый взгляд могли принадлежать только одному человеку, с которым Никкун делил парту в начальных классах.– Отвали, – оттолкнув руку на вид шестилетнего мальчишки, Ник с удивлением отметил, что также является его ровесником.Странное ощущение нереальности всего происходящего тупой болью отдавалось в затылке и назойливой пульсацией в висках. Растерянный взгляд прикрытый напускным высокомерием скользил по небольшому светлому кабинету, что постепенно наполнялся детьми.

Это воспоминания, – услужливо подсказало подсознание, когда всё вокруг вдруг замерло, будто время остановилось. Брови мальчика нахмурились, ему с трудом давалось понимание происходящего. Не было никакого смысла восстанавливать минувшие события, пусть даже и в мире снов, ведь школьную жизнь он давно оставил позади и тому способствовали не самые приятные переживания. Возможно, раньше, несколько лет назад, Ник отдал бы всё, лишь бы снова с головой окунуться в беззаботное детство, увидеть перед собой человека, с которым он хотел связать судьбу. Но не сейчас. Не тогда, когда Ник почти полностью вытеснил из своих воспоминаний того самого мальчишку, что оказался предателем, стоило только полностью перед ним раскрыться.Однако это лишь сон, а значит здесь всё можно взять под контроль. Управлять своими сновидениями его учили ещё с ранних лет. Этот столь необходимый навык надёжно защищал сознание и подсознание от чужого влияния. Даже перед внушением демонов он выставлял блоки.Перед тем, как время снова возобновило свой естественный ход, мальчику удалось выяснить в какой именно период обучения он попал. И когда прозвенел звонок, а все дети, поклонившись появившемуся педагогу, расселись по местам, Ник неверяще уставился на дверь.Это тот самый день.– Уважаемые ученики, позвольте сообщить вам прекрасную новость. Для вас это будет неожиданностью, но с сегодняшнего дня с нами будет учиться ещё один замечательный мальчик...Монолог учителя Никкун пропустил мимо ушей, всё его внимание было сосредоточено на дверях, которые с минуты на минуты должны были распахнуться. И как только это произошло, в проёме показалась светловолосая макушка нового ученика. Удивление на лице Ника быстро сменилось раздражением и злостью, когда он с грохотом отодвинул стул и громко произнёс имя вошедшего мальчика, вложив в голос всю накопившуюся обиду и ненависть.– Чансон!Внезапный приступ тошноты заставил Ника попятиться назад и беспомощно повалиться на пол. Дышать становилось тяжело, словно в кабинете резко упало давление, из-за нехватки кислорода перед глазами всё начинало расплываться. Беспомощно подняв голову, Ник сделать рванный вдох, широко раскрыв рот. Даже в таком положении мальчик продолжал анализировать обстановку. И как он заметил, время снова остановилось.

Не в силах наполнить лёгкие необходимым элементом, Ник,превознемогая слабость, медленно поднялся. Прихрамывая на одну ногу, он направился к выходу из кабинета, туда, где стоял мальчик, который оставил неизгладимый след в его судьбе в виде душевного беспокойства и открытого подросткового восстания против всех и даже собственных родителей, которые всячески препятствовали столь ярому проявлению возрастного максимализма.

Ник доверился ему, полностью открылся, впустил в свою жизнь, в свой мир, а в ответ его предали, оставили одного. Всепоглощающая ненависть и невыносимая обида заставляли Никкуна жалеть о содеянном.

И если раньше он хотел бы увидеться с Чансоном, чтобы выяснить причину, почему он тогда так поступил, то сейчас единственное, о чём мог думать солдат, было опьяняющее желание мести. Ник мог поклясться, что непременно убьёт этого мальчишку, задушит собственными руками, но когда расстояние между ними сократилось до пары метров, он вдруг осознал, что не в силах даже преодолеть и пары шагов. Всё тело будто протестовало против разума, не позволяя приблизиться к цели и совершить задуманное, к тому же кислород в лёгких закончился, поэтому Ник потерял сознание.– Эй, с тобой всё в порядке?Никкун испуганно отшатнулся и отошёл от собственной парты на пару шагов. Его сосед словно загипнотизированный смотрел туда, где раньше сидел мальчик, а после спокойно отвернулся, занимаясь своими делами.

– Что здесь творится?

Ник с опаской оглядел класс, в котором всё было как и несколько минут назад.

– Ошибки быть не может. Я попал в петлю времени, – безрадостно констатировал Никкун, медленно и пристально оглядывая класс на наличие каких-либо пространственных искажений.

Погрешностью солдата было воспринимать происходящее как свой собственный сон. Место, где он сейчас пребывает, не являлось частью проекции подсознания. Вот почему здесь ничего не поддавалось контролю.

К моменту, когда в кабинет вошёл новый ученик, Никкун медленно приближался к дверям. И если все делали вид будто не замечали гуляющего по комнате одноклассника, то маленький Чансон, на удивление, смотрел прямо ему в глаза. Насторожившись, солдат замер ровно на том месте, где несколько минут потерял сознание.– Ты не защитил меня, – голос, лишенный каких-либо эмоций был с трудом узнаваем.

– Что?.. – не успел Ник договорить, как позади блондина образовалась воронка, которая за считанные секунда поглотила тело пятилетнего ребёнка. – Чансон!Никкун повалился на пол, ощущая очередной приступ тошноты. Мир, вокруг него, начал покрываться трещинами, а после и вовсе превратился в осколки, обнажая тьму, что тут же окутала небольшое пространство кабинета.– Ты не защитил меня, – тихо прошелестел голос Хвана.

Ник резко поднял голову и пораженно оглянулся. Копии маленького Чансона по очереди повторяли одну и ту же фразу, шаг за шагом окружая солдата. И когда голова Ника начала раскалываться, а он готов был закричать от боли, неожиданно всё стихло. Копии растворились, оставив только оригинал, что протягивал клинок, сжимая холодное оружие двумя маленькими руками. Смутная догадка проскользнула в мыслях Ника, когда он поднимался с колен и нерешительно протянул ладонь.– Это ведь мой меч?

На этот раз Чансон молчал и даже не смотрел ему в глаза. Когда клинок оказался в руках Ника, Хван сделал шаг назад и в следующий миг оказался схвачен неизвестным. Облаченный в темную одежду, он на удивление достаточно хорошо выделялся на фоне непроглядной тьмы, а всё благодаря светящемуся клинку, что он приставил к шее маленького Хвана.Секунда. Две. Один взмах. И бездыханное тело ребёнка падает на пол с порезанным горлом.– Чансон!

Ярость завладела сознанием Ника, заставляя двигаться вперёд и наносить удар за ударом. Полностью потеряв контроль над собой, он не замечал, как мир вокруг стремительно менялся, а его тело вновь приобрело черты взрослого человека.

Никкун схватил за горло неизвестного, и впечатал его в стену, что так удобно здесь материализовалась.

– Убью, убью, – безумие в глазах солдата не позволяло ему полноценно воспринимать обстоятельства, в которых приходилось принимать участие.

Внезапно руку, которой Ник душил убийцу Хвана, кто-то сильно сжал. Резко повернув голову в сторону, намереваясь по быстрому разобраться с нежелательным свидетелем, что осмелился вмешаться, Ник вдруг поражённо замер, а после быстро отстранился, уходя от чужого клинка.Двойник Никкуна встал перед убийцей Чансона, что обессиленно рухнул на пол.– Думаю, тебе пора сдаться, – неприятное чувство дежавю нахлынуло на Ника словно лавина, сошедшая с гор, только вот не всё шло в соответствии с минувшими событиями. Даже несмотря на то, что копия начала реплику как и он в своё время, закончил клон совсем иначе. – Ты не защитишь его.Фигура человека, которую так настойчиво оберегал двойник, начала быстро преображаться, принимая образ сначала светловолосого исследователя, которого солдат тогда спас, а после и маленького ребёнка, детские губы которого разжались, чтобы произнести лишь одну фразу:– Ты не защитил меня.

Никкун всячески старался оттянуть момент осознания истинного смысла происшедшего. Очевидные факты отказывались собираться в логическую цепочку. Принятие того, что он сейчас видел перед собственными глазами, могло означать лишь одно. Мальчик, который предал его в детстве и сбежал, и парень, которого он спас от демона, – это один и тот же человек. Это Чансон.****** ***Звук открывающейся двери и последующие торопливые шаги показались Никкуну достаточно громкими. Веки были непривычно тяжёлыми, поэтому поднять их удалось не с первого раза. Но стоило глазам солдата приоткрыться, как периферийным зрением он уловил знакомую фигуру человека, направляющуюся к выходу.

– О, ты очнулся! – с улыбкой на лице, произнёс Хван. – Мне позвать медиков?

Окинув Чансона пустым взглядом, Никкун резко поднялся и, отбросив одеяло в сторону, сорвался с места. Всего несколько шагов отделяли его от намеченной цели, преодолев которые, он тут же накинулся на учёного. И стоило повалить удивлённого Хвана на пол, как Ник тут же начал жестоко его избивать, нанося удар за ударом по бледному лицу. Вся накопившаяся боль за годы разлуки рвалась из солдата, находя выход в агрессии по отношению к другому. Ник даже не осознавал, что Чансон ему не сопротивлялся, он также не понял, в какой момент наполненные виной глаза плотно закрылись. Наконец, силы покинули солдата, а дрожащие руки разжались и безвольно повисли вдоль тела. Приоткрыв рот, Никкун жадно глотал воздух, пытаясь восстановить дыхание. Ожидаемого облегчения не последовало, от чего становилось ещё более невыносимо. Запрокинув голову вверх, он прикрыл глаза и позволил горячим слезам скатиться по щекам.Внезапно за спиной раздался крик, а минуту спустя Никкуна с силой дёрнули назад.

– Чёртов засранец. Не успел проснуться, а уже доставляешь неприятности! – грубо встряхнув подчинённого, Чанёль одной рукой прижал лицо солдата к стене, а другой перехватил его запястья спиной. – Что с ним, Джинхё?Девушка сосредоточенно прощупывала пульс на шее Хвана, хмуро оглядывая окровавленное лицо друга, на котором, казалось, и здорового места не осталось. Рассечённые брови, наверняка сломанный нос, избитые скулы и губы были не самым приятным зрелищем. Одного воспитательница Сон не понимала – за что с ним так обошлись?

– Он жив, – тяжело вздохнув, девушка обернулась к лейтенанту, а после окинула осуждающим взглядом другого парня. – Положи этого на кровать. У него швы разошлись.– Пусти! – прохрипел Ник, порываясь вырваться, но сильные руки начальника не позволили ему и шага сделать по направлению к Хвану. – Я должен...– Лежать!

Чанёль удерживал брыкающегося парня на кровати вплоть до тех пор, пока тому не вкололи успокоительное, а после он обернулся к блондину, что бездушной куклой лежал на полу в луже собственной крови.– И за что он так с ним? Всё лицо словно в мясорубке побывало, – сказала Джинхё и посторонилась, когда к учёному подошли солдаты, чтобы поднять бессознательное тело.– Я сам, – оттолкнув чужие ладони, Чанёль аккуратно подхватил Хвана и понёс его к выходу, не имея никакого желания оставлять учёного наедине с обезумевшим солдатом. Грубо ударив ногой по двери, Пак зашёл в тёмную комнату, освещённую лишь светом из коридора, и уложил блондина на кровать. – Вот тебе и хорошо провёл вечер. Смог избежать озверевшего кабана, а кулаков солдата – нет, ну не дурак ли?Взгляд Чанёля метнулся к окну, за которым уже начало темнеть, а значит совсем скоро должна будет состояться встреча, исход которой предопределит не только жизнь Хвана, но и его судьбу тоже.