- 9 - (1/1)

Это было непросто. Альфредо был старше и сильнее меня, и если бы не дополнительное вливание крови Алессандры, я бы погорела. Но давайте разбираться по порядку.После шумной ссоры и разъезда с Луи, я вернула ?девичью? фамилию и зажила полной себе хозяйкой неподалеку от Театра вампиров. Встречаясь в театре, мы с Луи обливали друг друга ледяным презрением и не обращались друг к другу даже с приветствием. Мэтра Альфредо это чрезвычайно забавляло. Вампиры из старой общины Рима вообще любили раздор и разрушение, так что наша вражда была для Альфредо как бальзам на душу. Он то приближал к себе Луи, маня его древними знаниями и тайными ритуалами, то вдруг замечал меня и хвалил за то, что я сменила яркое неприличное платье на траурную черноту.- Наши одежды сливаются с ночью и самой первородной Тьмой, - довольно мерцал глазами этот упырь. Я выкрасила волосы в радикальный черный ему на потеху. У Луи проблема с цветом волос не стояла изначально. Но он стеснялся выходить на сцену, считая это занятие не подобающим джентльмену. А я…Я послушно завывала в хоре вампиров переделанные средневековые гимны, пела дурацкие песенки про побеждающую Смерть и даже как-то, в виде особого поощрения от маэстро, вышла на сцену в черном балахоне с бутафорской косой. Я выжидала, осматривалась, становилась ?своей?. Это было мерзко, но не настолько, как валяться в подвале среди трупов или слушать крики сжигаемых на костре людей. Также у меня появились ?подруги? из числа этих клыкастых тошнотворных ворон, Селеста и Гиацинта, две из ларца, одинаковых с лица. Одинаковые вычерненные волосы и брови, набеленные лица и идентичный гардероб. Порой они разговаривали, как близнецы Уизли: одна начинала фразу, другая ее заканчивала. Дамы восхищались своим мэтром, и я без стеснения тянула из них информацию. Альфредо не был сильнее Мариуса, по крайней мере, его почитательницы не слышали ничего о зажигании пламени и полетах, кроме как о полете его несравненной мысли, ха-ха. Это было важным условием моего плана, иначе я не взялась бы тягаться. Куда мне со своими хилыми силами до прокачанных пирокинетиков. Но раз таковых в Театре не обреталось, мои голоса в голове вынесли однозначный вердикт. Сжечь. Альфредо ведь понимал толк в дружеских ночках у костерка, как и в передаче традиций молодежи. Придут честолюбивые дублеры, дай б-г им лучше нашего сыграть, как пелось в песне, до которой мир вокруг еще не дожил.На игру я как раз решила сделать ставку. Я принялась расспрашивать ?подруг?, нет ли в труппе композиторов. Мол, Лестат в Новом Орлеане сочинял для меня милые песенки, я так соскучилась по новой вампирской музыке. Здесь, в Театре, конечно, идут потрясающие представления, да вот только сочинитель пьес и музыки, говорят, давно вышел на солнце. Может, стоит написать Лестату? Он ведь ни за что не может дуться на меня всерьез, глядишь, осчастливит Париж новым визитом и новыми произведениями.- Новая вампирская музыка у Лестата? Что ты имеешь в виду, куколка? – заинтересовался Альфредо, когда ему донесли о моих маневрах.- Ну, она гораздо быстрее человеческой, – я нахмурила лоб, будто вспоминая. – Лестат мог очень быстро играть, а я танцевала или пела. Это было еще до появления Луи, когда домашние концерты принадлежали исключительно сфере искусства. Помню, однажды он уговорил хозяев какого-то человеческого приема на постановку спектакля, а сам написал музыку. Ух, как это было захватывающе! А еще он писал премилые стихи. - О чем же писал твой брат? – спросил Альфредо.- Ой, о чем он только не писал, мэтр, - я рассмеялась. – Луна вышла из облаков, он об этом напишет. В округе случился мор, у него готовы вирши. Иногда заранее, ха-ха-ха. Придут в гавань иностранные суда, а следом за ними на бумагу ложатся строки. Он и про ночь моего перерождения написал, - я подпустила гордости в голос.- Ну-ну, потешь меня, - обнажил клыки в улыбке Альфредо. - Что сегодня видно, что сегодня слышно?Вся округа наша на берег вышла.И у всех сегодня главная забота – Посмотреть на игры русского флота.То-то удивимся, на потеху глядя,Как фрегаты топят, прихоти ради.То-то будет ярко, то-то будет жарко,Ведь для развлечений ничего не жалко.Я оборвала первую песню из ?Графа Орлова?. И прибавила:- Как-то так. Лестат мне потом объяснял, что зря я, дурочка, напугалась в ту ночь. Это были просто потехи. Он говорил, сама Ночь приветствовала меня, - я с нарочитым превосходством взглянула на Луи, чья ночь падения во тьму не ознаменовалась даже легким дождиком, не говоря уж о более громких и масштабных событиях.- Лестат тот еще вздорный балабол, - как бы себе под нос прошипел Луи. - Тому нечего сказать, кто ничего не знает, - глупо засмеялась я, и мои ?подруги? меня поддержали. Так, слово за слово, Альфредо заинтересовался ?творчеством? Лестата, и у них на этой почве даже размолвка вышла. Луи с пеной у рта отстаивал тезис, что Лестат сроду ничего путного не написал, а я невзначай принималась напевать мелодии или цитировать строки из ?Орлова? в собственном вольном переводе на французский. Альфредо даже отлучил Луи на некоторое время от Театра, чем я поспешила воспользоваться, вызвавшись помочь в организации сцены гуляний, куда, вопреки оригинальному сценарию, должна была вместо княжны-самозванки забрести Смерть с косой и убить беспечных гуляк. Выходить в роли Смерти мне было не привыкать, только косу в этот раз я думала прихватить настоящую, а также запалить огонек. Драпировки, части бутафорского корабля и некоторые костюмы я заранее пропитала горючей жидкостью и высушила. Потом не пожалела ароматов, чтобы замаскировать запах. Добавила больше бумаги: вееров, масок, гирлянд цветов и так далее. Все смотрелось пышно, ?дорого-богато?, блестело позолотой и таило в себе зерна смерти. Наконец, час пробил.Внутри корабля я попросила местных умельцев устроить место для фонтана-фейерверка, которое, после установки, обложила веревками. Полыхнуло так, что я сама едва жива осталась. Ослепленного огнем Альфредо пришлось добить косой, пока его свита пыталась спастись вместе с непочтенной публикой. У меня обгорели волосы, брови и ресницы, но, главное, дело выгорело. Минус второй враг. Я смеялась, глядя на пожар, и прыгала вокруг в лучших традициях Беллатрисы Лестрейндж. В театре что-то взрывалось, громыхало, так что пришлось рубить соседние дома, чтобы не дать пламени распространиться.- Это ты, твоих рук дело! – Луи возник в свете зарева и попытался меня схватить. Не тут-то было. - Ха-ха, и что? – я ему подмигнула. Это был первый раз после сцены в экипаже, когда мы заговорили друг с другом напрямую. - Зачем ты это сделала? – Луи таращился то на пожар, то на мои прыжки.- Я сумасшедшая, мне положено, - оскалилась я. - Парижские вампиры объявят тебе месть и убьют, - выдохнул Луи.- Если переживут эту ночь. И вообще, все вспыхнуло само, наверное, со спецэффектами переборщили. Никого рядом не стояло, пока я приканчивала хозяина балаганчика, - я остановилась и заглянула ему в глаза. – Разве только ты меня сдашь. Тогда мне не жить.- Я… я тебя не понимаю. Ты снова лгала. Притворялась, что ты от них в восторге, чтобы сделать вот это… Зачем, о Небеса, зачем?! - Пусть это останется моей маленькой тайной. Должна же быть в женщине какая-то загадка. Ладно, если не проболтаешься, то заранее спасибо. Я как бы тоже погибла в огне вместе с мэтром, так что пора подаваться в бега. Если встретишь Лестата, привет ему от меня. И передай, как брат и компаньон, он у меня по-прежнему вне конкуренции. - Он не писал этих песен, не писал, - отчаянно выпалил Луи.- Странный ты чудак. Тут у нас опасный большой пожар, скоро рассвет, а тебя интересует авторство каких-то вздорных песенок. Эх, молодежь пошла, - я изобразила старческое кряхтение и помчалась от Луи со всей доступной скоростью. В нашем импровизированном забеге выяснилось, что я бегаю быстрее, так что главный приз – избавление от балласта - на сей раз я смогла вытянуть.После сожжения Театра вампиров я распрощалась с привычными платьями, длинными волосами, женским именем и отправилась в Петербург. Местной клыкастой общине в представилась как Алекс Кин, выходец из северных американских штатов. Мол, на дворе прогрессивный девятнадцатый век, скоро вообще двадцатый в дверь полезет, пора взглянуть на мир и себя показать. Как Алекс я освоила велосипед, чем окончательно шокировала чопорное общество, принялась активно агитировать за технические новинки и электричество, так что меня сначала услали смотреть старую столицу, а потом и вовсе предложили прокатиться в Лондон на Всемирную выставку, мол, там я скорее найду единомышленников. Единомышленники мне были не нужны, но тактичное предложение на выход я не стала игнорировать и, в самом деле, отбыла в Англию. Лондонской семье я также оказалась без надобности. Они спровадили меня в Эдинбург, а там я поумерила новаторский пыл и на несколько лет составила компанию обретавшемуся в одиночестве Туллочу Шотландцу. Туллоч застал еще раннее Средневековье, и к началу двадцатого века был утомлен суетой и ускорением ритма жизни. Большую часть времени он проводил в отдаленном, полуразрушенном замке, стоявшем в болотистой местности около старой границы. В городах он бывал наездами, чудо, что мы пересеклись в Эдинбурге. Туллоч по-стариковски ругал все новое (а новое у него начиналось аккурат с Ренессанса), так что нам было, о чем поспорить долгими зимними вечерами. Когда я рассказала ему отцензуренный вариант истории с Сантино и Театром его ставленника, Туллоч лишь попенял, что Альфредо легко отделался.- Ну, извини, не то время и место, чтобы его четвертовать, вспороть живот, а потом медленно поджарить требуху, - отмахнулась я. – Да и пользы от этой показухи?- Слабак, - рыкнул Туллоч. – Все вы изнеженные слабаки, не умеющие нагнать страху на своих врагов и держать в узде никчемных сторонников. Погодите, придет тот, кто встряхнет ваши прогнившие мозги. - Тебе легко говорить, вон ты какой мощный, - Туллоч поражал мое воображение, до сих пор тренируясь с мечом и копьем. - Так надо было выбирать сильных союзников, а не хилых мужеложцев.- Вот сейчас было обидно. Ты на меня намекаешь? Повторяю специально для средневековых замшелых коряг. Я не виноват, что у меня такое сложение, - я не хотела с ним ссориться. Помимо того, что, когда Туллоч бывал в настроении, он выдавал на-гора средневековые песни и шутки, мне было не к кому и некуда больше пойти. - Слепой музыкант и дохлый нытик. Отличную компанию ты подобрал, мальчишка, - расхохотался Туллоч. - Лестат не слепой, ты что-то путаешь. Он и Луи вообще не участвовали, - я поправила хозяина.- Парня от девки не отличить, - никак не мог перестать ржать Туллоч. – Гнилая эпоха, гнилой народец. - Девки, знаешь ли, тоже девкам рознь. Бывают худосочные, что спереди, что сзади плоские.- Не в этом суть, - снисходительно сказал Туллоч. – Настоящий мужчина бабу завсегда почует и раскусит. Первые правило, родное мое, не смеяться. Вот я и не смеялась над настоящим мужчиной. Но следственный эксперимент все же провела. Тишком прикупила модных вещичек, подрыжила волосы, сделала стрижку, накрасилась, оделась и продефилировала мимо Туллоча, когда он снова был в городе. Как он смешно старался меня подцепить. Но я сразу сказала, что тут проездом на континент, так что пусть губы не раскатывает и клыки не точит. В итоге еле ноги унесла от навязчивого кавалера. Когда через месяц я снова вернулась в замок как Алекс, Туллоч мне попенял, мол, носит меня, где не надо, а тут такая ведьма промелькнула, хоть сейчас начинай с ней бороться: рыжая, злобная, но смазливая, чертовка. Я напомнила, что как-то не особо понимаю в ведьмах. Туллоч напомнил, что я вообще мало, что в жизни смыслю. Так и жили, пока не грянула Первая Мировая и Шотландец вконец не свихнулся. Туллоч уверовал, что дожил до примет Апокалипсиса, и решил заранее покаяться и отойти в мир иной. Я до хрипоты с ним спорила, доказывая, что это еще не конец, но уж если упрямец проникнется идеей… После очередной поездки в город я нашла лишь следы пожара во дворе и оставленные для меня в личных покоях деньги и драгоценности. Мол, такой слабак, как я, даже вовремя умереть боится, так пусть тратит то, что владельцу уже без надобности.Мне было тоскливо в замке без Туллоча, так что, поплакав и снова сменив гардероб, я решила еще раз попытать счастья в Новом Свете. Ну, или хотя бы Вторую Мировую там отсидеться. Или задержаться на подольше, почему бы нет? Тем более, как выяснилось, там меня ждал старый знакомый.Ладно, кого я обманываю? Никого он не ждал, так, влачил жалкое существование на обочине сияющего огнями человеческого мира. И ныл. Этого в Луи не смогли бы изменить и две вечности, не то что кусочек одной. Однако, чтобы прозябать со всем удобством, хорошо иметь свободные уши, потому как не себе самому же вслух ныть? Это было бы уже сумасшествием, а терять рассудок Луи ни в коем случае не собирался. Не то что обвинять кого-нибудь, что его сводят с ума или по которому разу разбивают сердце. Я наткнулась на Луи в Нью-Йорке. Стоял шестьдесят первый год, по хайвеям рассекали большие машины, братья Кеннеди были живее всех живых, мир был взволнован полетом майора Гагарина. Летняя ночь, Таймс-сквер, - хорошая декорация для явления героя романа. Все располагало: время, место, обстановка и настроение. Если бы я услышала смех Лестата, то не удивилась бы. Но я услышала лишь печальный вздох Луи, а также мне достался подозрительный взгляд и обвинение, что я его выследила.- Никогда еще русская шпионка Наташа Романофф не была так близка к провалу, - я развела руками. – Слушай, а давай притворимся, будто я тебя не заметила? Доставай скорее темные очки, накладные усы и дуй отсюда. - Снова пытаешься превзойти Лестата? – задрал нос Луи. – Я видел его в конце тридцатых. Жалкое зрелище. Развалина. Думаю, он недолго протянет такими темпами. Вероятно, лишь на крысах да бродягах живет. - Жаль, а был такой красавчик, - я изобразила ностальгический вздох и по привычке соврала. – Оставь меня, Луи, я в печали. Мой хозяин умер. Вышел на солнце.- Магнус? Так он ведь давно умер.- Нет, насчет Магнуса я соврала, - сказала чистую правду я и тут же припорошила ложью. – На самом деле, тот, о ком я говорю, тоже был средневековым вампиром, только не немцем, а шотландцем. Его звали Туллоч. - Ты говорила, твой создатель тебя украл, был жестоким и дурно с тобой обращался, - нахмурился Луи.- Да врала я, врала. Мой создатель честно меня купил. Такие дела, Луи. Обидел меня совсем другой вампир, Альфредо. Туллоч, кстати, попенял мне, что я слишком мягко с ним обошлась. То ли дело мстили в Средние века – стиль, размах, а мы… Туллоч считал меня слабачкой, даже не настаивал, чтобы я вышла на солнце вместе с ним. Мол, цена моему покаянию – полпенни в базарный день.- Сейчас ты опять врешь? – с горечью спросил Луи.- Всю правду не говорю, это так. Но Туллоч Шотландец действительно погиб. Поверил, будто наступает Конец Времен. Что бы он теперь подумал, глядя на все это? Что мы все померли и очутились в аду? Мне его не хватает, - призналась я. – А тут еще ты с новостями про Лестата… Все меня бросили, - нелогично, но эмоционально закончила я. Для Луи это было самое оно.- Все настолько плохо, дружок? – он приобнял меня. – Но, Аманда, скольких ты обидела или бросила сама?- Я была очень-очень нехорошей девочкой, Санта, - подтвердила я, думая, что мальчиком я вообще была, хм, являюсь… Мда, лучше об этом промолчать. – Теперь в моем чулке болтаются лишь горелые угольки. Будешь читать мне мораль? Упиваться мифической справедливостью? Можешь не трудиться, я по-прежнему в нее не верю.- Узнаю мою старую колючку! – рассмеялся Луи.- Ты кого старухой назвал? Как у тебя язык не отсох? – я притворно возмутилась. Чувствовалось, что Луи давно ни с кем не цапался, и ему этого явно не хватало. Слово за слово, мы припомнили все старые претензии, потом сочинили на ходу пару новых, ?смертельно? обиделись, ?великодушно? друг друга простили и отпраздновали встречу совместным ужином. А потом Луи отвел меня к себе и предложил снова съехаться. Сказал, что устал жить один, а тут хотя бы я. Я тоже устала жить одна, поэтому не стала убивать его за это пошлое ?хотя бы?. Взаимность – отличная основа. Мы оба были друг для друга ?хотя бы?, и великолепно это понимали. Мы путешествовали, ходили в кино и на выставки, бывали в опере, шипели друг на друга и вспоминали былые дни. Некогда мы изображали новобрачных. Теперь, если отрешиться от внешности, мы больше напоминали старых, опостылевших друг другу супругов, которые могут разделить разве что скуку. Но мы старались развлекаться. Пытались вести себя мило и даже делали друг другу никчемные подарки. Пока однажды… На идею меня натолкнуло новое место обитания: дом с просторным чердаком и крутой деревянной лестницей. Что-то щелкнуло в памяти, и я купила на гаражной распродаже письменный стол, пару потертых кожаных кресел и словарь синонимов. Когда книги не помещались уже в коробки, Луи сделал для них полки. Так у нас появилось подобие библиотеки. А потом я приволокла и водрузила на стол печатную машинку.- Что это, милая? – лениво спросил Луи. Как и я, он полюбил проводить часть ночи на чердаке.- Твоя новая легенда. Кто дрыхнет весь день напролет и активничает ночью? Творческие люди! Теперь ты будешь начинающим писателем, а я – твоей музой. Так все завертелось. Луи решил попробовать почувствовать себя писателем, купил бумагу, начал что-то отстукивать на машинке и втянулся. Даже перестал дежурно шпынять меня за вранье. Вместо этого он принялся изводить меня чтением своих опусов.- Это невыносимо, - я поднимала глаза к потолку. – За что ты меня пытаешь? Я сожгу эти листы, так и знай.- Ну уж нет, это вообще была твоя идея. Я напишу книгу, возможно, даже не одну, - пообещал Луи, войдя в раж. Книга грозила разрастись до монструозных размеров. Таким томом только черепа проламывать. Луи скрупулезно описывал ?историю своих бедствий? от встречи с Лестатом в восемнадцатом веке до воссоединения с ?Амандой? в двадцатом. Условно хороших героев, кроме самого Луи, в этом романе предсказуемо не было, а из всей истории напрашивался вывод, что жизнь – это страдание, смерть – еще большее страдание, а вампирское посмертие – это как жизнь и смерть вместе по уровню страдания. И выхода из этой круговерти никакого. Одна только радость: созерцать восход солнца на экране, таясь в темноте кинозала. Я думала, подобное чтиво ни одно издательство не примет, а поди ж ты. Луи вышел аж в основатели жанра произведений о страдающих ?хороших? монстрах в жестоком мире и неожиданно по-настоящему разбогател. Впервые с того времени, когда был живым плантатором-рабовладельцем. И понеслось.Бесконечные письма, ответы на вопросы, встречи с читателями в нарочито вампирском антураже. Свое ?Интервью с вампиром? (на страницах книги автор как бы рассказывал о себе репортеру) Луи подписывал на крышке гроба, который специально приволокли в торговый центр. Толпа напирала, выбелившие лица и надевшие черные парики девушки капали слюной от восторга. У Луи появился собственный фан-клуб, а ?молодой талантливый автор? засел за продолжение, периодически отвлекаясь на диалоги со мной. Свою вторую книгу он решил назвать ?Аманда во Тьме?. И главное для меня было по-прежнему держаться первого правила и не ржать.