Ещё досмотр (1/1)

Не проходило ни минуты, чтобы кто-нибудь из заключённых украдкой не смотрел на Бон-Бон. Она отдыхала, сидя на низком бетонном парапете пересохшего фонтана. Опиралась на заведённые назад руки с горстью ярких браслетов, расставила оголённые стройные ноги в плетёных босоножках. Голову запрокинула, закрыла глаза?— лишь накладные, подведённые белой тушью ресницы кокетливо торчали вверх. Карибское солнце покрыло точёную фигурку ровным загаром.Но ни один арестант до сих пор не получил ночи с Бон-Бон. Только чекисты пользовались властью и не спрашивали её разрешения.—?Бон-Бон! —?разнеслось по дворику для прогулок. —?В допросную! Немедленно! На досмотр к лейтенанту Виктору!Десятки алчущих взглядов устремились на Бон-Бон. Каждый мечтал сейчас оказаться на месте лейтенанта.Надсмотрщик терпеливо ждал, пока Бон-Бон возмущённо взмахнёт ресницами и сожмёт губы с красной помадой, тряхнёт рыжей гривой и только потом соизволит пройти в сторону тюремного корпуса. Покачивая бёдрами, естественно, и разбрасывая воздушные поцелуи. Ладони заключённых скользили к паху, лезли под грязные штаны.У дверей Бон-Бон развернулась, помахала всем рукой и вошла в тёмный мрачный коридор каменного здания. Дорогу она знала наизусть, дойти могла самостоятельно: практически каждый день последние два года подвергалась глубоким анальным досмотрам. Дрочащий позади надзиратель, однако, льстил её самолюбию и вызывал довольную усмешку.—?К стене! —?скомандовал конвоир и, толкнув в плечо, облапал крепкую спину поверх тонкой маечки, затем открыл дверь и впустил её в тесный низкий каземат, с лязгом запер засов.Лейтенант Виктор сидел на стуле перед большим пустым столом, в лежащих на коленях руках держал пистолет. С притворным сожалением смотрел, как неприличного вида заключённый остановился у двери и нетерпеливо покачивает бедром, выказывая презрение.—?Сядь,?— сказал он и глазами указал на единственный стул напротив себя.Бон-Бон, вихляя задом, прошествовала к стулу и села, поправила пышность причёски и сложила изящные руки на животе. Стала ждать. Игра двинулась по привычному кругу.Виктор не спешил продолжать, молчал. Прижимал пистолет к паху, едва заметно тёр им ещё не налившийся член. Во взгляде исподлобья стоял укор истинного революционера.Минут через пять лейтенант встал, положил пистолет на стол, скрестил руки за спиной. И спросил со всей строгостью:—?За что осуждён??— За гомосексуализм и трансвестизм,?— с вызовом ответила Бон-Бон и потянула стройную ножку чуть в сторону, задирая цветастую юбчонку вверх. У лейтенанта и без этого сексуально-раскрепощённого жеста наступила эрекция, левая штанина стремительно вспухала, образуя очертания внушительного органа. Чекист прикрыл его ладонью и с невозмутимостью принялся мять.—?Ты готов отречься от этой, противоречащей делу революции, пошлости? —?спросил он.Бон-Бон выпятила губки и расправила на коленях оборчатую юбку. На подобные вопросы она никогда не отвечала, молчание говорило за неё… и возбуждало лейтенанта до предела.—?Сегодня у тебя очередная ходка с запрещённым в тюрьме предметом,?— сообщил прекрасно осведомлённый Виктор. —?Что это? Для кого? Выдашь контрабанду добровольно или устроить досмотр?Бон-Бон, подняв брови, рассматривала накрашенные ногти.Лейтенант понимающе покивал. Нервно играя желваками, прошёлся туда-сюда вдоль стола, пальцы с члена не убирал. Наконец остановился, взял со стола пистолет и засунул за пояс форменных брюк.—?Сопротивляешься революционным идеям? Не хочешь по-хорошему? Ладно, будет по-плохому. Я найду сам. Залазь на стол.Бон-Бон скрестила с ним взгляды и, убедившись, что он не шутит, подчинилась грубой силе. Встала со стула, села упругой попой на край стола, отклонилась назад, на локти и эротично подняла ноги, согнула. Юбочка задралась к плоскому животу, являя на обозрение розовые трусики и вываливающиеся из них член с мошонкой.Виктор громко сглотнул и, совладав с собой, закатал правый рукав.Приблизившись к осуждённому, он провёл пальцами по его гладенькой ягодице и внутренней стороне бедра, пощупал через шёлковую ткань гениталии и анус. Потёрся выступающим из штанов пенисом о промежность. Визуально ничего запрещённого у заключённого обнаружить не удалось, необходимо переходить к доскональному досмотру.Мешали трусики. Взявшись за резинку, лейтенант стянул их, для чего Бон-Бон сначала приподняла зад, потом ножки. Проделала это с горящим гневом взглядом?— это тоже заводило чекиста. После она откинулась на спину и уставилась в тёмный запаутиненный потолок, в центре которого прямо над столом желтел светлый круг света от лампочки. Расслабилась, впуская в себя сразу три послюнявленных пальца. Она их даже не почувствовала?— для её натренированной кишки три пальца были сущей мелочью, щекотали, но не больше.Проворные пальцы ощупывали слизистую, давили, пытались пролезть как можно глубже, иногда попадали на простату и обводили круговыми и поперечными движениями, ковыряли, будто это и был тот самый запрещённый предмет. Бон-Бон прикусила нижнюю губу и сжимала пальцы ног, чтобы не закричать от удовольствия.—?Глубоко засунула? —?нахмурил брови Виктор и с хлюпаньем выдернул пальцы, обтёр, как всегда, о свой стояк.Бон-Бон дёрнула плечиком. И тогда в неё вбился целый кулак?— это было ещё приятнее. Она заёрзала, насаживаясь плотнее. На лице изображала ненависть к чекистам, революции и всему происходящему.—?Не нравится? —?спросил лейтенант. —?Будешь сотрудничать?Ладонь по самое запястье хозяйничали в заднем проходе, горячие податливые стенки кишки обхватывали её. Кулак ходил взад и вперёд, иногда выскальзывал и вновь погружался во влажную теплоту, расширившаяся дырка легко впускала его. Досмотру подвергался каждый квадратный сантиметр ?тайника?, но безрезультатно. Лейтенант вертел рукой, проворачивал, погрузился почти по локоть, но находил лишь пустоту.Вдруг он остановился и вытащил ладонь. Шипя от наслаждения, обтёр о бугрящуюся штанину. В задумчивости, разминая член, прошёлся вокруг лежащего на столе в постыдной позе заключённого. Вынул из-за пояса пистолет. Бон-Бон закатила глаза от предсказуемости следующей сцены, но всё же заметно побледнела.—?Я заставлю тебя отказаться от вредного образа жизни! Научу уважать достижения революции! Перевоспитаю!Бон-Бон прикрыла веки, собираясь переждать этот традиционный этап игры. Но вместо холодного металла получила в зад горячую твёрдую плоть! Виктор трахал её страстно и напористо.Она подняла голову, посмотреть, что происходит, почему нарушены правила. Лейтенант увидел это и, наклонившись, не прекращая пихать член, жарко, размазывая помаду, поцеловал.—?Бон-Бон, я люблю тебя,?— прошептал он, чуть замедляя движения тазом, возя губами по её щекам. —?Люблю… Люблю…Она не отвечала. Признания могли навредить.—?Бон-Бон, пожалуйста,?— вколачиваясь, молил лейтенант,?— я не могу больше без тебя… Не могу видеть тебя здесь… Подпиши бумаги, тебя отпустят…Бон-Бон не отвечала, хоть ей было, что сказать. Морщилась и шипела: резкие фрикции причиняли боль. Юбчонка задралась до груди, маечка?— до шеи.—?Бон-Бон… —?Виктор вдруг понял, что она едва ли не отталкивает его, что ей неприятно, и, не вынимая, остановился. Навис, встревоженно рассматривая её лицо с красными полосами помады. —?Бон-Бон, я схожу с ума без тебя.Бон-Бон приложила палец к губам, дернула бровью, намекая на прослушку.—?Мне всё равно! —?воскликнул Виктор, но понизил голос. —?Я устал ревновать, мне невыносимо знать, что тебя… досматривают… другие! Я не могу видеть, как всякая падаль пожирает тебя сальными глазами! Ты только моя! Вернись домой… пожалуйста, Бон-Бон.Она покачала головой, сняв все маски:—?Меня снова посадят. Меня не оставят в покое. Власти не потерпят у себя под боком трансвестита. И тогда тебя может не оказаться рядом. Тебя… тебя тоже посадят и… расстреляют. За связь со мной и пособничество, за нарушение устава, за неисполнение обязанностей. Нет, лучше я отсижу. Два года прошло, осталось всего три.—?Милая моя… —?ошеломлённо проговорил лейтенант и бережно провёл пальцами по её неважно выбритой щеке. Её самопожертвование и забота о нём пролили немного целебного бальзама на его истосковавшуюся душу. Он снова начал двигаться в ней, чувствуя, как мышцы ануса приходят в тонус и крепко сжимаются вокруг пениса. Бон-Бон была лучшей в этом. Она была восхитительной во всех отношениях.Стол качался под их телами. Бон-Бон ласкала себя и скоро выстрелила меж их животами тёплой струёй спермы. Задушила блаженный вскрик и обмякла, прикрыла глаза.Наращивая темп, лейтенант кончил. После лёг на Бон-Бон и лежал, пока выравнивалось их дыхание. Когда встал, вытерся носовым платком и передал платок ей. Что-то горькое щемило в сердце.—?Тебе ведь это нравится? —?застёгивая ширинку, спросил он.—?Что? —?словно не поняла, а может, и вправду не поняла Бон-Бон. Она сидела на столе и приводила в совершенный порядок майку с юбчонкой.—?Быть на виду. Служить объектом похоти. —?Виктор смотрел лишь украдкой, боялся ответов, предвидел их.Бон-Бон оторвалась от своего занятия.—?А ты против? Ты разве меня не за это любишь?Она была сексуальна. Всегда и во всём.Виктор опустил глаза и сразу поднял их.—?Мне нравится, что тебя хотят все. Но я не хочу, чтобы ты позволяла кому-то ещё пользоваться собой! Я умираю, когда думаю об этом, Бон-Бон.—?Я заключённый,?— примирительно улыбнулась она. —?Так проще здесь выжить.—?Знаю. Твоя задница стоит двести сигарет за ходку.—?Я богата,?— теперь её улыбка стала ироничной. —?Спасибо тебе, ведь это ты помог мне разработать задний проход до невероятных размеров.Лейтенант подошёл к Бон-Бон, провёл рукой по искусственным рыжим кудрям.—?Мне было бы спокойнее, если бы ты вернулась домой и засыпала со мной в одной постели. Тюрьма?— не место для тебя.—?Тебе перестали нравиться наши игры? —?Бон-Бон снова откинулась на стол и, соблазняя, задрала ноги с раздвинутыми коленями. На ней уже были трусики.—?Не перестали,?— глядя ей под юбочку, признал лейтенант.—?Или ты не переходишь границ, перевоспитывая других гомосексуалистов? То, что болтают о тебе осуждённые, ложь?Виктор сжал губы и виновато отвернулся.Бон-Бон спрыгнула со стола и успокоительно провела тонкими пальчиками по его спине, едва касаясь грубой ткани кителя. Зашла вперёд, заглянула в хмурые глаза.—?Давай оставим эту тему. Досмотр окончен, зови конвоира. Лейтенант не выдержал, схватил её за плечи.—?Давай убежим, Бон-Бон? Скроемся из этой страны? Я знаю, как это безопасно сделать! Я устрою тебе побег! Найму корабль! Мы уплывём на материк! Нас не найдут!Бон-Бон покачала головой.—?Нам не дадут уйти. Мы заложники этой страны. —?И она снова стала безмятежной, приблизила губы к его уху и прошептала:?— Я люблю тебя.По спине Виктора пошли мурашки. Однако он подавил волнение, сунул руку в карман и вытянул оттуда розовую косынку и бусы с крупными стеклянными шариками. Протянул Бон-Бон и, всё ещё дуясь на отказ, отвернулся.—?Это тебе,?— буркнул он.—?Спасибо! —?Бон-Бон обрадовалась обновке и чмокнула его в щёку. Потом приподняла юбку, слегка прогнулась, оттопыривая зад. —?Поможешь?Лейтенант будто нехотя окинул округлые маленькие ягодицы взглядом и сменил гнев на милость. Забрал обратно подарки и сдвинул в сторону толкую полоску трусиков, прикрывавшую промежность. Пощупал большим пальцем анальное кольцо?— фаланга провалилась туда. Виктор её вытащил и шарик за шариком запихал бусы в прямую кишку. Они уместились там замечательно. Бон-Бон айкала, шипела и вертела задом, изловчалась контролировать процесс.После Виктор свернул косынку трубочкой и тоже засунул в анал. Вернул на место трусики. Член снова бугрил левую штанину.Бон-Бон выпрямилась. Поморщилась. Пощупала зад рукой. Сделала два неловких шага. Через силу улыбнулась:—?Досмотришь ещё раз? Теперь тебе точно повезёт найти запрещенные предметы.Лейтенант отреагировал на её юмор стандартным взглядом исподлобья и заколотил кулаком в железную дверь.—?Уведите,?— приказал он надзирателю.Бон-Бон немного неестественной походкой направилась к выходу. Лейтенант заложил руки за спину, ус дёргался. Смотрел, как за Бон-Бон закрывается дверь. Она всегда была своенравной. Видела прелесть своего существования в том, чтобы вызывать эрекцию у всех окружавших её носителей члена. Она не отказалась от этого образа жизни даже под угрозой тюремного заключения, она предпочла отбыть срок тому, чтобы предать себя. И сейчас она не хочет притвориться ?настоящим мужчиной?, чтобы выйти на свободу.Ах, Бон-Бон…Это он дал ей это прозвище восемь лет назад.Лейтенант решил сделать досмотры ежедневными.