Досмотр (1/1)

Бон-Бон в Эль-Моро нравилась всем. И заключенным, и надзирателям, и чекистам. Только была она своенравна. Изящный стан, смазливое личико и, главное, главное, огромнейший сексуальный опыт сделали её звездой. Она выбирала партнёров, копалась в них. Заключённым никогда не давала, даже самым напористым и красивым. Надзирателям?— иногда, для собственной выгоды, когда глубокий анальный досмотр случайно выходил из-под контроля. Чекисты же… Они не спрашивали разрешения, а просто часто вызывали Бон-Бон на допросы, которые всегда заканчивались всё теми же глубокими анальными досмотрами, которые обязательно выходили из-под контроля.Особенно пристально за спасение её души и возвращение к нормальному мужскому образу жизни ратовал лейтенант Виктор.—?Эй, Бон-Бон! —?разнеслось по дворику для прогулок. —?В допросную! Немедленно! Лейтенант Виктор ждёт тебя!Все головы повернулись к ней. Каждый знал, что в тех застенках происходит. И дико завидовал чекистам.Бон-Бон закатила глаза с длиннющими накладными ресницами, недовольно причмокнула губами?— её оторвали от принятия солнечных ванн. Но неповиноваться она не могла. Бон-Бон была такой же заключенной, как и остальные, правда, более привилегированной?— отдельная камера, благоустроенная как загородный дом. Ещё, как по мановению волшебной палочки, у неё появлялись новые наряды, косметика, парики. Говорили, что всё это, включая миниатюрную швейную машинку, Бон-Бон пронесла в своём вместительном заднем проходе.…Она изящным неторопливым движением убрала одну длинную стройную ножку с другой, поправила розовую ленту в светлых волосах, грациозно встала со скамьи и пошла, сексапильно раскачивая бёдрами. Короткая цветастая юбчонка колыхалась, являя всему свету маленькие упругие ягодицы и белые трусики между ними.К Бон-Бон тут же потянулись руки и похотливые взгляды. У всех поголовно возник стояк. Она отпускала воздушные поцелуи, поддразнивала, но никому не позволяла прикоснуться и тем более залезть в атласный лифчик с рюшами.Беззастенчиво пялясь на её вихляющий зад и едва не спуская в штаны, надзиратель провёл Бон-Бон мрачными зарешёченными коридорами в допросную. С сожалением закрыл за ней дверь.Лейтенант Виктор уже находился там. Сидел на стуле перед пыльным столом. Исполненный собственной важности, смотрел исподлобья. Все пуговицы на кителе были застёгнуты. Чёрные как смоль волосы как всегда зачёсаны назад и настолько прилизаны гелем, что неестественно блестели в свете единственной лампы, болтающейся под потолком. Только губы под щеточкой усов нервно подрагивали.Игра начиналась.Бон-Бон смирено остановилась на пороге, ожидая приказа. Её правое колено чуть выдавалось вперёд, а бедро покачивалось.—?Садись,?— строго сказал лейтенант и указал на стул по другую сторону стола. Впрочем, кроме этого стола и стула, в допросной мебели не было.Бон-Бон подошла и села. Сложила руки на плоском голом животе.—?За что ты осуждён? —?спросил лейтенант, будто спрашивал это в первый раз.—?За гомосексуализм и трансвестизм,?— ответила, словно сделала одолжение, Бон-Бон. Взмахнула ресницами.Виктор скользнул ладонью вниз. У него всегда вставал при этом ответе. Он сжал, погладил свой член, не сводя алчного взгляда с Бон-Бон, но задал следующий вопрос всё тем же властным тоном:—?Ты знаешь, что гомосексуальная ориентация противоречит идее революции?Бон-Бон подняла ладонь к глазам, рассматривала ногти, шевелила пальцами. Ей не требовалось отвечать. И идти на сотрудничество. Чекиста это не возбуждало.—?Значит, будешь молчать? —?резюмировал лейтенант и встал из-за стола, прошёлся по каземату. Узкие брюки обтягивали его внушительный причиндал, как всегда засунутый в левую штанину.Бон-Бон опустила руку, закинула ногу за ногу, склонила голову набок и не разомкнула губ с красной помадой. Юбчонка совсем задралась, демонстрируя загорелые бёдра от самых ягодиц.Поглаживая член, лейтенант ещё раз прошёлся вдоль стола и остановился напротив Бон-Бон. Поглаживать не прекратил. Мял и щупал его через штаны.—?Мне доложили, что сегодня ты переносишь новую партию запрещённых в тюрьме вещей.—?Где переношу? —?удивилась, подняв подведённую бровь, Бон-Бон и отодвинула атласную чащу лифчика, невзначай тронула большим пальцем сосок. —?Тут у меня ничего нет.Лейтенант сглотнул и сжал пальцы на члене.—?В прямой кишке! —?рявкнул он, снова войдя в роль. Успокоился, махнул рукой на стол. —?Встань, нагнись. Сейчас проверю!Бон-Бон помедлила секунду и с оскорблённым достоинством встала. Выражая недовольство только мимикой, повернулась к боковине стола передом, к лейтенанту восхитительной задницей. Вызывающе повела сексуальной лопаткой и прогнулась, уперлась локтями в столешницу.Вид сзади был шикарным. Лейтенант с напускным равнодушием обвёл предоставленное поле деятельности и приступил к исполнению скучных служебных обязанностей. С плотно сжатыми губами приблизился к осуждённому и приподнял его оборчатую юбочку, заглянул под неё… будто бы ничего интересного не увидев, сдвинул пёстрый лоскут к пояснице. Виктор слыл храбрым, преданным делу партии, его не пугала необходимость работать в таком не самом лучшем месте человеческого тела, выдержка у него была железной… Он даже прислонился к этому антиреволюционному заду своим важным органом и потёрся! Но долг звал приступать к досмотру.—?Расставь ноги,?— приказал Виктор.Бон-Бон с тяжким вздохом выполнила. Лейтенант скользнул ладонями по её бёдрам снизу-вверх, к резинке трусиков, на мгновенье его пальцы задержались, потом потянули тонкую ткань вниз. Из неё вывалились бритая мошонка и крепкий член. Дыхание лейтенанта участилось лишь на чуть-чуть. У коленей он убрал руки, и трусики сами медленно сползли по гладким голеням, повисли на щиколотках. Теперь работе ничто не мешало.Лейтенант, хмуря лоб, раздвинул заключённому ягодицы. Как у всех практикующих частый пассивный секс гомосексуалистов, анальное отверстие тут же раскрылось, а Бон-Бон была известна одним из вместительных курьеров. Виктор сдержал готовый вырваться стон… омерзения и приступил. Засунул в растянутый анал два сухих пальца, провернул, щупая податливые внутренние стенки. Контрабанды не было. Пришлось засунуть третий палец и снова прощупать каждый сантиметр прямой кишки. Бон-Бон мстительно шипела и морщилась, выказывая протест против надругательства.И снова ничего не обнаружилось. Но изворотливость осуждённых известна, они способны запрятать запрещённые вещи очень глубоко. Лейтенант так же слыл упорным и дотошным. Он вытащил пальцы и, сложив все пять лодочкой, приставил к открытой дырке, просунул?— горячее нутро с лёгкостью поглотило его ладонь, окутало влажной теплотой. Бон-Бон айкнула и изобразила поруганную честь. Лейтенанта её честь не волновала, он защищал дело революции. Щупал, трогал, двигая кулаком в горячей глубине. С невозмутимостью чекиста на лице.Раздавались хлюпающие звуки. Мягкие ткани эластично подавались под пальцами, прочно обхватывали кисть. Она пролезала вместе с запястьем, пришлось закатать рукав. Ничего не обнаруживалось, кроме набухшего от трения бугорка простаты. Виктор стал терять терпение, вертел ладонью внутри энергичнее, высовывал и засовывал её. Бон-Бон крутила задом и бросала через плечо ненавидящие взгляды. Но лейтенант тоже слышал слухи про швейную машинку.Внезапно он остановился, вытащил руку и обтёр о свой пах.—?Не могу найти,?— сказал он, обходя стол и Бон-Бон, подняться которой никто не разрешил,?— но это не означает, что там ничего нет.—?Не понимаю, о чём вы,?— сказала, задирая голову, она и обомлела: прямо перед её лицом маячил высовывающийся из ширинки тёмно-синих брюк гигантский эрегированный член лейтенанта.—?Ты всё понимаешь,?— произнёс Виктор и придвинулся ближе.Конечно, она всё понимала. Как тут не понять, когда массивная малиновая головка ткнулась в губы, размазывая помаду. Бон-Бон подняла чистый вопросительный взор на лейтенанта?— тот не подал абсолютно никакого виду?— и осторожно приоткрыла рот. Головка тут же протиснулась между губ, проехалась по широкому влажному языку и устремилась к розовому горлу.—?Ты должен сотрудничать,?— бесстрастно вещал лейтенант, поглаживая Бон-Бон по светлым кудрявым искусственным волосам, сжимая их. —?Откажись от своих наклонностей, встань на путь исправления, отринь всё пошлое и порочное и тебе будет гарантирована свобода. Гомосексуализм претит новому общественному укладу.Головка толкалась в мягкие ткани, от одной щеки к другой. Смоченный слюной конец выскакивал изо рта и снова врывался в него, пропихиваясь глубоко в глотку. Ритмично и бойко. Внушительный инструмент едва помещался даже в тренированном рту. Бон-Бон наклоняла голову налево-направо, со скепсисом внимая лейтенанту, изображая немое изумление несоответствию слов и дела. Ей даже не приходилось ничего предпринимать, только открывать рот пошире и прятать зубки.—?Расскажи добровольно, что ты сегодня планировал пронести,?— продолжил Виктор.Бон-Бон скосила глаза вниз, намекая, что рот в общем-то занят. Чекист намёк понял и быстро убрал член, невозмутимо засунул его в штанину.—?Не… понимаю, о… чём… вы,?— обводя кончиком языка губы и зубы, будто проверяя их целостность, ответила Бон-Бон.—?Не понимаешь? —?глаза лейтенанта вспыхнули огнём революции. —?Я заставлю тебя понять! —?Он отскочил назад, и через мгновенье Бон-Бон почувствовала вторгающийся в задницу холодный металл. Пистолет!Хоть эта часть досмотра была обязательной, но являлась самой непредсказуемой.Бон-Бон нервно сглотнула.—?Я заставлю тебя понять и уважать достижения революции! —?орал лейтенант и яро двигал в заднице стволом пистолета, откровенно трахал, выбирая из мозгов гомосексуальную дурь. Оружие свободно проскальзывало внутрь и с чавканьем вытягивалось наружу. —?Ты откажешься от своих взглядов! Иначе!..Рука лейтенанта замерла с вставленным на всю длину стволом. При желании их можно было бы запихать в дыру вместе, целиком, но Виктор не слыл извращенцем.—?Иначе!..Он исступлённо нажал на спусковой крючок.Глухой щелчок. Второй, третий.Съёжившаяся Бон-Бон вздрогнула, открыла зажмуренные глаза. Член у неё теперь стоял колом. Виктор это увидел, вытащил пистолет.—?Ты должен стать нормальным… членом… общества,?— назидательно сказал он и, просунув руку между её расставленных ног, захватил торчащий пенис в кольцо пальцев, сдвинул нежную бархатистую шкурку, погладил от корня к головке, несильно сжал яйца. Бон-Бон сдержала блаженный выдох. Закрутила бёдрами и тотчас получила вместо пистолета в зад тёплое, скользкое и живое?— огромный член Виктора. Вот он массировал её разработанный зад куда лучше тонкого пистолетного ствола.—?Отрекись от гомосексуализма,?— на шумном вдохе повторил Виктор. Его пальцы впились в узкие бёдра, толкали заключённого на член. Мышцы сжимались вокруг разбудораженной плоти. Бон-Бон не зря считалась лучшим гонцом: умела управлять своим аналом что надо! Лейтенант проверял её эту способность много раз… и каждый раз не верил и перепроверял. Факт, что пенис она обхватывала так, что могла оторвать. От получаемого удовольствия морально неподготовленный любовник с ума сходил. А если с членом спокойно такое вытворяла, то с запрещёнными товарами и в помине.Лейтенант яростно проучал дерзновенного заключённого. Толкался внутрь своим толстым длинным хоботом, словно хотел испортить Бон-Бон задний тайник и помешать переносить контрабанду. Бон-Бон ёрзала по столу локтями и шипела сквозь зубы.—?Ты… расскажешь мне…от кого, что и кому… передаёшь? —?спросил лейтенант, пихая до яиц.—?Я ничего… не знаю,?— снова ушла в несознанку Бон-Бон. Животом и локтями она стёрла всю пыль со стола.—?Врёшь! —?взревел Виктор и с хлюпаньем выдернул член, из дырки тонким ручейком к мошонке полилась смазка. —?Повернись! Ляг на стол! Согни ноги!Бон-Бон, всем видом презирая вынужденность повиноваться, разогнулась. Её крупный член, задирая юбчонку, торчал вперёд, нацеленный на чекиста. Она неспешно и грациозно потянула затекшую спину, размяла ноги, потёрла локти. Пощупала себя за зад, поморщилась.Лейтенант теребил себя за стояк и, сдвинув брови, ждал.Бон-Бон закатила глаза, взмахнула крашенными ресничками и, приподняв юбку, села на стол. Потом опустилась на спину. Скинув шлёпки в блёстках, задрала на стол ступни, развела ноги. Ногти на них были покрыты розовым лаком. Она любила всё розовое.Стала снова видна растянутая дырка. Виктор задумчиво смотрел на неё минуты три, будто обдумывал, какие ещё меры воздействия применить к осуждённому. Рука его при этом поглаживала свешивающийся из расстёгнутой ширинки орган. Затем он приблизился к столу, встал между раздвинутых ног Бон-Бон и со всего маха вогнал в анус левую руку по запястье, а правую протянул к её лицу и грубо размазал помаду. Выпрямился, наслаждаясь картиной?— насаженное на его кулак красивое тело, задранная юбочка, прижимающий её к животу красивый член, свисающие яйца, выглядывающие из-под сбившегося лифчика твёрдые соски, розовые полосы на красивых губах, щеках, подбородке.Неприступная Бон-Бон повержена, она в его власти, он может делать с неё всё, что захочет, даже придушить.Но революции не нужны жертвы, которых можно перевоспитать.Лейтенант вытащил руку и заменил её членом. Тот вошёл, как в масло, растраханное нутро обожгло жаром. Мышцы вокруг инородной плоти сократились.Виктор стал двигаться?— медленно и всё быстрее, жёстче. Обеими ладонями он стиснул член Бон-Бон и начал в темп дрочить. Финал подступал с той же наращиваемой скоростью. Лейтенант закрыл глаза. Толчок, ещё толчок… и первой выплеснулась Бон-Бон, лишь дёрнулась на пике, не закричала?— в знак протеста над физическим насилием. И из уст лейтенанта не вырвалось стона: он всего лишь выполнил свою работу. Если в заднице находится приготовленный к выносу предмет, теперь он испорчен спермой.Виктор отошёл в сторону, достал из кармана платок, вытерся, кинул его Бон-Бон. Глядя, как вытирается она, заправил член в штаны, застегнул ширинку, одёрнул китель.—?Досмотр окончен.Бон-Бон отложила платок на стол позади себя, встала, гордо отряхнулась, привела в порядок причёску, трусики, лифчик и юбочку. Потёрла щеки, наугад стирая помаду. Обулась.—?Даю тебе несколько дней на размышление,?— добавил лейтенант и постучал кулаком в железную дверь. Она быстро распахнулась.—?Уведите,?— приказал Виктор надзирателю.Бон-Бон направилась к двери, обернулась и бросила взгляд свысока.Независимая, своенравная и… досмотренная.