Часть 11 (2/2)

Эггси вообще — комок чувства вины, потому что он чувствует себя виноватым перед всеми. Перед Гарри за то, что наверняка напугал его до полусмерти — и не единожды. Перед Мерлином — за то, что даже находясь рядом с ним, в теплоте его внимания и заботы, не может унять тоску по Гарри. Перед детьми — за то, что он сейчас не с ними. Перед людьми, в доме которых он — гость — за то, что не может заставить себя провести с ними хотя бы немного времени. Он видел брата и тётушку Мерлина только в день их приезда.Эггси совершенно потерян. Он никогда не был в таком глубоком отчаянии, хотя в его жизни были поводы — и куда серьёзнее, чем просто разрыв отношений. Он пережил расставание с родителями и братьями. Он пережил смерть человека, которого знал и любил почти половину сознательной жизни, который действительно был — и остаётся — его частью. Он пережил развод, и непростой период, которые ему предшествовал.

Это всего лишь Гарри. Вздорный Гарри Харт с его невыносимым характером. И Эггси не остался один. У него есть Мерлин. Какого черта это так сложно — он не понимает. Он в растерянности, и вечером их седьмого дня на ферме он делится своей растерянностью с Мерлином.- Подобные болезни забирают много моральных сил сами по себе. Перед болезнью был суд, который тоже безжалостно прошелся по тебе, и так вымотанному работой и заботами о трёх детях. Ты говоришь, что ты не в форме сейчас. Но, похоже, это тот момент, когда надо признать, что ты был не в форме давно, как думаешь?- Мм, - согласно мычит Эггси в ответ.Мерлин рядом с ним хмыкает.- Я думаю, тебе нужно попробовать предпринять сознательное усилие для того, чтобы расслабиться и перестать думать по кругу одни и те же мысли. И ещё — что дальнейшее пребывание в одиночестве тебе в этом не поможет. И это тот момент, когда я могу начать настаивать.- Серьёзно? - Вскинув брови, Эггси оглядывается на Мерлина. - Ты умеешь?Он это не всерьёз, конечно же. Эггси знает, что Мерлин способен давить и убеждать — просто Эггси, по какой-то причине, получал от него исключительно-мягкое к себе отношение.Мерлин лишь приподнимает брови и молча смотрит на Эггси в ответ с небольшой улыбкой.- Ладно. Хорошо. Я знаю, что ты прав, - кивает Эггси.На следующее утро, проснувшись, наконец, не после полудня, а в десять утра, Эггси обнаруживает мобильный Мерлина на тумбочке рядом со своим и усиленно хмурится в его сторону. Это мог быть намёк на то, что Анвину придётся разыскать Мерлина самому. А мог и не быть. Но зная собранность Мерлина, он никогда бы не забыл телефон просто по случайности. Эггси выбирается из постели с преувеличенно-тяжелым вздохом и идёт готовится к неизбежной теперь встрече с социумом.Спустя некоторое время он выходит из их небольшого уютного логова, решительно направляется в сторону большого дома, и, выйдя на гравийную дорожку между дворовым фасадом дома и длинной одноэтажной постройкой, в которой он подозревал конюшню, застывает на месте, в последний момент одёрнув себя от желания отступить на пару шагов назад и спрятаться на углом предполагаемой конюшни.

Это было бы ребячеством, потому что он был замечен, как только появился из-за угла. Тётушка Мерлина, сидящая на хлипкой на вид лавке в тени дома, улыбается ему и приветствует лёгким взмахом руки. Эггси улыбается ей в ответ и осознав, что продолжает стоять на месте, как зверёк, ночью пойманный в свет фар (как настоящий олень, что уж тут), заставляет себя продолжить движение вперёд.

Когда он завершает своё путешествие рядом с лавкой, мисс Локхарт приглашающе хлопает ладонью по месту рядом с ней. Эггси снова улыбается и послушно садится рядом.- Ты выглядишь лучше, чем неделю назад, - замечает она, избавляя Эггси от мучительной обязанности завязать разговор. В ответ он лениво пожимает одним плечом.- Я чувствую себя лучше, - соглашается он, потому что это правда. Физически он чувствует себя так хорошо, как последний раз, пожалуй, чувствовал примерно в начале марта. - Свежий воздух и немного безделья и тишины творят чудеса.- Мори рассказывал, что у тебя трое детей.- Именно. Тишина — роскошь в моей ситуации. Я люблю их безмерно, но иногда, когда все трое поблизости, не слышу собственным мыслей.Мейв посмеивается — мягкий, с хрипотцой звук, колкий и шершавый. Приятный. Эггси улыбается и тайком, исподтишка, рассматривает женщину рядом с собой, бросая в её сторону короткие взгляды.По прикидкам Эггси, ей уже хорошо за шестьдесят — но в ней есть какой-то задор и энергия, которые делают цифры незначительными. Волосы, в которых смешаны медь и седина, забраны в косу, собранную в пучок на затылке, кожа тронута солнцем, возрастом и веснушками, взгляд — ясный и меткий, то и дело ловит взгляд Эггси, и искрится тайным весельем.- Почему-то я думал, что вы похожи хоть немного, - задумчиво ляпает Эггси.Мейв улыбается и разводит руками.- Увы. Я взяла больше от матери. Моя сестра — его мать, внешне была точь-в-точь его дед, только в женском обличье. Он немного напоминает Луи, но явно многое взял от человека, личности которого никто из нас никогда не знал.Эггси кивает и задумчиво смотрит в сад, на аккуратно-стриженную траву и одиноко стоящий раскидистый дуб, едва покачивающий ветвями на ветру с тихим шелестом. Ему никогда не приходило в голову, что Мерлин был человеком, лишенным части прошлого — так же, как и Эггси, но по-другому. Эггси повезло — он потерял каких-то шесть лет и нашлись люди, которые заполнили эту пустоту, сделали её неважной. К тому же, он видел фотографии своего отца, те немногие, что сохранились у Мишель. Он знал, что он очень похож на Ли.

Пустота присутствовала в жизни Мерлина с рождения — и до сих пор. Эггси никогда не задумывался об этом — и о том, чувствует ли её Мерлин, или уже давно привык.- Меня тоже это расстраивает, - отвечает Мейв на молчание Эггси, - хотя казалось бы… мальчику пятый десяток, он с десяток раз едва не попал на тот свет и один раз — попал и вернулся, тётушка могла бы найти и другие способы для беспокойства.Эггси улыбается. По крайней мере, у Мерлина точно есть семья. Правильная семья.- Вроде того, что ему пора поставлять вам внуков?- Боже, нет, - фыркает Мейв и Эггси, изогнув бровь, бросает на неё веселый взгляд.- Я не фанат маленьких детей. Никогда не была. С Мори наше тесное общение началось лет с четырёх или пяти, когда он начал нормально соображать. Финли… Финли получился случайно и пришлось терпеть. Мне помогали родители, и его отец, и Мори, так что всё было не так ужасно, но я не тот человек, кто будет настаивать на внуках.Она задумчиво и подозрительно смотри на Эггси.- Сколько лет твоим?- Одиннадцать, вот-вот будет десять, почти семь.- Отлично. Мне это подходит, - пожимает она плечами.Эггси качает головой.- О, не зарекайтесь. Вы просто не видели эту десятилетку и этого семилетку. У Мерлина на запястье, например, есть шрам от укуса моего семилетки.- Очаровательно, - со смехом заключает Мейв. - Пойдём, найдём, чем тебя накормить.Эггси, по наставлению Мерлина, не спорит.

Они завтракают кофе и сконами, устроившись за небольшим столом на кухне. Эггси жуёт свой шотландский скон (по вкусу и виду он действительно отличаются от тех сконов, что водятся в Лондоне) и осматривается вокруг. Кухня большая и светлая, та её часть, что занята тумбами, ящиками и плитой, в некотором беспорядке, который явно подразумевает собой чью-то систему хранения.- У Финли свои взгляды на организацию пространства, - поясняет Мейв, заметив, где Эггси задержал взгляд. - Миссис Пимс после возвращения осенью каждый раз клянёт его, на чем свет стоит.- А где он? - Интересуется Эггси.- Спит.Эггси задумчиво смотрит на сконы, явно не промышленного производства.- На время приготовления пищи у него тоже свои взгляды. Он готовит завтрак перед тем, как идти спать. И идёт спать, когда я просыпаюсь.- То есть на режим дня у него тоже свои взгляды?- Верно, - кивает Мейв.Когда они заканчивают завтракать, Мейв подхватывает с кухонного шкафа плетёную корзину и спрашивает у Эггси:- Когда-нибудь бывал на ферме до этого?- Ни разу.- Будешь приобщаться к сельской жизни?- С радостью, - улыбается Эггси с энтузиазмом, который немало его удивляет. Он запоздало осознаёт, что последний раз отголоски привычной апатии он чувствовал перед выходом на улицу.Пока он удивляется самому себе, они выходят на задний двор, пересекают гравийку и минуют конюшни и направляются в ту сторону, где Эггси ещё не был. Они минуют ещё несколько построек, пока наконец не останавливаются у домика, сложенного из досок, выкрашенных в голубой цвет, с огороженной сеткой территорией, по которой расхаживали куры и петухи. Эггси, должно быть, улыбается, как идиот, потому что Мейв, бросив на него короткий взгляд, не может сдержать смешка.- Не может быть, чтобы ты не видел кур хотя бы в зоопарке.- Видел. Но это было довольно давно, и их было не так много. Это точно куры?- Абсолютно точно, - кивает Мейв, вручает ему корзину и открывает дверь в курятник. - Ступай.- Зачем?- Собирать яйца.- А меня не заклюют?- Не кричи и не пытайся никого пнуть, и ты будешь в порядке. Я послежу, чтобы тебя не обидели.Эггси опасливо переступает порог и направляется вдоль насеста. Неуверенно оглядывает ассортимент яиц, покоящихся на сене. Хмурится.- А яйца настоящие? Они какие-то… разноцветные.Мейв улыбается.- Белые и бежевые яйца несут самые обычные породы кур. У нас тут довольно много разных более экзотических пород, поэтому цвет скорлупы отличается по оттенку.- Невероятно, - бормочет Эггси, принимаясь аккуратно складывать яйца в корзину.Когда с этим покончено, Мейв велит поставить корзину на землю и вручает ему курицу — небольшое черно-белое создание с хохолком на голове. Теперь существо спокойно сидело у него в руках и даже, кажется, ворковало. Эггси расплылся в улыбке ещё более широкой, хотя казалось, что шире некуда. Лицо, отвыкшее от таких фокусов, болело.- Боже. Никогда больше не буду есть курятину, - вздыхает Эггси. - Она очаровательна.- Не обольщайся. У этой породы хороший нрав. Встречаются куда более вздорные особы.Пока Эггси продолжает качать на руках курицу, Мейв немного рассказывает ему про её породу (его курица — Гуданская, выведенная во Франции), и про породы других, расхаживающих по открытой части курятника. Потом они направляются к дому, по пути заглянув к кроликам. Их Эггси гладит тоже, стараясь, чтобы не слишком много восторженных писков прорывалось наружу. По пути им встречаются трое человек, которые, очевидно, работают на ферме. Мейв представляет Эггси как партнёра Моргана и Эггси, почему-то, внутренне замирает каждый раз, но только один раз ему прилетает вопрос о том, не коллеги ли они.- Нет, Гектор, дорогой, они партнёры по жизни, - поясняет Мейв, потому что Эггси застывает с открытым ртом. Гектор примерно возраста Мейв и Эггси не уверен, как ему объяснить и стоит ли. Но тот понимающе улыбается на объяснение Мейв, с улыбкой похлопывает Эггси по плечу и удаляется по своим делам, припадая на левую ногу.- Не обращай внимания. Он имеет обыкновение воспринимать некоторые вещи буквально.- Я заметил, - с нервным смешком отзывается Эггси.Только когда они добираются до дома, где уже застают Финли, хлопочущего на кухне в пижаме и фартуке, на Эггси снисходит озарение.- А где Мерлин? То есть… ну, вы поняли.- Мори? Занят безумными авантюрами.Эггси недоверчиво вскидывает брови. Безумные авантюры и Мерлин раньше казались чем-то совсем не совместимым, но после этой его идеи забрать Эггси и молча увезти его на другой конец острова, Анвин готов предполагать, что, возможно, просто знает мужчину недостаточно долго и хорошо.- Какими?- Пошел объезжать жеребца.Эггси давится воздухом. Финли смеётся, наливает ему и Мейв чаю и прогоняет их с кухни, заявив, что его сегодняшнее кухонное вдохновение требует не хорошей беседы, а тишины. Эггси и Мейв устраиваются на той же лавке, что и до этого.- У нас завелся жеребец, который не терпит на себе наездников. Так получилось, что у нас нередко оказываются животные, которые оказались в тягость, надоели или с которыми плохо обращались. Этот — сочетание всех трёх причин. Мори всю неделю мерился с ним размерами упрямства. Я предупредила, что он переломает себе все кости в той ноге, в которой они ещё остались.- Мерлин… ездит верхом? - Неуверенно и неожиданно бездыханно уточняет Эггси. Картина, которую рисует ему воображение, оказывается непозволительно горячей несмотря на общее невинное содержание.- И хорошо. У него подходящий характер для общения с лошадьми — он очень спокойный, терпеливый, упрямый, и добрый. Лошади — животные, которые очень ясно чувствуют человека рядом и обычно покладисты и дружелюбны в компании людей, подобных Мори. Есть, однако, такие, как Люцифер, - Мейв фыркает, - тут уже начинается борьба упрямств и авторитетов.- Люцифер? - Переспрашивает Эггси весело.

- Он приехал с этим именем. И он ему соответствует. В общем, отвечая на твой вопрос — Мори где-то в полях, пытается не дать себя затоптать, и точно получает от этого удовольствие.- Волшебно, - бормочет Эггси.- Не переживай, - Мейв хлопает его по предплечью, - он в седле с пяти лет. Эти навыки ржавеют, но быстро возвращаются.Некоторое время они сидят молча. Эггси хмурится, пытаясь сформулировать свой следующий вопрос, а заодно решить, стоит ли вообще спрашивать о таком. Но он понимает, что если не спросит сейчас, то сделает это потом — потому что не отвеченный, этот вопрос будет мучить его, и почему-то ему кажется, что он не решиться спросить об этом Мерлина.- Он не слишком часто приезжает, правда?Мейв кидает на него быстрый взгляд и согласно кивает.- Почему? Ведь не из-за недостатка любви или плохих воспоминаний.

- Не из-за них, - соглашается женщина. - Всё непросто, - немного помолчав, признаёт она.Эггси просто вопросительно смотрит на неё в ответ. Мейв вздыхает.- Во многом можно винить его предпочтения в выборе партнёров.- То, что он гей? - Подняв брови, уточняет Эггси.- Именно, - кивает Мейв. - Не забывай, что он на пятнадцать лет старше тебя и родом из настоящей шотландской глуши. Даже сейчас, если вы окажетесь в городе и возьмётесь за руки, то получите пару недружелюбных взглядов, а то и открытую агрессию в свою сторону. Люди здесь меняются неохотно.Эггси медленно кивает.- В этом проблема?- В каком-то смысле. Проблема в наших стариках. Мори очень любил своих бабушку и деда. Мою мать с её характером иногда было непросто любить, но Морган справлялся безупречно. С моим отцом они были в абсолютной гармонии. Луи наконец получил шанс воспитать мальчишку, после двух дочерей. Они были неразлучны. Когда он начал отстраняться и торчать у меня, я предположила, что это просто переходный возраст, и в каком-то смысле так и было. В шестнадцать он всё-таки сказал мне, что его мучает. Что ему нравятся мужчины, и первый секс в его жизни у него случился с парнем. Я была в ужасе. Это было начало девяностых, все уже знали о ВИЧ, как знали и то, что нет лекарства, которое могло бы оттянуть неизбежное надолго. Первая эффективная антиретровирусная терапия появится только через несколько лет. Поэтому первое, что я ему сказала, были не слова поддержки, которые были ему нужны, а фраза ?не будь идиотом?, - Мейв ухмыляется, - ох, эти полные ужаса глаза. Я не могу сказать, что я до конца понимала это тогда. Но я понимала, что кроме меня его никто не поддержит. Так я стала для него самым близким человеком, подозреваю. И тогда он начал намеренно отдаляться от стариков.- Они бы не поняли?- Луи — его дед, не принял бы этого. Смешно, но спустя всё время, прожитое в Британии, он оставался итальянцем до мозга костей. Он был глубоко верующим, а Папа Римский, как ты можешь знать, до сих пор одобряет только союз между мужчиной и женщиной. Я не знаю, что стало бы с ним, если бы он узнал. Мори… похоже, представлял себе лучше. Его бабушка отреагировала бы резче словесно, но, как мне кажется, приняла бы это легче, хоть и через силу. Но он не решился раскрывать себя, и я его понимаю. С тех пор он начал чувствовать себя чужаком. Тогда он решил поступать в университет и уезжать из дома, и все его поддержали, потому что с его головой было бы безумием оставаться в деревне. Никто не ожидал, правда, что он уедет не в Эдинбург, а почти что в Лондон, подальше, где никто ничего точно не узнает. Потом у деда начались проблемы со зрением — то есть, на самом деле, выяснилось, что он слеп, как крот, и умудряется скрывать это. Лечение было, но стоило немало. И этот безумец пошел в армию. Пока он был в учебке, у него не было времени приезжать сюда, после его сразу отправили куда-то на полгода, потом он начал готовится к вступлению в SAS… всё, что мы получали от него — деньги. Он приезжал несколько раз, пока служил — но чувство того, что он чужой здесь, не пропало, а только усилилось. Потому что он давно осознавал себя как гомосексуалиста и надежды на то, что он станет ?нормальным?, которые были у него в шестнадцать, полностью испарились. Потому что его обожаемый Луи не одобрял и его службу в армии. Потому что по городу пошли определённые слухи. А потом заболела мама. Его бабушка. И до их смерти мы снова видели вместо него только денежные переводы. Родители умерли один за другим, с разницей в пару недель. Он не был на похоронах — занимался чем-то чрезвычайно секретным, как всегда. Спустя два года сам едва не погиб — и вот тогда я достала его, стоило только этому наглецу выйти из комы и проветрить голову от морфина.- С тех пор стало лучше?Мейв пожимает плечами.- Он звонил, по крайней мере. Приезжал ненадолго, но я видела, что это было мучением для него — теперь из-за воспоминаний и чувства вины. У Мори на удивление тонкая душевная организация, хотя по нему и не скажешь. Так что я не настаивала. Присылал — и до сих пор присылает — смехотворно-большие суммы на ?содержание? фермы. В какой-то момент мы сохранили всю свою землю и всех людей только благодаря им, так что я не отказываюсь. Я всё это время потихоньку меняла персонал. Настолько я знаю, среди тех, кому позволено входить в это дом, - Мейв качает головой в сторону дома позади них, - нет ни одного человека, который поставил бы под сомнение его право любить кого он только пожелает. Он знает об этом, но наши воссоединения всё равно не были легки и радужны. Я понимаю. Служба когда-то стала его почвой под ногами, и после увольнения ему наверняка было нелегко. Сейчас, однако, я вижу его таким, каким в последний раз видела лет в пятнадцать. Точно знающим своё место в жизни. Не оглядывающимся назад на сожаления и чувство вины.Она смотрит на Эггси и улыбается. Эггси разводит руками.- Я тут не при чем, - говорит он. - Последний месяц он — моя твёрдая почва под ногами.- Что ж, тем лучше. Значит, вы неплохо друг на друга влияете.Эггси скромно улыбается, а потом садится, уставившись в собственные колени, изо всех сил сдерживая глупое желание заверещать и радостно прыгать на месте, точно как его десятилетняя дочь. Не может быть, чтобы он просто своим присутствием в жизни Мерлина сделал её легче. Ведь с ним не бывает легко. С ним всегда всё становится только сложнее.От его лихорадочных мыслей его отвлекает цыканье Мейв.- И если мистер Морган Локхарт не соблаговолит явиться в течении получаса, он испытает на себе гнев Финли за то, что не явился к обеду.- Морган Локхарт… звучит, будто он какой-нибудь граф. Он рассказывал, что вы выбрали ему имя.- Да. Потому что если бы дед действительно назвал его Мерлином, он бы тут не выжил. И ты можешь оставить формальности, хоть я и ценю твою воспитанность.

- Ма хорошо меня воспитала. Она бы не была довольна, если бы я ?тыкал? человеку вдвое старше себя. И Мерлин всё равно стал Мерлином.Мейв хмыкает на первую реплику Эггси. И отвечает на вторую:- Это уже было его собственным зрелым решением. И, не буду спорить, ему идёт.

- Ему идут оба его имени, - влюблённо улыбается Эггси.Мейв улыбается и приобнимает его за плечи.Мерлин являет себя по истечению названного его тётушкой времени. Эггси кажется, что он слышит, как его челюсть с глухим стуком падает на землю. Мерлин показывается фигурой из-за поворота дороги, маленькой, но стремительно приближающейся. Он действительно верхом — верхом на огромном вороном жеребце, то и дело вскидывающим голову и переступающим передними копытами, так и норовя уйти в бок. Эггси смотрит. И смотрит. И смотрит, пока Мерлин, слегка натянув поводья, не останавливается напротив лавки, на которой сидят они с Мейв. Он улыбается Эггси и Эггси слабо улыбается ему в ответ, и подпрыгивает, когда животное под Мерлином, будто почуяв, что тот отвлёкся, бьёт в землю копытом и с задорным ржанием поднимает обе ноги в воздух. Эггси с ужасом думает, что Мерлин сейчас действительно навернётся с почтительной высоты и прямо под копыта — но тот группируется, нагибается, прижимаясь корпусом ближе к холке коня и гладит его по шее, как только он снова становится на все четыре копыта.- Я вижу, вы подружились, - с удовлетворенной улыбкой говорит Мейв.- Мы… пришли к компромиссу, - соглашается Мерлин. Он спешивается с коня и принимается гладить его по шее. Тот поворачивает голову и тычется носом в плечо Мерлина. Эггси наблюдает на всей этой картиной большими испуганными глазами.- Он хочет тебя съесть?- Почти, - отвечает Мерлин. - Он выпрашивает гостинец.- Эггси, сбегай на кухню, попроси у Финли яблок или моркови.Эггси выполняет и возвращается с пакетом мелких яблок. Остановившись на почтительном расстоянии, он протягивает пакет Мерлину. Мерлин тепло улыбается, ловит Эггси за руку и тянет к себе.- Доставай яблоко, - говорит.Эггси достаёт.- И давай ему. На раскрытой ладони.- Он откусит мне руку, - шипит Эггси, вцепившись в яблоко. Милый Люцифер, явно сообразив, кто зажал еду, тянет свою огромную морду в сторону Эггси.Мейв смеётся. Мерлин бесстыдно улыбается — широко и весело, Эггси не уверен, что хоть когда-то видел его настолько беспечным.

В итоге Мерлин скользит ладонью под ладонь Эггси, разжимает его пальцы и протягивает их руки в сторону животного. Эггси, широко раскрыв глаза, наблюдает за тем, как конь аккуратно, одними губами подхватывает фрукт с его ладони — и потом с сочным хрустким звуком размалывает его между своих больших зубов.

Эггси удивленно ойкает и с улыбкой оглядывается на Мерлина.Они скармливают Люциферу ещё четыре яблока, прежде чем Мейв объявляет, что с него хватит и что Мерлину нужно торопиться, чтобы успеть к обеду. Тот козыряет тётушке, она картинно закатывает глаза и оставляет их с Эггси наедине… если не считать Люцифера.Эггси идёт в конюшню вместе с Мерлином, и молча наблюдает, как он медленно освобождает коня от упряжи, ласково бубня ему что-то на шотландском. Когда он заканчивает и выходит из денника, напоследок погладив коня по носу, Эггси прилипает к нему объятиями. Он утыкается носом в мягкую фланель рубашки, надетой на Мерлине — пахнет пылью, сеном, кожей и потом. Мерлином. За спиной Мерлины фыркает Люцифер.- Похоже, ты заработал себе почитателя, - со смехом замечает Эггси. - Ещё одного.- Похоже. У тебя всё в порядке?- Угу.- Я не слишком чистый.- Как будто бы мне не плевать.Мерлин гладит его по спине — такими же широкими кругами, которые он выводил по боку лошади. Это нередкая ласка — но почему-то сейчас она ощущается так глубоко, так хорошо, что Эггси обнаруживает себя на грани слёз. Он, должно быть, издаёт какой-то сдавленный звук, потому что Мерлин отстраняется, чтобы взглянуть на него обеспокоенным взглядом.- Ты уверен, что с тобой всё нормально?- Да, - кивает Эггси. - Просто я тебя люблю. И ты удивительный. Боже, я в беспорядке, - с нервным смешком Эггси снова улыбается в рубашку Мерлина.Мерлин чуть хмурится, но решает не задавать вопросов, а просто продолжает гладить Эггси по спине, пока не настаёт пора отстраниться, потому что он слышит, что кто-то подходит к конюшне. Он отступает на шаг, не желая случайно смутить кого бы то ни было. Стоит отойти, Эггси тут же хмурится на него, а в конюшню торопливо заходит мальчишка-конюх и застывает на месте.- Опаздываешь на обед, - улыбается ему Мерлин. Мальчишка — лет четырнадцать, сплошные углы и линии — широко улыбается и отвечает:- Вы тоже, мистер Морган. И ваш друг.- Эггси, - сообщает Эггси.- Морган, - автоматически поправляет Мерлин мальчишку.- Думаете, мне можно звать вас по имени?- Я уверен. Делай, что собирался и марш в дом.Мальчишка бросает в их сторону ещё одну широкую задорную улыбку и торопиться мимо них в другой конец конюшни.- Знаешь, кажется, он понял, что мы обжимались, - фыркает Эггси. - Могли бы и не отвлекаться.- Тогда бы он остался ждать снаружи и точно бы опоздал. Мне нужно принять душ и переодеться, иначе Финли огреет меня половником.- Хорошо.- Пообедаешь вместе со всеми?- Я попробую.Мерлин улыбается, снова тянет Эггси к себе и целует его в висок.- Тогда встретимся за столом.Они обедают в столовой — комнате с огромным столом на двенадцать стульев. Когда Эггси входит в комнату, за столом уже сидит семеро человек. Он не успевает растеряться или удивиться — потому что рядом с ним появляется Финли, подхватывает его под локоть и усаживает рядом с Мейв. Спустя пять минут прибегает мальчишка из конюшни. Через десять, когда все уже едят — Мерлин.

Последний раз Эггси сидел за столом с близким количеством человек в Рождество. То, что тут такое — видимо, в порядке вещей, удивительно и очаровательно. За столом не прекращается разговор — о Эдинбургском фестивале, о воскресных ярмарках в окрестных городах, о реставрации полуразрушенного замка, который полвека стоял в руинах, а до этого — ещё полтора в эти руины превращался. Эггси не принимает участия в беседе - молча слушает и ест. Блюдо перед ним Финли представил как рыбное жаркое; Эггси подавил порыв поморщить нос, но с первой пробой был осторожен. Оказалось, что тушеная с овощами и сидром рыба может быть одурительно-вкусной.

После Эггси помогает убрать со стола, сполоснуть тарелки и убрать их в посудомойку — несмотря на сопротивление Финли, которое довольно скоро оказывается сломлено. Он попросил Мерлина не уходить далеко — и находит его во дворе вместе с Мейв.- Я могу украсть его на остаток дня? - Спрашивает Эггси, обнимая Мерлина сзади. Тот почти неуловимо напрягается, но ничего не говорит.- Парень, я не имею над ним власти. Спрашивай у него, - со смешком отвечает Мейв, и, уперев руки в бока, одаривает их лукавым взглядом.- Мерлин? - Мурлычет Эггси.- Ты можешь, - отвечает Мерлин.Когда они расходятся в разные стороны и Эггси с Мерлином идут в сторону из домика — плечом к плечу, но не держась за руки, Эггси говорит:- Я могу держать дистанцию, знаешь. Если тебе неуютно.- Не стоит. Я постараюсь привыкнуть к этому. Прости. Наверное, что-то подобное испытывают подростки, когда родители застукивают их за обжиманиями на кровати.- Может быть, - пожимает плечами Эггси. - Но я не знаю.- Действительно?Эггси пожимает плечами.Мерлин, правильно истолковав это как нежелание продолжать разговор, замолкает. И берёт его за руку.

- Хочешь пройтись до пляжа? - Предлагает он.Эггси, ненадолго задумавшись, кивает — и они ещё час бродят по побережью. Обратно Эггси идёт, едва волоча ноги.- Кажется, ты перевыполнил программу развлечений на сегодня, - замечает Мерлин.- Чуть-чуть, - отвечает Эггси, привалившись к его плечу.- Душ? - Предлагает Мерлин, помогая Эггси снять ветровку.- Ванна. Вместе. Не пытайся отговориться тем, что мы не поместимся. Она огромная.Мерлин не пытается. Эггси улыбается, и, потягиваясь, идёт включать воду.Когда Мерли заходит в ванную, Эггси уже переступает через джинсы и пинает их в сторону, оставаясь в одном белье. Он проделывает быструю работу по помощи Мерлину в избавлении от его одежды — шустро стягивает с него футболку, расстёгивает и тянет вниз джинсы вместе с бельём и указывает на ванну.- Ты командуешь, - тихо отмечает Мерлин с теплым смешком.- Вероятно, - соглашается Эггси. Он наблюдает за тем, как Мерлин погружается в воду, откидываясь спиной на стенку ванны. Анвин послушно не шарит взглядом по всему его телу. Это абсурдно после почти года отношений и того совершенно грязного эпизода, когда они занимались сексом, а Гарри наблюдал за ними — но Мерлин всё ещё не чувствовал себя уютно, находясь перед взглядом Эггси полностью обнаженным при свете дня или ламп. Его смущение было напрасно — Эггси считал, что Мерлин, весь, целиком — абсолютное совершенство. Сам Анвин выглядел куда более плачевно после болезни — он очень похудел за пару месяцев и последний раз его ребра просвечивали так сильно, пожалуй, лет в четырнадцать, когда у него случился резкий скачок роста.Стоит признать, что за неделю ситуация немного улучшилась — и, судя по довольному изгибу губ Мерлина, это замечает не только Эггси.Анвин стягивает с себя последний предмет одежды и залезает в ванну — устраивается между ног Мерлина и с удовлетворённым вздохом прижимается спиной к его груди. Мерлин гладит его ладонью по животу и касается губами виска. Эггси отзывается ленивым довольным звуком, прикрывает глаза и кладёт ладони на колено Мерлина, принимаясь водить пальцами по длинному шраму, который полукругом обводит коленную чашечку. Многие шрамы на теле Мерлина он знает наизусть и может найти с закрытыми глазами, просто касаясь. На правом плече, под татуировкой, прячется шрам от ножа. Совсем рядом с ним — круглый след пулевого ранения, который повторяется с противоположной стороны руки. На запястье левой руки Мерлина красуется небольшой белый след — Эггси предупреждал, что Габриэль кусается; кажется, Мерлин не воспринимал это всерьёз — до тех пор, пока они не взялись за алгоритмические структуры, которые дались Габриэлю непросто.Они, конечно, справились. И теперь Мерлин точно знал, что Эггси не шутил.На левом боку Мерлина, в сторону спины тянется длинный след ожога. Его шрамы на ногах под прикосновениями Эггси — почти непрерывная картина. Рубцовая ткань нежная и гладкая, и в некоторых местах — на внутренней стороне бедра, на коленях и щиколотках — очень чувствительная. Он знает, что Мерлину приятно, когда он касается их. Знает, что Мерлин думает, что это не совсем нормально, и думает сам, что это в порядке вещей. У всех свои эрогенные зоны.- Эггси, - бормочет Мерлин, когда Анвин скользит прикосновением от колена выше, на внутреннюю сторону бедра.- Мм?- Помыть тебе голову?- Ты увиливаешь, но я не могу отказаться.Одна из главных слабостей Эггси — это ладони Мерлина и его длинные точеные пальцы. Пальцы пианиста — сложно было поверить в то, что Мерлин ни разу в жизни не прикоснулся ни к одному музыкальному инструменту. Но как эти пальцы касались Эггси.. Иногда он ловил себя на желании обвести каждый палец Мерлина языком, вылизать его руки от подушечек пальцев до запястий. Это было нездорово. Анвину было плевать.Он не мог отказаться от пальцев Мерлина в своих волосах и он рассыпается тихими стонами, когда пальцы мужчины мягко массируют его затылок, макушку, лоб, тщательно взбивая шампунь в пену и превращая Анвина в немыслящее желе, сгусток чистого невинного блаженства.- Боже, - выстанывает он в какой-то момент, - я тебя люблю.Мерлин смеётся ему на ухо — тихий, бархатный звук.Он балует Эггси — шарит по его скальпу подушечками пальцев куда дольше, чем необходимо для мытья головы, пока наконец не протягивает одну руку за лейкой душа, которую Эггси передаёт ему и послушно откидывает голову назад. Мерлин смывает с его волос шампунь и, пока Эггси витает на волнах блаженства, принимается скользить намыленной губкой по его плечам.

- Ты что, меня моешь? - Интересуется Эггси.- Похоже на то.- Мм.Мерлин проделывает тщательную работу с его руками, спиной, грудью. Когда мужчина, отвергнув губку, спускается ладонями к его животу, Эггси, не в силах сдержать себя, дёргает бёдрами. То, что сейчас его блаженство уже не слишком невинно, очевидно. Сила его эрекции и ярко-красный, сердитый оттенок головки члена немало удивляют самого Эггси. Не то, чтобы ему хоть капельку стыдно.- Тебе действительно лучше, - заключает Мерлин.- Очевидно, - соглашается Эггси.Мерлин соскальзывает ладонями на бока, обводит большими пальцами острые тазовые косточки, ведёт прикосновение ниже по бёдрам. Эггси выдыхает и разводит колени шире в молчаливом приглашении, но Мерлин не был бы Мерлином, если бы, переместив ладони на внутреннюю сторону бедер Эггси, не замер бы, спросив:- Позволишь?Эггси не сдерживает сдавленного смешка.- Боже, ты невероятен. Да, пожалуйста.Идеальные пальцы Мерлина смыкаются на его члене. Эггси кусает губу и сдавленно стонет, вжимается спиной в грудь Мерлина, впивается пальцами в его бедро. Мерлин накрывает ладонью его мошонку, сжимает в пятерне, перекатывает, гладит настойчиво точку позади. Эггси не пытается сдержать тихих беспомощных всхлипов и стонов. Мерлин торопится и жадничает — он соскучился, изголодался и это приятно. Пальцы сжимаются вокруг, несколько раз проходятся по всей длине — лениво, влажно, без нажима и с оттягом. Мерлин пропускает головку между указательным и средним пальцами — плотно и хорошо, оглаживает большим. Эггси слишком близко к оргазму, ему нужно всего немного тесного давления, тёплой тесноты этих пальцев, и сейчас он категорически против того, чтобы его дразнили. Он жадничает тоже. Поэтому он сильнее впивается пальцами в бедро мужчины и накрывает его пальцы своими, сжимая. Мерлин понимает — и слушается. Несколько быстрых, тесных движений — и Эггси кончает с длинным, сладким стоном, напрягаясь всем телом и вцепляясь в бортики ванны — так, что белеют костяшки, а потом — обмякая, лениво распластываясь по Мерлину. Он чувствует твердый и горячий член Мерлина своей поясницей, вздыхает, и говорит:- Я этого не планировал.- Я склонен тебе верить, - отзывается Мерлин, Эггси слышит его улыбку. - Давай доставим тебя до постели.- Хорошо, - слабо соглашается Эггси.Мерлин споласкивает его из душа, и, когда они вылезают из ванны, заворачивает в полотенце. Эггси направляется к выходу из ванной и поворачивается у двери, задумчиво наблюдая за тем, как Мерлин, обернувший полотенце вокруг бедер, фиксирует его край у бедра.- Смотри, я увидел тебя при свете дня без одежды, и ничего не произошло, - улыбается Эггси на вопросительный взгляд Мерлина.- Ничего, - соглашается тот. - Просто потому, что ты достаточно тактичен. Или потому, что умеешь пялиться незаметно.- Второе, - признаётся Эггси. Он приваливается к боку Мерлина, когда тот оказывается рядом, Мерлин обнимает его за плечи, открывает дверь и ведёт к лестнице. Когда они поднимаются, Эггси скидывает полотенце на пол и валится на кровать. Ловит взгляд Мерлина и хлопает по матрасу рядом с собой. - И знаешь что?- Что?Мерлин поднимает полотенце Эггси и вешает его на перила мезонина. На кровать рядом с Эггси он ложится, не снимая полотенца с бёдер. Эггси фыркает, запускает пальцы под кромку полотенца и тянет на себя. Мерлин поддаётся — приподнимает бёдра, позволяя Эггси распахнуть полотенце и откинуть его в сторону и следя за взглядом парня. Взгляд Эггси куда дольше задерживается на его полувозбуждённом члене — Мерлина всегда забавляло, с каким восторгом Анвин смотрит на эту его часть тела, которая зарабатывала от его предыдущих партнёров исключительно испуганные взгляды. По его ногам взгляд Эггси скользит за несколько секунд — после чего мальчишка возвращается глазами к лицу Мерлина.Ему странно не видеть во взгляде ни следа испуга, брезгливости, хоть какого-то неприятия.- Ты всё так же идеален, - улыбаясь обезоруживающе, сообщает ему Эггси.У Мерлина нет на это ответа. Но его и не требуется.