Часть 5 (2/2)

Эггси всё ещё хмурится. Мерлин тихо хмыкает.

- Адель показалась мне мудрой женщиной. Уверен, её муж обладает тем же качеством. Подумай хорошенько, как растили тебя.Эггси, не переставая орудовать венчиком, задумывается.- Ну… С Амиром всегда можно было поболтать о чем-то полезном. Но если он был занят в магазине — а он всегда был занят там, для болтовни ты тоже должен быть чем-то занят. Мама просто закрывалась в кабинете, если ей нужна была тишина. Если кто-то всё-таки добирался до неё, она виртуозно могла ?купить? себе нужное количество тишины. У неё были свои трюки. Ну ладно. Ты прав. Всё в порядке, - соглашается Эггси. А потом прерывает своё взбивание яичной массы, оборачивается к Мерлину и с обвинительным видом тыкает его пальцем в плечо. - А вот это было подло.- Извини, - забирая руку Анвина себе и мягко скользя подушечкой большого пальца по тыльной стороне его ладони, улыбается Мерлин.- Тебе не жаль, - фыркает Эггси. - Я тоже должен тебе что-то рассказать, да? - Со вздохом предполагает он.- Не обязательно. Того, что ты способен рассказать, заметив это только постфактум, вполне достаточно, - отвечает Мерлин. Эггси недоверчиво смотрит на него исподлобья. Вместо дальнейших уверений в том, что он имеет в виду именно то, что он сказал, Мерлин спрашивает:- Рассказать тебе как бабушка отвезла нас с тётей за 20 миль от фермы и оставила посреди поля?Эггси, кажется, тут же забывает обо всём остальном — и в изумлении и ужасе смотрит на Мерлина.- Господи, зачем?- Чтобы мы нашли дорогу назад. Чтобы я нашел дорогу назад, если говорить точнее.- Скажи мне, что ты сам об этом попросил.- Да, - кивает Мерлин. - Дольше всех пришлось уговаривать тётю, которая не разделяла моего восторга от мысли, что нужно будет возвращаться к дому на своих двоих, ориентируясь по звездам.Эггси фыркает, возвращаясь к готовке.- И сколько лет тебе было?- Около восьми.- Ты был странным ребёнком…Мерлин рассказывает Эггси о той ночи, которую они с тётей провели, бредя через поля вереска и примулы, через редкие тисовые пролески, и про то, как умение ориентироваться по звездам неожиданно пригодилось ему в жизни — когда он ушел служить в армию. В пустыне звёзды до сих пор были лучших ориентиром.

Он наблюдает за тем, как Эггси, покончив с замешиванием теста, достаёт две сковороды и занимает одну блинчиками, а вторую — беконом и яйцами, и ловко переключается между ними. Спустя пятнадцать минут Эггси вручает Мерлину две тарелки с горкой аккуратных круглых блинчиков, двумя жареными яйцами и беконом на каждой и командует:- В гостиную.Они ужинают тем, что обычно положено есть на завтрак — Эггси очевидно находит удовольствие в этой мысли и после устраиваются на диване — кружки с горячим чаем в руках, ноги Эггси перекинуты через колени Мерлина, его ладонь бездумно скользит по бедру парня — приятный, лёгкий контакт. Эггси выглядит так, будто он в шаге от того, чтобы замурлыкать.- У тебя были друзья? - Спрашивает он.- Если семья считается — то были.- И больше никого? Никогда?- Не до восемнадцати лет, нет. Боюсь, для места, в котором я жил, я был слишком атипичен для тех, кто не знал меня с младенчества. Это так странно для тебя?- Нет, если подумать — совсем нет. Если подумать ещё получше, моим единственным другом в Лондоне был совершенно невыносимый тип, который на самом деле никогда не был мне просто другом, потому что я любил его не то, что по уши — по макушку, - с мягким смешком продолжает Эггси, задумчиво смотря в окно — взглядом далёким и отстранённым. - Только потом, когда мне было лет шестнадцать, он познакомил меня со своими друзьями, и я, каким-то удивительным образом, вписался в компанию. Так что да. Ничего странного, - с этими словами Эггси будто бы стряхивает с себя эту пелену лёгкой печали, и смотрит на Мерлина с уже привычным хитрым прищуром и веселой улыбкой. - Когда ты первый раз влюбился? - Следует вопрос.Мерлин задумчиво хмыкает. Его пальцы замирают на бедре Анвина приятной теплой тяжестью. Эггси, поколебавшись немного, накрывает ладонь мужчины своей и переплетает их пальцы.

- Это сложный вопрос? - С легким недоумением интересуется он.- Не совсем. Думаю, это просто вопрос, на который у меня нет ответа. Я ещё там не был.Первый порыв Эггси — позволить своей челюсти упасть вниз от удивления. Порыв совершенно недостойный, и он, к своей чести, подавляет его, вовремя напоминая себе, что люди разные. Жизненный обстоятельства у всех людей тоже разные. И неважно, насколько человек хорош собой и каким набором положительных свойств характера он обладает — иногда просто случается… вот так. Да. И это нормально.

Но это всё — холодные доводы разума, прозрачная логика. На уровне чувств в Анвине оставалось только недоумение и почти что возмущение. И они были таких размеров, что у Эггси, должно быть, всё было написано на лице — раз Мерлин, внимательно посмотрев на него, с мягким смешком говорит:- Я не против этого.- Черт, прости, конечно, но… Как? - Растерянно спрашивает парень.- Боюсь, я слишком старомоден для современного мира. И уж тем более для реалий современного гей-сообщества. Я рос с лишь одной моделью романтических взаимоотношений перед глазами — и, полагаю, всегда искал чего-то подобного. Я не уверен, что подобное вообще достижимо — учитывая то, что обычно я выбираю на удивление неподходящих людей.- Я — неподходящий человек? - Интересуется Эггси с улыбкой и вызовом в глазах.- Я не знаю, - отвечает Мерлин. - Я плох в этом.- Я тебе нравлюсь?- Да. Но в этом, как ты понимаешь, и проблема.Эггси коротко смеётся.- Я буду хорошим. Обещаю постараться, - улыбается Эггси.Мерлин, в свою очередь, смотрит на него другим — уже куда более серьёзным взглядом.- Эггси. Суть в том, что ты не должен быть хорошим из-за меня или для меня.- О?Мерлин не удерживается от улыбки. С этой искренней растерянностью на лице Эггси выглядит трогательным и абсолютно беспомощным — Мерлин просто не может отказать себе в желании провести ладонью по его волосам и коротко поцеловать в висок. Эггси пару раз моргает, несмело улыбается, и всё-таки спрашивает:- Что ты имеешь в виду?- То, что отношения, где один меняется в угоду другому — не те отношения, которые я вижу правильными. Мои старики были абсолютно разными людьми. Они не жили душа в душу — и не стремились к этому, думаю, потому, что их разница была им очевидна. Но они не пытались обточить одного под форму другого — потому что если бы один поменялся, это был бы уже не тот человек, которого полюбил другой.- Не бывает отношений без компромиссов. У людей слишком много разных закидонов, чтобы они могли терпеть друг друга такими, какие они есть.- Но компромиссы — это то, на что человек идет добровольно и не наступая себе на горло.Эггси задумчиво кивает. Он понимает. Компромиссы, принятые через силу, долго не живут.- То есть, ты говоришь, что все, кого ты встречал, хотели поменять тебя или поменяться для тебя?- Скорее первое. Я не самый удобный человек.Эггси легкомысленно фыркает. Он знает кое-что о действительно неудобных людях. Он любит одного такого без памяти.

- Значит, ты как раз в моём вкусе, - заключает он.Эггси не хотел затевать настолько серьёзный разговор. Но он не мог сказать, что ему жаль, что ему слегка бесцеремонные вопросы привели их сюда.- Но всё же... Невозможно всю жизнь жить с человеком и не измениться под него… просто потому что он всегда рядом с тобой.

- Ты говоришь о естественном порядке вещей. Я говорю об изменениях под запрос.- Хм. Ну, - хмурит брови Эггси. - Я понимаю.И он понимает. Самым лёгким для него было принимать людей такими, какие они есть. Но легко ему было потому, что он всегда запросто менял себя. Он был приспособленцем, это было в его природе, это было залогом его выживания — мимикрировать, подстраивать себя под среду, уметь вписываться в окружение. В любом месте мира, если понадобится, он мог чувствовать себя так, будто он принадлежит этому месту. Под любого человека он мог подстроиться так, чтобы быть идеальным для него — но он не был расточителен. Он делал это только для тех, кто важен.Но что будет правильным в случае с Мерлином?Он не хотел обсуждать это сейчас. Он не хотел обсуждать это вообще, если честно.Поэтому он придаёт лицу выражение попроще, и ленивым, плавным движением подаётся ближе к мужчине, обнимая его за шею и удовлетворённо выдыхая. Бессмысленные, ни к чему не ведущие, но такие приятные обжимания на диване — это то, чего ему очень не хватало. Руки Мерлина мягко скользят вокруг него, одна ложится на плечи, вторая соскальзывает по спине на бедро — теплое, надежное ощущение тяжести и почти что принадлежности.

- Останься, - просит Эггси. Это не то, что он планировал, но черт возьми, он хочет чувствовать эти руки на себе как можно дольше.- Я никуда не ухожу, - отвечает Мерлин.- Ты не понял, - с тихим смешком говорит Эггси, ведя кончиком носа от основании шеи мужчины вверх. Он мягко касается губами кожи на ухом, прежде чем пояснить тихо:- До утра.Мерлин, конечно, тут же поворачивается к нему. Тёмно-зелёные глаза — листья папоротника в густом лесу, малахит глубокой водяной бездны — смотрят внимательно, серьёзно, осторожно. Больше всего Мерлин сейчас похож на изголодавшегося хищника, зверя, которому незнакомая рука протягивает пищу. И это тот момент, в который Анвин четко понимает — Мерлин куда интереснее, чем кажется на первый взгляд, и, всё-таки, куда опаснее, если смотреть ближе, глубже, за пределы этой его очаровательной социальной неуклюжести. Он улыбается этой мысли.

- Ненавижу быть один, - предлагает Анвин причину, которой от него явно ждут. - Не хочу, чтобы ты уходил, - добавляет он, прощупывая почву.Мерлин не выказывает ни малейшего признака дискомфорта из-за прямоты Эггси. Напротив — его взгляд становится теплее, не таким настороженным, и губы чуть изгибаются в улыбке.- Я рано встаю, - предупреждает он.- Я могу это пережить, - уверяет Эггси, собираясь улыбнуться, но быстро меняется в лице, поняв, что совершенно забыл о питомцах Мерлина. - А собаки?..- У них всегда есть свободный доступ на задний двор, - успокаивает Мерлин. - Не переживай.Он не должен был на это соглашаться — но вес и тепло чужого тело рядом слишком приятны, и, кроме этого, Эггси умеет быть убедительным — он знает правильный тон и правильные слова. Мерлин назвал бы это манипуляцией, если бы Эггси при этом не оставался обескураживающе-искренним, ранимым в этом коротком признании о нежелании одиночества.

И даже если в конечном счете это всё же манипуляция — он не находит в себе сил не позволить её. И это настораживает. Обычно он старался быть как можно подозрительнее к людям, которых плохо знает. Он не знал Эггси достаточно, чтобы поддаваться ему. И тем не менее он это делал.- Ты всегда такой… осторожный? -Будто заглянув в голову мужчины, аккуратно интересуется Эггси, скользя прикосновением по его плечу вниз, чуть сжимая пальцы на трицепсе, с нажимом оглаживая локоть и оставляя ладонь лежать на предплечье.- Только поначалу.Мерлин понимал людей — не на уровне чувств, но разума. Это понимание, в конце концов, было обыкновенным навыком, который он развил в себе, как и все другие. У его способа был один недостаток — для такого понимания ему нужны были данные о людях. Оно не приходило сразу, оно было результатом проанализированной информации. Надежная отстранённая прагматичность. Пока что он ничего не знал об Эггси. Для того, чтобы хоть как-то понимать его, ему пока не хватало данных. Но он знал Гарри — он был не самым простым человеком для узнавания, но именно поэтому этот путь был… увлекательным. И он знал, что он может верить Харту.Это, конечно, не значило, что они трое не окажутся в итоге запутаны в липкой паутине слишком сложных взаимоотношений, выбраться из которых будет не самой лёгкой и приятной задачей, но… в конце концов, он уже здесь. По прихоти одного только сердца, которому зарёкся не подчиняться, но которое порой всё равно оказывалось сильнее.- Эй, - окликает его Эггси. Когда Мерлин отвлекается от своим мыслей, парень смотрит на него с выражением в равной степени раздраженным и позабавленным. Как у него получается такая мимика — загадка для Мерлина. - Ты думаешь.- Со мной часто такое случается, - согласно кивает Мерлин.Эггси закатывает глаза. Мерлин улыбается и примиряюще гладит его между лопаток.- Я с тобой. Чем ты хочешь заняться?Эггси подавляет в себе желание отпустить какой-нибудь комментарий, подразумевающий секс — очевидно, что они ещё не совсем на этом этапе и нет никакого смысла в том, чтобы заставлять Мерлина чувствовать себя некомфортно по поводу этого. Эггси вполне удовлетворён тем, что имеет сейчас — этими уютными объятиями и комфортной близостью. Остальные его потребности были удовлетворены Хартом в пару предыдущих дней. И он действительно начинал думать о том, что в конце концов это может быть безумная, но не такая уж и плохая идея.- Я бы посмотрел что-то, что не требует много… интеллектуального включения, - в итоге отвечает он. Вздохнув, он выбирается из объятий Мерлина — то есть, после первой, очень ленивой и поэтому бесплотной попытки, Мерлин сам буквально снимает его с себя. В какой-то момент, когда он одной рукой подхватывает Эггси под колени, со второй, всё ещё лежащей на его плечах, он в панике думает, что его сейчас поднимут на руки. Но, слава небесам, этого не происходит — Мерлин просто устраивает его на диване, поднимается на ноги сам и начинает собирать посуду со стола. Конечно, Эггси тут же взлетает на ноги и начинает мешать мужчине заниматься такими возмутительными вещами.- Что, по-твоему, ты делаешь?

- Собираю посуду.- Уже нет.- Ты приготовил ужин. Я помою посуду. Ты подготовишь то, что считаешь необходимым для просмотра… чего бы то ни было.

Эггси открывает рот, чтобы начать спорить— но Мерлин бросает на него один строгий взгляд — и Эггси закрывает рот обратно, не издав не звука, и со вздохом кивает.- Молодец, - c умышленно-очевидной ноткой веселья, но и с плавным бархатным рокотом в голосе говорит Мерлин и краем глаза следит за реакцией Анвина. Эггси прекрасно это видит. И Мерлин знает, что Эггси видит. Сволочь.- О нет, прекрати это сейчас же, - строго говорит Эггси, четко выговаривая два последних слова. Боже, он, должно быть, так очевиден сейчас.- Что?

- Это. Иначе тебе придётся пойти со мной наверх.- Для сна, всё же, рановато.Эггси фыркает, раздраженный, но не способный сдержать улыбки.- Ох, заткнись. Ты знаешь, о чем я.- Знаю, - кивает Мерлин. - Извини.Он подходит к Анвину, и, чуть склонив голову, проводиткончиком носа вдоль линии роста волос на виске и мимолётным поцелуем касается кожи, натянутой на скуловой кости. Эггси тут же готов простить ему что угодно.

- Ты заслужил своё мытьё посуды, - тем не менее ворчит он.- Именно этого я и добивался, - сообщает Мерлин, уже направляясь в сторону кухни.Эггси следует за ним, чтобы забрать с обеденного стола в столовой ноутбук.Спустя пятнадцать минут они снова устраиваются на диване.- Что мы смотрим? - Спрашивает Мерлин.- Top Gear, - объявляет Эггси, открывая нужную папку на ноутбуки и бросая на Мерлина быстрый взгляд. Которого как раз достаточно, чтобы уловить его приподнятую бровь. - Что? Я люблю машины. И абсурдные испытания. И в этом выпуске будут мотоциклы.- Я не сказал ничего против. И не собираюсь. Но… это что, выпуски Bake-off и Master Chef по соседству?- Они интересные. И определённо не требуют интеллектуального включения. Думаешь, мы должны сделать выбор в их пользу?- Пожалуй, нет, - качает головой Мерлин. - Если ты не настаиваешь.- Я не настаиваю, - Эггси посмеивается, открывая в проигрывателе один из спецвыпусков программы, в котором, насколько он помнил, были задействованы мотоциклы.Они садятся на диване как и до этого — Эггси вытягивает ноги поперёк ног Мерлина и укладывает голову ему на плечо. Впрочем, спустя десять минут ему надоедает сидеть и он откидывается назад и тянет Мерлина за собой. Тот поддаётся — и спустя пару минут копошения они устраиваются лёжа — Эггси прижимается спиной к груди Мерлина, одна рука мужчины под его головой, вторая — поперёк его живота. Это близко, тепло и хорошо. Эггси нравится просто лежать и чувствовать тепло чужого тела, быть окруженным знакомым запахом и спокойным ритмом дыхания. Он отвлеченно пытается вспомнить, когда он последний раз получал возможность просто поваляться с кем-то в обнимку — не считая своих детей. И приходит к выводу, что последним, с чьими руками вокруг себя Эггси чувствовал себя так спокойно, был Джим. Эггси до сих пор помнит его запах — свежие древесные опилки, лёгкая горечь травки, мускусно-сандаловый запах кожи, цитрусовый шампунь. Он помнит щекотное ощущение от кончиков волос Джима на своих плечах и то, как он подушечками пальцев выводил круги у него на животе — многолетняя привычка, появившаяся задолго до того, как они стали любовниками.Он уже не обращает никакого внимания на происходящее на мониторе ноутбука перед ним. В реальность его возвращает тихий голос Мерлина, который, чуть сжав пальцы на его боку, зовёт Эггси по имени.- М?- Ты спишь, - сообщает Мерлин и Эггси слышит улыбку и улыбается сам.- Да? Я не специально. Как тебе эпизод? - Интересуется он, моргнув и обнаружив, что тот почти подошел к концу.- Мне точно было интереснее, чем тебе, - следует ответ.Эггси фыркает, зевает, потягивается — он не имеет никакого желания двигаться с места.- Мы можем остаться спать здесь, но это будет отвратительное решение.- Да, я знаю, что ты прав. Ещё пять минут, - просит Эггси, взяв руку Мерлина и вернув её на прежнее место. Он прижимается спиной к груди мужчины, будто хочет быть ещё ближе, будто хочет оказаться внутри его грудной клетки, быть окруженным им со всех сторон.Боже, он и подумать не мог, как ему не хватало такой простой, глупой вещи как бессмысленные объятия на диване. Он не удерживается от ироничного смешка, за которым тут же следует вздох.- Я останусь с тобой, ты же помнишь? Это не последние минуты, когда мы можем так лежать.- Да. Да. Я помню, - кивает Эггси, теперь уже со вздохом облегчения. - Хорошо, что ты остаёшься.- У тебя всё в порядке? - Настороженно интересуется Мерлин.- Мхм, - утвердительно мычит Эггси. - Просто, ну, знаешь… призраки бывших подружек.Этим он заслуживает смешок от мужчины.- Вот как.Через несколько минут Эггси всё-таки заставляет себя сдвинуться с места, берёт ладонь Мерлина в свою и тянет его к лестнице на второй этаж. Там, выдав ему одежду для сна — пижамные штаны Гарри и свою футболку, которая была велика ему на пару размеров, но глупый принт с чайкой был слишком смешным, чтобы её не купить, Эггси отправляет Мерлина в ванную на втором этаже, а сам спускается на первый.Когда он возвращается, то Мерлин уже снова в комнате — стоит, опершись плечом о стену около окна и изучает что-то в своём телефоне.- Что там? - Интересуется Эггси.- Расписание.- У тебя есть расписание?- Да, Эггси, - с напускной серьёзностью кивает Мерлин. - Почему ты удивляешься? - Он поднимает взгляд и смотрит на Эггси над оправой очков, с искрой веселья во взгляде.- На кого ты работаешь?- На себя.- Зачем тогда тебе расписание?- Мне так проще. Я привык жить по расписанию.- И во сколько у тебя завтра подъём?- Шесть утра.- Боже, лучше бы я не спрашивал. Зачем так рано?- Это тоже привычка. Мне не нужно много сна.Эггси бормочет что-то про киборгов, направляясь к постели, садится поверх, скрестив ноги по-турецки. Ворот футболки, нарочно широко обрезанный, соскальзывает с его правого плеча.

- Я не собираюсь вставать в шесть, просто чтоб ты знал.- Было бы бессердечно ожидать от тебя этого, учитывая, что уже почти час ночи.- Это значит, я не увижу тебя с утра? - Эггси, конечно, старается не звучать слишком разочарованно, но проваливается в своих попытках.- Не обязательно. Я могу задержаться, пока ты не проснёшься. Я найду, чем заняться.Эггси тут же улыбается и хлопает ладонью по матрасу рядом с собой.Он с улыбкой наблюдает за тем, как Мерлин подходит к кровати, снимает очки и кладёт их вместе с телефоном на прикроватный столик. Эггси протягивает ему руку — и мужчина мягко сжимает его пальцы в своих и поддаётся, когда Эггси тянет его на себя. Когда Эггси мягким, плавным движением перекидывает одну ногу через ноги Мерлина и оказывается сидящим на его бёдрах к нему лицом, тот не возражает — хотя это то, чего ожидал Эггси. Но он делает то, чего Эггси никак не ожидал — кладёт ладонь на его обнаженное плечо и скользит пальцами вниз, прослеживая шрам и опускаясь прикосновением под тонкий хлопок футболки. Эггси кусает щёку изнутри и чуть откидывает голову назад, выдыхая.

- Откуда это? - Негромко интересуется Мерлин.- Из детства.- Выглядит серьёзно.- Это было серьёзно. Но оно того стоило.- Хорошо, если это так, - кивает Мерлин — очаровательно серьёзный в этот момент и ещё раз легко скользит кончиками пальцев по шраму.

Эггси пару раз прихватывает нижнюю губу зубами. Поднимает руку, чтобы провести пальцами от виска Мерлина по скуле вниз, мягко огладить линию челюсти, на долю секунды обхватить пальцами подбородок, скользнуть раскрытой ладонью по шее, и оставить её лежащей над межключичной связкой.

Всё это время Мерлин наблюдает за ним пристальным, внимательным, но мягким взглядом.

- Так я встретил свою маму. Определённо не лучшие обстоятельства, но, боюсь, иначе у меня бы не было шанса пересечь границу между Алжиром и Марокко.Эггси говорит без улыбки, но с теплом во взгляде, с благодарностью к воспоминаниям, которые до сих пор так и остались его первыми воспоминаниями о своей жизни.

- Взрыв? - Тихо спрашивает Мерлин. Эггси чувствует вибрацию под ладонью.- Так говорят. Я не помню.- Что ж. Тогда всё не так серьёзно, как могло быть.Эггси пожимает плечами и подаётся ближе, чтобы накрыть губы мужчины своими. Мерлин проводит ладонью по его спине, его язык скользит внутрь рта Анвина как только тот раскрывает губы — и Эггси прогибается в спине и прижимается ближе, потому что это очень, очень хорошо. Их поцелуй — глубокий, но медленный, томительный почти что непереносимо — Эггси сознательно не даёт себе поддастся желанию ускориться, обнажить зубы, начать провоцировать. Он сдаётся, позволяет провоцировать себя — и не удерживается от сдавленного стона, когда большие, тяжелые ладони ложатся на его бёдра. Когда Мерлин большими пальцами обводит вокруг выступающих косточек не его бёдрах, Эггси вздрагивает и рывком отстраняется, упирается ладонями в кровать позади себя и смотрит на Мерлина широко раскрытыми глазами, в шоке и изумлении, в тщетных попытках поймать дыхание.Преследовал Мерлин такую цель или нет — но этот его трюк на несколько секунд совершенно отключил Эггси мозги, и если бы он не сумел податься назад, он бы подался вперёд — и всё бы совершенно точно закончилось сексом. Анвин умеет быть убедительным. У него свои трюки.- Ты специально, - прищурившись, обвинительно заключает Эггси.- Прости. Я не смог этому сопротивляться.- Оно того стоило?- Определённо.- Всё-таки ты не железный, - едва ли не мурлыча, заключает Эггси, снова подаваясь вперёд, ближе, обвивая руки вокруг плеч мужчины. Между ними остаётся каких-то пара сантиметров свободного пространства, и все мысли Анвина, кажется, заняты одним только назойливым, щекочущим желанием преодолеть это расстояние.- Нет, - подтверждает Мерлин. - Это важно для тебя?Вопрос сбивает с толку. Но переносить тот факт, что Эггси так и не вжался своими бедрами в бедра мужчины, становится чуть легче.- Что? - Хмурится Эггси. - Что ты не железный?- Секс, - со смешком поясняет мужчина.Эггси фыркает и мстительно сокращает оставшееся между ними расстояние — и не может сдержать сдавленного проклятия, сорвавшегося с губ. Пальцы Мерлина конвульсивно сжимаются на его бёдрах и Эггси выдыхает с коротким смешком. Ему не надо думать над ответом. Он до странного очевиден.- Может показаться, что да, - отвечает он, спрятав лицо между шеей Мерлина и своей рукой на его плече. - Но на самом деле нет, не с тобой. Это хорошо так, как есть.Эггси не лукавит. Он не ожидал от Мерлина прямого вопроса — но он думал об этом. В их с Гарри взаимодействии секс был практически единственным способом по-настоящему узнать его. Редким шансом быть так близко, как хочется. Видеть Гарри обнаженным, беззащитным, открытым. Он был превосходен. В своей жадности, дикости, в любви совершенно необузданного толка. Эггси любил его, хоть Гарри и состоял из одних только острых углов.Мерлин был другим. Он не был противоположностью - у Эггси было ощущение, что эти двое похожи больше, чем сами могут представить. Но Мерлина не нужно было узнавать так. Он показывал себя сам. Себя — и своё отчаянное, безнадежное желание быть понятым.

И Эггси был совсем не против того, чтобы их путь начался так — тихо и осторожно, с вожделением, которое не захлёстывает с головой, отступая перед простой нежностью.Мерлин гладит его по волосам, и, повернув голову, касается губами виска.

- Тогда пойдём спать.- Пойдём, - глухо соглашается Эггси из своего укрытия.Они забираются под одеяло. Эггси проваливается в сон практически моментально, убаюканный теплом Мерлина, с чувством тихой нежности, поселившимся в солнечном сплетении.