Glave in panic (2/2)
Вместо этого Игнис потянулся правой рукой к рукаву левой, обильно заляпанному кровью и грязью.
– Вижу, нехорошо, – быстро согласился Никс, беспомощно замерев. Все-таки он был всего лишь призраком. Он мог попробовать звать на помощь. Собрался с силами и закричал, понимая, что его могут услышать только четверо из семи миллиардов.
Только эхо многократно повторило призыв. Игнис протянул руку к призрачному лицу и коснулся лба… Никс накрыл руку сверху своей в инстинктивном жесте поддержки… и ощутил холод, липкость, дрожь… он мог чувствовать Игниса!Быстро и аккуратно осмотрел его: пострадали правая рука (не критично, задел в падении) и вся левая сторона. Вскочил, заметался по дну ущелья, чтобы найти что-нибудь пригодное для изготовления шины.. Его пальцы прошли сквозь ветку.
Он мог касаться только демонов… и умирающих?!
Но Никс Ульрик все еще был призраком, и в этом были свои плюсы. Он мог парить над землей, мог взлетать ввысь…
Аккуратно взял Игниса на руки: тот слабо застонал и, кажется, отключился – к лучшему. Посмотрел наверх: отвесные склоны на добрый километр. Свежие, всего час от роду, края еще не окрепли – и тут, и там срывались легкие струйки земли и небольшие камни: провал дышал. Жил. Волновался.
К счастью, им вдвоем не пришлось проходить его с веревкой.Или нет. Никс не отказался бы от партнера в горном походе.
При каждом шаге воздух сначала чуть прогибался, но потом словно твердел. Похоже на то, как ступаешь по мокрому песку у самой кромки воды.
На третьей ?ступеньке? Никс пообещал, что все будет хорошо. На пятнадцатой сообщил, что Игнис будет должен ему пиво, но, раз уж призраки не пьют, то пусть выпьет это пиво сам: ?за его здоровье?. На двадцать второй сказал, что у них неплохо получается. На пятидесятой поверил в это сам.
Старался идти быстро – Игнис захрипел так, будто из него начали вытаскивать кишки. Но слишком медленный темп точно так же его убьет. Поэтому Никс шел. Он где-то слышал, что вера – это прыжок в бездну, потому что веришь, что тебя поймают.Не в его случае. Вера – это когда тебя тащат с самого дна… или ты тащишь. А может, это и не вера, не важно. Все, что имеет значение – путь наверх и теплое тело в руках.Прерывистый, умирающий свет и холодеющее тело.
А сверху их ждал человек: фигура в длинном плаще резко вычерчивалась на фоне полной луны, и, в серебристом сиянии ее идеально сферического тела, казалась почти черной. На мгновение Никс Ульрик уверовал в Астралов.
****Тот, кто стоял на утесе, стоял там в одиночестве. И не верил, нет, знал, что богов больше нет, они спрятались, уснули, сбежали, отвернули свой лик. Оставили Эос в его руках. И в руках таких, как он. Отдали им под защиту эту маленькую одинокую звезду.
Сказать по правде, Равус никогда не был хорошим защитником. Его кровь, кровь Оракулов, ценили, как целителей тел… и душ. Сказать по правде, целителем ему пристало быть еще меньше, чем защитником. Равус Нокс Флёре был королем, а значит, воином. И ни один неупокоенный дух не мог избежать его клинка. Или почти так: у черной короны была привилегия. Отпрыск привязывал душу отца к земле в этой брошенной Астралами стране…****Тьма пришла внезапно, внезапно и отпустила, вернув в старый недобрый мир одного уже попрощавшегося со всеми человека.
?Живой?, – просто констатировал Игнис. Игнорируя крики, скрежет и звон (кто бы мог подумать, что астральные клинки будут издавать тот же звук, что и простые лезвия), попытался подняться, опершись на правую руку. Где-то под грудью и ниже тут же прижгло болью. Превозмогая ее, оперся на руку – та отозвалась ослепительной вспышкой где-то ниже локтя. Перелом.
Информацию о своем состоянии Игнис воспринял со спокойствием и равнодушием: стоит увидеть смерть, и вот уже можно примириться с лихорадкой. А Игнис смерть видел. Зелья, фениксы и мази закончились у группы еще неделю назад, и все держалось на тонком волоске. Одном маленьком приеме. Перегруппировке. Которая, помимо исцеления, притягивала всех к нему.
Разумеется, не было никакой возможности, чтобы Игнис притянул уязвимого, хрупкого и к тому же возможно раненного короля прямо в разверзшуюся в земле бездну. Кажется, для него настало время попросить прощения. А потом Нокт будет вынужден искать себе нового советника.
Вскинул голову и заметил, что луна стала как будто ближе. Сильно ближе.
Его окружал лес – в провале не было деревьев. Неужели он выбрался? Как? На каком-то остатке сил потянул Ноктиса к себе: Игнис не хотел умирать… без него…****Потом было долгое восстановление, получение от Равуса бутылки ?для согреву?, которую магией Ноктиса превратили в чудодейственное средство и залили Игнису прямо в рот. Официальная позиция Региса Люциса Кэлума по вопросу захоронений, которая оставила Ноктису Люцису Кэлуму очень мало шансов сохранить доброе отношение своих предков…
Но сейчас был только Оракул, страшный в гневе и уверенный только в одном: призрак, попробовавший человеческой крови, обречен стать демоном.
Король Ноктис Люцис Кэлум тоже слышал про такое, когда был еще принцем Ноктом и много сидел на коленях у папы. Одну старую недобрую сказку, в которой магию можно обрести, но только ценой жизни. Говорят, тогда давным-давно Люцисы Кэлумы могли выбрать платить не своей: они будут править, а звездная плеть ляжет на плечи других. Но король-основатель, Сомнус, отказал: он был готов отдать душу за свой народ. Кольцо ждало… и ждет, вечно. Откуда-то из-за моря пришел чародей, полный идей, и научил их обманывать судьбу богов и королей. Это назвали ?Вознесением?. И с тех самых пор каждый отпрыск линии Кэлум должен вознести своего усопшего предка.
Он слышал только про кольцо. Но никогда – про кровь. Эту часть пророчества хранила семья Флёре. Знание о том, что магия была противна Астралам. Души тех, кто в жизни был подобен богам, поворачивал реки вспять, прогибал под себя пространство-время, призывал вихри из огня и пропащих душ, во смерти были лишены покоя. И их ожидало кольцо. Зов кольца мог быть заглушен только свежей, горячей кровью. В основе же лежал простейший обмен: одна душа за другую.
Никс только качал головой; мазки засыхающей крови резко выделялись на прозрачном кристально-чистом фиолетово-эфирном лице. Он же герой; и не он рисовал на лбу этот знак, меч в круге, кровавом и жутком кольце.
Ноктис сжал руку Игниса – тот покачал головой. Ноктис смотрел – Игнис потупил взгляд. Но маленький король все равно задал вопрос, уже зная, что ему не понравится ответ. Спросил без слов, только черный король исчез, растворился, как ночь в предрассветной дымке, оставив только маленького мальчика, который потерял мать, затем лишился отца, а теперь был близок к тому, чтобы утратить и надоедливого строгого советника, который стал ему и отцом, и матерью.
– Ты обещал быть со мной всегда.
– Мог ли я предположить, что способный сражаться с твоими противниками призрак будет полезнее королю, чем едва живой советник?Ноктису потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, какую сделку пытался совершить Игнис. Если бы Ноктис Люцис Кэлум так не боялся потерять очкарика, то придушил бы его, определенно.