Глава пятьдесят седьмая (1/1)

За день до финальной части Турнира, возвращаясь в свои общежития после плавания и поединка в плюй-камни, Гарри с приятелями заметили, что в окрестностях замка происходит какое-то нездоровое движение. Конечно же, они решили немного задержаться, чтобы разведать обстановку. После короткой вылазки Акэ-Атль сообщил, что Филча со связанными руками привели откуда-то несколько авроров и заперлись вместе с ним в комнатушке завхоза. В число этих авроров входил Грюм. Медлить дальше было нельзя, до отбоя осталась пара минут, и парни решили расходиться по своим башням, но как на беду их угораздило наткнуться на Снейпа и потерять несколько баллов с каждого факультета.– Чертов змей, – ворчал Куатемок, смеша своим недовольством шагавшего рядом Гарри. – Чтоб ему всю ночь Грюм снился, гадине ядозубой!– Пожалей Грюма, Шаман! – отозвался Терри Бут. – Вдруг Снейп приснится ему в ответ!– А прикиньте, он такой приснится Шизоглазу в душе, намыливая башку! – Корнер изобразил жестами, как будто льет себе что-то на голову, и все зафыркали от хохота. – А потом так: йо-йо-йо! ?Juliet, the dice were loaded from the start and I bet you exploded in my heart!? [1] Ах-х-х-х-х!Несмотря на смех, Акэ-Атль всё равно был зол:– Давно пора, а то на его башке уже можно сажать картошку.Неизвестно, приснился ли папаша Грюму, а Грюм – папаше, но накануне состязания Гарри увидел очередной престранный сон, после которого, подскочив, еще долго гадал, не повторяют ли организаторы тактику первого этапа и не является ли теперь всё происходящее с ним только галлюцинацией.Он снова обнаружил себя стоящим у зеркала еиналеЖ, но отчего-то сразу понял, что на нем чары невидимости и о его присутствии никто не подозревает. Не потому, что не увидел своего отражения – он всё равно находился сбоку – а потому что Минерва МакГонагалл была рядом и его не замечала. Во рту появился знакомый сладковатый привкус осени, увядания и смерти, память услужливо подсовывала кладбищенские пейзажи и тоскливый закат над склепами, крестами и памятниками…– Это форменное безумие, – качая головой, проговорила профессор Трансфигурации, а потом закрыла лицо ладонями. – Мерлин, как же я устала!.. – помолчав и как будто вслушиваясь во что-то, декан Гриффиндора слабо кивнула: – Да, я поняла. Хорошо, пусть будет так. Всё равно это опять закончится тем же, с чего началось… Нет, прости, прости… Я просто уже срываюсь. Невозможно жить в постоянном дежа-вю, не представляю даже, как живешь в этом ты… Да, точно: Мастер дежа-вю… я помню тот ваш спор и их лица… Подожди, – она подняла голову и воззрилась в потолок, – кажется, мы здесь не одни. Почему ты смеешься? И где он? Довольно, что за игры! Нет, я не хочу гадать, скажи мне, как есть! Покажи!Гарри стало так жутко, как нигде и никогда, будто черная дыра распахнулась перед ним в космическом пространстве. Он замер, понимая, что речь о нем. Неизвестно, чем ответило зеркало, но Минерва вдруг резко развернулась, наставила на него палочку и выкрикнула:– Фините Инкантатем! Во-о-о-он! Вон отсюда!Голос ее перешел в оглушительный рев, и, пробкой выскочив из сна, Гарри с ошалелыми глазами подпрыгнул на постели. Он даже подумал сначала, что у него лопнули барабанные перепонки, и мазнул пальцами по ушам, проверяя, нет ли крови.– Поттер, ну чего ты там возишься, как таракан? – сонно заплетающимся голосом проныл Акэ-Атль в подушку. – Заколдуй к чертям свою кровать, всех же перебудишь… – речь его стала еще более невнятной и, почмокав языком, он перевернулся на другой бок, а там размеренно засопел.Везет тебе, Шаман… Гарри подумал, что вряд ли уже уснет, не в силах ни забыть, ни вспомнить. Лег… и как-то незаметно отключился.* * *Лабиринт простирался вдаль, куда хватал глаз. У Гермионы не было никаких сомнений, что это всего лишь мираж и что площадь его ограничена максимум несколькими сотнями акров, но, если не знать, смотрелся он грандиозно.В этот раз зрительские трибуны располагались не вокруг поля, как в первом туре, и не подковой, повторяющей береговую линию Черного озера, как во втором, а обычным амфитеатром на манер зала в магловском кинотеатре. Гриффиндор рассадили вокруг президиума в центре, остальные факультеты – подальше от жюри. Грейнджер выпало местечко между помостом организаторов и трибуной Слизерина, в самом верхнем ряду. Чтобы лучше видеть трансляцию, они с подружками взяли с собой волшебные бинокли и, пока объявление о начале испытания не прозвучало, развлекались, осматривая окрестности. Специальные линзы при умелой настройке могли показывать скрытые предметы и существ (кроме фестралов), а если ничего не настраивать, то просто приближали, как обычные бинокли. Гермиона заметила столпившийся на одном из холмов табун кентавров. Их предводитель выглядел свирепым и раздраженным. Еще бы: из-за присутствия вейлы огромный участок вокруг Лабиринта был защищен от них комплексом отпугивающих чар. Считая себя хозяевами Запретного леса, кентавры были уязвлены столь бесцеремонным обращением. Девушка насчитала тридцать голов – и всё это были жеребцы. Где обычно пасутся кобылы и молодняк, не знал никто, но теоретически они должны были существовать и хотя бы иногда пересекаться с особями мужского пола.Слизеринцы от нечего делать перебрасывались с ее сокурсниками всякими контрабандными вредилками и тоже скучали, но едва на свое место прошел их декан, все сразу подобрались и стали изображать из себя аристократических паинек. Глядя на то, как прямо на глазах преобразился Драко, Гермиона фыркнула. Боится, моль бледная, папенькиного недовольства, если Снейп застукает его за какой-нибудь гадостью и поставит Малфоев в известность о поведении их дражайшего чада. Что, однако, нисколько не мешало ему делать всё то же самое исподтишка. Взглянув в бинокль на зельевара, Грейнджер отметила его мерзкое настроение. В этом с ним сегодня мог бы посоревноваться только вожак кентавров. Снейп умел скрывать такие вещи, но и Гермиона уже научилась считывать в его жестах и взглядах кое-какие приметы, не заметные другим: индивидуальные занятия шли ей на пользу не только в плане тренировок окклюменции. Правда, двигался он немного иначе, чем всегда, но психовал самым что ни на есть классическим Снейповым образом, который в Хогвартсе был притчей во языцех, а в сторону Лабиринта даже не смотрел. Его вниманием, кажется, владел только судейский стол, и туда он поглядывал всё чаще. Видимо, его бесило, что Турнир никак не начинают.Судьи тоже перешептывались между собой, а одно кресло – мистера Крауча – при этом пустовало.– А где Крауч? – толкнув Рона локтем, спросила девушка.– Крауч? А кто его знает. Эй, Фред! Фред! Скоро там Крауч выйдет? Достало уже просто так сидеть! – крикнул он брату через несколько рядов вниз.– Ронни, а ты меня с Перси не перепутал? – заорал тот в ответ, щитком приложив ладони ко рту. – Мне-то откуда знать?– Да вы всегда всё знаете, не прикидывайся святой невинностью!– Я и есть святая невинность, – и в доказательство своих слов Фред повис на шее сидевшего рядом Джорджа, пытаясь придушить, а Джордж тут же принялся боксировать его в бок и выкручиваться из захвата.– Тьфу, оглоеды. Хм… а правда – где ж его носит? До вечера тут сидеть, что ли? Филча я, кстати, сегодня так нигде и не встретил, – Уизли со значительным видом поиграл бровями.Вернувшись накануне вечером в гостиную с ?минус три балла Гриффиндору?, Рон и близнецы рассказали остальным, что видели, как завхоза привели откуда-то под аврорским конвоем. Некоторые им не поверили, но тогда братья выложили козырь, что при этом присутствовали и когтевранцы, которые могут засвидетельствовать то же самое, и сомневающиеся сдались. Утром стараниями гриффиндорского ?сарафанного радио? в лице Браун и Патил новость равномерно распределилась по всем факультетам.Гермиона подумала, что именно эти странные события и навеяли ей прошедшей ночью сон, от которого она проснулась под утро в холодном поту и еще долго чувствовала себя страшно униженной. Ей снилось, что Гарри учится на одном факультете с ними и что он и Рон… как бы это помягче выразиться?.. вряд ли впечатлили бы своим IQ даже огра. К тому же ленивы и неуправляемы. А она, Гермиона Джин Грейнджер, дает им списывать домашки и контрольные, лишь бы хоть кто-то согласился с нею дружить. Подскочив на кровати, она дала себе зарок перестать выпендриваться перед учителями, чтобы ее не возненавидела вся школа, как это было в том сне. Раньше она считала, что только Снейп морщится, когда она постоянно тянет руку на занятиях, потому что он гад. Но теперь, увидев себя как будто со стороны, вдруг осознала, что это в принципе ужасно-ужасно-ужасно. Правда, утром, на завтраке в Большом зале, девушка всё же с опаской поглядывала на Уизли и Поттера, пока новый день окончательно не затер воспоминания о ночном кошмаре.Лица членов жюри казались озабоченными: они ждали начальника Департамента магсотрудничества. Вокруг президиума вился профессор Грюм, то и дело вступая в спор с Дамблдором. Гермиона многое отдала бы, чтобы слышать, о чем они пререкаются. Дамблдор качал головой, МакГонагалл поджимала губы, следя за ними со своего деканского места. За Грюмом обреченно таскалось трое авроров в красном и двое в желтом, остальные, вероятно, находились в инвизе и выполняли свои должностные обязанности.Наконец Людо Бэгмен поднялся из кресла, чтобы объявить о начале, потому что тянуть дальше, имея в активе такую толпу разновозрастных подростков, было уже неразумно – студенты, особенно младшекурсники, откровенно не знали, куда девать свою дурную энергию, и даже бегавшие между ними ассистенты преподавателей с восстановлением дисциплины справлялись плохо.Над Лабиринтом развернулось трансляционное поле, разделенное на три секции, в каждой из которых отображался один из чемпионов, стоявших наготове у своего входа в турнирную зону. Гермиона, конечно же, навела бинокль на крайнюю правую, где в синей форме с общим гербом школы Хогвартс на куртке ждал сигнала Поттер. Он был погружен в свои мысли и даже не задумывался о том, что сейчас его кто-то видит. Волновались и Флер с Виктором – она в центре, Крам слева – но тоже старались не показывать этого, глядя на кованые завитушки калитки, отделявшей их от гравийной дорожки, с двух сторон огороженной непролазной стеною колючих зарослей ежевики и терновника. Гермиона подумала, что эта троица чем-то напоминает лошадей перед скачками, и тихонько хихикнула. Интересно, если бы они правда были лошадьми, то каких пород? Гарри, наверное, пони (хи-хи!). Ну а что, бодренький такой гнедой уэльский пони с белой молнией на лбу вместо звездочки. А Делакур – серый в яблоках андалуз на выездке. Гарцует, расчесанной гривой трясет, ножки старательно выставляет – цок-цок, цок-цок копытцами. А кто же Виктор Крам? О, вот: чешский упряжной, такой же вороной масти, угрюмый и горбоносый!..От глупых мыслей ее отвлекло жужжание крыльев какого-то насекомого. Подняв голову, Грейнджер заметила крупного жука, вьющегося над гриффиндорской трибуной в поисках безопасного приземления. Видно, он только что пытался присесть на поля Гермиониной шляпы, но промазал и пошел на второй заход. Какой целеустремленный парень!На полпути жук передумал и умчался в сторону президиума, где, приставив палочку к горлу, по-прежнему витийствовал Бэгмен. Вскоре прозвучал сигнал. Все три калитки распахнулись…* * *Стоя на старте перед калиткой в Лабиринт, Гарри вспоминал напутствие мистера Лавгуда, прибывшего поддержать участника вместо его родственников-маглов, которые не пожелали бы этого даже с ?зеленой картой? Министерства, позволявшей лишенным магии увидеть Хогвартс в его истинном обличии. Ксенофилиусу разрешили заменить их, чтобы не ущемлять право чемпиона на свидание с близкими: в одиночестве ему наверняка было бы грустно видеть Крама и Делакур в окружении родственников. ?Помни, независимо от того, выиграешь ты или проиграешь, мы все будем счастливы, когда увидим тебя выходящим из Лабиринта?, – сказал Лавгуд, пожимая ему руку на прощание.– Снова даешь интервью, Поттер? – со смехом подколол их в коридоре Драко. – Твоя слава вознеслась до небес! Хотя я не думаю, что желтому ?Придире? ты будешь интереснее этих… как их? Морщерогих нарглов и Зеленовых Туво.– Достает? – доверительно, со своей неповторимой печальной улыбкой тихо спросил Ксенофилиус, когда Малфой, гордо задрав нос, прошествовал мимо в обществе Крэбба и Гойла.– Если честно – да, – Гарри сунул себе два пальца под челюсть.– Зато ты будешь в желтом ?Придире?, а он – нет.Лавгуд подмигнул, и они засмеялись. ?Придиру? тайком, дабы не быть уличенными в дурновкусии, почитывали все.Затем в комнате чемпионов Гарри выдали дубликат утраченной золотой цикады: что делать с этой штукой, он должен будет разобраться уже в Лабиринте. ?Только не засовывай ее опять в плавки, – несколько панибратски подмигнув, посоветовал весельчак-Бэгмен. – Сомневаюсь, что мы располагаем еще одной копией!? Поговорить с отцом, как назло, не удалось: тот несколько раз промелькнул на параллельных лестницах, всегда окруженный множеством людей – даже не окликнуть и не помахать рукой……За несколько секунд до гонга у самого уха Гарри послышалось низкое жужжание. Юноша инстинктивно выпустил палочку из рукава в ладонь, но в тот же миг понял, что это всего-навсего какой-то жук, который, похоже, завалился в капюшон его ветровки и неуклюже там барахтался. Гарри встряхнул куртку за воротник, но тут грянул сигнал к началу, калитка распахнулась – и ему стало уже не до флоры и фауны. По крайней мере, не до такой: безобидный жук не шел ни в какое сравнение со взрослым откормленным соплохвостом, который с азартом сторожевого пса кинулся поливать гостя лавиной огня и вонью протухшей рыбы. Освежив зверя заклинанием Аква Эрукто, слегка поджаренный Гарри пришпилил его к изгороди Фиксумом, после чего распылил в разные стороны Авифорсом. С дикими воплями огромная стая волнистых попугайчиков разлетелась по Лабиринту. Только после этого Гарри залечил свои ожоги. Если так пойдет и дальше, к цели он доберется только к глубокой старости.Здесь было удивительно тихо, глухо и сумрачно. Как будто это снова дно Черного озера. Ни звука не долетало со стороны трибун, но парень понимал, что посредством следящих чар устроители Турнира передают каждое движение участников на громадный ?экран? над Лабиринтом. Поэтому медлить было нельзя, чтобы всякие малфои не начали зубоскалить, вопя, что Поттер-де струсил.Он попытался воспользоваться методом Тремо, но, к счастью, вовремя обнаружил, что оставляемые им пометки на земле и на ветвях зарослей исчезают, как только делаешь несколько шагов вперед. Пришлось идти по правилу ?одной руки?, сворачивая всё время направо. ?Одну из аллей я так, конечно, пропущу, но в центре этой штуки побываю, а мне того и нужно?, – раздумывал он, пыля ботинками по щебенке. Пока не было никаких помех, это казалось хорошей идеей, но Гарри сомневался, что магия Лабиринта ограничится соплохвостом и всё пройдет так легко.?А что, если твои соперники уже у цели?? – вкрадчиво дала о себе знать зловредная мыслишка.Думать об этом ему совсем не хотелось, и опасение занозой засело в голове. Он вспомнил, как Крам ухлестывал за Луной и, между прочим, не мытьем, так катаньем пытается это делать до сих пор, когда Гарри нет с ней рядом. А Делакур? Она привыкла получать желаемое с помощью смазливой внешности и чар вейлы: захотела заиметь в ухажеры чистокровного красавчика Уизли – и заимела, пуркуа па? И оба они выпускники, то есть старше, умнее и умелее четверокурсника-Поттера…?И хитрее, уж будь уверен! Эти не продешевят и ни перед чем не остановятся?.Гарри испытал прилив злости. Все увидят, что он на самом деле слабый хвастун и ничего собой не представляет. Не надо было в это ввязываться. Позорище! Пока он тут петляет, Виктор уже наверняка добрался до сердца Лабиринта и получил последний ключ. Сердце Лабиринта… Гарри, ты ведь полукровка, ты всё детство провел в каморке под лестницей у маглов, читая пауку Ормену романы, утащенные из Дурслевского книжного шкафа! Неужели ты не помнишь, кто живет в сердце Лабиринта?! Вздор! Пусть туда идут эти два смертника, поворачивай! В твоей руке палочка, ты можешь пустить в небо стоп алых искр, и тебя тотчас извлекут отсюда. ?Минотавр разорвет того, кто явится первым, – возразил сам себе Гарри. – Я ведь могу просто подождать и посмотреть, а если повезет, то получить ключ, пока чудовище будет нападать на Флер или Виктора?.?Это неразумно, но как знаешь?…* * *– Для чего это? – отворачиваясь от зловонных останков, удивленно спросил Родерикус Лестрейндж.Петтигрю развел руками. Оскверненная могила зияла черной ямой, а вывороченный наружу гнилой гроб стоял без крышки, и почти полностью разложившийся труп скалился бурым черепом в предвечернее небо над литтл-хэнглтонским кладбищем.– Я трансгреффировал фюда за минуту до ваф, и тут уже вфё так и было, – сказал Питер. – Фкорее вфего, это приготовлено для обряда…– ?Томас Реддл?, – прочел Веселый Роджер полустертое имя на мраморной надгробной плите, которая выглядела так, будто ей по меньшей мере лет пятьсот. – Ничего не понимаю. Разве его могила здесь, Паршивец?– Никто не знает, где могила нашего регента, фэр. Это другой Реддл, его папафа – взгляните на дату.– В самом деле… Ты уверен, что ничего не напутал?– Нет же, феводня вфё будет закончено к Его возврафению, – потирая руки, анимаг паскудненько захихикал. – Я фам вчера уфтановил портал, пока кретины ловили Филча.– Не слишком ли там сложный Лабиринт? Мальчишка точно справится?– Не-е-ет, ничего фложного! Филч пронеф меня к мефту за каких-то дефять минут. Конечно, там еще не было препятфтвий, но фенок офилит это, ефли укротит фвоего внутреннего демона. А он укротит: у них были уроки ф Дурфтрангом, у Каркарова.– И что ж Каркаров? Он с нами или нет?– Нет. Мимо. Болгарфкое отродье… и говорить не захотел.– Не нравится мне всё это.– Да фправимфя и без болгарина, фэр! Ефе будет время пофчитаться…– Я не об этом, – покривился Родерикус и отошел от разоренного захоронения. – Повелитель доверился не нам, уж не подозревает ли он чего?На какую-то секунду Петтигрю перестал щериться и сделался бледно-серым. Бусинки глазок заметались туда-сюда, потом он, что-то припомнив, с облегчением ответил:– Не может такого быть, мифтер Лефтрейндж. Он не уфпел меня увидеть перед фмертью, я находилфя фзади.– ?Взади?-в-засаде… – бездумно повторяя его словечко и похлопывая себя палочкой по коленке, почти пропел пожилой маг. – Смотри как бы не проболтаться! А то я тебя добуду и с того света, если ты подохнешь оттого, что нарушишь Обет.– Да что вы такое говорите, фэр?! Чтобы я…– Хм… Где же они тогда? Время поджимает, магловская падаль своей вонью того и гляди сманит сюда всех местных собак и констеблей – а ни одного, ни второго…Послышался слабый хлопок аппарации. За покосившимся готическим крестом невдалеке шевельнулась чья-то черная фигура. Лестрейндж и Петтигрю выставили перед собой палочки. Им навстречу, шелестя травой и ломкими кустиками, брел человек в высоком ?еретическом? колпаке, плаще в пол и серебристой маске на лице. Судя по росту и манере двигаться, это был мужчина.– Рабастан?! – опуская палочку, воскликнул Родерикус, когда тот был уже почти совсем рядом.– Почему вас это удивляет, отец? – без тени приветливости откликнулся замаскированный. – Руди тоже вот-вот будет здесь. Мы оба получили ?благую весть?, как вы понимаете.– Здравфтвуй, Рабафтан, – ввернул Питер, слегка отступая за спину Лестрейнджа-старшего.Рабастан бросил на него короткий презрительный взгляд, будто только что заметил и замеченное оказалось недостойным его дальнейшего внимания:– А, и ты здесь. То-то вонь стоит…– Ты вовремя нам напомнил, а то мы уже порядком отвыкли от этого маскарада, – усмехнулся Веселый Роджер, вынимая что-то из кармана и увеличивая до нормальных размеров. – На, Паршивец, прикройся. Порадуем Повелителя. Если это всё не розыгрыш (в чем я уже не уверен), – он надел колпак с маской и повел рукой в сторону могилы Реддла-старшего, – то это произойдет очень скоро.Рабастан подошел к гробу, внимательно оглядел смердящий скелет и, ничего не сказав, вернулся:– Понятно. Так что надо делать?– Ждать, – отозвался Родерикус, а Паршивец подобострастно кивнул колпаком из-за его плеча.* * *Вглядываясь в лицо бредущего по Лабиринту Поттера, Гермиона никак не могла понять, что у него на уме. Он был… как будто не собой. Такими же выглядели и Крам с Делакур, которые плутали на своих дорожках, но девушка знала их совсем плохо и не замечала особенной разницы. А вот Гарри… Что у него с глазами? Освещаемое Люмосом лицо как будто повзрослело, челюсти были сжаты так плотно, что их вот-вот заклинит, и на фоне всего этого обычно ласковые, с лукавинкой, глаза крыжовникового цвета исполнились тенью, как морская пучина перед штормом. Чужое что-то было в нем, чужое – и одновременно знакомое, где-то уже виденное. Он стал сейчас во сто крат красивее, чем всегда, но эта красота пугала и отталкивала. И шрам – эта еле заметная обычно молния под спадающими на лоб волосами – сейчас выделился, как аллергическое пятно, стал припухшим и болезненно-розовым.Грейнджер перевела бинокль на членов жюри, но те продолжали как ни в чем не бывало следить за ходом Турнира. Не сиделось только профессору Грюму, но на него уже никто не обращал внимания. Никто? Так уж и никто! Гермиона аккуратно покосилась на Снейпа, не меняя положения бинокля, благо, зельевара с ее места было видно невооруженным глазом. А вот Снейп вел себя немногим спокойнее Грюма: он разрывался между трансляцией и аврором-зотишником, изредка обмениваясь взглядами с директором Дурмстранга, как будто поддерживая немой диалог…* * *– Кё фять-илль?! [2] – с негодованием вскричала мадам Максим, подскакивая в президиуме во весь свой богатырский рост.Не ожидавшую нападения Флер отбросило на кусты невербальным обезоруживающим заклинанием. Их с Виктором трансляции слились в одну, и только Поттер еще бегал отдельно. Шармбатонку это не смутило: перекатившись, она ужом ввинтилась под склоненные над землей колючие ветки и пропала из поля зрения соперника. Изображения опять разделились: на одном Делакур быстро и молча ползла на четвереньках вдоль изгороди под прикрытием зарослей ежевики и терновника; на втором дурмстранжец с жуткими глазами, размахивая скипетром, беспорядочно лупил по площадям боевыми.– Я хочу т’гебовать остановить это безоб’газие! – директриса Шармбатона готова была напасть на Каркарова, который, меж тем, находился в таком же смятении.– Это естественный ход испытания, – отозвался Людо Бэгмен. – Они все должны пройти через это, чему-то ведь они обучались семь лет!– Присядьте, душенька, присядьте, – улыбаясь в бороду, попросил Дамблдор, – вы закрываете нам обзор. Людо прав: пусть девочка покажет, на что она способна, это Турнир Трех волшебников, а не экзамен по изящным манерам.– Но, Альбус, – подвинувшись к директору Хогвартса и тревожно понизив голос, возразил Игорь Каркаров, – я хорошо знаю своего студента, и всё это – ненормально. Я поддержу Максим: туда должен вмешаться патруль.– Не спеши. Всему свое время.– Какое время, Альбус?! Взгляните туда!Игорь выкрикнул это, когда Флер была настигнута выпущенным из Крамовского скипетра синим вихрем, который повлек ее под землю. Девушка разозлилась по-настоящему и, лишенная своей палочки, вдруг раскинула руки, а затем вынырнула из неонового водоворота. Трибуны охнули: взлетевшая над головой Виктора вейла стремительно преображалась.Исчезла хорошенькая светловолосая головка, на ее месте отросли две птичьи, кривоклювые, хищные, вытягивающиеся на длинных шеях. Тело трансформировалось, разрывая по швам спортивный костюм шармбатонки. Теперь это была химера: и человек, и птица, и ящер. Руки стали огромными крыльями орла, ноги – длинными когтистыми лапами. Идеальной формы женская грудь покрылась броней змеиной кожи. На подтянутом животе виднелся человеческий пупок, какой-то беззащитный на фоне всего этого милитаристского великолепия, а всё, что ниже, целомудренно и аккуратно прикрывали перья. Гарпия злобно шипела, подпрыгивая в воздух и наступая на врага, заклинания которого были против нее бессильны. Когти, способные одним ударом вскрыть брюхо дракона, клацали в опасной близости от Крама, которого пока спасала увертливость.– О! Теперь я п’госила бы обождать! – Олимпия перестала хвататься за грудь, повеселела и села на место…* * *?Почему они не останавливают Турнир?? – как заведенная, повторяла про себя Гермиона.Привлеченный шумом, Гарри неуклонно приближался к месту остервенелой схватки Флер и Виктора. Зрители тревожно зароптали. Поттера не любили многие, своей выходкой с голосованием Кубка он взбесил полшколы. Но, в сущности, даже слизеринцы – не считая детей тех сторонников Неназываемого, которые сидели в Азкабане, – его смерти не хотели. А смерть была неминуема: он молокосос по сравнению со взрослыми дуэлянтами, один из которых сейчас стал чудовищем в человеческом обличии, а вторая – чудовищем в чудовищном. Забыв обо всем на свете, эти двое задались целью поубивать друг друга.– Да что за гремлинова срань, почему они ничего не делают?! – не выдержал Рон, стуча себе кулаком по коленке. – Они там уже швыряются Непростительными! Поттера сейчас похоронят! Поттер, бля, включи мозги и шарахни уже сигналкой в воздух!В трансляционном окошке Виктора Крама из-за поворота за спиной вейлы выскочил вооруженный луком и стрелами кентавр белой масти.?Вот и четвертый конь подоспел?… – мелькнула у Гермионы возмутительно неуместная мысль…* * *– Кажется, у нас проблемы, – один из красных авроров завис на метле перед столами жюри. – Шеф отправился в Лабиринт. Один.– Грюм?! – Бэгмен так и подскочил с места. – Мерлин его покарай, он совсем свихнулся!– Сказал, что не бросит мальчишку на растерзание, и прорвался в зону. Мы ничего не успели сделать, и он уже там. Можно ли настроить четвертое окно?– Как? Никто не рассчитывал на четвертого участника! Господа директора, что скажете? В отсутствие мистера Крауча ваше общее мнение будет решающим, – глава Департамента магических игр повернулся к столу Дамблдора, Максим и Каркарова. – Мы прерываем Турнир??Нет!? – дуэтом прозвучал ответ Альбуса и Олимпии, в котором потерялось сольное ?Да!? Игоря.– Остановить Турнир – это именно то, чего добивается Аластор. Мы не можем себе этого позволить, – объяснил свою позицию Дамблдор. –Лабиринт сам подстраивается под уровень сильнейшего из участников, и ничего, что тот не смог бы преодолеть, на этом состязании произойти не может, – он повернулся к Бэгмену и посоветовал: – Просто попробуйте наладить связь с четвертым.– Она сама наладится, когда Крысобой… то есть Ши… Грюм выйдет на кого-нибудь из них, – Людовик махнул рукой и сел на место.* * *Погруженный в спор с самим собой, Гарри не сразу заметил, как шагнул в какую-то золотистую дымку, повисшую в одной из тупиковых аллей. Мир опрокинулся, потом вернулся обратно, только теперь парень стоял посреди круглой комнаты, из которой вели семь дверей. Толкнув одну, вторую и третью, он понял, что все они наглухо заперты, причем в каждой был виден замок с большой замочной скважиной. Известные ему отпирающие заклинания всех видов, которые могли бы помочь, здесь тоже не работали. Озадаченный, Гарри огляделся и заметил небольшой стеклянный купол в центре тускло освещенного холла. Он подошел ближе. В полу возле купола находилась большая красная кнопка с надписью: ?Нажми меня?. Хм, привет Алисе. Гарри вдавил кнопку в пол и сразу же наложил на себя несколько щитовых в ожидании какой-нибудь валящейся на голову каверзы. Однако ничего на него не упало, а купол отодвинулся, и из-под паркета выехал странный прибор-пародия на магловский игровой автомат, только уменьшенный в несколько раз и довольно нелепый, как почти все технические приспособления в мире магии.– Я твой помощник, – сказал ?автомат? механическим голосом. – Спрашивай.– Мне надо выйти отсюда. Ты можешь мне помочь?– Конечно. Я твой помощник, я могу тебе помочь. Ты должен создать семь ключей и одновременно повернуть их все в семи замках. Сделать это магией нельзя.Интересно, устроители этой шуточки решили, что чемпионы Турнира – очень хорошо замаскированные индийские боги с целой кучей рук? А по совместительству – кузнецы со стажем. Гарри нахмурился:– И как мне это сделать, если не магией?– Конечно. Я твой помощник, я могу тебе помочь. Ты должен создать семь ключей и одновременно повернуть их все в семи замках. Сделать это магией нельзя. Для выполнения этой задачи тебе надо сделать еще шесть таких же помощников, как я. Мы повернем ключи вместе с тобой, и ты выйдешь в одну из дверей.Гарри, который не умел делать ?таких же? помощников, как эта тарахтелка, попробовал опять провернуть приемчик с иллюзиями, но, похоже, магия в этом зале не работала. Он вспомнил, что кто-то из Уизли однажды говорил, будто в Министерстве есть такие зоны, где невозможно колдовать. Как говорится, почувствуй себя сквибом.– Какие у меня варианты? – язвительно, с нарастающим раздражением переспросил юноша.– Конечно. Я твой помощ…– Да заткнись ты уже, черти б тебя задрали! – окончательно психанул Гарри. – Не надо мне повторять всю эту галиматью снова и снова!– Я могу сделать только один ключ и только одного помощника. В точности такого, как я.?Ты и сам-то уже в печенках сидишь?, – подумал парень, и ему очень не понравилась оговорка ?один ключ? и ?одного помощника?. Добиться чего-то толкового от автомата больше не получилось. Тот или молчал, или повторял всё по кругу. Хорошо, допустим, вот сделает он помощника и ключ. Но что они трое будут делать с одним ключом? Прямо как на экзамене у Серой дамы, когда тебе срочно нужно попасть в гостиную Когтеврана, а ей приспичило пофилософствовать. Гарри поймал хвостик любопытной мысли, юркнувшей в лабиринте извилин его мозга. Он уцепился за нее и извлек на поверхность, как на уроках окклюменции с отцом и Гермионой.– Сделай помощника, – велел парень, и через секунду перед ним стояли два одинаковых ?ведроида?. – Он точно абсолютно такой же, как ты?– Конечно. Я твой помощ… – начали они уже вдвоем.– Заткнулись оба. Ты. Да-да, теперь ты. Сделай помощника.Второй автомат безропотно клонировался. Гарри победно дернул рукой: ?Да!? Хотя было бы из-за чего торжествовать: с догадливостью у него сегодня туго, обычно с такими задачками легко справляются первокурсники Когтеврана. Когда перед ним оказалось семь поколений аппаратов, репродуцировавших друг друга по очереди и одинаковых до малейшего болтика на корпусе, он заставил каждый из них произвести по одному ключу – и через минуту был на свободе. Ну, как на свободе… в Лабиринте, конечно. И дал себе пинка вместе с наставлением в следующий раз смотреть, куда прет. Еще легко, между прочим, отделался!Тут прямо где-то рядом послышался женский вопль, треск кустов и заклинаний, потом рев и крики – кажется, уже голосом Крама. ?Присоединяйся к сильнейшему, избавься от лишнего, а с тем, кто останется, разберешься позже!?Когда Гарри нашел место схватки, то застал в одной стороне аллеи Крама, а в другой – какого-то белого кентавра, и оба атаковали неведомого крылатого и двухголового монстра: Виктор – заклинаниями, кентавр – стрелами из лука. Что происходит?Утыканная стрелами, как дикобраз иголками, человекоптица вдруг завопила и рухнула на щебенку. Одно из орлиных крыльев было перебито, из царапин в чешуе сочилась кровь, ранений было так много, что существо теряло сознание уже просто от усталости и боли. До Гарри дошло, кто это. Обратившаяся вейла! Флер Делакур! Будто в подтверждение его мыслей, она стала превращаться обратно, нагая и израненная, корчась на тропинке.?Нужно добить, пусть Крам подумает, что я на его стороне. Потом, когда усыпим его бдительность, разберемся и с ним?, – подумал Гарри, как раз когда кентавр уже поднялся на дыбы, чтобы растоптать девушку копытами.Этот миг тянулся целую вечность…?Вы сами, для себя, всегда и всюду – и бог, и враг. Вы совершаете ошибку и во всем вините несчастную случайность, даже не подозревая, что в момент трудного выбора вы могли бы защититься и очистить свой разум от губительных мыслей. Но самое сложное во всём этом – осознание, что вы повелись на лжеидею и сделались врагом для себя, а обманываетесь, полагая, что гением. И знаете, что будет самым первым барьером на пути вашего коварного двойника?..?Но это же… Нет, это неправда! ?Не слушай его, это всё чушь. Ты же не шизофреник, какой еще двойник, подумай сам! Займись вейлой и Крамом!??Фраза. Всего лишь простая и даже банальная фраза?.И, рывком опустив к земле готовую ударить палочку, Гарри вслух закричал:– Ты не имеешь власти надо мной, Тень! Знай свое место!Желтый всполох перед глазами – и рев проклятий в голове оборвался. Кентавр дернулся на крик и промазал мимо Флер, голой, грязной, окровавленной и рыдающей. Копыта высекли искры из камешков. Неожиданно из-под корней живой изгороди высунулись плети дьявольских силков и, опутав коконом трепыхавшуюся шармбатонку, утащили ее куда-то в темноту. Кентавр проводил ее взглядом, снова вскинул лук и погнался за бросившимся наутек Крамом. Гарри подбежал к кустам в надежде помочь девушке, но, вероятно, силки уволокли ее под землю.– Ч-черт! Пиздец какой-то! – выругался он, выпустил в небо сноп красных искр, отмечая место, где была пленена участница, и для верности воткнул возле злополучных кустов ее потерянную палочку.Далеко уйти по тому же пути, по которому пришел сюда, у Гарри не получилось: с боковой аллеи на него налетел Виктор, за которым во весь опор гнался озверевший от ярости кентавр. Дурмстранжец отшвырнул от себя своего соперника с той же уверенностью, с какой избавлялся от игроков команды противника на квиддичном поле. Гарри кубарем покатился под копыта, вскочил, понял, что снова повредил едва зажившую с февраля ногу, и замер перед вздыбившимся человекожеребцом. Ноздри на лице кентавра раздулись и опали. Конь перенес свой вес на задние ноги, аккуратно опустил наземь передние – всего в каком-то футе от парня – и сделал маленький шаг назад.– Ты еще ребенок. Мы не трогаем детей, уходи, – сказал он грубым голосом, всхрапнул и протяжно фыркнул.Приложив ладонь к груди, Гарри благодарно поклонился ему и похромал мимо. Теперь придется наверстывать, потому что из-за всей этой катавасии он порядком сбился с пути. Господи, как же удачно сложилось, что Каркаров провел с ними несколько практикумов по ЗОСС! Над головой промчалось несколько волнистых попугайчиков – привет от Хагридова развеянного соплохвоста. Значит, Гарри в той стороне, с которой начинал свой путь и столкнулся с первым монстром: после Авифорса птицы не разлетаются слишком уж далеко, чтобы по окончании действия закла вернуться в исходную форму.Странно, что семикурсник Крам не смог справиться со своей Тенью. Он ведь лучший студент профессора Каркарова, и тот хвастается им налево и направо. Если Гарри хватило для этого нескольких лекций и нескольких практических, то что же случилось с Виктором, который имел дело с такими вещами на протяжении семи лет? Не потому же, что Гарри, как сказал кентавр, ?еще ребенок?! Что ж теперь: вот тебе пятнадцать, и ты чистый праведник, а как стукнуло семнадцать или восемнадцать – ну всё, отпетый грешник, на плаху тебя. Хотя кентавры – те еще ханжи и мракобесы, ждать последовательности от них – гиблое дело. Если бы вейла Делакур была ?еще ребенком? по возрасту, это всё равно не помешало бы сивому мерину втоптать ее в землю или забросать камнями. Кому только пришло в голову запустить такого в Лабиринт?Крам подкараулил его на одном из поворотов, и от прямого попадания Импедименты Гарри спасли только доведенные до полного автоматизма рефлексы: почему-то наиболее ревностно Снейп обучал его обороняться именно от этого проклятия. Если бы он еще не был сейчас хромым… Прячась за перепутанными ветками изгороди, студенты пробовали взять друг друга измором, но, когда Гарри, увернувшись, успел увидеть пролетевшую почти совсем рядом зеленую вспышку, приправленную криком ?Авада Кедавра!?, он вдруг догадался, что здесь происходит.– Крам! – окликнул он соперника из-за угла, прижимаясь спиной к колючей поросли; нога болела всё сильнее. – Крам, ты меня слышишь?Выпущенное Виктором заклятье обнаружения спугнуло его и заставило сменить точку, потому что, когда в ход идут Непростительные убивающие – это признак того, что шутки кончились.– Крам, ведь ты на первом испытании так и не бросил кольцо Орисницы обратно в реку, правда?Наступило затишье. Причиной могло быть и то, что болгарин призадумался, и то, что затаился и подкарауливает. Но Гарри уже не сомневался в своей правоте: этот безумный взгляд и… И, черт возьми, очередная подсказка Локхарта в музыкальном шифре!– Крам, оно убьет тебя! Призови желтого стража, который укротит твою Тень, а потом войди в свои воспоминания и выброси кольцо! Слышишь меня? Крам?Что-то завозилось в капюшоне куртки, и вовремя. Обернувшись, Гарри увидел, как прямо из-под земли перед ним вырастает дементор, и прянул в сторону. Больная нога подвернулась, и, запнувшись о камень, он напоролся прямо на подкравшегося сбоку Виктора. Дурмстранжец не ожидал этого и ударил не магией, а кулаком, но зато попал, собака нечесанная, прямо в челюсть. Гарри улетел в неизвестном направлении. В голове вибрировало, во рту было кисло-солоно от крови, и он ничего не видел, только, инстинктивно скрещивая руки над макушкой, пытался уберечься от следующих тычков. Внезапный вопль Крама привел его в чувство быстрее, чем он очнулся бы самостоятельно. С трудом сфокусировав взгляд, юноша увидел, что болгарин пятится от какого-то высокого пожилого мужчины с седовато-русыми волосами и ледяным взглядом серо-голубых глаз. На незнакомце было длинное черное пальто, похожее на шинель прусских гусар, и франтоватые охотничьи сапоги с раструбом под колено. Гарри вспомнил, что где-то видел такого мужчину – в этой же одежде, с той же бородкой и усами… Ба! Да это же мессир Гринделльвальд собственной персоной. А куда девался дементор? Гарри, ты совсем от сотряса ?поехал?? Какой тут дементор, какой Гринделльвальд? Это же боггарт! Крам до смерти боится Голландца! И не успел Гарри сделать хоть что-то – например, избавиться от боггарта Ридикулусом или просто сбежать с места схватки, покуда Виктор отвлекся, – как за спиной болгарина вырос белый кентавр и с силой ударил его по голове своим луком. Когда дурмстранжец рухнул ему под копыта, кентавр хотел сделать с ним то, чего не успел сделать с вейлой. Но Гарри бросился между ними и стал упрашивать не убивать парня: ?Стыдно бить лежачего!?– Он все равно не справился, – презрительно плюнув в сторону валявшегося без сознания Крама, бросил кентавр. – Он слабак, слабым нет места в этом мире.– Он не слабак, он просто ошибся. Если однажды ошибешься ты и твои собратья забьют тебя камнями – достойно ли это тех, кто считает себя мудрым народом?– Они будут правы. Я смирюсь и приму кару.– Так позволь людям самим судить и карать своего, а вы судите и карайте своих, если у вас так принято. Его заберут. Сейчас, подожди! – Гарри сосредоточился (голова всё еще плыла, челюсть ныла, подбородок был мокрым от крови) и скомандовал палочке отправить в небо сигнал.Слова последнего из чемпионов не оставили кентавра равнодушным, и тот смилостивился над ними обоими. Покачав головой, он пробурчал какое-то ругательство на неизвестном языке, после чего ускакал по аллее. Гарри продолжил путь. Чтобы хоть как-то передвигаться на поврежденной ноге, он трансфигурировал себе костыль из оброненной кентавром – как бы случайно – стрелы и поковылял по уже недавно пройденному пути. Когда впереди между двумя стенами изгороди забрезжил свет, он невольно сжал в кармане золотую цикаду. Наверное, ее нужно будет кому-то показать или отдать?В параллельном коридоре, кажется, кто-то бежал. Гарри насторожился. Крам? Неужели его не подобрали и он собирается добить конкурента? Звуки шагов, правда, были какими-то странными – Виктор хоть и косолапил, но не настолько же шумно! Скорее к центру, к последнему испытанию! Неизвестно, переживет ли он встречу с Минотавром, но пути назад нет.И тут, мягко спрыгнув откуда-то сверху, перед парнем вырос старый знакомец – Сфинкс. С приветливой улыбкой во все тридцать два белоснежных зуба крылатый лев с лицом красавчика-Локхарта подошел ближе.– Рад видеть тебя живым, – сказал он, совершив плавный оборот вокруг Гарри и лениво растягиваясь перед ним на щебенке, уже не такой огромный, как был в том сне, но всё равно здоровенный и мощный.– Это ненадолго, – грустно усмехнулся юноша, всё еще чувствуя во рту вкус крови и нащупывая языком несколько шатающихся зубов. Кровь на подбородке и шее уже подсохла и противно стягивала кожу, скула и челюсть ныла, нога тоже. – Минотавра мне не пережить.Сфинкс удивленно вскинул бровь:– Ты уже пережил Минотавра, о чем тебе кручиниться? Встреча с Минотавром – это встреча с самим собой в Лабиринте своего сознания. Разве ты не догадался?Гарри хлопнул себя по шраму и, признавая собственное упущение, покачал головой:– А если бы я не смог?– То кентавр напал бы и на тебя, – пожимая плечами, как ни в чем не бывало откликнулся собеседник.Ну, Аллах Акбар. Порадовали. Лицо Гилдероя повеселело, будто Сфинкс уловил его мысленный сарказм: – Что ж, как бы там ни было, всё самое трудное уже позади. Ты справился. Последняя часть ключа в этом Турнире – слово ?Вход?.– ?Выход… там, где… вход?, – медленно повторил Гарри, собирая воедино всю фразу. – Но что это означает?– Ступай в сердце Лабиринта, и там ты всё поймешь. Прощай, победитель!Сфинкс припал к земле, оттолкнулся задними лапами, взмахнул крыльями и стремглав улетел в почти совсем уже темное небо. На другом конце аллеи за спиной Гарри снова раздались ковыляющие шаги. Это подстегнуло: он не хотел знать, кто или что преследует его по пятам.Отчаянно работая костылем, он почти бегом устремился к сияющей площадке за кустами.Там было очень светло. Глаза с непривычки слепило. Свет без солнца, льющийся отовсюду... В центре круглой арены, устланной чем-то мягким и белым, как снег, на каменном постаменте высилась сидящая статуя атлета с бычьей головой. В огромной руке он держал такой маленький по сравнению с ним огненно-золотой кубок, что тот казался всего лишь рюмкой. Постамент медленно поворачивался под ним. На одной из четырех сторон в черном граните была выбита на латыни полная фраза-ключ: ?Ubi output, ibi aditus? [3]. На трех других зияли отверстия в форме ременной пряжки, женской папильотки и насекомого-цикады. Рука с кубком была вздернута высоко – не достать, и Гарри догадался, что нужно сделать. Он просто вложил золотую цикаду в нужное отверстие на подножии скульптуры.Исполинский Минотавр пришел в движение. Наклонившись, человекобык протянул Гарри Кубок. Только тут юноша понял, что этот сосуд на самом деле размером с голову настоящего быка, не меньше. Сзади донесся шум. Уже касаясь кубка, Гарри успел почувствовать чью-то железную хватку на своих плечах и услыхать знакомый голос, рявкнувший:– Не тронь!..Мир свернулся в точку.* * *– Что это было? Как это?! – недоуменно звучало на трибунах. – Где они?Гермиона озиралась вокруг. Гарри просто исчез, а его трансляция погасла. Вместе с ним исчез и профессор Грюм, который в самом конце пути смог его догнать и зачем-то крикнуть, чтобы он не брал Кубок. Ведь этого не было в сценарии, верно?Она увидела Снейпа, спешно пробиравшегося через ряды к президиуму. За столом жюри оставались только Дамблдор и Бэгмен, к которым только-только присоединилась профессор МакГонагалл. Каркаров и Максим убежали к своим студентам, которых извлекли из Лабиринта патрульные Министерства. Грейнджер дорого бы заплатила, чтобы услышать, о чем сейчас так оживленно спорят директор, министерский чиновник и деканы. Зельевар говорил что-то Дамблдору, время от времени взмахивая руками и выказывая при этом крайнее недовольство. Минерва МакГонагалл строго хмурилась и кивала, в кои-то веки поддерживая слизеринского коллегу. Дамблдор им что-то втолковывал. Гриффиндорцы вокруг Гермионы бурно обсуждали вопрос, куда могли деваться Поттер и Грюм.– Может, так и задумано? – приставала к Рону Джинни. – Как ты думаешь? Так и было задумано, да ведь?Грейнджер попробовала прочесть по губам спорящих, о чем идет речь в президиуме. Жалко, что на трибунах запрещено использование магии, она хорошо освоила заклинание подслушивания Мелиус аудире. Если Гермиона не ошибалась, Снейп говорил, что Бэгмену надо было остановить ход Турнира еще в тот момент, когда в Лабиринте оказался Грюм. Бэгмен воздевал руки и переводил стрелки на Дамблдора. Дамблдор хмурился, говорил что-то в бороду, снова хмурился. Было понятно, что никто не знает, что делать и где искать пропавших.Меж тем сумерки быстро сгущались, переходя во тьму…* * *Падая на землю от боли в ноге, Гарри услышал над собой мужской голос, выкрикнувший ?Авада Кедавра!?, и увидел зеленую вспышку. Кто-то тяжело рухнул рядом, а самого парня, обезоруженного, неведомой силой подбросило в воздух и опрокинуло вверх тормашками. Он видел оставшегося лежать внизу, в траве, Грюма – мертвого, с перекошенным от ужаса безносым лицом и выскочившим из пустой глазницы искусственным глазом. Рядом с Грюмом торжественно и нелепо светился золотом Кубок Трех Волшебников. Сам Гарри мог только бессильно трепыхаться и слушать безумный хохот и вопли какой-то женщины.– А-ха-ха-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха! Крыса прихлопнула Крысобоя! Вот пассаж! Аластор Грюм только что подох, и это нужно отметить! – в истерике не то рыдала, не то ликовала она. – Паршивец, ты отличился, Повелитель наградит тебя сегодня! А-ха-ха-ха!Гарри хотелось, чтобы она заткнулась, чтобы всё это оказалось страшным сном и чтобы эта невыносимая боль в голове от притока крови прошла. Неужели это снова галлюцинации? Так нечестно, он прошел испытание от начала и до конца!– Дай-ка и я уже как следует взгляну на эту знаменитость, – послышался низкий, почти безэмоциональный голос. – Фиксум!Гарри снова дернуло, как беспомощную куклу, перевернуло обратно и пришпилило к высокому мраморному кресту. Только теперь он обнаружил, что это старое и как будто даже заброшенное кладбище, а среди могил стоит несколько жутких черных фигур с головами-конусами невероятной длины. Глаза их мерцали в темноте, словно у стаи шакалов. Он не мог понять, люди это или какие-то монстры, как не мог оторвать ни руку, ни ногу от холодного камня. Всё это мало походило на игры разума – слишком правдоподобно для фантазий. Только верить в это и в смерть профессора Грюма ему не хотелось.Со словами ?Темновато тут, ничего не видно? одна из фигур наколдовала над ними Люмос Максима. Это были люди – в черных одеждах, колпаках и масках. Они подошли ближе, вглядываясь в Гарри, а Гарри напрасно извивался в приступе паники, отчаянно дергая зафиксированными в виде распятия руками и ногами. Кругом стоял жуткий запах, как в мортуриуме.– Вот ты какой… преемник… – по-прежнему без особых интонаций продолжал замаскированный; он, да еще какой-то маленький и тщедушный человечек, стояли ближе всех к памятнику, на котором висел Гарри. – Кто бы мог подумать… смотреть не на что, а столько шума вокруг этого имени…Не успел он договорить, как на границе света и мглы что-то полыхнуло, повалил дым или белый пар. Из ниоткуда выступили еще двое. Гарри не поверил своим глазам: один из них, идущий на полшага впереди второго, был мистером Краучем, тем самым Краучем, который организовывал этот проклятый Турнир!Замаскированный отреагировал моментально: он выкинул руку в сторону чиновника и послал убивающее заклятье. Крауч упал, точно подкошенный, преградив дорогу своему спутнику. Тот вынужденно остановился. Ахнув в едином порыве, все припали к земле на одно колено и склонили головы.Второй был высоким и очень тонким, казавшимся еще тоньше из-за одежды, тесно обволакивавшей его, как змеиная кожа. На голове его извивался венец из множества переплетшихся между собой змеек – или это шевелились змеи его ворота, подпиравшего затылок? Несколько седых прядок в черных, зачесанных назад волосах намекали о его возрасте, угадать который по лицу было невозможно: ему могло быть и сорок, и восемьдесят, поскольку сомневаться в немыслимом могуществе этого волшебника не приходилось – окружающая его коконом магия электризовала даже воздух, которым он дышал.Мужчина равнодушно проследил взглядом за падением Барти Крауча, посмотрел на развороченный гроб с разложившимся трупом и повернул лицо к тому, кто Крауча убил.– Надеюсь, Роджер, это твое приветствие предназначалось не мне?– Я… сэр… – запинаясь, пробормотал тот и поспешно опустился на колено снова.Перешагнув тело чиновника и прошествовав дальше, прямо по мертвецу в гробу, чьи кости громко захрустели, когда он наступил, венценосный небрежно и тихо бросил на ходу через плечо:– Восстаньте.И тотчас же позади него оба трупа начали двигаться и подниматься – даже тот, у которого не осталось для этого ни мышц, ни суставов.– Ты погорячился, Роджер, – мужчина подошел вплотную к замаскированному и улыбнулся краешками губ. Позади ковыляла суетливая нежить. – Поднимись, взгляни на меня, – добродушно попросил он. – Это был не тот Крауч, о котором ты подумал, мой старый соратник. Ведь ты всерьез решил, что кому-то под силу пленить меня – я правильно тебя понял?Теперь его тон стал спокойным и зловещим. Но страшнее было другое. Если смотреть на эту фигуру боковым зрением, то можно уловить, что за ее спиной, подобно смеркуту, шевелится неописуемо черная тонкая тень – и часть самого мага, и что-то, чему еще не придумано названия. Она словно вросла в тело колдуна и время от времени выпускала в стороны длинные щупальца, обследуя ими всё в радиусе нескольких десятков футов.Тот, кого он называл Роджером, выдержал взгляд и кивнул. Венценосный поигрался длинной узловатой палочкой. Гарри с ужасом узнал в ней палочку Дамблдора, и с таким же ужасом за рукой мужчины следил Роджер: его спина просто тряслась от напряжения.– Что ж, похвально, – засмеялся новоприбывший, и все с облегчением расслабились, словно он дал им команду ?вольно?, – а твое беспокойство за меня – бесценно, – всё так же со смехом он крепко обнялся с замаскированным и похлопал его по спине.– Ваш преданный слуга, сэр. Как всегда, мой лорд!– Отлично, отлично, – мужчина скользнул взглядом по кресту с прицепленным к нему Гарри, но не подал и виду, будто заметил на нем что-то необычное, а вот самого Гарри в этот миг, точно огненным хлыстом, обожгло осознанием: именно это лицо, только намного, намного моложе, он столько раз видел в мемуарах юного Тома Реддла! Не может быть, Реддл ведь давно умер! – Да, возвращаясь к теме преданных слуг…Маленький и скукожившийся человечек рядом с Роджером – этот, согнувшись, стоял не на одном, а сразу на двух коленях – слегка дернулся, меняя неудобную позу. Реддл не обратил на него никакого внимания. Он продолжал светскую болтовню с Роджером, как если бы дело происходило не на погосте, а на Променад дез Англе.– Крауч пожертвовал ради меня своей молодостью, он применил к своему отцу необратимую obsession de falsa spiritus и оказался сильнее в этом поединке. Ты знал, что наш старый неприятель Бартемиус провернул чертовски ловкую авантюру и отмазал своего отпрыска от Азкабана, посадив его под домашний арест? И мальчик отплатил старине-Барти глубокой сыновней благодарностью: он попросту вселился в его тело. Но теперь я даже не хочу думать о том, что постигло сознание моего верного Круцифера [4] после твоего заботливого вмешательства, Роджер. Не представляю, на какие муки ты обрек его мятежный дух… Тц-ц-ц-ц! Уж лучше бы его поцеловал дементор. А ведь он помог мне вернуться в этот мир… снова обрести плоть, – Том провел ладонями по груди и по рукам, будто любуясь тем, чего так долго был лишен.– Но как, мой лорд? Как же ему удалось то, что не удавалось нам?– Может быть, вы просто не слишком старались? Но ведь ты о чем-то таком догадывался, правда? Вы с Петтигрю пытались взломать мой дом в надежде найти записи о местонахождении крестражей или сами крестражи, – он отклонил вялый протест собеседника, давая понять, что спорить с очевидным бессмысленно, – но вам и в голову не пришло, что сам Дом может быть крестражем, хранилищем моей личности. Еще один мой верный слуга много лет водит за нос самого Верховного Чародея и всех его прихлебателей. Это он обеспечил меня второй составляющей – моим духом и памятью – благодаря чему я вернулся сюда без каких-либо потерь, как если бы заснул вчера и проснулся сегодня. Не утруждай себя, я знаю, о чем ты – да и вы все – хотите спросить: а где же сейчас этот ?верный слуга?? Так вот, вместо того, чтобы красоваться сейчас передо мной в этих карнавальных тряпках, как вы, мои расчетливые экклезии [5], Эс-Ти находится на боевом посту и выполняет свой долг. В данный момент он должен пускать пыль в глаза Старику и остальным на трибунах Хогвартса, в то время как дрессированные пудели Аврората сбились с ног, разыскивая мальчишку и своего… безвременно почившего, – он скроил полную скорби гримасу, – начальника.В толпе со всхлипом хохотнула всё та же истеричка. Гарри молил только об одном: проснуться и забыть весь привидевшийся бред. Но тщетно. Вместо этого, уже заговорив о мертвом Грюме, Реддл решил ?заметить? и похищенного юношу.– Красивые декорации, – оценил он. – Мне нравится. С фантазией.Роджер слегка поклонился. Неназываемый окинул взглядом склоненные перед ним колпаки.– Довольно. Поднимитесь, – он прошелся по кругу, иногда останавливаясь то перед одним замаскированным, то перед другим, и дольше всего задержался перед рослой женщиной с выбивавшимися из-под колпака и маски неопрятными лохмами волос. – Белла! – протянул он изменившимся голосом, который стал слаще патоки. – Милочка!– Да, мой господин! – в экстазе прошептала она, снова сгибаясь перед ним и припадая губами своей маски к его изящной руке.– Где же твой зять, Белла? Где твоя сестрица? Неужели я зря надеялся увидеть их в такой чудесный и теплый летний вечер? Что заставило их манкировать моим приглашением? Ты была недостаточно убедительна, милочка?– За их домом наблюдают авроры, мой господин, – задыхаясь, отвечала та, которую он именовал Беллой – наверное, это была Беллатрикс Блэк. – Даже я не смогла войти туда незамеченной и вынуждена была убраться восвояси. Не гневайтесь на Нарциссу, сэр! Они с мужем побоялись привести за собой красных ищеек и испортить всё дело.– Что ж, сегодня прощаю. Но я не вижу также Дружище Кэрроу. Только не говорите мне, что этот бродяга тоже побоялся привести кого-нибудь на хвосте. Роджер?!– Мой лорд, боюсь, что Амикус уже никогда больше никого и никуда не приведет: кто-то перерезал ему глотку пару недель назад в одном из хогсмидских притонов.Неназываемый постоял спиной к нему, а потом круто развернулся. Полыхнула тень-смеркут, взметнулись полы его узкого облачения, сплетенные змеи зашипели над головой:– И вы до сих пор не установили имя убийцы?– Мы работаем над…– Вы плохо работаете! – в несколько скользящих шагов Реддл пересек поляну с затоптанными старыми надгробиями и снова возник перед Роджером. Маленький сосед Роджера скукожился и попытался спрятаться за чьей-нибудь спиной. Зомби не отставали от своего хозяина ни на шаг. Разложившийся мертвец скрипел костями и раскачивался из стороны в сторону, теряя гнилые ошметки, свежеубитый Крауч просто стоял, тупо глядя в пустоту и не шевелясь. – Вы плохо работаете, – уже спокойно повторил Неназываемый, и модуляции его голоса снова смягчились. – Кто-то режет моих людей, как гусей на Рождество, авроры потеряли страх и лезут туда, где им не место, а вы, мои преданные сторонники, забились по углам и дрожите за свои шкуры. Бравые вояки, ничего не скажешь! Меня не было почти четырнадцать лет – и что, за эти годы вы так и не сумели обратить мальчишку? Я не слышу, Роджер. Ты что-то сказал?– Нет, сэр, я молчал. Разрешите объяснить. Мы все вынуждены были скрываться после вашей смер… после вашего исчезновения. Я был в бегах, мои сыновья – в Азкабане, Паршивец прятался в норах Гринготтса, пока из дальних краев не вернулся Ургхарт.– Роберт тоже мертв? – тусклым тоном проговорил Реддл: это был полувопрос-полуутверждение.– Тоже мертв. Правда, по собственной глупости: он переоценил свои силы и подверг себя опасной процедуре, которая завершилась для него плачевно. Многие же из нас до сих пор заточены в тюрьме и не смогли прибыть…Неназываемый сложил руки на груди и помолчал. Вокруг стояла такая тишина, что слышны были только легкие потрескивания излучаемого им магического поля.– Четырнадцать лет назад один из вас предал меня и стал причиной моей смерти, – он безразлично посмотрел на свою палочку, вертя ее в длинных тонких пальцах, и внезапно повысил голос почти до крика: – Но я вернулся. Я вернулся, чтобы узнать, КТО эта крыса! И, когда я это узнаю…Несколько человек зашевелились, будто невзначай отодвигаясь от щуплой фигурки. Стало слышно, как в полной тишине толчками ухает чье-то сердце.– Ты должен был прикрывать меня, Паршивец, – Реддл переключил внимание на оставшегося в одиночестве замухрышку, и тот, как подкошенный, снова рухнул на колени. – Во время нашей встречи со Стариком в Годриковой Впадине ты должен был позаботиться о безопасности моих тылов, пока остальные сражались с людьми Булста и Кейсинджера.– Фэр, позвольте мне оправдатьфя, сэр! – заныл Петтигрю, готовый лизать его обувь. – Предатель ударил из-за угла, я ничего не уфпел фделать, не уфпел даже понять, кто это был! Мы вфе были в фмятении из-за вафей гибели, нам прифлофь отфтупать.– Легилименс, – Неназываемый какое-то время нависал над жалкой фигуркой, затем отступил, и Паршивец обессиленно завалился набок, держась за голову. – Р-р-р-рас-с-спинаю!С воплями ?За что? За что?? анимаг извивался в судорогах у него под ногами. Он походил на уродливого паука, которого бросили на раскаленную сковородку. Реддл между тем лишь повторял непростительное, всё усиливая концентрацию и откровенно наслаждаясь мучениями слуги. ?Хоть бы он убил Петтигрю, а все остальные напали на него самого и перебили друг друга в заварухе!? – молился Гарри, но все просто стояли и смотрели на экзекуцию. Никто не предпринял ни малейшей попытки вмешаться, а ненормальная Беллатрикс даже постанывала, мерзко водила руками по своей груди и промеж ног, сминая черный плащ, и бормотала: ?Да, да, о-о-о, да-а-а!?. Когда вопль Паршивца взлетел до ультразвука, где и оборвался, она без сил стекла на землю, дергаясь в отчаянных конвульсиях, крича, кусая собственные запястья и стеная от наслаждения. Мужские фигуры, не глядя, просто отодвинулись, пока она приходила в себя. Петтигрю тем временем бессильно лежал ничком возле просевшей могилы и задыхался.– Вставай, – с отеческой заботой Неназываемый коснулся его плеча и помог подняться. – Сюда, идем сюда, мой бедный слуга. Вот тут. Копай.– Ф-фто копать, фэр?– Могилу, Питер. Могилу. Уютную маленькую норку. Начинай, а мы посмотрим. Ты ведь мастер в этих делах, не так ли?Том нехорошо, суховато засмеялся, и все засмеялись тоже. Особенно усердствовала Белла. Подойдя к тому месту, на которое ему указал повелитель, потерявший свой колпак Петтигрю вытащил палочку и уже собрался прочесть заклинание, когда Реддл остановил его: ?Нет. Руками, Питер. Руками. И поспеши, времени у нас не так чтобы много?. Подвывая, Паршивец рьяно кинулся исполнять приказ, как будто Неназываемый наложил на него Империо. Видимо, так оно и было. В приливе ужаса Гарри снова затрепыхался на надгробии, но никто не обратил на него внимания. Он пытался невербально призвать к себе свою палочку, да не получалось: Фиксумом к кресту приклеило не только его самого, но и всё, что на нем было, включая оружие. Рук и ног он уже не чувствовал, голова крошилась от боли в шраме, и временами на него накатывали малодушные мечты о быстрой избавительнице-смерти.Петтигрю по-собачьи вырыл глубокую яму и стоял теперь со стесанными до мяса пальцами на ее краю в ожидании дальнейших распоряжений. Неназываемый чуть заметно улыбнулся:– Сегодня я прощаю тебя, Питер. Но знай: так будет не всегда. Одно твое неверное движение и… ты понимаешь, чем всё кончится для тебя. Ты – и все остальные – теперь дадите мне Непреложный обет верности, и отныне каждый будет вот так же заглядывать в бездну, если у него хотя бы на миг промелькнет глупая идея предать меня. А теперь, Паршивец, зарой назад останки моего непутевого батюшки и запомни: негоже осквернять могилы без вящей надобности. Упокойся, Том Реддл, в своем новом пристанище. Amen! Etcetera, etcetera…Скелет дошел до распавшегося гроба, споткнулся и с глухим стуком костей ссыпался в центр гнилой домовины. Паршивец подбежал к нему, чтобы выполнить приказ Реддла. На него уже никто не смотрел, потому что Неназываемый решил разнообразить репертуар и ленивой походкой направился к Гарри.– Ты подрос. Это и хорошо, и плохо. Хорошо – потому что теперь с тобой можно составить осмысленную беседу. Плохо – потому что тебе уже успели промыть мозги. Дилемма… Фините Инкантатем!От неожиданности Гарри не успел сгруппироваться и свалился с надгробия, как мешок с картофелем. Но затекшие ноги ничего не ощутили – даже та, которую он никак не мог нормально долечить вот уже на протяжении года. Всего в нескольких футах от него лежал мертвый аврор с Кубком у самой головы, и отсюда казалось, что голова и есть этот злополучный Кубок-ловушка. Всего несколько футов… Если бы они отвлеклись хоть на пару секунд, у Гарри был бы шанс совершить рывок и… ?Выход там, где вход? – ?Ubi output, ibi aditus?. Портал-Кубок вернет его обратно. Но Неназываемый не сводил с него глаз. И Гарри вспомнил свой сон, где этот же самый статный мужчина с прекрасными персидскими очами и звучным голосом требовал вернуть ему память. Дневник? Так это был…?Не-е-т. Вы оба будете помнить!..? – и стихающие в вечности женские рыдания…Реддл с невозмутимой улыбкой ждал, когда юноша сможет подняться на ноги. Гарри из гордости заставил себя сделать это и с радостью ощутил, что палочка послушно уперлась наконечником ему в ладонь, легко выскользнув из ножен в рукаве куртки. Вспомнив все принципы азов окклюменции, он как мог забаррикадировал свое сознание, хотя понимал, что лавина легилименции от псионика такого уровня, как Неназываемый, сметет эту плотину, даже не заметив преграды. Это было сделано почти машинально. Реддл продолжал наблюдать за ним, и остальные люди в масках и колпаках молча ждали развязки.– Прежде чем мы с моими экклезиями заберем тебя с собой, я хочу, чтобы ты продемонстрировал нам навыки, которые успел привить тебе Эс-Ти.Только тут до Гарри дошло, кого Реддл называл этим странным прозвищем. Его окатило ледяным ужасом: неужели отец отдал Неназываемому ежедневник с мемуарами?! Он не стал ждать – первым выкинул вперед палочку, пустив под ноги противнику Конфринго. Тот уже стоял по правую руку от него, а осколки вдребезги разбитых фиолетовым лучом каменных крестов, где Реддл находился мгновение назад, еще только опадали на землю. Воспользовавшись грохотом и вспышкой, Гарри нырнул через кусты слева, закатился под стенку перекошенного склепа, вскочил – и полетел в траву: выросшая позади Беллатрикс сильно толкнула его в спину обратно к освещенной полянке. Ее невменяемый смех сражал сильнее проклятий. На поляне юношу встретило обезоруживающее заклинание Роджера, но Гарри успел выставить щит и сохранить палочку у себя. Развлекаясь, Пожиратели по очереди гоняли его от могилы к могиле. Только каким-то чудом он дважды перепрыгнул на своей хромой ноге через выкопанную Паршивцем яму, в которой тот еще не успел зарыть гроб Реддла-старшего. Когда Неназываемому надоело оставаться зрителем, он выступил вперед, выкрикивая пыточное заклинание. К своему удивлению и радости, Гарри почувствовал, что ничего не произошло. Он рванул в сторону, Реддл кинул ему вслед еще одно Круцио, однако не сработало и оно. И пока все были в замешательстве от увиденного – Непростительное заклинание от самого Темного Лорда не сработало на мальчишке! – а сам Реддл с недоумением взглянул на свою суставчатую палочку и даже встряхнул ее, как магловский градусник, Гарри рванул к Грюму и Кубку. В капюшоне у него что-то завозилось и зажужжало. Только Роджер среагировал быстрее других и выкрикнул: ?Инкарцеро!? ему вслед, но отчего-то промазал и схватился за глаз, проклиная какого-то жука. Оттолкнувшись от земли здоровой ногой, Гарри прыгнул вперед, упал на труп аврора и дотянулся до Кубка…Его кишки скрутило от короткого приступа тошноты. А потом он плашмя рухнул в сырую, холодную траву, и запах здесь был другой, и звуки – другими. Рев тысячи голосов ворвался в голову. Он привстал на руках. Его стошнило.Едва не выплюнув желудок, Гарри сел. Рядом, неловко изогнувшись из-за падения, лежал одноглазый труп Грюма. Трибуны ликовали где-то там, в темноте под звездным небом. Совсем рядом высилась живая изгородь и калитка, ведущая в Лабиринт. Несколько фигур бежали в их сторону от небольшой сторожевой башенки для турнирного патруля.А потом разверзся ад. Юношу тормошили, о чем-то спрашивали, пытались чем-то напоить – Гарри не понимал уже ничего, только вяло отталкивал от себя участливые руки. Проваливаясь в спасительное небытие, напоследок он слышал рыдания убивающейся над мертвым аврором Нимфадоры Тонкс…__________________________________________[1] Британская кантри-рок-группа Dire Straits ?Romeo and Juliet?. Релиз песни состоялся 9 января 1981 года.[2] ?Que fait-il?!? (фр.) – ?Что он делает?!?[3] ?Где выход, там вход? (лат.)[4] ?Крауч? (?Crouch?) в переводе с английского означает ?пресмыкаться?, ?кланяться? и ?раболепствовать?. Как предполагают фан-справочники по Поттериане, ?crouch? в интерпретации Роулинг – видоизмененный вариант англ. слова ?cross? и лат. ?crux? (в переводе то и другое – ?крест?). В связи с этим здесь Том Реддл дает Барти-младшему прозвище Круцифер (Крестоносец). Помимо этого, крестоносцами-линчевателями с презрительным оттенком называли куклуксклановцев.[5] Экклезии – ?вызванные?.КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОЙ КНИГИ