Глава пятьдесят третья (1/1)

Накал страстей под Рождество достиг апогея. Девчонки-однокурсницы нервировали Гермиону бесконечным нытьем и опасениями: ?Кажется, у меня прыщик, Парвати! У меня точно вскочит прыщик на самом видном месте прямо перед балом!? – ?Лаванда, а ты уверена, что это платье меня не полнит? Мне кажется, я в нем такая корова!??Точно. Священное животное. Ты и в других не газель, жрать надо меньше?, – тайком злорадствовала Гермиона, но как бы ни пыталась она уединиться, прячась за пологом своей кровати и отгораживаясь звукопоглощающим заклинанием, ее обязательно кто-нибудь да находил.– Ге, ты здесь? – (Джинни. Этой-то что неймется? Сидела бы себе в спальне третьекурсниц, наряжалась.) – Можно тебя на минуточку? Я знаю, что ты здесь.– Ну?– Посмотри, какие серьги мне лучше – синенькие или лиловые? – прикладывая варианты к уху, вертелась перед зеркалом младшая из семейки Уизли.– Те и другие – попса. Надень синенькие.– Почему?! – Джинни захлопала густо намазанными ресницами. От переизбытка туши они где-то слиплись, а где-то, разодранные щеточкой, напоминали лапы акромантула.– Ты же с Корнером идешь?– Ну… да, – уныло вздохнула та, до последнего надеявшаяся на приглашение от Поттера.– Надень синенькие, – Гермиона закрылась книжкой и снова откинулась на подушку.– Подожди, Ге! Покажи свое платье, а? – Уизли тотчас перепрыгнула к ней на кровать.– Джин, ну я через несколько часов уже буду одеваться, вот и увидишь.– Так нечестно, ты мое видела, а я твое нет! И вообще, почему ты такая спокойная? Неужели тебе совсем не интересен бал?– Интересен. Но что изменится, если я буду суетиться? Он станет более интересным? Или менее?Джинни перешла на шепот:– Тогда я знаю: тебе просто не интересен Шаман. Да?Гермиона промолчала. Она и сама не могла толком понять, интересен ей Куатемок или не интересен. С одной стороны, он и добрый, и умница, и вообще симпатяга, и анимаг к тому же, и к ней неравнодушен, и… и... А с другой… С другой – уговаривай себя, не уговаривай, но сердцу не прикажешь. Наверное, не нужно было соглашаться идти с ним на бал, Акэ-Атль заслуживает большего, чем компромисс из жалости. Пусть бы он осчастливил приглашением кого-нибудь из девчонок, которые вздыхают по нему, причем вполне заслуженно с его стороны. Но кто смог бы отказать человеку со взглядом котика? Это было выше сил пятнадцатилетней ведьмы. Гермиона покосилась на Жулика, нагло растянувшегося мохнатым пузом кверху у нее в ногах, да еще и поперек всей кровати. Ведь не столкнешь же! Так и с Шаманом. Хотя, как сказала Джинни про платье, ?это нечестно?. С другой стороны, это всего лишь ежегодный школьный бал, и согласие составить кому-то пару вовсе не означает, что кто-то кому-то чего-то должен. Не слишком ли много она рефлексирует на эту тему? Наверное, много, но ей совсем не наплевать на чувства друга, а что-то подсказывало девушке, что Куатемок может принять их совместные потанцульки за шаг навстречу и дофантазировать себе нечто большее…Спасли Гермиону от неудобных расспросов Джиневры, как ни странно, две кумушки-подружки – Алисия Спиннет и Кэти Белл. Они вихрем и, как сказал один иностранный поэт, ?дыша духами и туманами?, ворвались в спальню четверокурсниц с щебетом: ?Девчонки, оторвитесь-ка на минуточку от ваших дел, у нас тут важный опрос, нужен свежий взгляд!?– Оцените, я понравлюсь в этом Яльмару? – Белл завертелась в центре комнаты огненно-алым смерчем, от которого через пару секунд заныли зрительные нервы.– А ты разве не с Эйвиндом? – удивилась Лаванда. – Он же такой лапочка!Кэти поморщилась:– Нет, Йенсен пригласил кого-то из Когтеврана. Падму, кажется.– Что?! – вторая из сестер Патил вскочила из-за туалетного столика. – Вот коза, а мне она ничего не сказала!На Спиннет было что-то помпезное и сложносконструированное. Все девчонки бросились разглядывать детали ее туалета, а она наслаждалась вниманием, предвкушая круг вальса с косолапым – Гермиона тихонько хихикнула – Крамом. Поскольку Луна отказалась от его приглашения и он позвал первую попавшуюся старшекурсницу, оказавшуюся гриффиндоркой Алисией Спиннет, то теперь его избранница лезла вон из шкуры, чтобы очаровать болгарскую звезду. Алисии почему-то казалось, что если она разоденется в стиле славянских императриц восемнадцатого века, налепит ?мушку? на щеку и станет манерно прикладывать к глазам венецианскую полумаску на палочке, то тем самым просто покорит его сердце. Паричок бы с буклями еще не забыла. Напудренный и многоэтажный. Ах да, и еще алмазные туфельки (хрустальные не выдержат, когда их начнет отдавливать неуклюжий дурмстранжец).– Мне кажется, тут чего-то не хватает в довершение образа, – страдала Алисия. – Хочу его удивить.?Купола Софийского собора набей во всю грудь – удивишь, – подумала Грейнджер. – А то подумаешь – какой-то страусиный веер!? На самом же деле ей было немного жалко мрачного болгарина, и она тоже не ожидала, что вместо Виктора Луна выберет кого-то другого, о ком не признавалась даже подругам. Хотя после той случайно подсмотренной сцены с Поттером Гермиона была почти уверена, что это будет он, только Джиневре не говорила, чтобы та из ревности не устроила рассеянной Лавгуд какую-нибудь каверзу: в делах сердечных даже студентки факультета Гриффиндор – немного слизеринки.Гермиона пошла прихорашиваться всего за сорок минут до начала торжества и уложилась в четверть часа. Когда она вышла из девичьей ванной в полном убранстве, однокурсницы, с нетерпением ожидавшие объявления по внутренней связи и поглядывавшие на часы в общей гостиной, разочарованно выдохнули. Ее платье было закрытым, почти как студенческая мантия. Цвет ?электрик? (так назвала этот оттенок мадам Малкин, сама Грейнджер разбиралась в них не слишком), пусть и шел к рыжей феерии ее непослушных волос, игривости образу придавал ничуть не сильнее, чем фартук на робе для уроков в теплицах. Еще меньше внимания девушка уделила боевой раскраске, маникюру и причесыванию, но категорически отвергла предложения Патил и Браун помочь ей в этом вопросе и ?хотя бы замазать конопушки?.Несмотря на все надежды, небрежности в ее внешнем облике Шаман не придал никакого значения. Глазами, ярко вспыхнувшими в прорезях маски Пьеро, он отыскал Гермиону в толпе при входе в Большой Зал, пробился к ней, как ?Эндьюренс? через антарктические льды, поймал за руку и потащил за собой. Даже в человеческом облике он передвигался абсолютно так же, как это обычно делал Гермионин кошак – с той звериной грацией, что позволяет в максимально короткий срок и без препятствий достигнуть цели. Они будто скользили по извивам невидимого русла, их даже ни разу не толкнули, хотя в вестибюле и коридорах и яблоку упасть было негде.Пролетая мимо стайки когтевранок, Грейнджер краем глаза заметила Виктора, который вместо маскарадного костюма надел на праздник свой обычный алый мундир, и Луну в остроконечном колпаке-геннине. Она не была уверена, не показалось ли ей, что дурмстранжец пытается вручить Лавгуд какую-то большую книгу. То есть книга ей точно не почудилась – уж что-что, только не это! – а вот намерения Крама и Луны так и остались под вопросом. Но эта картинка быстро выскочила из головы при мысли о том, что сейчас начнутся танцы и ей, гриффиндорской заучке, придется выплясывать какой-нибудь вальс в обнимку с Акэ-Атлем. В его умениях она не сомневалась: всерьез занимавшийся на досуге актерским мастерством и всем, что с этим связано, Уизли наверняка обучил своих приятелей хотя бы самым азам танцевальных движений. Гермиона сомневалась в том, выдержит ли она сама несколько часов пустого времяпрепровождения в бешеном грохоте, где ни словом обмолвиться, ни партнера послушать.Студенты сбивались в пары, подчас настолько неожиданные, что гриффиндорка буквально роняла челюсть, увидев того же смущенного (но откровенно счастливого) Невилла под ручку с Рионой О’Нил, которая тоже прямо расцвела и кивала ему в ответ. Эти, вероятно, также, в отличие от них с Акэ-Атлем, заранее договорились о костюмах и масках, чтобы сочетаться друг с другом в паре. Надо же, учась на одном факультете, они не встречались, но стоило Лонгботтому перевестись в Пуффендуй – и вот, пожалуйте. Трудности закаляют.– Ты очень красивая, – сказал Шаман уже у самых дверей при входе в Зал. – Тебе здорово идет этот цвет. Хорошо, что ты не стала надевать никаких масок.Он это серьезно? Кажется, да. Наверное, за время учебы Акэ-Атль уже порядком отвык от нормальной одежды, которую носили девчонки в магловском мире, и ему теперь в радость любой костюм, чуть менее строгий, нежели ряса монашки. Никак иначе это не объяснить. Ладно какой-нибудь Малфой, который и маглов-то, наверное, в глаза не видел, но для полукровки, всё детство прожившего на другом материке, где изоляция волшебников была незначительна, восхищение застегнутым до самого горла синим мешком, под которым не разглядишь даже синих чулок, смотрелось как минимум странно.– Это у Лайзы платье красивое, а у меня вполне обыкновенное, – ответила Гермиона, кивая на однокашницу Шамана, на которой действительно был модный сейчас (опять же, по магловским меркам) дискотечный наряд и не менее модная прическа с уложенной гребнем косой челкой надо лбом и пышно залакированными прядками, высветленными в виде перьев.– Да, наверное, – без интереса скользнув взглядом по смелому декольте и броскому макияжу Турпин, он снова въелся искрящимся взглядом в свою спутницу, а потом и вовсе сбросил скуксившуюся белую маску с черной слезинкой на щеке.?Ну что за…? – с отчаянием подумала Грейнджер. Это всегда так, что ли – тот, для кого ты с радостью надела бы еще и не такое, как Лайза, даже не рассматривает тебя в качестве своей девушки, а вот тот, кого ты сама не видишь иначе, чем своим приятелем, готов виться для тебя ужом и лезть на небо за луной со звездами? Стараясь поменьше контактировать взглядом с Акэ-Атлем, девушка озиралась по сторонам. Так она заметила и двоих гриффиндорских старшекурсников в костюмах палача и Дракулы. Втайне от своих девушек эти ребята многозначительно сигналили Финнигану, что где-то раздобыли настоящую выпивку (при этом они показывали ему из-под полы своих плащей вполне себе внушительные фляжки). Увидела она и бегающего вокруг с колдокамерой Колина Криви – он то и дело разбивал пары, затесываясь между девушкой и парнем, чтобы сделать удачный кадр; трагично-минорная Луна была в своем амплуа, то есть одета в готической манере, зато ее партнера Гермиона угадала верно; Рон и Флер не отходили друг от друга ни на шаг, и было видно, что эта мадемуазель в платье наполеоновских времен и бравый гусар Уизли с нетерпением дожидаются, когда пройдет торжественная часть и можно будет от души повыделывать коленца на танцполе. Все – и хогвартцы, и шармбатонцы, и дурмстранжцы – были такие нарядные и в приподнятом настроении, что девушка ощутила себя какой-то ветхой старушенцией, которая обманом закатилась на молодежную вечеринку и теперь критически брюзжит себе под нос по каждому поводу. Ей было немного завидно и совершенно не весело.Потом на своем коронном месте, как всегда, появился Дамблдор, поздравил коллег и студентов с Рождеством, Йолем и Ночью Матерей [1], затем к его поздравлениям присоединились и Каркаров с мадам Максим, и весельчак Людо Бэгмен, и натянуто улыбавшийся, вечно чем-то озабоченный Бартемиус Крауч. После этого объявили бал, а в одной из стен, как всегда, появилась арка. Она вела в соседний зал, поменьше, где стояли банкетные столы, тщательно сервированные школьными домовиками. Так можно было безболезненно совмещать пирушку и пляски.Довольно скоро Гермиона поняла, что всё совсем не так тяжко, как ей казалось вначале. Танцевали они не только со своими партнерами, да и приглашенные музыканты на этот раз были куда талантливее прежних – во всяком случае, их музыка не пыталась вынести присутствующим барабанные перепонки и почти походила на нормальную, временами даже красивую, музыку. От шармбатонцев пошел слушок, что эта команда прибыла напрямую из Швеции, но это не точно. Угощения были вкусными, и многие сладкоежки так и зависли в банкетном зале, почти не появляясь в главном. А Шаман вел себя настолько непринужденно, что девушка и вовсе забыла о своих былых опасениях и болтала с ним обо всём, как раньше.– Хороший праздник, правда? – спросил ее Гарри, когда Гермиона и Луна поменялись спутниками.Он в самом деле как будто светился: и глаза сияли, и бледное лицо подернулось легким румянцем, и длинные темные волосы, змеясь, падали на плечи, неожиданно придавая его хрупкому облику байроновской романтичности – особенно в сочетании с этой сдвинутой на лоб, чтобы закрыть шрам, черной полумаской. Даже теперь, оказываясь поблизости от танцующих Акэ-Атля с Лавгуд в ее забавном колпаке, Гарри чуть шею не сворачивал, обмениваясь с нею или просто взглядами, или какими-то короткими жестами, или подмигиваниями. Им обоим явно нравилась эта игра. Подражая им, Шаман тоже подмигнул Гермионе, но она лишь хмыкнула в ответ и повернулась к Поттеру.– На тебе классно сидит средневековая одежда!Гарри не расслышал из-за шума, и ей пришлось повторить, почти прокричав то же самое ему на ухо. Поттер засмеялся и сказал, мол, такая одежда пойдет всем. Гермиона немедленно начала спорить, что на том же Пухлом она будет смотреться как лисья шуба на мандрагоре.– Мне тетка сегодня прислала, – нахохотавшись над колкими сравнениями подружки, Гарри вытащил из внутреннего кармана туники магловскую фотографию, запечатанную чарами несминаемости. – Мама.Они подхватились и убежали в соседнее помещение, где света было побольше. Там как раз усмиряли свои аппетиты Крэбб с Гойлом, и только благодаря их увлеченности пирожными Поттер и Грейнджер были избавлены от дурацких подначек или чего похуже.С фотографии на Гермиону смотрела веселая девчонка того же возраста, что и они сейчас, а может, чуть старше. Гриффиндорка невольно удивилась, насколько Поттер оказался похожим на свою маму, только глаза у Гарри грустные, особенно когда он о чем-то задумывается и не знает, что за ним наблюдают. Вот как сейчас, когда он смотрит на Лили, такую озорную, юную и еще не ведавшую, что ее ждет. Вместо того, чтобы что-то говорить, Гермиона обняла его, и Гарри доверчиво подался к ней, чтобы неподвижно постоять так до конца очередной песни.Потом Гарри утащила с собой Джиневра, Луну пригласил Виктор, а Гермиона снова танцевала с Акэ-Атлем, и он, перекрикивая шум, рассказывал ей в лицах о том, как Рон с братьями и со спортсменами Корнером и Бутом трижды в неделю дрессируют беднягу Поттера в бассейне.– Слушай, но это же ненормально – заставлять учеников плавать в такое время года! – вытирая слезы, душившие ее в приступах гомерического хохота, воскликнула девушка. – Не может быть, чтобы взрослые допустили что-то подобное на самом деле!– Ты прикалываешься? Они чуть ли не в школьном дворе вырастили Гремучую Иву, а в самой школе почти целый год держали Цербера. У них по замку шастают василиски, египетские умертвия и живые прихлебатели Неназываемого. ЗОТИ в прошлом году вел полноценный оборотень, а в нынешнем – аврор-психопат. И после этого ты по-прежнему считаешь, что им что-то помешает загнать в Черное озеро троицу студентов, которые – заметь – сами на это нарывались?!– М-да… Бедный Гарри… Диггори, наверное, всех своих ангелов-хранителей возблагодарил за то, что Кубок выбрал не его.– Да прям. Седрик еще ничего, а вот его папаша склоняет Поттера, как местоимение. На каждом углу. Даже к Розмерте захаживал, не поленился, я сам слышал, как он выступал там на всю харчевню. Вроде взрослый дядька, в Министерстве служит…Увеселения близились к концу. Гермиона поняла это, когда в преподавательской части Зала мелькнула траурная фигура профессора Снейпа, который такими мероприятиями всегда манкировал. Как правило, гриффиндорский декан вытаскивала его в общество напоследок, ради галочки. Ну или чтобы пораспугивать наиболее разгулявшихся студентов. Было бы стильно, если бы зельевар при этом появлялся с косой в руке. А что, это стало бы закономерным финалом действа.– Устала? – спросил Шаман, когда Гермиона, восстанавливая дыхание после очередной джиги-дрыги, обмахивалась обеими руками.Она кивнула, и тут в их поле зрения снова очутились Поттер с Лавгуд.Поклонившись Луне, Гарри почти неуловимым движением, играючи, клюнул ее в губы коротким поцелуем, и та не выказала никакого протеста, только что-то сказала, и они, болтая дальше, взялись за руки. Гермиона только сейчас заметила, до чего славно гармонируют их маскарадные костюмы. Акэ-Атль многозначительно посмотрел на Гермиону. Та сделала вид, будто поправляет рукав, а потом как ни в чем не бывало сообщила, что ей, пожалуй, пора в свою башню, поскольку времени уже много, а завтра надо встать пораньше, чтобы успеть на экспресс до дома. Они наперегонки помчались к лестнице: Шаман вызвался проводить ее и пожелать спокойной ночи. Она очень этого не хотела, но аргументов против не нашлось. И зря, потому что, не дойдя до портрета Полной Дамы, юноша повлек ее в одну из ниш, ?чтобы попрощаться?.– Спасибо за классный вечер, – пробормотал он чуть дрогнувшим от волнения голосом.– Да, и тебе тоже. С наступающим! Пока.Гермиона хотела проскользнуть мимо него, но Акэ-Атль удержал ее и, слегка придавив к стене, поцеловал. Он прижимался так тесно, что ей было не двинуться. ?Ну вот, этого только не хватало! – пронеслось в голове девушки в тот миг, когда она, упершись ладонями Шаману в грудь, пыталась его оттолкнуть. – Так я и знала, что этим всё закончится!? Он, однако, забылся и не замечал или не хотел замечать ее сопротивления. Если на первом курсе она еще могла соревноваться в силе с мальчишками и им часто доставалось от нее на орехи, то теперь сдерживать раззадоренного пятнадцатилетнего парня, внутри которого буянил готовый вырваться на свободу зверь, было нереально. Его мышцы казались такими же стальными канатами, как у огромной кошки, в которую он умел перекидываться. А, играясь, эти милые животные обожают выпускать когти и прихватывать зубами то, что возомнили своей собственностью. В какой-то миг Гермионе удалось отдернуть голову и глухо, но очень твердо скомандовать прямо ему в губы:– Стоп!Она не хотела доставать палочку и угрожать, поэтому вложила в свой тон максимальный уровень властности, как будто была дрессировщиком на арене цирка и жизнь ее зависела от правильного приказа и уверенных действий. Прием сработал. Опомнившись и переводя дыхание, Акэ-Атль отпрянул. В его пожелтевших глазах мерцал дикий огонь возбуждения, а затем взгляд стал растерянным. Он поспешно убрал от нее руки и прохрипел:– Мне жаль, я виноват…– Ты ни в чем не виноват, – всё так же твердо продолжала Гермиона. – Я должна была сразу поговорить с тобой начистоту, а не идти на поводу, как дурочка. Ясно же было, что это ?само? не пройдет. Шаман… Акэ-Атль, понимаешь, я не собираюсь с тобой встречаться. Не потому, что я хочу встречаться с кем-то другим. Не ищи подвоха. Я вообще не хочу ни с кем встречаться. По крайней мере, в ближайшее время. И морочить тебе голову считаю бесчестным. Пожалуйста, не считай меня стервой! – (Парень с возмущением встряхнул кудрявой головой, и на лице его читалось, что и в мыслях он такого не держал.) – Просто я хочу, чтобы всё было, как раньше, понимаешь? Чтобы мы все просто дружили. Без задних мыслей. И вообще… рано тебе еще думать о таких вещах!– Почему рано? Я младше тебя всего на месяц, о чем ты?! – удивился когтевранец. – И…– Я не о том… – раздраженно перебила она, даже не зная, на что злится сильнее – на его неуместные ухаживания или на собственную глупость: ее просто бесила вся эта неказистая сцена, необходимость объясняться, как в сопливых мелодрамах для домохозяек. – Мне кажется неправильным всё это, вообще всё, что мы делаем. Пусть будет так, как на первом и втором курсах, ладно? – девушка нерешительно протянула руку и коснулась ладонью его щеки, а Куатемок прикрыл глаза, плечом прижал ее кисть плотнее к себе и разве что не заурчал в ответ. – Ну вот и хорошо. А теперь – спасибо, что проводил. Спокойной ночи.Уходя за портрет Дамы, она затылком чувствовала его обжигающий взгляд, а как только оказалась в своей спальне, рухнула на кровать, расплакалась, да так и уснула от изнеможения – прямо в одежде и туфлях.* * *Провожая сонную Луну в гостиную Когтеврана, Гарри увидел сверху Колина Криви, который запутался в лестничных переходах и оттого мотылялся туда-сюда на уровне четвертого этажа, не зная, куда перепрыгнуть, чтобы точно попасть на пятый. Однако, сообразив, что его заметили, Криви оставил свои попытки забраться выше. Отчаянно размахивая руками, он начал подавать когтевранцу какие-то загадочные знаки с намеком, чтобы тот поскорее спустился к нему. Гарри догадался, что третьекурсник зовет его втайне от Лавгуд, и это интриговало еще больше. Луна, кажется, ничего не заподозрила, только зевнула.Как назло, Серая Дама была непреклонна, и ее нисколько не интересовало плачевное состояние серого вещества у парочки студентов, которые могли думать только о каникулах и с глупыми улыбками от уха до уха таращиться друг на дружку. Не ведал призрак когтевранской дивы проблем дурачков, пьяных и влюбленных, не ведал! Пришлось Гарри собраться и с третьей попытки выдать более или менее удовлетворивший ее ответ на ребус.– Спокойной ночи, Лу, – шепнул он Луне под безмолвной статуей Ровены Когтевран и подумал, что по возвращении надо будет как-то незаметно подсунуть ей приготовленный рождественский подарок.Она улыбнулась прозрачной тенью улыбки и медленно моргнула от усталости. Да черт с ним, с Колином, подождет! Гарри обнял ее, пока в полутемной гостиной не было никого, кроме них, бережно погладил бархатистую щеку девушки и на этот раз поцеловал не украдкой, а нежно впитывая каждый миг и пытаясь запомнить всё.– Пока, – пропела она ему в ухо, с неохотой оторвавшись от его губ. – До завтра, Гарри. Я просто засыпаю.– Иди-иди! – засмеялся он, напоследок сжимая в ладони ее тонкие пальцы, хотя сам был так взбудоражен, что, несмотря на покалывание в больной щиколотке, без труда проплясал бы с Луной до самого рассвета.Она опять зевнула и стала подниматься в девичью спальню, а Гарри поспешно выскочил за дверь. Криви всё еще ждал его, но кататься на ступеньках ему, как видно, надоело, и он отирался на площадке между четвертым и пятым этажами.– Где ты столько ходишь? Там такое творится! Шаман перекинулся в аниформу и, сдается мне, решил убиться об Грюма!– Чего?!!Из сумбурных объяснений гриффиндорца выяснилось, что Акэ-Атль сначала исчез, потом снова появился в Большом Зале, но уже без Грейнджер. Он был как будто не в себе – а Гарри и Луна, выскакивавшие во внешнюю галерею подышать свежим воздухом, всё пропустили. Каким образом Куатемок столкнулся с Симусом и его оторвами-дружками, Палачом и Вампиром, юный фоторепортер не видел и узнал о произошедшем только от Финнигана, когда сдуру хлебнувший пойла из фляжки старшекурсника Шаман начал вытворять всякие глупости. Видимо, спиртное так шибануло по его непривычным к этому мозгам, что он начал психовать, обругал поддатого Симуса последними словами, врезал Вампиру в глаз, а потом сбежал. Перетрусив и оценив всю опасность грозившего им разоблачения, приятели-алкоголики мигом протрезвели и стали искать его по замку. Тут-то на Финнигана и наткнулся Колин, которого тот спросил, не встретил ли он в коридоре Акэ-Атля. Конечно, они бросились на поиски: если Шамана остановят в таким виде, всех четверых исключат из школы, ну а Криви просто не мог пропустить мимо своей камеры такое эпохальное происшествие и побежал с ними. Они обследовали всю пришкольную территорию и наткнулись на профессора Грюма, который делал обход и явно услышал какие-то подозрительные звуки, а в окнах замка мелькал огонь фонаря Филча, патрулировавшего изнутри. Оказавшись таким образом между Сциллой и Харибдой, ребята помчались в сторону квиддичного поля, но наделали столько шума, что Сцилла, сипло подбрехивая, клацая своим протезом и швыряясь в темноту обездвиживающими заклятьями, начала их преследовать по пятам. Чтобы спастись, беглецы свернули к зарослям и в полной темноте кинулись врассыпную. Уж лучше быть сожранным акромантулом, чем попасться старому извергу, с перепуга подумал каждый из них. Колин потерял свою камеру, но было ему, признаться, совсем не до нее, потому что разъяренный аврор взял именно его след. Расстояние между ними сокращалось: искусственный глаз Грюма отлично видел в кромешной тьме, а Криви то и дело проваливался в какие-то ямы и спотыкался на ухабах. Зотишник уже почти настиг его, когда из-за кустов донесся утробный рев громадного зверя. Гриффиндорец успел увидеть только черную тень большой кошки, перемахнувшую стену терновника. Судя по возне и аврорской брани, ягуар, в которого сдуру обратился горе-анимаг, напал на Шизоглаза. Колин и сам не помнил, как добежал назад. Ему хватило ума не бросаться ко взрослым и не устраивать переполох. Он стал разыскивать близких друзей Акэ-Атля, и первым из тех, кого удалось поймать, оказался Гарри.Всю эту тираду когтевранец выслушал на ходу и помчался вниз по лестницам, не обращая внимания на усилившуюся боль в искусанной оборотнем ноге. Колин едва за ним поспевал. В вестибюле навстречу им выскочили Симус с дружками. Прихрамывающий Гарри без каких-либо предисловий налетел на офингаленного Вампира и, будучи ниже него почти на голову, бульдожьей хваткой вцепился в горло – то есть, в пышный кроваво-красный бант галстука:– Что ты ему сказал? Быстро!Старшекурсник был настолько испуган, что даже немного осел под его весом, не смея отбиваться и прекословить:– Да ничего такого не говорил… Ну, я понял, что Ржавая Ге его подинамила и кинула… хотел подбодрить. Типа, не грузись, братишка, все бабы твари.– Ты другое слово сказал, – подправил его Палач, тоже чувствуя вину.– Какая разница! И Симус меня поддержал. А этот как отвязался на нас. Псих, бля! – он потер подбитый глаз и засвистел сквозь зубы от боли в синяке.– Мало тебе, – буркнул Гарри, всё же отцепляясь от него. – Где они?Парни неопределенно замахали руками куда-то в сторону леса и наперебой ответили:– Там. Дерутся.– До сих пор?! Твою мать.Они двинулись было за Гарри, но он со злостью рявкнул через плечо:– Сидите все в замке, и о пьянке, если что, ни слова. Никому!– Так он же учует, когда Шаман перекинется обратно! – нерешительно возразил Финниган.– Не учует, он сам бухает всё время.И, оставив их позади, Гарри бросился к выходу. Надо признать, сначала у него была мысль обратиться за помощью к отцу, но парень отринул ее, когда вспомнил, как Грюм и Снейп ненавидят друг друга и чем всё может кончиться, если в стычку вмешается взрослый маг. Уродовать и, тем более, убивать школьников аврор даже с такой репутацией, как у Шизоглаза, не станет. Надо идти ва-банк, других вариантов нет. Иначе Акэ-Атля точно выпрут из школы, причем не за пьянку, а за использование анималистической формы в агрессивных намерениях. И еще хорошо, если не потащат в Визенгамот (вдруг повезет, вдруг Дамблдор снизойдет и заступится, что совсем даже не обязательно: когтевранцам директор подыгрывает не очень-то охотно, и если кого-то выгородит, то тех троих придурков, а не Шамана).?С-с-складно мыс-с-слишь, маленький Принц! Давай шус-с-стрее!?Проклятая нога подвихивалась на каждой кочке, хорошо хоть ночью подморозило, бежать по дневной слякоти было бы невозможно. По шуму в разбуженном лесу Гарри понял, в какой стороне происходит заваруха, и уже в который раз удивился, до чего долго простоял мальчишка против матерого мракоборца. Прав был крестный: в анимагической форме ты, как и ликантропы, менее уязвим для человеческой магии. Парень взял курс на припадочные вопли неясыти, перебиваемые гвалтом стаи ворон, и не ошибся.– Профессор Грюм! Сэр! – предусмотрительно схоронившись под прикрытием огромного камня у тропы, крикнул Гарри. – Стойте! Это Поттер, мне нужно вам что-то сказать!– Поттер? А ты что здесь делаешь? – немедля откликнулся аврор.– Сэр, не колдуйте больше, и я выйду. Не колдуйте, он вас не тронет.– Давай, выходи, говори.– Шаман, и ты тоже успокойся, слышишь меня?Стало почти совсем тихо, вороны еще кружили в ночном небе, но не кричали, а издавали отрывистое сорочье прищелкивание. Гарри подошел к Грюму и позволил тому обшарить его идентифицирующими чарами, а потом в паре слов объяснил, что случилось с Акэ-Атлем, опустив подробности с алкоголем и старшекурсниками.– Вспомните себя! – прибег он к последнему и, как ему казалось, самому верному аргументу.Зотишник фыркнул дыркой на месте носа и покачал лохматой башкой:– Ну, выходи давай, хренов Прометей!– Тоже на Кавказ сошлете? – хрипло донеслось из темноты, и на тропинку в свет Люмоса от палочек Гарри и Грюма шагнул обнаженный и довольно чумазый Шаман.– Кавказ далековато, не долетишь. Просто этих каникул у тебя, пацан, не будет – мы с Аргусом найдем тебе занятие по душе, уж будь уверен.– Где твои шмотки? – Гарри набросил на плечи друга свой символический плащик и только теперь, когда горячка погони улеглась, обнаружил, до чего промозгло в лесу.– Я помню, что ли? – Акэ-Атль был мрачен, но невозмутим.– Акцио одежда Акэ-Атля, – и под насмешливым взглядом единственного глаза Грюма Гарри словил прилетевший в него ком грязно-белых тряпок. Он сначала не понял, что это такое, затем вспомнил, что на маскараде Шаман был одет в костюм Пьеро.Потом они вдвоем сидели под Желтым Плаксой и, согреваясь, пили горячий чай с лимоном.– Ну ты даешь, – усмехнувшись своим мыслям, Гарри покачал головой. – Вот от кого, а от тебя меньше всего ждал такого…Акэ-Атль, не поворачивая головы, хлестнул его быстрым взглядом и тихо, но очень твердо, проговорил:– Я люблю ее.Гарри промолчал. А что тут скажешь?Лестницы постанывали от натуги, развозя подзагулявших студентов по этажам. Когтевранцы, как самая дисциплинированная публика, почти в полном составе уже видели десятый сон. За исключением двух ненормальных, один из которых уже очень четко понимал, что завтра без костыля не сможет сделать и шага, а потому получит от отца такой нагоняй, что мало не покажется. Заметив, как Гарри бессознательно потирает распухшую щиколотку, Акэ-Атль виновато насупился:– Знаю, я кретин.– Еще какой!Струны брякнули у них над головами так внезапно, что оба вздрогнули и нацелили палочки на незаметно подкравшихся из бокового коридора парней – это были Рон, Симус и какой-то тип с лютней, который, кажется, мелькал среди музыкантов в оркестре на балу: Гарри узнал его по выбритой голове с панковским гребнем и булавке в ухе. Вылитый Франки профессора Умбрасумус.– Уж если кретин остался один… – пропел Уизли и хлопнул Шамана по плечу.– И пьяный от вин, как скомканный блин… – на ломаном английском подхватил лютнист.– Уж если удел, уж если удел такой…– О-о-о не-е-ет… – чуть не взвыли Гарри и Акэ-Атль, когда из того же коридора вывернули еще и старшие братья Рона.– То я бы хотел (пока не у дел), чтоб кто-то играл и кто-нибудь пел, – Рон выхватил Шамана с его удобного насеста на подоконнике.– А я бы побыл, немного побыл с тобой, – дурачась, на разные лады дотянули Фредоджордж. – Идемте, детишки, мы покажем вам тайную тропку в Хогсмид! Идемте, идемте, чего сидеть в такую ночь?! Тем более некоторых завтра ждет отработка – и, чует мой копчик, дли-и-и-инная!Гарри не хотелось шевелиться, но оставлять Акэ-Атля на растерзание гриффиндорцам было негоже.– Ты чего хромаешь? – удивился Джордж. – Ты мне это брось!Мелодия дня, мелодия дня,Я слышу тебя, я вижу тебя!Хватаюсь за край, кричу: ?Не бросай!Постой!?Мелодия дня, мелодия дня,Я слышу тебя, я вижу тебя!Играй для меня, играй для меня и по-о-ой!Играй для меня, играй для меня и пой! [2]– Не унывай, – поучали Шамана Уизли-младший и Финниган, шагая с ним в ногу чуть впереди Гарри, близнецов и бренчавшего на лютне музыканта. – А вдруг бы вы с котом Грейнджер не поделили территорию и начали метить углы?– Заткнитесь уже! – прошипел Гарри, но когда увидел, что Куатемок едва сдержал улыбку, то сразу смолк.– Вот-вот! – сказал Фред. – И ей бы пришлось кастрировать по крайней мере одного из вас.– И, знаешь, я не уверен, что это был бы ее рыжий! – завершил Джордж.* * *?Ровно в полночь девице должно запереться в комнате одной, установить два больших чистых зеркала одно супротив другого, дабы в отражениях создался бесконечный коридор. Зажечь и воздвигнуть между ними по краям две свечи одного размера. Гадающая девица смотрит в глубину коридора и речет: ?Суженый, ряженый, покажись мне в зеркале?. Ежели зеркало затуманится, его следует протереть заранее заготовленным чистым рушником, продолжая смотреть в отражение неподвижно и внимательно. А когда суженый явит свой лик, надобно разглядеть его черты и обязательно зачурать напоследок, ибо это не сам жених явился из другого мира, но лукавый, принявший его облик?.Луна закрыла книгу. Ей было не слишком-то понятно, что значит ?zachiurat? и кто такой ?lukavyi?, но в общем и целом ничего особенно сложного и страшного, как предостерегал ее Крам, в этих славянских гаданиях не было. Сам фолиант, который дурмстранжец подарил ей перед началом бала, достался ему от деда – того самого, погибшего, по его рассказам, от руки Гринделльвальда. Правда, Виктор признался, что до этого дед тоже учился в Дурмстранге и примкнул к Голландцу, но незадолго до его падения перешел на другую сторону, сделался шпионом Северного Сопротивления, был разоблачен и казнен как предатель.– Дед говорил моему отцу, что эта книга раньше хранилась в Либерее Иоанна Грозного, царя Московии. Во время русской Смуты она была переведена в ?орфическую гавань? – это такая межпространственная зона – и сокрыта от чужих глаз. Маглы до сих пор спорят, что с нею сталось, но правды, разумеется, не знают. Одного хорвата русские даже сослали в Тобольск, когда заподозрили, что он не просто ученый-авантюрист, а ?книжный шпион? Папы Александра VII.Виктору слишком хотелось, чтобы Луна оценила его подарок по достоинству. Она, конечно, не была помешана на библиотечной теме так, как Гермиона, но книге тем не менее обрадовалась. Это было странное сочинение, местами переведенное на латынь, местами – на греческий, а кое-где встречались и записи на старославянском. Для Луны что руническое письмо, что старославянское, что иероглифы казались одинаково непроходимой абракадаброй. Да она шепот нарглов понимала лучше, чем это! К счастью, приглянувшееся ей гадание было писано на латыни, и ей удалось более или менее сносно перевести текст для себя.В ночь с 31 декабря 1994 на 1 января 1995-го она поднялась на самый верх Подлунной башни, в ту самую комнату, где Гарри, оказавшись у них впервые, проспал в летаргическом сне целых два месяца. Хорошо, что теперь он сделался более стойким к появлению дементоров! Подумав о Гарри, Луна невольно улыбнулась, как если бы он сейчас оказался рядом.Комната была выстужена и казалась еще более заброшенной, чем всегда. ?Наверно, папочке совсем некогда заходить сюда, если он о ней не вспоминает?. Девушка позвала домовиков и попросила растопить маленький камин в углу. Эльфы неодобрительно косились на принесенные ею зеркала и свечи – может, догадываясь, что она затеяла, – но комнату нагрели и удалились.Луна сделала всё, как предлагалось в рецепте, и начала пристально всматриваться в освещенную огнями от свечек галерею зеркал. Наверное, откуда-то из-под крыши в комнату проник сквознячок и легкой волной прокатился по волосам на затылке. Она помнила, что отвлекаться нельзя, и не стала оглядываться даже тогда, когда ей почудилось, что за спиной кто-то стоит. Это действительно было неприятное ощущение, и только теперь девушка поняла, о чем предупреждал ее Крам. Нужно было попросить эльфов покараулить за дверью – так ей было бы спокойнее.В глубине коридора отражений зашевелились невнятные тени. Эхо голосов заполнило зеркальное пространство. Луна сжалась, охватила себя руками, но гадание не прервала. Звуки становились всё более громкими и членораздельными. Теперь уже можно было различить три разных голоса: мужской и два женских. ?Какой же это суженый?? А вдруг ей всё это снится, и она сейчас проснется на крыше дома? Луна ущипнула себя за локоть, но не проснулась. На всякий случай она сжала в руке палочку. Хоть за пределами Хогвартса студентам колдовать не разрешают, палочка придала ей уверенности.И вот тени зазеркалья обрели форму и смысл. Да, она увидела того, кого надеялась увидеть. Он был намного взрослее и выше ростом, чем сейчас, такой же бледный, но красивый. При этом он был не один – рядом с ним стояла Гермиона, тоже взрослая привлекательная девушка с рыжей шевелюрой, сколотой двумя деревянными палочками на затылке, как у японки. И смотрели они совсем не в сторону Луны, а куда-то вбок. Луна привстала, чтобы заглянуть за раму. Там неожиданно открылось новое пространство – кажется, они бывали в тех местах с Шаманом во время своих экспериментов. Их водил туда настоящий шаман, дед Акэ-Атля, всё показывал и рассказывал. Иногда там встречались опасные вещи, и бродить в одиночку по таким задворкам старый маг им категорически запрещал.Так вот, в этом самом пространстве, противоречащем всем физическим законам, лицом к Гарри и Гермионе стояла… Луна вскрикнула:– Мама?!Но та не услышала ее и продолжала говорить с ними:– Я знаю, но вы не виноваты в этом.– Мы должны вернуться к перекрестку и начать снова! – с отчаянием ответил Гарри совсем взрослым голосом, и Гермиона согласно закивала:– Да, да, миссис Лавгуд, мы должны это сделать, иначе не простим себе…– Ни в коем случае! – фигура матери сделалась бесплотной, и по ней словно бы пробежал электрический разряд. – На сей раз всё наконец сложилось так, как нужно, впервые за столько попыток, и вы хотите поставить это на кон?!– Не всё как нужно! – закричал юноша под раскаты грома. – Вы погибли! Вы погибли из-за меня…– Из-за нас! – поправила его Грейнджер, но он лишь отмахнулся.– Я погибла, потому что с кого-то должно было начаться вызволение отсюда, как вы не поймете? Не я хотела этого, но спасительное колесо завертелось благодаря моей смерти. В тех случаях, когда я оставалась жива, гибли вы все! Все – по очереди. Множество, множество раз, во всевозможных вариациях. И мы вновь и вновь петляли по замкнутому кругу спеллхоппла. Моя смерть от руки доппельгёнгера была необходимой жертвой, поймите же вы наконец!..– Мамочка, соглашайся с ними! Пусть ты будешь жива! – зарыдав, Луна совершенно забыла о том, что их разделяет зеркальная поверхность.Она рванулась к ним, зеркало пошатнулось, свечи упали со столика, и комнату накрыла темнота, лишь немного нарушенная в углу отсветами пламени камина…__________________________________________[1] Modranecht или Модранит, древний английский праздник, который отмечался примерно тогда же, когда другие германо-скандинавские народы справляли свой Йоль, а позже христиане ввели ?в программу? Рождество.[2] Ностальгический физкультпривет группе ?Команда Кусто? http://www.litsovet.ru/files/3215/sounds/Ormona_Komanda_KustoMelodija_dnja.mp3