Глава сорок девятая (1/1)

Из личных записей в дневнике Гермионы Грейнджер, студентки IV курса факультета ГриффиндорЯ думала, что в эту ночь сойду с ума. Как назло, все говорили только о завтрашнем Турнире, и после того, как в нашей спальне погасили свет, все голоса повтором звучали у меня в голове, стоило чуть задремать. Жулик забрался на мою кровать и пытался убаюкать своим мурлыканием, но его стараний не хватило. За эту неделю я выучила о драконах всё, что можно выучить. Один из братьев Уизли занимался драконьей дрессировкой, поэтому я просто достала Рона просьбами узнать об этом побольше. Он сказал мне по секрету, что о том же самом всё время выспрашивает его и девица Делакур. ?Вот стерва, – подумала я. – Понятно теперь, ради чего она спуталась с ?малолеткой?!?Уже знакомый суровый филин Риг принес мне ответное письмо от Гилдероя. Тот удивился, почему я так напористо интересуюсь драконьей темой, если никому, даже устроителям шоу, не известно, что именно изберет магия на первом из этапов, где оценивается потенциал и сфера интересов испытуемых.Утром 8 ноября я чувствовала себя совсем разбитой. Первым делом, умывшись и наскоро одевшись, я побежала к гостиной Когтеврана, чтобы увидеться с Гарри и пожелать ему удачи, но на мой зов вместо него вышла Луна. И вышла не одна, а в сопровождении хмурых Акэ-Атля и Майкла. Мальчишки сказали, что кровать Поттера с утра была пуста, однако никто не видел, как и когда он ушел.На завтраке в Большом зале отсутствовали все три директора, профессор МакГонагалл, а также мистер Крауч и мистер Бэгмен. За порядком следили оставшиеся три декана и старший преподавательский состав школы. Народ перешептывался, и до красного стола также дошел слух, что шармбатонцы недосчитались утром Делакур, а дурмстранжцы – Крама. Всё это было загадочно и крайне тревожно.Лавгуд, скорее всего, переживала из-за Виктора: я уже научилась за ее маской рассеянности видеть настоящие чувства. Она была бледнее обычного и явно напугана.Глядя на других, я поняла, что за Гарри не волнуется никто, кроме меня. Ну, может, еще кроме Пухлого, который тайком подсунул мне на днях редкий манускрипт за авторством самой маэстрессы Пуффендуй – как считается, копию с личного экземпляра, принадлежавшего профессору Скамандеру. Речь там шла о приемах, которыми можно было бы слегка успокоить потревоженного дракона, если, конечно, ящер еще не слишком разозлился. Невилл попросил меня рассказать обо всём прочитанном Поттеру, да только я вспомнила, что Гарри поделился со мной некоторыми из упомянутых в трактате секретов драконоборчества еще на втором курсе. Дело в том, что драконьи бои на Сокровенном острове предполагали хорошие знания в данной области, и пусть там звери были ненастоящими, обретенные на тренировках навыки от этого своей ценности не теряли. Только на это и оставалось рассчитывать во время скорого Турнира. Если, конечно, Гилдерой не окажется прав.Остальные же мало задумывались, чем всё кончится для Поттера. Слизеринцы с попустительства профессора Снейпа вообще злорадствовали, пуффендуйцы казались растерянными, но стоило где-нибудь прозвучать обидному лозунгу-речитативу в адрес Гарри, они подхватывали с пребольшой охотой и посмеивались, желая ему проиграть. Я слышала сплетню о том, что Амос Диггори, отец Седрика, позволил себе назвать Гарри неблагодарным выскочкой. Наши относились к исчезновению Поттера легкомысленно, мол, выкрутится пацан, ему не привыкать. А его сокурсники – философски. Но эти были хотя бы всерьез уверены в его стойкости и, во всяком случае, желали ему победы. Как же я теперь ненавидела Малфоя! И ведь он в начале года уже начал казаться мне почти адекватным…Зато судьбой Флер и Виктора были озабочены все студенты Шармбатона и Дурмстранга, это витало в воздухе, как вирус гриппа. Наши гости даже ходили медленнее и разговаривали между собой тише, сплоченные в предчувствии опасности. Поручусь, пожалуй, что в их школах нет такой межфакультетской розни, как у нас в Хогвартсе.В девять часов утра, после завтрака, вместо начала занятий нам объявили построение. Столы в Большом зале исчезли, и мы распределились в шесть шеренг – по школам либо по факультетам. Я уже чувствовала себя немножко в Дурмстранге: говорят, там такие парады военного типа вполне себе в порядке вещей, скоро мы и тут по их примеру привыкнем строиться и маршировать. Бедные Лавгуды! Если Крам и в самом деле утащит Луну после школы в свои края, я не представляю, как она выживет в той спартанской обстановке.Потом мы долго шли в сторону квиддичного поля, за него, через речку, впадающую в Черное озеро, на пустошь за перелеском... Я думала, это путешествие никогда не кончится, но вдруг деревья расступились, и перед нами открылось пространство, чем-то похожее на Сокровенный, по крайней мере, с такими же башнями. Только, в отличие от ристалища, здесь трибуны для зрителей защищены были меньше, чем даже на стадионе для квиддича. Так у меня начала крепнуть уверенность, что Гилдерой не ошибся: даже от технодраконов публику оберегали куда надежнее. Конечно, если бы задание было связано с настоящими, ни о каких открытых трибунах не шло бы и речи.На плечи мне легло что-то мягкое и теплое, и от неожиданности я даже вздрогнула. Но это оказался синий когтевранский плед, который зачем-то набросил на меня Акэ-Атль.– Это чтобы ты, мерзлячка, больше не обжималась с девчонками, – снисходительно бросил он.– Ой, да что ты! – огрызнулась я, хотя его жест оказался очень к месту, потому что здесь, на равнине, свистел ледяной и по-зимнему сухой ветер. – И с кем же мне обжиматься – с тобой, что ли?– А почему бы и нет? Ради леди я готов на всё! – Куатемок напустил на себя важный вид, и знай я его чуть меньше, то прямо поверила бы, что он не дурачится. Правда, то, как он после этой фразы шмыгнул носом, свело на нет всю торжественность момента. – Даже если эта леди – такая сколопендра, как ты. Наверно, шоу, – Шаман кивнул на пустое поле, – затянется надолго.Есть такой вид парней, у которых взрослеет только тело, но не мозги. Рон и Акэ-Атль – как раз из них. Я укуталась поплотнее и села на скамейку рядом с Джинни. Если она замерзнет, места под пледом хватит нам обеим. Шаман грустно поглядел на нас как на несбывшиеся мечты, после чего стал пробираться в сектор когтевранцев. Уизли показала ему вслед язык, и мы захихикали.Внезапно на равнину упала тень, нагнетая ночь, как над Подлунной башней Лавгудов. Всюду белый день – а под незримым куполом, куда заключен турнирный стадион, царит темнота магловского кинотеатра. Жу-у-уть! Все охнули, а кто-то из первокурсников даже заплакал. Я тоже чуть не вскрикнула, когда в мое плечо сквозь толстый плед и зимнюю мантию впились острые когти. Мертвяк приложил крыло к клюву и сказал: ?Тс-с-с! А то разбудишь!?– Откуда ты, мать твою, взялся? – прошипела я, вполглаза продолжая смотреть на башню с судейским помостом: на ней явно что-то готовилось, но она всё еще не была подсвечена, и все томились вопросами – когда уже начнется?Мимир не успел ответить. Башня вдруг засияла, будто рождественская елка, и стало видно, что за столом сидят пять человек, а справа от них, скрытые большим театральным занавесом с эмблемами школ-участниц Турнира, просматривается три непонятных сооружения. Один из судей – это был Людовик Бэгмен в яркой полосатой мантии – вскочил с места и, усилив громкость голоса, прокричал:– Леди и джентльмены! Позвольте объявить об открытии долгожданного Турнира Трех Волшебников!Мы подскочили – только благодаря ворону с меня не свалился плед – и неистово зааплодировали. Но мне становилось всё страшнее. Уж слишком напоминали эти три штуковины под занавесом кресла в кабинете дантистов, а как люди боятся зубных дел мастеров, я не понаслышке знала с самого раннего детства. И теперь я понимала их сполна, а раньше всё удивлялась: там же мои папа и мама, разве они страшные?!– Мои коллеги уполномочили меня огласить правила проведения этих состязаний, – продолжал Людо, подсвеченный магическими огоньками. – Итак, нынче утром их участники – мисс Делакур из Шармбатона… пропустим леди вперед!.. – (По трибунам пронесся выжидательный смешок.) – мистер Крам из Дурмстранга и мистер Поттер из Хогвартса – прибыли в комнату чемпионов для ознакомления с заданием первого ритуала. В чем же оно заключается, спросите вы? Наши герои выпивают специально приготовленный состав и впадают в глубокий, здоровый, но необычный сон. Начало их видений примерно одинаково: им приснится, что мы с мистером Краучем принесли для них колдовскую мазь, с помощью которой они смогут переместиться в нужное место. Но всё, что произойдет дальше, зависит уже от подсознательных устремлений каждого. И благодаря магической трансляции мы, зрители, сможем наблюдать всё это воочию. То, что видят наши чемпионы, будет транслироваться прямо сюда, в центр арены, и самые интересные моменты их приключений можно будет увидеть в повторах! В данное время они совершают свой необычный перелет!Занавес упал по мановению палочки Бэгмена, и мы увидели спящих в техномагических креслах Гарри, Виктора и Флер (я не буду пропускать эту… леди… вперед, уж не взыщите!). Так же, как и на занятиях по Техномагии, к их вискам были присоединены спирали ментальных передатчиков, а над нашими головами вспыхнули три гигантских изображения того, что эти трое сейчас смотрели в своих снах.– Когда они доберутся до назначенного места, получат задания, по результату которых им будет открыто первое слово пароля. Задание у каждого будет свое, и никто сейчас не предскажет, какое. Решать им, и только им!Все зашептались: ?Как это так?!? Тем временем ?кино? ожило.– Валлийские пустоши, Мост Дьявола! – крикнул вскочивший верхом на метлу Гарри, вылетая в окно какой-то из комнат Хогвартса.К пещере на перекрестке вышла Делакур в белом плаще и трижды воззвала:– Тройеборг, Блокула! – так, что голос ее отразился эхом от стен бесконечного тоннеля во тьму, а затем она исчезла.Мрачный, во всем алом, похожий на демона, ударил Крам посохом о базальтовую глыбу под ногами:– Лысая гора! – и из воронки красного смерча, в который он тотчас обратился, донеслось напоследок: – Невидим!Вихрь растаял меж звезд.Тут слева от нас с Джинни началась какая-то возня, моих соседей потеснили, и рядом на скамейку плюхнулись Патил с Браун, а дальше всех села Риона О’Нил, как всегда, чувствуя себя третьей лишней в их компашке.– Мионочка, дорогулечка, можно мы поближе к тебе? – засюсюкала Парвати.– Да, можно мы к тебе? Ты всё знаешь, не сочти за труд объяснить, что там у них происходит? Это всё-о-о та-а-ак сло-о-ожн-а-а! – подхватила Лаванда таким же мерзко-слащавым тоном.Можно подумать, мадам Пинс заблокировала для них вход в библиотеку. Хм, ?Мионочка, дорогулечка?, да? Всё же я не стала корчить стерву и напоминать им, как они называют меня за глаза, особенно при мальчишках, но и решила, что особо отвлекаться от происходящего ради этих бездельниц не стану. Будет возможность – прокомментирую, иначе – не дождутся. Однако Браун тут же взяла быка за рога:– Почему они летят в разные места?Я могла довольствоваться лишь интерпретацией слов мистера Бэгмена и того, что увидела сейчас в трансляции. Поэтому в моих догадках были только догадки.– Они никуда не летят. Они спят, но управляют своим сном. То, что они видят, связано с культурными обычаями тех мест, где они воспитываются, – когда я сказала это, в душе моей шевельнулась странная, еще не оформленная догадка, и я решила, что додумаю ее потом. Главное, не забыть то самое важное слово – ?архетип?!– Ты такая умная, Миона! – чересчур уж притворно восхитился кто-то из этих двух венцов эволюции, но мне было не до них: события, мелькавшие на трансляциях, увлекали меня куда сильнее. – Постой, но я думала, во сне они видят то, что было перед этим на самом деле… Так это они прямо сейчас летят?!Особый приз за гениальность тут предусмотрен? Я мысленно посоветовала ей заткнуться, иначе сейчас произнесу слово ?архетип? вслух, и она покроется волдырями от своей хронической аллергии на познание. Кажется, Патил и Браун будят во мне Снейпа. Теперь понятно, почему он постоянно на нас рычит: за такое не то что нарычать – поубивать хочется…Первым своей цели достиг Виктор Крам. Когда это произошло, две другие трансляции как будто немного пригасли и затуманились. Гарри на своей метелке радостно несся на фоне почти полной луны – и это было странно, потому что сегодня был всего лишь пятый лунный день, а значит, она должна была выглядеть чуть шире серпика и вряд ли давала бы столько света. Но это же сон, а во сне может быть что угодно. Шармбатонку сгребла в охапку и несла над суровым северным морем неведомая сущность, похожая на джинна, только с бесконечно длинной рыжей бородою, стелившейся за ними, как реактивная струя самолета.Из дымного алого шлейфа, в виде которого Виктор мчал к своей горе, он превратился обратно в себя. Холм в самом деле был лысым, как макушка призрака профессора Бинса. Виктор находился на одном краю перевала, но глядел на другой, подсвеченный смутной ночной радугой. Я никогда не видела подобного явления, тем более что в центре этого свечения темнела человеческая фигура, повторявшая движения дурмстранжца. Наверное, это какая-то оптическая иллюзия.Но нет. Когда Крам дошел до нее, фигура оказалась странной женщиной в белом саване, с вывернутой на сто восемьдесят градусов головой и костлявыми руками. Она сидела к нему спиной и медленно чесала изогнутым гребнем волосы. Ее лицо, повернутое к Виктору, казалось нарочито размытым желтым пятном, как будто на акварельный портрет капнули водой, и краска сильно ?поплыла?. Это было жутко. Приложив ладонь к груди, Крам размашисто ей поклонился – как это у них называется, ?до земли?. Тут стало слышно, что женщина тихонько напевает что-то голосом, от которого кровь стынет в жилах. Дурмстранжец содрогнулся, как если бы услышал, что ему предсказали скорую смерть, но быстро совладал с ужасом и заговорил с нею на неизвестном языке. Я уже хотела огорчиться, что ничего не пойму, развозмущались и Джинни с модницами, но тут, наверное, в жюри что-то там наколдовали с настройками трансляции – речь Виктора и женщины со свернутой шеей сразу стала звучать будто бы на английском.Тем временем женщина протянула Краму золотое кольцо со словами:– Заточенная колдуном Севера, беспробудным сном спит в огненной крепости на вершине горы прекрасная валькирия. Лишь владеющий этим кольцом сможет проникнуть за стену огня, но помни: кольцо это проклято и должно быть возвращено той реке, из которой вышло. Если польстишься ты на его красу и не выполнишь условие, а посмеешь оставить себе, цверг со дна реки распознает подделку, и не миновать тебе кары. Презри все преграды на твоем пути, воин, пойди, освободи от сна несчастную девицу. Взамен услуге от меня ты получишь первое слово-ключ. Ступай!И пока дурмстранжец пробивался сквозь чащу к заветной цели, изображение медленно меркло, зато светиться начала трансляция Флер Делакур. Я наскоро объяснила девчонкам, о какой валькирии, цверге и кольце говорил персонаж из сна Виктора. Они так и не поняли: О’Нил, Браун и Уизли родились в чистокровных волшебных семьях и не имели никакого представления о литературе маглов, тем паче маглов-иностранцев, а полукровка Патил в отличие от сестры-близнеца читала произведения иного толка и тоже ничего не знала о вагнеровских операх и ?детях тумана?.Рыжебородый джинн высадил мадемуазель шармбатонку на скалистом холме посреди моря. Флер аккуратно расправила складки своего белоснежного наряда, поцокала каблучками о камни, на которых стояла, и двинулась по высеченным прямо в породе ступенькам куда-то вверх, на звуки флейты или свирели. Подниматься ей пришлось недолго: вскоре перед нею открылась живописная в своей суровости площадка с видом на море – высоко над горизонтом висела полная луна. Покачивая свешенной с обрыва ногой в средневековом длинноносом башмаке, на краю уступа сидел мужчина в охотничьем костюме и красной шляпе. Он пел, лицо его тоже было размыто, а подыгрывал он сам себе на причудливой серебряной флейте:Doch allen wird so liebebangBei Zaubersaiten und Gesang.[1]Флейтист взглянул на Флер, а мне почудилось, что сквозь туман на месте его глаз озорно блеснули желтые кошачьи огоньки. Он не стал утомлять себя слишком долгими объяснениями: просто сказал мягким журчащим голосом, что юная фройляйн должна постараться, чтобы отделить крыс от детишек и победить чары его музыки, не позволив тем детишкам уйти вслед за ним из Гаммельна, когда он снова заиграет. Если ей это удастся, он с удовольствием поделится с нею первым словом пароля.– Да, мсье! – промяукала Делакур, и он небрежно щелкнул тонкими пальцами.Декорации обрушились, открывая истинный вид места, где они находились. Это был старинный городок с мощеными узкими улочками и уютными фахверковыми домишками. Но над ними в ночи по-прежнему светила холодная луна. Флейтист шагнул назад и скрылся во тьме одной из подворотен, а Флер отправилась на поиски крыс или детишек. Или тех и других.В то время как они с Крамом блуждали на своих помутневших трансляциях, а изображение Гарри начало оживать, я успела поведать девчонкам историю гаммельнского крысолова.– Так это он зачаровал их Таранталлегрой! – озарило Лаванду. – Точно! А может, еще и Непростительным. И заставил идти, куда он прикажет!Кажется, я догадываюсь, почему Гриффиндор – самый населенный факультет Хогвартса… Однако спорить не хотелось, и я попросту переключилась на то, что происходило с Поттером.Гарри стоял перед гигантским сфинксом, чья золотисто-желтая шкура тускло отсвечивала в тумане. Лицо существа – несомненно, человеческое – было неразличимо, как и в случаях с Виктором и Флер. Но голос принадлежал мужчине и показался мне отдаленно знакомым. Гарри был таким крошечным на фоне этого монстра, что у меня самой душа скатилась в пятки. Мертвяк лишь покряхтел над ухом и встряхнулся.Когтевранец – он и во сне когтевранец. Тогда как Крам и Делакур, не мудрствуя лукаво, выбрали себе линейные задания, Поттер ухватился за головоломку-парадокс с открытым решением. Чего еще ждать от ученика факультета, в гостиную которого каждый раз можно было войти, лишь ответив на подобный вопрос призрака-привратника?! Задача для Гарри попросту не имела однозначного ответа! Я посмотрела в сторону профессора Флитвика и поняла, что если кто и доволен действиями своего студента, то это он. Жаль, сектор слизеринцев слишком далеко от нас: хотелось бы посмотреть на Малфоя. Наверняка разочарован, что Поттер до сих пор жив.А вот насчет драконов ползуче-бледная немочь не прогадала. По крайней мере, во сне Виктора один дракон был: он чах над златом на подступах к крепости спящей валькирии, и на шее его висел ключ от крепостных врат, поэтому змеюку предстояло убить, а ключом завладеть. Дурмстранжец напал из засады и пронзил дракона своим посохом – закаленным, точно стальной меч. Когда ящер издох, брызгая вокруг кровью и ядом, Крам сорвал с его шеи громадный черный ключ, подумал и вдруг ни с того, ни с сего вскрыл драконью грудину, чтобы вырвать сердце. Оно еще дымилось, и им Виктор обмазал свои губы (наши модницы издали вопль отвращения). Выползшая из кустов змея зашипела. Болгарин ответил ей таким же шипением.– Неужели Крам теперь тоже змееуст? – ужаснулась Джинни, пихая меня локтем в бок.– Если ты еще не заметила, я не Сквибилла, поэтому гадание на кофейной гуще не практикую.Потом Виктор точно так же, как со змеей, побеседовал и с зайцем, и с селезнем, и с щукой. Видимо, отведав драконьего сердца, он не парселтангом овладел, а получил возможность понимать язык всех зверей. И это помогло ему у великого ясеня, кроной подпиравшего небеса, когда пришел черед сундука со скрытой в нем смертью колдуна-чернокнижника. Трижды взывал Виктор к знакомым ему тварям, и трижды они помогали ему, а последней была рыба – та самая щука, она доставила ему со дна реки яйцо с иглой. Но непростой, ох, непростой была эта рыбина! Я удивилась, почему не заметил этого обрадованный Крам. Очень уж жадно, по-человечьи, разглядывала она золотое кольцо Орисницы…Меж тем Гарри откровенно завис над вопросом Сфинкса. Мы чертовски разволновались, когда увидели, как волны пылающей лавы медленно окружают гору, где находились эти двое. Всё же несправедливо: почему Крам и Делакур проходят испытание без такого экстрима? Но пенять не на кого, ведь Гарри сам придумал сценарий… Это же Поттер! Поттер никогда не ищет грабель… лежащих зубцами вниз.Флер долго блуждала по старинному городку, словно вымершему от эпидемии черной смерти после нашествия полчищ грызунов. Ничего не менялось, покуда в витрине одной из лавок с рождественскими товарами она не нашла странный манекен – деревянного болвана, на которого был натянут военный мундир. Увидев Делакур, страшилище клацнуло жуткой челюстью и увязалось вслед за нею, как самый преданный пес. Шармбатонка не знала, как отделаться от надоедливого провожатого. Так, вдвоем, они и выбежали к городской ратуши. Пустая еще миг назад, площадь перед главным зданием Гаммельна вдруг заполнилась людьми, и люди эти были не старше двенадцати лет. Наверное, там собрались все дети городка.Стоило шармбатонке поприветствовать их, откуда-то издалека донеслись задорные переливы флейты, и точно как в старой легенде, ноги сами собой пошли в пляс. Подпрыгивали крысы, кружились, взявшись за руки, дети, а потом дошла очередь и до Флер. Тщетно борясь с собой, она стала пританцовывать, и вскоре уже выделывала коленца вместе со всеми. Один только щелкун в мундире стоял остолопом посреди площади, как рождественская елка, и таращился на танцующих нарисованными круглыми глазами. Хохочущий хоровод мелькал перед ним, но не мог затянуть, потому что музыка влияла лишь на живых. Неожиданно рядом с ним стал виден и музыкант – желтоглазый мужчина в охотничьем костюме и красной шляпе. Играл он, легко, пританцовывая, вращаясь на месте, полностью отдаваясь своей музыке.По краям площади начали собираться взрослые зеваки: вот какой-то бюргер подтянул с собой вальяжную и зевающую толстушку. Будто проснувшись, она уставилась на Крысолова свиными заплывшими глазками и поцокала языком. Как будто что-то поняла. Вот другая фройляйн заламывает перед ним руки, принимая соблазнительные позы. Вот какой-то студент пытается записать ноты, напряженно следит за флейтистом, фиксирует какие-то значки на огрызке бумаги огрызком угля… И все пританцовывают, все пританцовывают…Вдруг тональность мотива переменилась. Теперь флейта властно призывала к себе. Щелкун вздрогнул и схватил за руку пробегавшую мимо него Флер. Шармбатонка гневно затрепыхалась, но минутного промедления было достаточно, чтобы она пришла в себя и опомнилась.– Остановитесь! За ним идти нельзя! – закричала Делакур толпе следующих за крысами жителей Гаммельна. – Он заведет вас неведомо куда, и там вы пропадете! Слышите?!А те, как плясали, так в веренице и поскакали прочь вместе с детворой. И румяная бюргерша с ухажером, и фройляйн, что искала приключений, и любознательный студент, и булочник, и швея, и многие, многие… Не в силах терпеть отчаяние Флер, щелкун бросился вдогонку хороводу. Нелепо размахивая руками, он догнал ребятишек и стал уговаривать их вернуться. Но всё было напрасно: дудка крысолова оказалась сильнее.– Ах так! – звонко топнула каблучком Флер. – Ну, добро же, искуситель! [2]Тут с нею стало происходить что-то невероятное. Она будто стала выше ростом, распахнула руки, и порванные в лоскуты белые одежды разлетелись, давая волю преображению. А потом она кричала, громко кричала, и тело ее менялось, и менялась сущность…Трибуны подскочили. Наверное, подскочил на ноги весь магический мир, следивший сейчас за Турниром.Над Гаммельнской площадью прямо перед городской ратушей, хлопая огромными крыльями, в воздухе висела вейла. Настоящая вейла, как в группе болгар на недавнем Чемпионате по квиддичу. И женщина, и птица, и ящер. Ужасная и неотразимая. Обе головы вейлы повернулись в одну сторону, клювы раскрылись, и призыв, защититься от которого невозможно, огласил город… и стадион, куда передавали трансляцию.– Вот дерьмо! – сказал Рон, опускаясь обратно на скамейку и пряча лицо в ладонях. Он сидел на один ряд ниже нас, почти передо мной.А многие парни уже готовы были мчаться к Флер, толкая друг друга у лестниц…Первым вернулся на гаммельнскую площадь дурак-щелкун. Но он тоже менялся и больше не был игрушкой. Манекен стал красивым высоким парнем с каштаново-рыжими кудрями и синими глазами. Гриффиндорцы засмеялись, потом смех подхватили и остальные факультеты: преобразившийся щелкунчик был точной копией младшего из парней Уизли. ?Damn!? – прошептал Рон, на секунду подняв голову и увидев то, что видели все.– Она вейла?! – наши девицы умеют в одной фразе уместить и презрение, и зависть – а на сей раз это удалось даже Джинни. Наверное, из-за брата. – Грейнджер, ты знала?Уизли-младшая стояла передо мной, упирая руки в бока и глядя на меня, как судья на присягнувшего лжесвидетеля. Остальные красотки вели себя так же. Но спас меня Мертвяк. Он разразился тирадой, более или менее приличными словами в которой было только несколько эвфемизмов. Девиц махом сдуло со скамеек, и я, усевшись на место Джинни, похлопала по плечу совсем уже приунывшего Рона. Тот, не оглядываясь, положил ладонь поверх моей руки – наверное, принял за сестру, но это неважно. В такой позе мы с ним продолжили наблюдать за событиями. Ну, вейла. Ну, бывает. Подумаешь! Некоторые с дурами всю жизнь живут – и ничего. Лаванду с Парвати тоже ведь кто-нибудь возьмет замуж рано или поздно. Даже, скорее всего, рано, если будут по-прежнему тупить на уроках зельеделия.…В это время Виктор Крам наконец-то добрался до стены огня, которая вырастала из крепостного рва вокруг замка спящей валькирии. Защищая лицо от нестерпимого жара одной рукою, дурмстранжец выдвинул перед собой кулак другой. На пальце сверкнуло легендарное кольцо, и в огненном занавесе проступила брешь. Виктор шагнул вперед……Гарри дал первый ответ Сфинксу: ?Если я возвращаюсь в прошлое и совершаю всё так, как совершаю, значит, это и должно было случиться. Я не могу изменить сценарий и кого-то убить вопреки предначертанному. Если же я смог это сделать, то что-то здесь не так?. – ?Что, например?? – ?Дед не тот, например! А я возвращаюсь в прошлое и передаю сам себе секрет путешествий во времени. Я вынужден повторять это действие и создавать прошлое в том виде, в котором оно известно в моем родном мире? – ?Хорошо, продолжай. Что, если дед – тот??……Жители городка благоговейно окружали поющую вейлу. Пляска святого Витта, терзавшая их бедные ноги, прекратилась, и они вставали на колени пред чудесным языческим созданием, явившим себя у мрачной церкви, бессильной против чар Крысолова. На крыс влияние вейлы не распространялось, и грызуны покинули город все до одного……Огненная крепость пала: под ноги Крама опустился мост через ров, и он прошел по нему до самых врат, а там, со скрежетом провернув черный ключ Дракона в замочной скважине, шагнул внутрь замка. И здесь его уже поджидали……Если Виктор победил пламя, то во сне Поттера огонь наступал, смыкая кольцо расплавленной магмы вокруг последней уцелевшей горы. Гарри ни с кем не сражался и ни в кого не превращался. Но за него мне было страшнее, чем за Флер с Виктором, и это вовсе не потому, что он ?наш?, а эти двое – иностранцы. Просто я не знала, чем грозит ему поражение. Ничем хорошим, во всяком случае. Ведь даже сидящие в президиуме судьи выглядели очень тревожными, когда включалась трансляция со Сфинксом, и только Игорище Поганое, как прозвали директора Дурмстранга на нашем сверхделикатном факультете, едва заметно кривил губы в усмешке, щурил колючие синие глаза да слегка подкручивал пальцами бородку. Конечно, что Каркарову чужой студент! Одним соперником Крама меньше…– Можно сесть рядом с вами? – пропели рядом неожиданно мелодичным девичьим голоском.Кутаясь в отороченный черным мехом зимний плащ с капюшоном, возле меня стояла Луна Лавгуд. Ворон Поттера самодовольно хмыкнул, и только теперь я заметила, что вокруг меня и Уизли образовалась мертвая зона в обе стороны наших с ним рядов. Все куда-то слиняли, покинув нас, как зачумленных. Только Полумна тихо присела рядом и с непроницаемым видом снова воззрилась на изображения над полем. И чего она распереживалась? Ее ?Витя? – который не Витчбрюм, а Крам – уже в шаге от победы. Вот с Гарри всё было не так просто.– Во втором варианте своим переходом я создаю новую, параллельную, вселенную, а мое время остается в старой, – объяснял он получеловеку-полульву. – И там я могу делать всё, что угодно, даже убивать двойника своего деда, никуда при этом не исчезая…Гора просела под напором лавы. Изображение плыло в мареве, и теперь я едва могла различить даже лицо Гарри, который, почти теряя сознание, согнулся пополам. Тогда Сфинкс вскочил на своем постаменте и прорычал:– Третий! Третий вариант!..…Навстречу Виктору из замка вылетел черный вихрь и, спрыгнув из воздуха на брусчатку, обратился длинным, костлявым и мрачным стариком. Кажется, он готов был рассыпаться прахом и едва ли выглядел живым, но всего один взмах худой кистью – и Крама отшвырнуло к воротам.– Вон отсюда, плебей! – пренебрежительно зарычал ходячий скелет. – Ты станешь кормом для моих червей!Дурмстранжец нацелил на него свой посох и невербально накастовал какое-то проклятье. Старик тут же исчез в том месте, чтобы появиться в другом – на нише между бойниц, а заклинание Крама разбилось о камни стены. Некромант ударил черной молнией, и Виктора опрокинуло навзничь. Из трупа старого колдуна повалились черви и прытко помчались к поверженному молодому. Я покосилась на Луну, но она по-прежнему не проявляла никаких чувств, только один раз медленно моргнула. В то же время Крам вскочил на ноги и довольно прытко для своей обычной косолапости бросился в укрытие за ближайшей гранитной колонной……Детвора Гаммельна во главе с бывшим щелкуном теперь водила хоровод вокруг Флер. Делакур уже приняла свой человеческий вид, однако наваждение всё еще не отпускало простой люд. Рыжий встал перед нею на одно колено, и парни из нашего факультета, оглядываясь на Рона с нижних скамеек, опять бурно развеселились:– Ну и кралю ты себе отхватил, Рон! Родители-то знают?– Ох, да заткнитесь вы уже! – посоветовала я Симусу и Дину, сильно сожалея о том, что наложенные на территорию стадиона чары высветят любого из болельщиков, кто осмелится пользоваться палочкой, и нарушитель будет с позором удален. Но в случае чего дать кулаком в нос я пока еще в состоянии. Флер тоже хороша: это же надо додуматься нафантазировать Уизли в роли Щелкунчика! Ему теперь у нас прохода не дадут – задразнят в доску. Хотя и Гофмана не читали, и балета никогда в жизни не видели. Гриффиндор вообще очень дружный факультет, особенно когда надо дружно над кем-нибудь поприкалываться. Попроситься, что ли, в Когтевран? Я невольно покосилась в сторону синей трибуны и встретилась взглядом с Акэ-Атлем. Оказывается, он тоже смотрел на нас, но едва я это обнаружила, поспешно отвернулся.…Испепелив пламенем червей подлого чернокнижника, Виктор выдернул приколотую к подкладке своего кафтана иглу, которую прежде достал из принесенного щукой яйца. Старик хрипло закричал, и Крам разломил иголку пополам. Сверкнула молния, грянул гром. Колдун заклубился черным дымом, распался грязной пеленой. Первый же сквозняк вытянул его вон из замка. Перед дурмстранжцем проявилась невидимая до тех пор лестница, и он бросился по ступенькам наверх.Посреди затянутого пыльной паутиной чердака стоял каменный гроб. Намахнувшись, Виктор расколол своим посохом крышку. Осколки полетели во все стороны. В гробу вечным сном спала бледная белокурая девушка, и снова зрители – особенно четверокурсники Хогвартса – оживленно загалдели от узнавания. Да, без всяких сомнений, героиней истории Крама была Луна Лавгуд, и ее, склонившись, Виктор поцеловал в губы. Дрогнули длинные ресницы……Гарри ответил на третий вопрос Сфинкса, когда оплавленная скала уже сползала в море огня……Площадь опустела, и над одной из крыш замерцала радуга, под которой, поигрывая флейтой, возвышалась призрачная фигура Крысолова. Флер и Щелкунчик, задрав головы, уставились на него. Таинственный музыкант крикнул им что-то на старонемецком……Едва река сомкнула свои воды над брошенным в нее перстнем, перед Сигурдом-царевичем и пробужденной валькирией возникла Орисница. Она тоже произнесла какое-то слово на не известном мне языке…Все три чемпиона очнулись в своих креслах одновременно и озирались по сторонам, не понимая, что происходит. Ночной купол над стадионом истаял, и всё вокруг залило холодными лучами ноябрьского солнца. Мы вскочили, мы хлопали так, что мои ладони болели потом целую неделю, мы кричали, срывая голос, мы размахивали флажками и, уже не боясь удаления с трибун, посылали в небо салюты из разноцветных искр. Это было какое-то безумие, но ведь всё магическое население планеты, смотревшее эту трансляцию вместе с нами, безумствовало точно так же! Кажется, хлопала даже Лавгуд. Надо признать, когда она достигнет того же возраста, что и приснившаяся Виктору валькирия, эти двое станут достойной парой.А потом Людо Бэгмен объявил о праздничном пире.По дороге в замок я стала проталкиваться к чемпионам, окруженным плотной толпой преподавателей, и даже случайно отдавила ногу Аргусу Филчу. Завхоз тихо выругался и громко велел мне явиться вечером на отработку, хотя я перед ним со всем смирением извинилась.На Флер уже наседали журналисты, и, к счастью, этой вчерашней мымры с золотой фиксой среди них не было. Интересно, что она там понапишет в своем ?Пророке?? Судя по остальным ее статьям, ничего хорошего. А еще интересно, есть ли здесь хоть один корреспондент Лавгудовского ?Придиры?? Ведь отец Луны наверняка не обойдет вниманием событие такого масштаба.– Почему именно немецкие сказки, мадемуазель Делакур? – добивался ответа какой-то прыщавый журналистик, недавний, судя по виду, выпускник Хогвартса.Счастливая Флер, картавя больше обычного, наполовину на французском, наполовину на английском отвечала, что не знает, но в детстве всегда любила их читать.– Вы правда вейла? – залепила вопросом прямо в лоб мрачная репортерша с зажеванной папиросой в зубах.– О, уи! Мон грандмаман – вейла, и мон вольшебнайя пальчика запольнена волосьок с ее голови! Мон вольшебнайя пальчика слюшайсья только менья.– Вы умеете принимать форму вейлы и в реальности, мадемуазель Делакур?– Но! Ньет, ньет, я пока не умейю. Можьет быть, год ещьо, два… Или никогда. Никто не знайет, даже мон грандмаман! Мы не всье наследовать способность.Поттера, к которому я, собственно, и пробивалась, совсем затерли. Или, что скорее, он ?затерся? сам. Пришлось отыскивать его среди всех этих взрослых, за высокими фигурами которых он был незаметен, как хамелеон. Рядом с ним шагал сам мистер Крауч и очень недовольно взглянул на меня, как только я схватила Гарри за руку. Мертвяк наконец-то перепрыгнул с моего плеча к своему хозяину, и я с завистью подумала, что вот кому-кому, а Поттеру залечивать царапины от его когтей не придется: на всей одежде Гарри были прочные кожаные нашивки – где наплечники, где напульсники.– Поздравляю! – и, не дожидаясь, когда этот тормоз опомнится, я бросилась ему на шею. – Ты это сделал, слышишь? Ты это сделал, Гарри!– Это было очень позорно? – смущаясь, шепнул он мне на ухо.– Ты что, с ума сошел? Это было четко! Я не поняла, к чему клонил твой Сфинкс, но ты заработал первое слово пароля, а это главное!– Да брось утешать, знала бы ты, как мне стыдно за свое тугодумие!– Ты в кого такой зануда, Поттер? Софокла лишка перечитал? [3]– Софокла?.. А, ну да! То есть нет. Не перечитал. Я вчера вообще не мог уже ничего читать.– Бо-о-о-о-же мой! Какой ты зануда!Мы засмеялись, боднулись лоб-в-лоб и в обнимку побрели к Хогвартсу в толпе, где все уделяли львиную долю внимания старшим чемпионам. – А с тобой, – обратился Гарри к своему ворону, – мы еще недоговорили!– Ну вот чего ты сразу начинаешь, босс? – с неподдельной горечью откликнулся Мертвяк и развел крыльями. – Всё же ништяк было!– Я тебя предупредил. Не нравится – лети на все четыре стороны прямо сейчас. Или расскажешь мне, откуда знаешь Скитер и кто ты вообще такой, или проваливай.Мимир нахохлился:– Умеешь ты испортить настроение! – но улетать не стал.Только теперь я наконец осознала, что состязание завершилось, а Гарри остался жив – не просто жив, но с честью прошел испытание, и вот он рядом, целый-здоровый, только немного ошеломленный. Даже не прихрамывает. Надо будет сразу написать Гилу, хотя тот, скорее всего, уже знает – наверняка следил за магической трансляцией в этой своей Гренландии, что он только в ней забыл, будь она неладна…?Дорогой Гилдерой!..? Э, нет, только не ?дорогой?, слишком уж фамильярно! ?Уважаемый мистер Локхарт?… Ну вот что за мучение – каждый раз придумывать, как бы так без лишнего официоза, но и без панибратства поприветствовать наставника! Мало ли как я называю его про себя – в этом я даже под пытками не признаюсь никому. Хорошо, перенесу это сочинение на вечер. После отработки у Филча, чтоб ему миссис Норрис в ботинки нагадила!У лестницы мы все начали разделяться на факультеты, собираясь пойти в наши башни и переодеться к торжественному обеду. Отдавая спасительный плед Шаману в толпе светло-синих ?конфедераток?, я случайно увидела, как Луна кивает что-то ей рассказывающему Виктору и медленно отступает к своим однокурсникам. Болгарин попытался было последовать за нею, но она как-то странно улыбнулась, пожала плечами и окончательно скрылась за спинами когтевранцев третьего курса.– Ты еще не читала их вчерашние интервью в ?Пророке?? – спросил меня Акэ-Атль и подал свернутую в трубочку газету, где сбоку виднелся фрагмент колдоснимка с этой златозубой крокодилицей-Ритой. – Аж на самой передовице, неплохо, да? Но про нашего начинается только со второй страницы.Я хотела показать ?Пророк? Гарри, однако Луна меня опередила и подошла к нему раньше. Они о чем-то заговорили – скорее даже говорила только Лавгуд, скользя взглядом по оживленным картинам в холле. Жалко, что все так галдели. Хотела бы я узнать, что так вдохновило нашу готическую русалку. Гарри слушал, не перебивая, внимательно и чуть склонив к ней голову, а Луна взяла его за руку и начала что-то чертить пальцем по линиям у него на ладони. И тут, пока она не видела, он та-а-ак посмотрел на нее!..Ой.Это было внезапно.Держу пари, мне не почудилось.Мне стало немного совестно, что я ненароком подглядела больше, чем стоило. Я прикрылась газетой и решила, что не моего ума это дело. Захочет – сам поделится.Пока лестницы в своем хаотическом режиме переносили нас в Гриффиндорскую башню, я успела просмотреть статью Скитер, и сделала это не одна, а с присоседившимися ко мне Уизли – Роном, Джинни и обоими близнецами. Спасибо, что хоть без отмороженного Персиваля.В интервью ?Ежедневного пророка? что болгарин, что француженка выглядели какими-то напыщенными зазнайками. Рита Скитер умудрилась процитировать их фразы так, что каждое слово работало против них. ?Какого мнения вы о третьем участнике, знаменитом Гарри Поттере?? – спрашивала журналистка. ?О-ля-ля, этот р’еб’ёнок не может быть серьйозный… как… сопьерник. Мсье Поттьер не принесет слишком большого интер’еса для мен’я и мсье К’ам?. Рон покраснел, но сделал вид, будто его это не задело. ?Рьебьёнок!? Ха-ха, это ничего, что они с Гарри ровесники? Бедолага, сегодня явно не его день. Сплошные разочарования.– Коза! – проворчала Джинни. – Думает, что если бабка вейла, то теперь можно позволять себе Мерлин знает что! Пусть только сунется, я ей все волосы повыдираю – всему Хогвартсу хватит в палочки вставить!Виктор повел себя ненамного лучше Флер. На похожий вопрос Скитер он только насупился и ответил, что старается не забивать голову всякими глупостями и даже не задумывался об этом мальчишке. ?Ему точно уже есть одиннадцать?? Джордж и Фред переглянулись, фыркнули и, очевидно метя в огород младшего братишки, забормотали скороговоркой: ?Крам-Крам! Крам-Крам-Крам!? Рон первым спрыгнул с лестницы на площадку и понесся к следующему пролету на пересадку.Продолжение интервью на следующем развороте газеты я дочитывала в девичьей спальне Гриффиндора. Переодевалась к банкету и на ходу, застревая в снимаемых и натягиваемых платьях и мантиях, выхватывала со страниц по строчке да по абзацу. Не знаю, с чего бы, но Скитер прониклась прямо-таки материнскими чувствами к Гарри. Вот уж для кого она нашла нужные слова, чтобы подать с выгодного ракурса, так это для Поттера! Интересно, чем таким он ее подкупил? Но больше всего мне понравилось, что в отличие от Делакур и Крама он отозвался о них наилучшим образом, ни капли не заносясь и признавая их превосходство. После его победы в первом этапе Турнира это смотрелось особенно трогательно, а те двое выглядели самонадеянными хвастунами. Рита как бы намекала: а представляете, если бы он был их ровесником и умел уже столько же, сколько успели выучить они за семь лет обучения? Что ж, может, эта журналистка не такая уж и мымра…А настроения публики заметно поменялись. Во-первых, барсуки во главе с отвергнутым магией Седриком Диггори дулись на Гарри уже не так основательно – еще бы, я сразу заметила несколько блуждающих по желтому столу свежих ?Пророков?. Во-вторых, наши гриффиндорские балбесы вовсю потешались над Роном и Флер, кладя на могилу остроумия надгробные плиты в виде рифмушек про ?любовь до гроба – дураки оба?. В-третьих, орлята чуть ли не летали от гордости за своего чемпиона, и сегодня они меньше всего походили на чопорных сухарей-заучек. В-четвертых, в коридоре я увидела разговаривающих профессора Снейпа и мистера Макмиллана, аврора, и уже второй раз за последнее время обнаружила мимолетную, но самую что ни на есть настоящую улыбку на лице слизеринского декана. Правда, заметив меня, он немедленно помрачнел, зато мистер Макмиллан весело рассмеялся и, хлопнув его по плечу, ушел в инвиз. Повторяю: хлопнув. По плечу. Снейпа. У меня всё.Я потрясла головой, отгоняя возможное наваждение (или нарглов, я теперь ни в чем не уверена), и вышла в пиршественный зал.Но самый главный сюрприз меня ждал после торжественной обжираловки. Директор Дамблдор встал со своего места, поднялся на возвышение и при полной тишине объявил, что в рамках международного сотрудничества и с целью обмена опытом между преподавателями и учениками магических школ было решено провести несколько открытых занятий в присутствии иностранных студентов. С тем, чтобы в дальнейшем они пригласили нас на свои уроки. Пытаясь замаскировать засиявший в глазах жадный огонек любопытства, слизеринцы сквасили физиономии и изобразили титаническую обреченность – ну просто прикованные Прометеи в ожидании орла! Сами орлята притворяться не стали, а стали радостно переглядываться и перемигиваться – некоторые с весельчаками-шармбатонцами, которым эта идея тоже понравилась. Реакция студентов Дурмстранга в чем-то походила на слизеринскую, но выглядело это взрослее и суровее: не было печали, навязали нам на шею этих изнеженных англосаксов! Наши львята, уверена, в большинстве своем тут же начали планировать будущие пранки, и в итоге равнодушнее всех новшество приняли пуффендуйцы. Мол, надо так надо. Ничего не знаю, пусть они думают и делают что хотят, а я в этом зале, наверное, была самым счастливым человеком. Узнать, что изучают в Дурмстранге и Шармбатоне! И ради этого я никого не должна убить! Фантастика! Да, я тоже чуть не летала. До тех пор, пока не увидела Филча, снующего у стола жюри Турнира, и в очередной раз не вспомнила, что этот вечер у меня безнадежно занят отработкой штрафа во владениях завхоза. Вместо того чтобы писать письмо Гилдерою, я должна буду полировать эти пылесборники в уголке квиддичной славы Хогвартса! Понятно, что делать этого своими руками мне не придется, ведь школьные эльфы не допустят такой глупости, пользуясь тем, что Филч не почувствует присутствия их магии, но бессмысленной траты времени мне не избежать…Кроме того, профессор Дамблдор сообщил, что в этом году на рождественском балу будут и наши гости, поэтому все могут приглашать всех, независимо от принадлежности к школе. После этих слов директора стоило взглянуть на Виктора Крама – он просто воссиял и уставился на Лавгуд. Делакур многообещающе улыбнулась Рону, но Рон сделал вид, будто очень увлечен пончиком, и давился им, пока француженка не отвернулась. И тут о меня шлепнулся бумажный пернатый змей, записка в котором гласила: ?Пойдем со мной на бал?? Я повернулась к когтевранскому столу и состроила Акэ-Атлю страшные глаза, а он в ответ сложил брови домиком и стал похож на промокшего под дождем котика. Ну вот как такому отказать? Я вздохнула и кивнула. Странно это. Ладно бы Шаман страдал от отсутствия внимания девчонок, но даже я лично знала минимум пять студенток, которые пищали бы от восторга, пригласи он одну из них. Они, конечно, не были такими гламурными, как слизеринские и гриффиндорские принцесски, но их косметички явно выиграли бы конкурс у моей, не говоря уж обо всём остальном. В общем, Куатемок больной во всю голову псих, и это не подлежит сомнению.К назначенному часу я переоделась в робу для мастерских и теплиц и спустилась на первый этаж сдаваться на милость завхоза. Но еще не дойдя до коридора с кладовками, я была перехвачена Пивзом. Да-да, самым вредным существом в Хогвартсе после моего Жулика. Это был тот самый редкий случай, когда Пивз материализовался, но при этом молчал – затаился. Приложив палец к мокрым красным губам, он подал мне знак спрятаться за доспехи, что я и сделала, хотя недоумевала – зачем.– …не понимаю, что вам от меня нужно, Филч!Из-за угла вывернули Филч и Крауч. Министерский чиновник казался каким-то дерганным, а у Филча вид был скорее отсутствующим.– Нет, сэр, вы всё не так поняли! – оправдывался он. – То есть я хочу сказать, что это совпадение…– Угу. Совпадение. Да вы мне прохода не даете всю неделю. А может, вы этот… засланный? А?– Что вы, что вы, мистер Крауч! Уверяю вас, это случайность, – завхоз замахал руками, отделываясь от предъявленных ему подозрений. – Да я ни сном, ни духом…– Да что вы! Таскаетесь-то вы за мной с поразительным упорством, слепой не заметит! Может быть, выложите начистоту, что вам надо, и мы перестанем мозолить друг другу глаза?– Сэр, я клянусь вам, это досадная случайность!– Ну, смотрите. Что-то не нравится мне ваш вид, Филч! А ну-ка! – Крауч вынул палочку, нацелил ее на завхоза и произнес заклинание Фините инкантатем, после которого ничего не произошло. – Хм… странно… ну да ладно.Он что, думал, что кто-то наложил на Филча какое-то заклинание, и тот теперь шатается за ним по всей школе? Наверное, Крауч учился в каком-то другом месте: для Филча это вполне себе нормальное поведение, он вечно ходит за всеми от безделья и желания насолить. Еще и кошку свою насылает, когда один не справляется…Чиновник круто развернулся и ушел в сторону подземелий, а Филч поковылял к своей подсобке. Пивз тоже куда-то исчез, и тут я, покидая укрытие за доспехами, шагнула навстречу возвращающемуся в слизеринские владения профессору Снейпу.– Позвольте узнать, по какому праву, мисс Грейнджер, вы…Я перебила его дробной скороговоркой:– Сэр! Я здесь только потому, сэр, что мистер Филч назначил мне отработку за то, что я сегодня нечаянно наступила ему на ногу…– Сделали что? – сменив фокус внимания, зельевар чуть наклонил голову в мою сторону.– Там была давка, и я случайно наступила Филчу на ногу, сэр.Профессор коснулся пальцами краешков рта, будто бы утираясь. Похоже, он был так же раздражен, как Бартемиус Крауч, и едва справлялся со своей злостью. Ну конечно, сейчас сдерет с Гриффиндора столько баллов, сколько Трелони не снилось…– Идите, мисс Грейнджер, – сказал он, поразительным образом забыв оштрафовать мой факультет.Я сделала пару шагов в сторону кладовых, но была осажена Снейповским ?Вы куда??– О-отрабатывать, сэр.– К себе идите и займитесь уже наконец полезным делом, – поморщился слизеринский декан. – Стойте!– Да, сэр? – (Ну, сейчас точно оштрафует!)– Вы видели, как Филч вернулся?– Да, сэр.– Вы свободны.Святые коврижки! Похоже, сегодня мой день.За пару часов я сочинила письмо для Гила и даже успела отправить его до отбоя. Однако разговор мистера Крауча и Филча не выходил у меня из головы. Они оба какие-то странные…___________________________________________[1] Иоганн Вольфганг Гёте ?Крысолов? / Der Rattenf?nger (?Все покоряются сердца // Искусству пришлого певца?, пер. с нем. В.Бугаевского) http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/gete46.html А здесь сама песенка на немецком (видео): https://youtu.be/IbSO1zzzP1E и ее классическая версия: https://youtu.be/FQ63dJ1__ok[2] Один из вариантов перевода ?rattenf?nger? – ?искуситель?.[3] ?Кому ж еще открыться мне, жена,В моей беде? Итак, узнай: отцомМне был Полиб, коринфский уроженец,А мать – Меропа, родом из дорян.И первым я в Коринфе слыл, но случайПроизошел, достойный удивленья,Но не достойный гнева моего:На пире гость один, напившись пьяным,Меня поддельным сыном обозвал…?(Монолог Эдипа, трагедия Софокла ?Царь Эдип?).