Глава тридцать шестая (1/1)

Из личных записей в дневнике Гермионы Грейнджер, студентки III курса факультета ГриффиндорНасыщенность занятий в этом году сильно увеличилась. Наконец-то появились факультативы, о которых мы говорили весь второй семестр прошлого курса. Я выбрала бы все, кроме Прорицаний, но для этого мне нужно обзавестись как минимум еще двумя жизнями, в которых сутки имеют сорок восемь часов. А Магловедение почему-то сократили до минимума. Я слышала, что хотели вовсе убрать, но директор Дамблдор сказал свое веское слово, и предмет профессора Бербидж оставили в урезанном виде – всего сорок пять минут в неделю, причем сразу для четырех факультетов. Вместе с Гарри я пошла на Магическую криптологию, Минералогию, Акустику, Нумерологию-прогнозистику и Техномагию, но в дальнейшем мы разминулись: он не захотел изучать Древние руны, а я – углубляться в подробности колдомедицины.К своему стыду, я так и не смогла привыкнуть к виду трупов во время некропсии – ни человеческих, ни существ других видов. Для дочери двух медиков это действительно странно, причем крови я не боюсь, но могу потерять сознание от ужасного запаха смерти и самого процесса вскрытия. Профессор Умбрасумус пошла мне навстречу, и анатомию я изучала теоретически, с помощью Гарри. Он наколдовывал мне нужные образцы, ждал, когда я приду в себя, и на этих голограммах показывал, что как называется и как нужно действовать в том или ином случае. Меня всегда удивляет, насколько ловко устроены для этого его руки и развито чутье. Вот бы мне так! Но всё это сродни тому, умеешь ты или не умеешь рисовать, имеешь или не имеешь слух и чувство ритма. Мне с Поттером не соревноваться, здесь он и в самом деле, как выражается Рон, ?чертов сраный гений?.В четверг первой же парой, совмещенной с когтевранцами, нам поставили ЗОТИ. Помню, когда профессор Люпин шугнул Пивза, который пытался залепить жвачкой замочную скважину дверей кабинета, мы все дружно хохотали, а полтергейст бранился и обещал отомстить. Всё шло гладко, пока учитель не решил от лекции о боггартах перейти к практике. Для этого он призвал в класс из подсобки большой пыльный шкаф, внутри которого кто-то отчаянно брыкался. Еще раз напомнив самым забывчивым из нас о движении руки, которым следует сопровождать ?Ридикулус?, профессор отошел в сторонку и начал вызывать к шкафу всех по очереди. Рон, конечно, учудил: мало того что вызвал огромного тарантула, так еще и вместо Ридикулуса кастанул на него Таранталлегру. Бедное членистоногое понесло на визжащих сестриц Патил, и там оно мгновенно превратилось в мумию сиамского близнеца. Утробно урча, двухголовый мертвец потащился в сторону девчонок и уже протянул забинтованную грязно-серую руку, чтобы схватить одну из них, как Падма, опомнившись скорее, выкрикнула заклинание. Бинты мумии превратились в цветочки, а на головах так и вовсе стали веночками из ромашек. Пацаны заржали, мумия обиделась и рассыпалась по полу разноцветной пылью, как на празднике Холи. Кто-то очень умный вытолкнул вперед Пухлого, хотя тот упирался обеими ногами и цеплялся за всё обеими руками, лишь бы не связываться с боггартом и не показывать своего истинного страха. Даже со мной по секрету он никогда не делился, что больше всего боится профессора Снейпа.Именно наш учитель зельеварения и собрался из почерневшей на полу мумийской пыли. Он вкрадчиво надвигался на позеленевшего от ужаса Невилла. Говорить боггарт не умел, но достаточно было проследить за движениями его губ. Конечно, без констатации выдающихся интеллектуальных способностей Пухлого в этих немых высказываниях дело не обошлось. Профессору Люпину пришлось напомнить Невиллу, как поступить, и тот с грехом пополам произнес заклинание, превратив профессора Снейпа в свою бабку. Профессор Люпин с удовлетворенным видом показал Лонгботтому большой палец. Так вот кто научил Пухлого этой глупости с переодеванием в старуху! Я возмутилась и уже открыла рот сообщить, что это непедагогично и некрасиво по отношению, в первую очередь, к Августе Лонгботтом, когда у двери заверещал Пивз: ?Я всё видел, я всё видел! Всё расскажу патлатому!? И исчез. Невилл чуть не упал в обморок.Меня разбирало любопытство узнать, какой же из многих страхов является моим основным, и я вызвалась решить дилемму Лонгботтома: кто страшнее – бабушка или профессор. С моим приближением бабушка-Снейп мгновенно опять сделалась трупом, только не мумией, а… О, господи! Мама! Это была моя мертвая мама на прозекторском столе, рядом – скальпель, и я должна была… ох, нет, нет! Все заклинания мигом вылетели у меня из головы, дышать стало нечем. Кажется, я тогда заревела, а мама так и лежала – холодная и неподвижная… Чья-то рука ухватила меня за запястье. Гарри. Да, это был он. Вторая ладонь – Акэ-Атля – легла мне на плечо. Оба они, протолкавшись ко мне через толпу наших, с двух сторон шептали мне в ухо: ?Эй! Ридикулус! Слышишь? Ты должна! Давай!? Я оглянулась налево, встретила взгляд черных глаз, направо – зеленых, сжала палочку и выкрикнула Ридикулус, даже не представляя, над чем тут можно смеяться. Заклинание и не сработало. За спиной у меня удивленно переговаривались: ?У Грейнджер что-то не получилось?!? Да будь оно всё проклято, соберись, Гермиона! Кощунствовать – так уж до конца! Это вам не Снейпа бабушкой рядить, профессор Люпин!– Ридикулус!Боггарт открыл мертвые глаза. Губы его шевельнулись, не издавая ни звука, но у себя в голове я услышала мамин голос: ?Видишь, что бывает, если неправильно чистить зубы?? Труп оскалился щербатой улыбкой, и у меня вырвался дикий смех. Потом я опять плакала, и профессор Люпин увел меня в сторону, а Гарри, кажется, встал на мое место. Через секунду все вскрикнули. Учитель резко оглянулся.Над стиснувшим свою палочку Гарри нависал огромный дементор. Я помню чувства, которые испытала с появлением этих существв Хогвартс-экспрессе, но сейчас их не было… почти. Только омерзение при виде тянущейся к горлу Поттера изъязвленной лапы. А сам Гарри не видел разницы. Он снова стал бледным до прозрачности, как лунный камень, и его попытки защититься не срабатывали. Так только что было со мной, и теперь я понимала, почему. Есть страхи, которые трудно высмеять.Дверь открылась, впуская в класс нашего декана. Профессор МакГонагалл стремительно, как бы прыжком, преодолела расстояние от порога до нашего сборища и закрыла Поттера собой. Дементор отпрянул, пошел зыбью. Образ распался, чтобы собраться уже иным.На возвышении, напоминающем алтарь в потрепанном временем храме, стояли двое – высокий мужчина в черно-фиолетовой мантии и венце из переплетенных змей на голове и рыжеволосая женщина, которую он прижимал к своему плечу, как бы отгораживая ото всех и не позволяя разглядеть ее внешность. Бледное лицо его с полыхающими багрецом злыми глазами было и красивым, и ужасающе гневным. Он яростно говорилчто-то, вытянув вперед свободную руку в черной перчатке. Даже профессор МакГонагалл замешкалась, прежде чем навести свою палочку на указующий перст боггарта и спокойным, недрогнувшим голосом тихо произнести заклинание. Видение разделилось пополам, разъехалось, ликвидируя нижнюю часть туловищ незнакомца и незнакомки. Из реалистичного оно стало похожим на рисованную игральную карту. Мужчина в венце из змей превратился в кривляющегося размалеванного Джокера. Рыжеволосую даму перевернуло и соединило в поясе с картежным плутом. Сверкнув на миг болотной зеленью глаз в прорезях черной полумаски, женщина обратилась карнавальной кокоткой и закрыла подбородок пышным венецианским веером. Рядом с ней на белом полотне карты вспыхнула опрокинутая алая буква Q, а над плечом Джокера – черная J. Следующим взмахом палочки декан загнала карту с боггартом обратно в шкаф и поставила запирающие чары. Едва взглянув на Поттера, она повернулась к профессору Люпину и суховато ему выдала:– Это полезный урок, Римус, но, возможно, преждевременный кое для кого из ваших подопечных-третьекурсников. Будьте добры, загляните ко мне после пары.Когда она вышла, мимоходом похлопав полуживого Гарри по плечу, мы все напали на профессора Люпина с вопросом, кто это, кого настолько боится сама Минерва МакГонагалл. Мне кажется, учитель был потрясен не меньше нашего. Кашлянув, поправив очки и со свистом втянув воздух в грудь, он сказал:– Тот-кого-нельзя-называть.Помню еще, что всё второе сентября после этого урока Гарри ходил, как в воду опущенный. Я сначала думала, что из-за дементора, но потом до меня дошло, что ведь это был не настоящий дементор, а только боггарт, поэтому вызвать у Поттера такую же депрессию, как в поезде, он не мог. Да, он рассказывал, что в первую встречу с этими мерзкими существами потерял сознание, а после второй проспал три месяца летаргическим сном в Подлунной башне у Лавгудов, и нынешнее его состояние нельзя было сравнить даже со вчерашним. Но всё равно для боггарта это было бы чересчур. Пришлось приставать к Гарри в библиотеке то тех пор, пока он не шепнул мне по секрету, что узнал в рыжеволосой Даме свою маму. Я усомнилась, ведь Неназываемый так обхватывал пальцами ее затылок, чтобы женщина стояла, прижав лицо к его плечу, что разглядеть внешность под копной рыжих волос, упавших ей на лоб и щеки, было нельзя. А еще меня смутила ее поза. Это была поза доверия. Она не упиралась и не отбивалась – наоборот, всем телом приникла крепче к телу своего будущего убийцы. Как птенец, который пытается забиться под крыло взрослой птице и спрятаться. Но мало ли что напугало профессора МакГонагалл! Ведь несмотря на мою фобию, мама, к счастью, была жива, а боггарт демонстрировал мне всего лишь безосновательный страх. Деструктивный, на профессиональном сленге психологов. Такова уж природа этих ?вризраков?… Однако Гарри остался уверен, что видел Лили Поттер.В пятницу, третьего, было нестандартное Зельеварение. Все четыре потока нашего курса отправили в огромный зал, где, как потом объяснил Перси Уизли, обычно проводились С.О.В. и Ж.А.Б.А. На этот урок всё помещение было оборудовано так же, как лаборатория профессора Снейпа в подземельях, только в расчете на удвоенное количество студентов. На учительском месте у доски тоже был зафиксирован котел, а помимо этого вокруг него – четыре подставки для инструментария и ингредиентов. И, дожидаясь, когда все войдут, там стояли профессор Снейп, аврор мистер Макмиллан, а также напыщенный, как русский самовар, Драко Малфой – видать, гордился возложенной на него миссией. И еще с ними была девушка, которая сопровождала нас в музее, старшекурсница, я не запомнила ни имени ее, ни фамилии. Аврор, заложив руки за спину, слегка улыбался нам, когда мы входили, и мне впервые удалось как следует его разглядеть. Оба они – профессор Снейп и мистер Макмиллан – были без мантий. Из-за этого в своих узких костюмах тот и другой казались непривычно тонкими и хрупкими, а еще – одного возраста. Никогда не обращала внимания, что наш учитель зельеделия на самом деле такой молодой. Мои родители намного их старше. Я покосилась на наши рабочие места: каждое в точности повторяло то сооружение у доски.– Сейчас вы будете поделены на четверки, – без предисловий заговорил профессор, скользя по нам своим фирменным отстраненным взглядом. – Каждая сформированная четверка занимает отведенное ей место и переодевается в защитный костюм. Хочу предупредить, что выжженные глаза вам не восстановит даже высшая колдомагия, поэтому надевать или не надевать маски – вопрос только ваших эстетических пристрастий.От меня не ускользнуло то, как мистер Макмиллан, подавляя усмешку, закатил глаза и отвернулся. Ничего больше не объясняя, профессор Снейп быстро раскидал нас по четыре человека, и, хотя незанятыми оставалось еще несколько мест, а нераспределенными – пять студентов из разных факультетов, он оставил их стоять посреди лаборатории. Я оказалась в связке с Роном, Акэ-Атлем и Гарри, и все мы быстро облачились в алхимические робы и защитные маски. Профессор тем временем вызвал из смежного помещения нескольких старшекурсников и что-то им сказал. Те молча разбавили компанию в оставшейся пятерке.– Мне не нравится это сочетание, – донесся до меня голос учителя. Он обращался к аврору Макмиллану, а смотрел – только этого не хватало! – в нашу сторону и задумчиво потирал губу костяшкой согнутого пальца. – А конкретно: мне не нравится там Коронадо…– Почему? – удивился мистер Макмиллан. – Коронадо – Весы…– Ему что ни задай – без вариантов получается аяуаска. Психоделики мне и с одной Лавгуд хватает, отпаивать противоядием весь третий курс, ловящий по школе нарглов, будет выше моих сил. Мистер Коронадо, пойдите сюда, а вы, мистер Малфой, проследуйте на его место.Малфой аж подпрыгнул и затянул что-то насчет ?я – и эти?!?, но профессор даже не взглянул на него и холодно бросил через плечо: ?Вы хотите обсудить это прямо сейчас, мне не показалось?? Что-то фыркнув, бледная немочь зашагала к нам, по дороге нагло толкнув плечом идущего ему навстречу Шамана. Это выглядело смешно уже хотя бы потому, что, будучи чуть выше коренастого и мускулистого Акэ-Атля, он так и остался задохликом: тот прошел мимо, даже не заметив тычка. Финниган отметил эту сцену смешком, получив в награду многообещающие взгляды Малфоя, Крэбба и Гойла. Дойдя до нас, белобрысый презрительно покривил губы, как будто учуял неприятный запах, первым делом напялил маску и только потом – робу и фартук. Я на всякий случай наступила на ногу Рону и заметила, что с другой стороны на другую ногу ему уже наступил Гарри. Уизли, гад, стоял, возвышаясь над нами и тихо похрюкивая от смеха, пока не схлопотал едкое замечание профессора Снейпа.Когда все были готовы – а переоделись и наши преподаватели, и их ассистентка (странноватая, кстати, девушка) – профессор объяснил, что с нынешнего дня и в ближайшие как минимум полгода мы и все остальные курсы, начиная со второго и заканчивая седьмым, будем учиться готовить средство первой помощи при укусе оборотня. Самое обидное, что я не слышала о таком раньше, а когда узнала состав, то поняла, что даже лучшим из нас полугода на обучение точно не хватит. А еще у меня мелькнула догадка о закономерности разбивки по четверкам, и, чтобы проверить ее, я подняла руку. Учитель, как всегда, меня игнорировал, но мистер Макмиллан слегка толкнул его локтем в бок, прикинувшись простачком – как будто поверил, что тот действительно меня не замечает. Профессор Снейп сдвинул брови, но соизволил дать мне слово.– Простите, сэр, но я хотела бы уточнить принцип нашего разделения на группы. Это связано с зодиакальной принадлежностью к той или иной стихии?Учитель растянул губы в притворной улыбке и с деланной вежливостью слегка склонил голову к плечу:– Вы феноменально наблюдательны, мисс Грейнджер. Другие даже не стали озвучивать столь очевидные вещи, но вы не были бы собой, если бы не сделали этого, не так ли? А теперь извольте заняться более полезным делом.Напротив меня торжествовал победу Малфой. Ой, можно подумать!..(Ремарка на полях: Симусу они с подельниками потом всё-таки наваляли.)Когда до конца занятия осталось минут десять, профессор велел всем остановиться на той стадии приготовления, которой мы достигли, и, если цвет, консистенция и запах соответствуют описанию в рецептуре, наложить на варево стазис до следующего урока. Мистер Макмиллан уже куда-то исчез, а над их котлом клубился пар подозрительно-неправильного оттенка.– А оставшееся время мы потратим на небольшую разминку, – сообщил профессор Снейп, одним движением палочки уничтожая испорченное студентами зелье в своем котле и прогоняя от доски горе-помощников. – У вас есть десять минут, чтобы создать маленький, но очень нужный презент для вашего преподавателя Защиты. Итак, записали: ?Полынно-перечный настой от блох и прочих всякоразличных насекомых-паразитов?. Кстати, самый удачный из ваших экзерсисов лично в руки профессору Люпину передаст мистер Лонгботтом.А на следующей неделе профессор Люпин вел себя уже совсем по-другому. Наверное, профессор МакГонагалл устроила ему втык за Гарри и боггарта. Он даже палочку стал держать иначе – не брутально, в охапке, а с изысканностью дирижера оркестра. Я еще никогда не видела, чтобы маги использовали такой жест, даже когтевранский декан, когда показывает движения для малышей-первокурсников. Даже этот предатель – профессор Лок… Нет, я же решила, что ничего не буду о нем писать.После пятничных занятий в Дуэльном клубе, где учитель ЗОТИ решил проводить с нами тренировки по вызову Патронусов и где ни у кого из нас ничего не получалось с этими самыми Патронусами, я увидела мелькнувший в одном из коридоров короткий желтый плащ аврора. Узнав мистера Макмиллана по вкрадчиво-мягкой походке, я ускорила шаг. Он располагал к себе больше, чем колючий и вечно злой профессор Снейп. Нагнав его, я извинилась за то, что отвлекаю, но попросила помощи в алхимическом вопросе.– У меня? – удивился мракоборец, разглядывая меня своими странными глазами: в один из них была вставлена спецлинза, и он заметно отличался от второго по цвету радужки и размеру зрачка. – У вас ведь есть учитель.Я торопливо объяснила, что благодаря Гарри знаю о его участии в квартете ?жрецов Кетцальбороса?, и мистер Макмиллан улыбнулся мне с какой-то неожиданной симпатией и пониманием. Приняв это за согласие ответить, я поинтересовалась, каким должен быть запах у правильно сделанного зелья ?Первой помощи после нападения оборотня?. Он отвел меня в сторону, чтобы нас не толкали пробегающие мимо ученики.– Вы бываете летом на пляже, мисс?– Да. Мы несколько раз ездили с родителями к морю.– Вы никогда в детстве ради забавы не колотили друг о друга два горячих от солнца булыжника, чтобы высечь искру? – продолжал он странное интервью.– Иногда пыталась.– Вы помните запах раскаленного камня, когда так делали?Я удивилась, потому что как по щелчку пальцев память тут же подкинула мне запах, немного отдающий серной капелькой на спичке, совсем чуть-чуть душноватый, с пудровым привкусом разогретой перед грозою пыли. Мистер Макмиллан кивнул:– Вот именно так оно и должно будет пахнуть, ваше варево.Я поблагодарила его и, еще раз перечитав сухое изложение в рецептуре, долго смеялась. Умеют же в учебных пособиях объяснить так, как будто заодно пишут и для справочника по криптологии! Я бы в жизни не догадалась, что камни сами по себе могут чем-то пахнуть, а всё оказалось так просто!На Уходе за магическими животными лесник Хагрид целый урок пытался вести себя примерно и обучать нас только обращению с безопасной волшебной голотурией – или ротожопом [1], как сразу же прозвали ее мальчишки. Всё потому, что если эту тварь разделить на две части, как дождевого червяка, то из нее тоже вырастет отдельная особь. Только у передней рот останется ртом, а у задней части ртом сделается то, что раньше было… другим местом. Мы сыпали корм ротожопам, зевали и чувствовали, как в бессмысленной деятельности утекает наше время. Ну в точности как перед телевизором!– Эх, была не была! – махнул лапищей Хагрид. – Пошли, гриффиндорцы, покажу вам животину, которая должна быть на вашем гербе заместо льва! А если особливо повезет, то, мож, и звепря встретим…– Надеюсь, что не повезет, – услышала я тихое замечание со стороны Рона. – Мало охоты жало потом отовсюду выковыривать…Хагрид, кажется, не услышал или сделал вид, что не услышал. Повел нас на свою любимую поляну, как-то хитро свистнул и призвал настоящего грифона. Существо было красиво и похоже на какого-то доисторического полуящера-полуптицу, кости которых откапывают палеонтологи в древних культурных (а вернее – бескультурных) слоях. Передние лапы грифа были удлинены, и крылья, растущие прямо из них, напоминали орлиные. Задняя часть красавца-зверя походила на львиную, но было заметно, что там повсюду тонкие кости и одни сухожилия под нежной, едва покрытой шерстью кожей. При этом хвост был необычайно длинным и увесистым:– Это чтоб в воздухе повертаться удобнее. Морда-то вон какая тяжелая из-за черепа, а хвост, значить, равновесие обеспечивает. У него все кости полые, как у птах, иначе никакие крылья такую тушу с земли не подымут. Мышцы да перья.– А сколько мозг весит? – поинтересовался Рон.Хагрид крякнул:– Ну ты и спросил! Не взвешивал. Но в иных книжках пишут, что ума у них маловато.Я хотела поспорить, что интеллект не зависит от веса и объема мозга, иначе самым умным животным на планете был бы кашалот, но отвлекаться не стала. Было очевидно, что все эти средневековые картины о полетах верхом на настоящих живых грифонах – такая же выдумка, как наши магловские зеленые человечки из космолетов. Ему бы себя поднять, куда уж наездника, да еще и с седлом!По слухам, потом на занятии со слизеринцами этому грифону взбрендило напасть на Малфоя. То ли тот раздразнил его, то ли зверь перепутал его с хорьком, которыми Хагрид подкармливает крупных плотоядных питомцев, но у лесника снова возникли проблемы с Министерством. Еще на первом курсе он рассказывал нам, что его выгнали из школы недоучкой и наказали преломлением палочки, которой он с тех пор пользовался, прикрутив обломки к основанию розового зонтика. Претензии к нему у Попечительского совета возникли, когда в шестнадцать лет он приволок в школу детеныша акромантула и даже дал ему кличку. Арагог, кажется, или как-то так. Это имя мне напомнило книги Толкиена. Когда арахнид, который и в младенчестве был размером с крупную собаку, немного подрос, то чуть не искусал однокурсника Хагрида, да еще и на глазах у нескольких ябед из Слизерина. Конечно же, эти смельчаки сразу настучали своим родителям, а те подали жалобу в Минмагии. Лишь после того, как на посту директора оказался профессор Дамблдор, Рубеусу Хагриду было разрешено вернуться на территорию школы в качестве лесника.Заклинание Патронус мне удалось применить только ближе к Рождеству. До этого я просто не понимала, чего от меня добивается профессор Люпин, говоря о каком-то суперсчастливом воспоминании, в которое нужно погрузиться, чтобы вызвать мощного покровителя. Скажем так, я долго не могла найти то самое воспоминание. Нужно было подыскать такое, от которого ты просто терял голову, а у меня она никогда не отключается. Я будто всё время смотрю на себя со стороны. Так было до тех пор, пока я случайно не наткнулась на одно уже почти стершееся событие. В девять лет я решила самую сложную математическую задачу, над которой помимо меня бились многие старшеклассники. Вот это был катарсис! Мальчишки, прежде дразнившие меня ржавой уродиной и, когда получали по зубам, сдававшие меня своим мамочкам, после этого обращались с просьбами дать списать и готовы были на что угодно, лишь бы я помогла. К радости от победы над задачей примешивалось торжество от моральной победы над врагами. В общем, это был триумф, и так я смогла вызвать свою прекрасную выдру. Она серебристой торпедой плавала и ныряла в воздухе, кружа по классу на зависть остальным. – Ну вот, – оценил Рон, отечески похлопывая меня по плечу, – ты и выпустила своего страшного внутреннего зверя, доча!– Смотри, как бы мой зверь не покусал твоего терьера-недомерка! – стряхивая с себя его руку, огрызнулась я: из-за его подстёбывания радость победы слегка померкла.Любопытный и энергичный фокстерьер, трепеща обрубком хвостика и картинно приподняв переднюю лапу, тем временем сделал стойку возле моей опасной зверюги. Но выдре не было до него дела: она перевернулась на спину и неторопливо уплетала кусочки какого-то угощения, раскрошив его у себя на груди и покачиваясь на эфирных волнышках.Постепенно Патронусы получились у всех, кроме Гарри.– У меня нет таких счастливых воспоминаний… – признался он мне однажды, когда мы гуляли у Черного озера с друзьями. – То есть они есть, но какие-то все, наверно, не очень значительные…И замолк, как будто не решился сказать лишнего. На третьем курсе его скрытность затмила собой остальные черты характера того Гарри, которого я знала. Мы все взрослели и менялись, но по нему это было заметно сильнее, чем по другим. Иногда он так смотрел, что мне становилось неловко, хотя я доподлинно знала, что он просто глубоко задумывался и терял связь с миром. А некоторые девчонки под предводительством нашей сплетницы Лаванды чего только ни придумывали. Много ли надо парням, чтобы вызвать восторги дурочек? Просто быть чуть симпатичнее гиббона, держась, как будто девчоночье внимание им и на дух не сдалось. Ну и еще – такая пряность, как ореол национального героя. Однажды Парвати возьми да ляпни при всех, каким ?лапочкой? стал Поттер из Когтеврана. Вот глупая, она его вблизи не видела, когда он зол! Особенно на зельеделии, где стараниями подлого Малфоя каждый наш подход к котлу в надежде соорудить приемлемую версию лекарства ?Первой помощи? в конце урока заканчивался провалом на радость язвительному профессору Снейпу. Может, он для того и подсунул нам этого белобрысого саботажника? А ведь на кону стоял соблазнительнейший из призов – автоматическое ?Превосходно? в конце года вместо экзамена и по сотне баллов каждому из четверки победителей! Как ради такого поощрения не стараться, тем более нас, гриффиндорцев, в квартете было двое.Я-то всё делала правильно, Поттер с Уизли тоже не косячили. Гарри сначала досадливо фыркал, но всё же держал себя в руках и помогал мне отдавливать ноги закипающему Рону. Потом он перешел на сторону Рона, и они уже вдвоем злились на Драко и на Снейпа. Однажды, уже в разгар весны, после урока он спросил Малфоя, не слабо ли тому проделывать свою часть работы без сбоев. И спокойно так спросил, без наездов, как взрослый – белобрысый даже не нашел, на что огрызнуться. Поговорили они почти мирно. ?Я думал, что это из вас кто-то тупит?, – признался Драко, и в результате их диалога мы стали хотя бы общаться с ним во время работы.Но зелье у нас всё равно не получалось. С какого-то момента Поттер перестал слать лучи негодования в адрес учителя. Даже если их глаза и встречались, он первым отводил взгляд и отворачивался. Наверное, причина наших неудач крылась не в происках Снейпа, а в нашей же неопытности.– У вас снова с ним общие занятия? – спросила я напрямую, и Гарри уклончиво кивнул, что можно было истолковать и как ?да?, и как ?а черт его знает?.Ближе к весне он признался, что еще в середине осени разгадал секрет записной книжки из Тайной комнаты…(На этом записи о третьем курсе в дневнике Гермионы обрываются, сменяясь записями о четвертом…)___________________________________[1] Вообще-то Oranus (Вау-пасхалка в честь пелевинского ?Generation ?П? и камрада Эрнесто (Че) Гевары https://www.youtube.com/watch?v=2dLHpMTbpXM ).