ЧАСТЬ 8. ЧЕРНЫЙ ПЛЯЖ (1/1)

***– ТАК ЧТО ВОВРЕМЯ ВЫ ПОДОСПЕЛИ, девочка, – Джейми невесело усмехнулся, – моя задница хоть и не вполне себе девственная, но знаешь, положительно не готова была пережить это снова. – Джейми, прости, – я подняла его тяжелую ладонь и приложила к своей щеке, – мы спешили, как могли. – Да, конечно, я знаю, Клэр, – он улыбнулся ласково, осторожно стирая пальцем слезы с моего опухшего лица. – Я знаю. Потом прижал мою руку к своей груди, закрыл глаза и снова задремал. До самого рынка мы не проронили ни слова.***СИГВАРД ВСТРЕТИЛ МЕНЯ, КАК ДОБРУЮ родственницу, ну, в крайнем случае, как старинную подругу. Он растянул губы в приторной улыбке, предупредительно раскланиваясь.– О, миледи. Вы вернулись? Как там поживает наш шотландский выродок? Надеюсь, он в добром здравии? – тут он метнул на меня настороженный взгляд, явно побаиваясь, не вернулась ли я за компенсацией ущерба, после того, как впаренный мне ?некондиционный товар? приказал, что называется, долго жить. – Как прошло воссоединение ублюдка с вашим хмм... эксцентричным братцем? Произвел ли на него впечатление ваш роскошный подарочек?– Пока не знаю, добрый сэр. Я остановилась тут, недалеко, у... родственницы. Да. Не волнуйтесь. Моя покупка вполне неплохо себя чувствует... – ?Несмотря на все твои старания, мерзавец!? – Посиживает себе в подвале, на цепи. Ест, пьет, спит. Так что проблем пока не создает. А я вот решила ненадолго задержаться в здешних местах. Моя кузина, Ванесса, обещала показать мне ваши райские острова и этих удивительных маленьких птичек, похожих на бабочек, когда они парят над цветками. Говорят, они даже способны летать назад. Представляете?– О, замечательно, – Сигвард любезно покивал моей восторженной речи. – Полагаю, вы не пожалеете, что остались. А к нам на рынок какими судьбами, миледи?– Ох, я тут в дороге слишком утомилась с этими бездарями, рука уже устала их пороть, – я бросила раздраженный взгляд на сопровождавшего меня Фергюса. На что этот пройдоха догадливо состроил крайне сокрушенную физиономию, хотя глазки его блеснули весьма насмешливо. – Из-за этих безмозглых неповоротливых лентяев приходится все делать самой. Знаете, я тут подумала, мне нужна служанка. Срочно. Шустрая, расторопная. Решила обратится к вам, как к лучшему торговцу на побережье. Может у вас найдется что-либо подобное?– О, конечно. Всегда. У меня как раз есть парочка прекрасных экземпляров. Только вчера привезли свежий товар. Эй, Дуэйн, покажи миледи этих черномазых шл... девиц? Пойдемте сюда, посмотрим, госпожа, гарантирую, вам понравится.– Ох, это... негры? Фиии... Нет, увольте, не хочу, чтобы до меня дотрагивались черномазые. Они такие... хмм... нечистые. Брр... А белых девушек у вас нет?– Белых? Нет.Сказал, как отрезал. И больше ни слова. И смотрит на меня подозрительно своими набрякшими острыми глазками. Черт, вот невезение. Видимо, зря мы... я надеялась на легкое решение проблемы. – Нет? Вот жалость... А мне сказали, что была у вас одна... замарашка. Вертелась тут все время. Наверняка расторопная. Где она сейчас? Она бы мне как раз подошла. – Сказали? Кто? – крысиные глазки подозрительно сузились.– Как кто? Соседи ваши. Я у них тоже спрашивала.– Да, припоминаю... была тут одна завшивленная дармоедка. Так я продал ее. Уже... давно. Бесполезная маленькая тварь, скажу я вам. И строптивая очень. Вам бы точно не подошла. Нет…– Продали? Вот же жалость... А кому? Может, мне удастся перекупить?– Не думаю, миледи, – напрягшийся торговец стал явно немногословен. – Это был заезжий господин, я как-то не спросил, откуда он. Так что... увез он ее. Да. Неизвестно куда. Сожалею, но НИЧЕМ не смогу вам помочь, дорогая.– И по документам не посмотреть?– По документам он из... Парижа. Не знаю, насколько это правда, моя госпожа.– А я могу хотя бы взглянуть на них?– На кого?– На документы, разумеется...Я понимала, что вызываю крайнее недоумение, если не сказать, подозрение, своими дотошными расспросами, но ничего не могла поделать от горького разочарования, нахлынувшего волной.Я так хотела порадовать моего мужа, обойтись ?малой кровью?, но видимо не судьба.– Ох, не знаю... не помню... куда-то их сунул, совсем из головы вылетело.Сигвард даже не попытался сделать вид, что собирается поискать бумаги, и смотрел на меня выжидательно, всем своим видом показывая, что мое присутствие здесь уже слишком утомительно и совсем теперь нежелательно.– Ну что ж... ну что ж... если вы не собираетесь мне помочь, любезный... тогда я вынуждена откланяться. Поищу служанку в другом месте. – Конечно, конечно... думаю, вы обязательно найдете то, что вы ищите, дорогая госпожа. Где-нибудь еще...К месту условленной встречи мы с Фергюсом возвращались очень расстроенные.– Ну, что ж, – философски подвел черту нашей безуспешной экспедиции Джейми и вытащил из-за пояса свой кинжал, – придется переходить к плану ?Б?. Как бы этого не хотелось... – и, заметив мой негодующий взгляд, настырный шотландец невозмутимо пожал плечами, – избежать, конечно. ОНИ ВОРВАЛИСЬ, БУДТО КОРОЛЕВСКИЕ ?Красные Дьяволы? времен Второй Мировой, всё сокрушающим на своем пути вихрем. Сигвард и пикнуть не успел, как Джейми прижал его, насмерть перепуганного, к стене сарая. Острие дирка твердо уперлось поверх замызганного шейного платка прямо в бешено клокочущую сонную артерию. Изо рта окоченевшего в шоке торговца медленно вываливалась недожеванная пища.– Где. Девчонка. Ублюдок? Спрашиваю только раз.– Да чего ты... чего ты... нет ее здесь. Я... я продал ее! – сипло заверещал он в панике.– Кому? Куда?– Да не спрашивал я. Отдал почти даром. Такие убытки потерпел... Кажется, судя по акценту, француз какой-то. Наверное, сутенер.– Ответ не верный, пр-риятель! Уж поверь!..Издав глухое рычание, Джейми неуловимо двинул плечом, и Сигвард, хрипя, забился в агонии, пришпиленный, словно паук-птицеед, к хлипким доскам хижины. Из-под ножа, вонзенного в его, еще пульсирующее горло, текли мелкие струйки крови. А удивленный взгляд медленно стекленел. Последнее, что он увидел в этом мире, было разъяренное сверкание синих, как погожее ясное небо, раскосых глаз.Господь Всемогущий! Я впилась мужу в рукав, оцепенело взирая, на угасание этой бессмысленно-убогой жизни. Все вокруг застыли в потрясении. В том числе и ненужные теперь телохранители. Во дворике, хвала Иисусу, в этот момент были только рабы. И они, понятное дело, расстраиваться не собирались.– Жаль, – проговорил Джейми, наконец, немного придя в себя после всплеска глухой ярости.– Что? Чего тебе жаль? Джейми?! – я потрясла его задеревеневшее плечо.– Жаль, что жизнь только одна, и он не сможет ею расплатиться в полной мере за то, что сделал. Тварь.Он сплюнул в сердцах, и желваки на его побелевшем лице заиграли так резко, что казалось, зубы сейчас раскрошатся.Сдернув связку ключей с пояса работорговца, он медленно повернулся к застывшим рабам. Плечи его как-то устало съежились.– Вы свободны, ребята, – он кинул ключи ближайшему доходяге.Потом выдернул дирк из горла Сигварда и, с брезгливостью вытерев лезвие об одежду ирландца, спокойно сунул в ножны. Безжизненное тело мягко сползло по стене на сухую землю, и черная кровь толчками потекла из открывшейся раны, образуя густую блестящую лужицу. Седая пыль, попадая в нее, не смешивалась, а медленно кружилась по поверхности, вырисовывая живописные завихрения. Мы завороженно смотрели на этот зловещий процесс. Джейми приобнял меня за плечи.– Пойдем, Саксоночка, спросим в конторе. Может, удастся что-нибудь разузнать.За нашей спиной возникла тихая суета и звяканье металла освобождавшихся рабов. Здоровенный Дуэйн подошел и молча встал рядом, разглядывая подергивающуюся, бесформенную кучу, которая еще пару минут назад была его грозным хозяином. – Мой знать, твой вернуться... – вдруг услышали мы его сиплый голос. – Твой опоздать мало-мало, приятель. Девочка там. На Черный пляж. Он неопределенно махнул рукой в сторону берега.– Господь! ЧТО?! – Джейми так отчаянно схватился за дирк, что огромный детина опасливо отступил на шаг.– Это не мой. Мой не при чем тут. Этот, – Дуэйн, плохо владея английским, усиленно жестикулировал, указывая на тело Сигварда, – убить она. Она вертеться тут... под ноги. Воровать кусок. Бедняга. Много ругаться. Он толкнуть сильно и... разбить ее голова. О бревно, об этот железный... вещь. Негр показал ржавое кольцо, выпиравшее из столба, к которому приковывали невольников. Джейми замер на несколько мгновений, потом зачем-то потрогал равнодушный ржавый металл и посмотрел на меня растерянно. Я почувствовала болезненное жжение внутри, и нежданные слезы вдруг нахлынули, застилая видимость.– Когда?! – тихо, так и не набрав в грудь воздуха, проговорил мой муж.– Вчера. Вечер. Мой нести она. Туда. Где костер. Черный пляж. Немного недавно. Утро. Наверное, она гореть теперь... – Нет!!! – Джейми схватил его за руку. – Покажи, где. Живо!Не разбирая дороги, мы понеслись по оживающему рынку. Йен с Фергюсом, как никогда серьезные и решительные, походили на маленький бравый отряд коммандос. Не говоря уже о Джейми. Мой муж, казалось, забыл, что пару дней назад валялся еле живой, со сломанными ребрами. Конечно, он был еще слишком слаб, на лбу и висках выступила изморось пота, и припухшие синяки черными пятнами выделялись на его бледно-зеленоватом лице, но он бежал впереди всех, сжав челюсти, угрюмый и непреклонный, как сам ангел мести. Я видела горе и отчаяние, сквозившее в каждом его резком движении, но с болью в сердце понимала, что помочь тут ничем не могла.Окраины воняли еще отвратительнее, чем сам рынок. Протухшие отбросы всех мастей и вариаций создавали зловонные сочащиеся кучи, которые служили просто райским местом для поживы несметных полчищ насекомых, реявших над этими ?деликатесными? островками разнообразной снеди. Они создававали в воздухе тревожный звенящий гул. Здесь же сновали всяческие животные, начиная от бродячих собак и ободранных кошек до жирных крыс и птиц – чаек, ворон, голубей – копошащихся в мусоре целыми стаями. Мы знали, о каком пляже говорил телохранитель. Когда мы искали Йена, мы побывали на таком. Это было место, где сжигали трупы несчастных, которые погибли либо во время перевозки, в трюмах рабских кораблей, либо уже на самом рынке. И Джейми даже пришлось мужественно разгребать полусгоревшие трупы в поисках тела племянника. Между лачугами виднелся проход к берегу, на котором, судя по запаху, чадили ужасающие кучи. Тяжелый смрадный дым поднимался над этим местом. Чтобы трупы горели, их обливали скипидаром и ворванью – китовым жиром. Меня затошнило. Отвратительнее зловония разлагающейся плоти была только вонь от плоти горелой. Тем более, я еще не ела с самого утра. Боже! Я пошатнулась и закрыла нос ладонями. Глаза мои вновь заслезились, но уже от едкого тошнотворного смрада.– Тут.Дуэйн подошел к Джейми почти вплотную и нерешительно положил руку ему на плечо.– Прошу простить, приятель. Мой не хотеть делать боль. Тебе. Приходиться. Твой – воин. Твой знать. Приказ.– Ладно, вроде как, мы квиты, – Джейми мотнул головой на перевязанную грязными тряпками голову негра, – Иди с Богом. И постарайся больше не попадаться работорговцам. Давай, – он хмыкнул и дружелюбно хлопнул гиганта по плечу, – удачи тебе, приятель.Он слегка кивнул Дуэйну, махнувшему нам рукой на прощание, потом повернулся к смердящему берегу.– Стой здесь, Саксоночка. Йен, охраняй. Мы с Фергюсом пойдем туда.Они переглянулись и оба сглотнули. Потом, переведя дыхание, с опаской двинулись по узкому проулку к заливу. Ну, уж нет. Может, я и не смогу помочь, но стоять здесь бесполезным болванчиком я точно не буду! Я сделала Йену знак, и мы пошли вслед за Джейми. Немного поотстав, разумеется, чтобы сильно не нарываться. Я понимала, что мой упертый в данном вопросе муж, как уже не раз бывало, не примет никаких разумных доводов в мою пользу, кроме одного: что я просто его ослушалась, когда он ТАК СКАЗАЛ, видите ли. Умудренный своим нелегким опытом Йен изо всех сил делал мне круглые глаза. Ну и ладно, подумаешь, ремня мне уже и так пообещали, так что все к одному. Вернее, как там, в поговорке... повесить могут только один раз: и всё равно, за овцу это будет, или же за ягнёнка. ?Хотя нет, – подумала я рассудительно, – наверное, это все-таки не то же самое... Порка это не повешение, тут разные степени воздействия могут быть. И по времени, и по силе. Черт...? Но почему-то меня это не остановило, хотя душа как-то неприятно вздрогнула. Я осторожно выглянула из-за угла последней лачуги на открывшееся пространство. Джейми с Фергюсом разделились и бежали, поднимая стаи вопящих чаек, к ближайшим грудам еще не сожженных трупов, намереваясь, видимо, начать осмотр с них. Я быстрым шагом пошла в противоположную сторону, стараясь сильно не вглядываться в жуткое содержимое этих нагромождений. Несчастные тела, бессердечно отринутых от своей родины и сгинувших где-то в одиночестве и муках, по прихоти чужой, неодолимой силы, вперемешку были свалены в кучи. Женщины, дети, мужчины... старые и молодые... Тела без души похожи на небольшие заскорузлые обрубки иссохших деревьев, пустые и застывшие, перепутанные в невообразимом хаосе одежд, волос, рук, ног, голов. Засыпанные пеплом и песком. Все это мягко шевелилось по воле морского бриза и многочисленных чаек, бесцеремонно прилетевших чем-нибудь поживиться и теперь деловито копошащихся по поверхностям трупов. Чайкам все равно, они не ведают, что творят. В отличие от людей...Я заметила краем глаза в стороне, чуть поодаль, шевеление живых и резко повернула голову. Двое чернокожих пареньков, видимо могильщики, перебирали трупы, раздевали их, осматривали, вычищали остатки вещиц из карманов, если таковые еще оставались, обрезали волосы и – что-то мне это смутно напомнило – рачительно распихивали все это по разным мешкам. Потом, облив китовым жиром, брали за руки, за ноги, раскачивали нагую стылую плоть и бросали поверх тлеющей, распадающейся от сотрясения груды. Из глубины дьявольского костра вырывались всполохи пламени, и они, под пронзительный тоскливый смех чаек, радостно захватывали новую жертву, обволакивая ее спасительным жаром. Покойтесь с миром, ребята. Будем считать, что вам просто не повезло. Хотя… как посмотреть на это. Быстрая смерть не худшая альтернатива жизни в вечном рабстве. Волосы встали дыбом на моей голове, когда мне вдруг подумалось, что где-то здесь, всего каких-то пару-тройку дней назад мог бы сгинуть и Джейми. И ветры уже разнесли бы его прах по густым от жирного пепла водам залива, а мы так никогда и не узнали бы, где он и куда пропал. Так же, как и близкие этих мертвых людей никогда не узнают об их судьбе. НИКОГДА.Я беспомощно обвела территорию взглядом и поняла, что благодаря этому сюрреалистичному кусочку грязного каменистого берега, теперь обеспечена кошмарами на долгое время, наверное, даже до конца жизни.Тут я заметила, что парни взялись за следующий труп, и сердце мое екнуло. На обработку хилого, почти прозрачного тельца не ушло много времени, и они ухватили новую жертву за руки за ноги, раскачивая. А я уже бежала, спотыкаясь, по щиколотку увязая в хаосе камней, песка и водорослей, и с ужасом осознавала, что не успею, и сейчас палящая куча разверзнется и поглотит эту худенькую плоть жадно и безвозвратно. Дико вопя, чтобы перекричать шум прибоя и крики птиц, я размахивала руками, изо всех сил пытаясь предотвратить непоправимое, раньше, чем смогла осознать, что я делаю. Хвала Господу, крепкий жилистый Йен обогнал меня и теперь уже что-то говорил рабам, указывая на тело в их руках. Те молча пожали плечами, положили девочку на землю и пошли за новым безответным клиентом...Подбежав, я хлопнулась рядом с ней на колени, и, судорожно осматривая, схватила за руку. Костлявая маленькая кисть мягко поддалась и, вопреки ожиданию, согнулась в моей ладони. Иисус твою Рузвельт Христос! Девочка была жива! Пока жива. На голове, чуть выше виска, зияла приличного размера рана, залившая лицо ребенка блестящей, уже подсохшей до черноты кровью. Череп был пробит. Я схватилась за ее шейку, проверяя пульс. Тоненькая ниточка трепыхнулась мне в ответ. – Нет! Давай, дитя, давай, милая... Не уходи. В беспомощном порыве, я стиснула ее безжизненные ладошки, пытаясь их растереть. Заглянула в зрачки. Они не реагировали на свет, хотя поверхностное, еле заметное дыхание сохранялось. Я поднесла зеркальце к ее лицу и увидела, что оно слегка запотело. Хвала Иисусу!Джейми подлетел с другой стороны и упал рядом с ней на колени, с отчаянием и надеждой вглядываясь в ее лицо. Он тоже схватил ее за руку, приподнял, потом отпустил. Ручка безжизненно упала на мокрые камни. Он перевел на меня вопрошающий взгляд.– Ну что, Клэр? Что? Она жива? – Она жива, Джейми. Пока.– Хвала Господу! Давай, девочка, давай! – он взял ее тоненькую руку и тихонько потряс. – Держись, пожалуйста! Не сдавайся!– Но это ничего не значит. Она в коме. И у меня нет никаких возможностей, чтобы помочь ей здесь. Ни инструментов, ни лекарств. Прости...– И что делать? – он смотрел на меня так, будто я сам Господь Бог.– Нужно подождать и посмотреть. Может, пройдет... само, а, может, придется прооперировать. Хотя всё это слишком... слишком опасно.Я не стала загружать его сведениями об отеке мозга и прогнозах серьезной инвалидности после тяжелой комы.– А прежде всего, – проговорила я, затравленно оглядываясь, – надо убираться отсюда. Мой медицинский сундучок, хвала Господу, остался целым, – я подчеркнуто многозначительно посмотрела на мужа, – после нападения этой пиратской мрази. Давай доберемся до какого-нибудь безопасного места и посмотрим, что можно сделать. Джейми с готовностью кивнул мне и, сняв с себя сюртук, осторожно завернул в него нашу находку. Потом, поднимаясь с колен, забрал девочку на руки. – Милорд, давай, я понесу ее, – предложил Фергюс, заметив, как Джейми скривился при этом от боли и сильно побледнел. На мой взгляд, он, действительно, выглядел весьма неважно, ведь прошло всего пару дней, как мы вернули его, буквально с того света. И теперь мой муж стоял, слегка покачиваясь, весь в бисеринках нездорового пота.– Ладно, держи, – поразмыслив, Джейми аккуратно передал сверток в объятия Фергюса, – только смотри, осторожнее с ней, парень. Этот ребенок спас мне жизнь.– Конечно, – принимая девочку на руки, Фергюс с интересом посмотрел на это хрупкое создание, которое каким-то невероятным образом умудрилась спасти жизнь громадного шотландца. – Не волнуйся, милорд, я буду сама осторожность.– Ладно, идем быстрее, – внезапно ослабевший Джейми оперся о плечо Йена, заботливо подставленное парнишкой, – нам еще нужно объехать стороной этот мерзкий рынок. Ведь Сигварда, наверняка, уже нашли.И наш маленький отряд с невероятным облегчением заспешил покинуть дьявольскую территорию Черного пляжа.