ЧАСТЬ 9. ШАНС (1/1)

***МЫ ВЕРНУЛИСЬ НА НАШЕ УКРОМНОЕ место на берегу, чтобы до конца зализать раны и дать возможность девочке отлежаться. Ей нужен был покой и уход. Большего, наверное, мы не могли сделать.Она так и не приходила в себя. Я осторожно обстригла ее свалявшиеся грязные патлы, чтобы избавить от насекомых и иметь возможность обработать тяжкую рану на голове. Череп несчастной был серьезно пробит чуть выше виска: по-хорошему, здесь была необходима срочная операция, чтоб удалить обломки косточек, впившиеся в мозг. Нужно подумать, что можно предпринять в наших полевых условиях... В принципе, хороший скальпель, пинцет и кипяченая вода могли бы помочь. Хотя благоприятный исход я расценила бы как чудо. Я дала необходимые распоряжения Йену и Фергюсу. Придется рискнуть, потому что иначе шансы на ее выживание равнялись нулю.Я обмыла девчушку так же, как и Джейми три дня назад, подивившись тотальной испещренности ее тела глубокими и мелкими шрамами, язвами и рубцами. И, по мере того, как я смывала с нее грязь, волосы на моем теле зашевелились... На ее коже явственно виднелись – в виде не слишком приятных на вид высыпаний – следы неизлечимой болезни, с большой вероятностью поражающей в этом времени всех, кто имел беспорядочные половые связи. Твердый шанкр уже воспалился и вызывающе алел на ее безволосом, еще таком по-девичьи невинном лобке, а паховые лимфатические узлы были сильно увеличены. Эти очевидные симптомы заставили мое сердце сжаться в тревожном ужасе. Джейми! Он был с девчушкой в близком контакте долгое время. И, наверняка, израненные и спавшие чуть ли не в обнимку, они не раз соприкасались своими ссадинами и кровью. Кроме того, они ели из одной чашки. Иисус! Мои колени ослабли. Вне себя от тревоги, я разбудила Джейми, по приезде снова впавшего в свою восстановительную спячку. Некоторое время он ошалело смотрел на следы несомненного бедствия. – Ты сможешь что-нибудь сделать с этим, Саксоночка, – наконец, спросил он сиплым со сна голосом. – У тебя же есть твой пенициллин.– Нет, его не хватит на то, чтобы вылечить ее. Слишком запущенная стадия. И, кроме того, лекарство нужно ТЕБЕ.– Мне?! С чего это?– Да, Джейми. Ты ел с ней из одной тарелки, она трогала твои открытые раны руками, трепонема наверняка попала от нее в твою кровь. Заражение сифилисом происходит очень легко. Стоит только любым жидкостям двух людей соприкоснуться.– Нет, я не болен. Совершенно точно! Я же не чувствую этого, у меня нет никаких признаков, – быстро заговорил Джейми и побледнел. – По крайне мере ничего подобного, – он кивнул на шанкр, – я у себя не наблюдал. Тут он непроизвольно передернулся и судорожно почесал промежность. Я увидела панику, заплескавшуюся в его глазах.– Ты можешь ничего и не чувствовать сразу. Болезнь пока скрыта, но скоро выйдет наружу. Это все происходит в течение двух-трех недель или, даже, месяца.Я сокрушенно покачала головой. – Джейми, поверь, лучше начать профилактику как можно раньше. Тогда того лекарства, что у меня осталось, на тебя хватит. – Саксоночка, нет. Думаю, я справлюсь. Лечи пигалицу. Все-таки у нее будет шанс.– Нет никаких шансов. Пенициллина слишком мало. Джейми, милый, прошу тебя, не упрямься. Сейчас не время. Не будь таким безответственным. Это все слишком серьезно, – меня даже затрясло от глухой невозможности что-либо доказать этому упертому шотландцу. – Ты хочешь, чтобы я спасал свою шкуру ценой жизни этого несчастного ребенка?– Прости, Джейми, тебе придется. Ты же не сможешь допустить, чтобы мы все подверглись опасности заражения, – я судорожно искала подходящие доводы. – Девочку, пожалуй, мы еще можем держать изолировано без вреда для нее и для себя, а тебя вряд ли удастся, милый. Ты нужен всем нам, и ей в том числе, здоровый и сильный. Иначе, кто всех нас защитит? И, кроме того, нам с тобой... тогда надолго придется отказаться от разного приятного времяпровождения, если ты понимаешь, о чем я... А, может быть, и... НАВСЕГДА. Ведь ты же не захочешь заразить и меня? Прошу тебя, подумай об этом.Он посмотрел на меня затравлено.Потом, наконец, изрек беспомощно-патетическое: – Ну, почему?! Я философски пожала плечами.– Признайся, тебе нравится это, Клэр! – бурчал он, нехотя стягивая бриджи с правой ягодицы, пока я подготавливала все для укола.– Нравится что, милый? – я сбрызнула жидкость и приблизилась, стараясь не обращать внимания на то, как остекленел в явственном беспокойстве взгляд Джейми. – Так, повернись чуток на меня правым боком и наклонись посильнее. Я надавила ему на корпус, заставляя согнуться и опереться о колесо телеги. – Нравится мучать меня!..– Вовсе нет, – спокойно ответствовала я, протирая корпией его кожу, – ты не мог бы расслабить мышцу, а то я иголку боюсь сломать. Сжавшееся тело под моей рукой было крепче того дерева, на которое он облокотился.– Ну, не валяй дурака, милый, прошу. Не может быть, чтобы ты боялся уколов. Это же буквально как комарик укусит. Больновато, но терпимо же.– КОМАРИК? – он посмотрел на прицеленную иглу в великом сомнении. – Ну, если этот комарик величиной с хорошую летучую мышь-кровопийцу, тогда – да. – Но ты же, надеюсь, понимаешь, что проколоть тело кинжалом гораздо больнее. Не помню, чтоб ты этого сильно боялся, мой храбрый солдат.– И вовсе я не боюсь. Вернее, я не боли боюсь, конечно. Правда, Клэр. – Не боишься? Хмм... А чего ж ты дрожишь, как выпивоха с глубокого похмелья?– Я? Я дрожу. Ты, верно, ошибаешься, моя злобная ведьмочка. Чтобы Джейми Фрейзер дрожал от того, что его зад протыкают насквозь ужасной – АЙ! – ведьминской колючкой? Да никогда! Просто я все еще не здоров, да. Бо-ож-же, Клэр! – Ну, вот и терпи! Уже немного осталось, – я, потихоньку нажимая на поршень, ввела лекарство.В ответ мне раздался горестностенающий вздох пополам с укоряющедушераздирающим выдохом.Я аккуратно выдернула иглу, стерла спиртовой тряпицой выступившую капельку крови и успокоительно похлопала его по взмокшей спине.– Вот и умница. Право, я горжусь тобой, мой герой.С минуту он стоял, бессильно навалившись на колесо и прижавшись лбом к бортику телеги, потом, наконец, напряженно выпрямившись, с трагическим лицом растер место укола.– Клэр, я вот только одного не могу понять, – пробурчал он сквозь сжатые зубы.– Да, милый, – я положила шприц в кипяток, где уже пропаривались мои инструменты для операции.– Ну, вот скажи, почему единственное из того, что сохранилось при том ужасном кораблекрушении, были именно эти твои зверские пыточные шипы? – Полагаю, так было угодно Господу, – ответила я и, увидев, как он безнадежно закатил глаза, мстительно улыбнулась одними губами. – Он знает, что тебя, на пару с твоей упрямой бедовой задницей, нельзя оставлять ни на минуту без соответствующего присмотра. Никак нельзя. И я с Ним почему-то чертовски, чертовски согласна.