ЧАСТЬ 4. КОГДА ПРОМОЛЧАТЬ ХУЖЕ, ЧЕМ СМЕРТЬ (1/1)

***ОН БЫЛ ЕЩЕ ОЧЕНЬ СЛАБ и бледен – лицо цвета протухшего рыбьего брюха – от него воняло рвотой и другими миазмами, когда он предстал перед Сигвардом. Тот, привыкший иметь дело со всяким отребьем, мало обращал внимания на самочувствие пленника – заставил его открыть рот, прощупал мускулатуру и посетовал на то, что Джейми довольно стар.– Да ты что, этот парень силен как буйвол, на нем пахать можно, кроме того он – шотландец, просто он немного... хм... приболел в дороге. Дай ему пару дней, и он отойдет, вот увидишь, ты еще свое возьмешь, – сказал один из парней, доставивших его на рынок. Сигвард подозрительно покосился на продавца.– Хм... шотландец, говоришь? Ты в курсе, что эти сукины дети до одури упрямы? Думаешь, у меня с ним не будет проблем?– Да какие у тебя могут быть проблемы? Неужели ты не найдешь на него управы? В умелых руках все мерзавцы становятся как шелковые, ты же знаешь. Все это они обсуждали в присутствии Джейми, хотя ему было на тот момент абсолютно наплевать, что с ним будет, потому как он еле держался на ногах и имел лишь одно единственное желание – срочно куда-нибудь упасть.Наконец, сделка состоялась, он был куплен.Его втолкнули на маленький грязный двор, огороженный со всех сторон какими-то ветхими дощатыми строениями, похожими на сараи. Приковав за лодыжку к длинному бревну среди еще полутора десятков таких же бедолаг, смердящих и оборванных, ему, наконец, развязали затекшие руки. Потом толкнули на землю, приказав сидеть посреди жаркого двора под хлипким навесом из пальмовых листьев. Но он и сам уже с радостью готов был свалиться. Очень хотелось пить, но он не знал, кого просить, да и унижаться до просьб он не собирался. Поэтому, он просто откинулся на бревно и задремал, не обращая внимания на навязчиво гудящих вокруг насекомых.Через некоторое время ему сунули в руки плошку с водой, и он жадно выпил, чувствуя во рту шершавый, распухший язык. Жажда не прошла, и, переломив гордость, он хрипло попросил:– Еще.Ему подали, не сказав ни слова. Он выпил три огромных миски, не ощущая вкуса воды, но так и не смог насытить свой обезвоженный организм. С сожалением он отдал миску, не рискуя попросить четвертую, так как вода уже булькала где-то в горле. И, все-таки, теперь, он почувствовал себя гораздо лучше, хотя тошнота и головокружение еще не прошли.Через некоторое время зверски захотелось есть. Он ничего не ел уже почти двое суток, а последние прошли в кошмаре бесконечной рвоты, поэтому он был страшно обезвожен и теперь, когда наступило некоторое расслабление, своим раздраженным желудком вдруг почувствовал тошнотворный голод. Но, как он понимал, кормить их никто не собирался. По крайней мере, пока...Мимо проходили какие-то люди, едва чиркая по невольникам равнодушным взглядом. Одни были одеты очень хорошо, другие – не слишком. Многие, проходя мимо, зажимали носы надушенными платками, не слишком внимательно рассматривая белых. Действительно, проблем с этой братией было гораздо больше, хоть и цены ниже.Он вжался в бревно и наклонил голову изо всех сил, чтобы казаться гораздо неприметнее. Действительно, его рост и мощь могли прельстить потенциального покупателя, и он в полной мере отдавал себе отчет, что тогда Клэр и его ребятам будет найти его гораздо труднее, а, может, и вовсе невозможно. Ведь никто не скажет, куда его увезут, если вдруг покупка состоится. Его заторможенное шоком сознание мало отдавало себе отчет в абсурдности происходящего. Еще три дня назад, он был свободным, уважаемым человеком, мог делать что угодно, ходить куда угодно, а теперь – зигзаги судьбы неисповедимы – его продавали на рынке, как самого последнего раба. И, если верить реальности, он ценился дешевле чернокожего. Пресвятая Богородица! Похоже на кошмарный сон, но проснуться никак не получалось.Он осмотрелся вокруг и незаметно подергал цепь, за которую был прикован. Возможно ли тут сбежать?У входа во дворик, изнывая от жары и мух, сидели, охраняя территорию в ожидании покупателей, сам Сигвард и два его бугая с огромными дубинками и кинжалами, заткнутыми за пояс. Хотя, вряд ли кто-то из этих завшивленных доходяг вокруг, смог бы разорвать цепь и попробовать пробиться сквозь охрану. Сигвард выглядел не слишком сильным, хотя и жилистым, а негры были просто гигантами, каждый на полголовы выше Джейми и гораздо мощнее в плечах. Наконец, палящее солнце начало клониться к западу. Воды им давали еще раза два, спасибо и на том... Но, после затхлого, теплого пойла, голод становился резким, просто невыносимым. Видения еды возникало одно за другим, тем более, некоторые запахи на рынке были вполне себе аппетитными и сильно раздражали его изголодавшееся обоняние. Торговцы вокруг продавали разнообразную снедь: лепешки, жареное мясо, фрукты. Он теперь ни о чем так не мечтал, как о миске чего-нибудь съедобного или о простой кукурузной лепёшке.И он получил все это, когда их после захода солнца, расковав, загнали в сарай.Один из телохранителей раздавал немудреную еду: миску какого-то варева, похожего на склизкую кашу и кусок кукурузной лепешки. О, да! Хвала Иисусу!Он пристроился у одного из деревянных столбов, подпирающих крышу сарая, и с вожделением потянул дрожащие губы к краю миски...Но поесть ему так не дали. Он услышал в углу, за спиной, какую-то возню, потом нарастающий шум и страшную ругань.– Ах ты, тварь мерзкая, воровка. А ну иди сюда, я из тебя дух вышибу.И, дальше, дикие кошачьи вопли под аккомпанемент смачных ударов по чему-то мягкому.?Нет! Не вмешивайся! – сказал он себе, пытаясь проглотить кусок, застрявший в горле. – Это тебя совсем не касается?.Визги стали слабее и приглушеннее, но удары не прекратились. ?Да, черт!?Он и сам не осознал тот момент, когда уже стоял на ногах и оттаскивал за ворот рубахи вонючего замызганного мужичка, который со всего размаху пинал жертву ногами. Благо обуви на нем не было.Маленький костлявый комочек, свернувшись и зажав голову руками, дергался и взвизгивал под ударами грязных ног. Мужик развернулся и, в запале драки, со всего размаха толкнул Джейми в грудь, пытаясь освободиться от его железной хватки. – Чего тебе надо, чертов шотландец! Не лезь не в свое дело. Эта шалава совсем заворовалась. Ее надо проучить!– Ты убьешь ее! – он примирительно, но сильно тряхнул человека за шиворот так, что рубаха на нем затрещала.– Ах ты, мразь! Отпусти, порвешь! – мужик еще раз попытался вырваться, но Джейми держал его крепко. – Убью, туда ей и дорога, никто не заплачет, небось.– Кого это ты собираешься убить, приятель? Ты что это, Джек, а? Посягаешь на мое имущество?Вкрадчивый, сипящий голос заставил всех присутствующих сжаться. В пылу событий они не заметили, как на шум в сарае появился Сигвард со своими неизменными головорезами за спиной.– Что вы, хозяин, это я так, я не то хотел сказать... Просто воровку учу.Джек сжался и опустил глаза в пол, все остальные рабы последовали его примеру. Джейми незаметно выпустил ворот оппонента, потихоньку пригладив вздыбленную ткань.– Учишь, говоришь?.. Разве это твое дело? Если ты ее покалечишь, кто заплатит мне за это? А? Отвечай!– Я не хотел, господин, – Джек совсем побелел. Губы его заметно подпрыгивали.Долгий молчаливый взгляд удава, и жертва вся покрылась липким потом, блестящим в мерклом свете чадящего масляного светильника.– На колени, – наконец, сказал Сигвард, с размаху вмазав виновному рукояткой хлыста по зубам. Мужичок упал на колени и, схватившись за разбитый рот, заскулил от боли и страха.– Прошу, не убивайте, хозяин, я не хотел...Джейми сглотнул. Ему стало крайне неуютно, потому как в глубине желудка начал разрастаться страх.Сигвард скользнул по нему резким испытывающим взглядом и перенес свое внимание на виновницу переполоха.Он кивнул одному из верзил, и тот, схватив чумазую девчонку за ее короткие свалявшиеся патлы, подтащил к хозяину. Она, скаля острые зубки, почти висела в руках надсмотрщика, пыхтя и ожесточенно пытаясь вывернуться, хотя тот так и впился в ее волосы своей огромной черной лапищей.– Ты, мелкая сучка! – Сигвард склонился к самому ее лицу. – Я тебя предупреждал?Ответом ему был свирепый взгляд маленького волчонка и отчаянный, со змеиным шипением, рывок в сторону Сигварда, такой, что тому пришлось отшатнуться, чтобы не вписаться носом в ее лоб. – Что ж, красотка, мое терпение лопнуло. Эй, Моррис, – скомандовал он негру, который удерживал извивающееся и шипящее существо, – ну-ка нагни ее и задери подол, пожалуй, всыплю ей как следует. Может это, наконец-то, вразумит бесовское отродье. А потом можешь оттрахать эту дрянь. Во все ее дырки.Он с удовольствием взмахнул хлыстом, со свистом рассекая воздух.Моррис с готовностью подчинился, одним движением заголяя худые мальчишеские ягодицы, уже основательно покрытые чуть поджившими рубцами. Девчонка еще больше задергалась и злобно заверещала, безуспешно пытаясь вырваться из гигантских лап.Джейми отвел глаза, воткнул ногти в ладони – только бы не вмешаться – и глубоко задышал... Свист, хлесткий удар, пробирающий до мурашек, и звериный визг раздались в кромешной тишине. Все вокруг замерли, парализованные страхом, не смея пошевелиться.Еще один удар, и опять оглушительный вопль драной кошки разнесся по сараю. Сигвард, заметно наслаждаясь, занес руку для следующего удара, и Джейми, будто в тумане нереального сна – Да нет же! Кровавый Бог! Это происходит совсем не с ним! – услышал собственный голос и увидел свои пальцы, крепко вцепившиеся живодеру в запястье.– Оставь её в покое, п-приятель. Верхняя губа шотландца в ярости дернулась, обнажая оскал стиснутых зубов.Все опешили, в том числе и Сигвард. Моррис от удивления выпустил девчонку, и та быстро шмыгнула в узкую щель под каким-то ларем в дальнем углу.В ту же секунду Джейми был схвачен за локти подоспевшими телохранителями. Они стиснули его с двух сторон, скрутив руки за спиной, и он с тоскливой беспомощностью чувствовал их вес, такой, что даже шевельнуться было невозможно. Тем более из-за последних событий и постоянного голода он значительно ослаб.Сигвард уже оправился от испуга и ходил взад-вперед, в бешенстве подстегивая себя хлыстом по сапогу. Наконец, он взял себя в руки и остановился напротив наглого раба, посмевшего – невиданное дело! – показать зубы.Джейми чувствовал, как, несмотря на вязкую духоту, холодный пот стекает по вискам и между лопаток. Он еще раз попробовал дернуться, но бесполезно – негры держали его крепко. – Хм… Кто тут у нас осмелился рыпнуться, а? У шотландца похоже лишние зубы? Ну, сейчас мы это быстро исправим!Ноздри Джейми раздулись, он уже прищурился и открыл было рот – ответить, но сдержался с великим трудом, хотя дерзкие слова так и рвались с языка. Он вдруг сообразил, что зубы, а также другие части тела, у него не были лишними. Сигвард угрюмо молчал, сверля его мрачным взглядом и, видимо, о чем-то размышлял...– А-а-а... понимаю... – наконец, прошипел он, насладившись всеми оттенками раздумий жертвы, пронесшимися – от ярости до полного смятения – стремительным шквалом по лицу рыжего ублюдка, – тебе не нравится просто смотреть... Ты хочешь во всем принять участие?! – Сигвард, презрительно усмехаясь, с размаху саданул шотландца кулаком в зубы. Резкая боль, короткая потеря ориентации, и рот Джейми наполнился теплой солоноватой жидкостью. Он перевел дыхание, потом аккуратно сплюнул кровь, стараясь – мать его! – не попасть Сигварду на сапоги.– Ты и ты, – работорговец указал хлыстом на худых черных парней, испуганно наблюдавших за леденящими душу разборками хозяина. – Скамью сюда. Потом он подошел к Джейми, двинул изо всех сил локтем ему под дых и, вцепившись в волосы, приподнял его голову, внимательно наблюдая, как пленник, разевая окровавленный рот, безуспешно пытается восстановить дыхание. Наконец, заметив, что воздух с хриплым шумом начал поступать в легкие шотландца, коротко бросил:– Выпороть его.Доски скамьи стремительно приблизились, разбив ему лицо. Он пробовал вырваться, но запястья и голени вмиг оказались прикручены ремнями, закрепленными в опорах. Он почувствовал, как с него бесцеремонно сдернули штаны, и чернокожие хозяйские бугаи с толстыми прутьями встали по бокам наизготовку. ?Да кровавый ад!? – только и смог подумать он, даже не успев испугаться.Порка была ошеломляющей и дико болезненной, благо недолгой. Он не был готов, не успел собраться ни душевно, ни физически, и поэтому не сумел удержаться от яростного рычания. Он бешено рвался из пут, пытаясь увернуться от града ударов, непрерывно впивающихся в свитое спазмами тело. У него было полное ощущение, что задницу его засунули в камнедробилку. В голове рвались красные всполохи и туман боли застилал все вокруг. Наконец, из пелены проявилась физиономия Сигварда. Торговец схватил его за взмокшие от пота волосы и зашипел, брызгая слюной в лицо. – Ну что? Хватит? Хватит?И в его затуманенном сознании вдруг всплыло лицо другого человека, так же пытающегося выбить у него слова пощады. Он содрогнулся, и сердце его замерло. Но сейчас у него была Клэр, и он не мог позволить себе сгинуть так глупо и бездарно.Рот его разлепился в беззвучном выдохе: ?Да...?Сигвард плюнул ему в лицо и с силой уронил его голову на лавку, крепко ударив лбом. Джейми невольно всхлипнул.– То-то же, – и бросил своим церберам. – Развяжите его.Потом его швырнули на солому в углу, судя по запаху, исполняющему роль отхожего места. Он лежал некоторое время в полной прострации, отходя от потрясения и пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Единственная стойкая идея, которую он пока улавливал гудящим сознанием, была: ?Да, чертов кровавый ад!? и ?Черти всех здесь задери!?. Потом он попробовал подняться… пока лишь на четвереньки и, хотя пришлось повозиться немного, ему это вполне удалось. Покачиваясь на трясущихся конечностях, он отполз из паршивого угла и, содрогаясь от боли в отбитых ягодицах, попробовал устроиться, полусидя на бедре, привалившись к стене сарая. Руки и колени противно вибрировали от сумасшедшего выплеска адреналина и нахлынувшей после этого слабости. Бриджи так и остались спущенными, никто не потрудился их натянуть, а ему, в состоянии шока, пока не приходило это в голову. Он, морщась, провел дрожащей ладонью по заду и глянул на руку. Крови не было, хвала Господу. Единственное, что он ощутил, это горячее, воспаленное тело, слегка влажное от сукровицы на пораненной коже. Сигвард не хотел портить товар. Пока... Он закрыл глаза и медленно втянул, а потом выпустил воздух, который выходил неровными, всхлипывающими толчками. ?Чертов!.. Чертов кровавый ад!? Чтобы успокоиться и прийти в себя, он стал думать о Клэр и даже мысленно пожаловался ей на свое повальное невезение и этого долбанного ублюдка Сигварда. Мысленная Клэр, конечно, его отругала.– Правильно тебя высекли. Нечего было лезть не свое дело! Он вздрогнул и, ошарашенный, открыл глаза.Давешнее недоразумение сидело на корточках у стены рядом с ним и, не глядя на него, выговаривало ему низким, хриплым голосом.– Не надо было тебе вмешиваться, олух...Сначала он остолбенел от этакой бесцеремонности, потом ему стало смешно от ее покровительственного тона. Но он сдержался и, откашлявшись, чуть сипло ответил на полном серьезе: – Простите, я сделал это не ради вас, мисс. Говорить еще было довольно трудно из-за пульсации в голове и гулкого шума в ушах. Его подташнивало. От голода и потрясения. Свой ужин он так и не доел. Он с надеждой посмотрел на то место, где сидел до всей этой истории. Там, конечно, ничего уже не наблюдалось. Кто-то воспользовался заварушкой, чтобы набить свой живот лишней порцией.Девчонка скосила на него свои странные, светло-серые глаза, с темным ободком вокруг радужки, и вдруг усмехнулась невесело и, даже, несколько презрительно: – Тоже мне, нашел мисс.. Потом вытащила откуда-то из-под себя его тарелку с остывшим варевом и кусок лепешки, которые он не успел доесть, и сунула ему на колени. – На, доедай. Я спрятала, а то вдруг кто-нибудь сопрет.Он даже не задался вопросом, почему маленькая воровка не съела его ужин. И посмотрел на нее благодарно.– Спасибо, мисс.– Ладно, – изо всех сил напустив на себя суровый вид, отрезала она. – Я сделала это не ради тебя. Будешь мне должен. Разве нет?Он поперхнулся и посмотрел на нее сокрушенно. Несмотря на ее детский вид, она, видимо, умела выживать, бедное создание. И расчетливость ее действий, далеко не свойственная возрасту, удивляла.Длинная рубаха скрывала неопрятность его туалета, и поэтому Джейми мало волновало то, что бриджи до сих пор оставались спущены. Он пристроился поудобнее у стены, попытавшись найти приемлемое положение, чтобы сильно не нагружать пострадавшие места, и принялся за скудную трапезу. И вдруг он почувствовал ее взгляд. Он поднял глаза и увидел ее по-собачьи жадное выражение лица, в молчаливом страдании пожиравшее кусок, который он клал себе в рот. Он чуть не подавился. Точно. Девчонка тоже была голодной!Ну, конечно, подумал он, никто даже не считал нужным кормить маленькую, бесполезную тварь, которая крутилась под ногами. Поэтому она и занималась воровством, спасая себя от голодной смерти. Он похолодел. Кому-то было в разы хуже, чем ему. Беззащитное существо, совсем дите, в жестоком мире, никогда не ведающем жалости. Однако его ужин она стоически сберегла. Он вдруг физически ощутил, сколько ей это стоило усилий. Даже, если она сделала это ради своей защиты. Он молча протянул ей недоеденную кашу и хлеб.Она, ни слова не говоря, вцепилась в тарелку двумя руками и в один миг вылизала ее содержимое, судорожно запихивая целиком остатки лепешки в рот.Еда немного приглушила сосущее чувство голода в его животе, и он сполз по стене на подстилку из гнилой соломы, намереваясь немного поспать. Он чувствовал, как от его рубахи едко несло нечистотами, но ему уже было все равно. Измученный побоями и ошеломительным унижением, он хотел только одного – погрузиться в спасительное забытье. И, может быть... он надеялся... ему приснится Клэр.И тут его прошило насквозь, будто от укусов тысячи пчел. Чьи-то пальцы погладили мошонку, и холодок от поднятой рубахи сменился теплом дыхания и влажностью мягких губ на его члене. ААА! Он подскочил, задохнувшись и даже позабыв про свой искалеченный зад. Это была девчонка, которая совершенно хладнокровно выполняла будто привычные ей манипуляции. Сердце его зашлось от ужаса, и он отпихнул ее довольно сильно, пытаясь в потрясении натянуть бриджи и ошеломленно шипя:– НЕ!.. НЕТ! ТЫ ЧТО?! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ИИСУС! ПРЕКРАТИ!Она сначала удивленно посмотрела на него. Потом, видимо, кое-что осознав, с пониманием кивнула, отползла от него на шаг и, задрав свою рубашонку, раздвинула ноги.Джейми сидел как громом пораженный, не в силах отвести от нее взгляд, полный отвращения и безысходности. Наконец, к нему вернулся дар речи:– Послушай, девочка, сколько же тебе лет?– А, – она беззаботно двинула головой. – Понятия не имею. При этом она еще шире развела колени и зевнула во весь рот.– Ну что? Ты будешь? Или я пошла спать.Он, протянув руку и боясь задеть ее, натянул ей подол на костлявые коленки.– Нет, нет, не буду...– Почему? – просто спросила она, не меняя позу. – Ты болтунец?– ЧТО??? – Ну, висяк... А-а-а... Ну, конечно... ты уже совсем старый... Уже не можешь ничего, да? – Нет. Почему?.. – он был в совершенном смущении от ее безапелляционного тона. – Просто я не в настроении. Ну, сама понимаешь, задница горит… И всё такое...– Ну, это как посмотреть. Там, где я жила раньше, некоторым клиентам нравилось, чтобы перед этим им надрали зад.Он сжался и сглотнул от нахлынувшей вдруг острой боли по этому обломку судьбы.– Н-нет. Я не из таких... И, потом, я женат, знаешь.– Фу ты, Господи, нашел причину. Почти все женатики норовят всунуть свой член в чужую бабу.– Ну, нет. Моя жена мне мой член оторвет, если узнает...– И с чего это? Она что, не в курсе, что мужики свои причиндалы суют во все подряд, лишь бы двигалось. А некоторые, – она сумрачно усмехнулась, – любят скрутить так, чтобы и шевельнуться было невозможно. Ну, что ты пялишься, будто я привидение какое?Джейми смотрел на девочку, которой на вид было лет восемь, ну может – десять, от силы, пытаясь скрыть стылый ужас на своем лице перед ее страшными познаниями. Желудок мягко тянуло от горестной жалости к этой костлявой пигалице, которая выглядела почти прозрачной и, правда, походила на приведение в своей замусоленной рубашонке.– Ну, знаешь, не все мужчины такие. Я вот люблю свою жену и, могу тебя уверить, мне не хочется никого, кроме нее. И... наверное, никогда не хотелось по-настоящему.– Ой, ну вот только не говори мне про эту вашу любовь, дуралей. Тут всего делов то – засунул член, вынул член. Любая дырка подойдет. А потом – туда-сюда, пока жижа из него не выльется. И от этого мужики становятся просто идиотами. Вот и вся любовь. А столько вокруг этого красивой болтовни... Бред полный. Шуры-муры, футы-нуты, охи-ахи... любовь-морковь. Бе-е-е, слушать противно. Тошнит аж. Раздвинешь ноги и получишь все, что хочешь от вашего брата, который только этим местом и думает. Сделает все, что угодно, стоит только ухватить его за яйца. Поверь мне, я-то уж знаю.Джейми сглотнул, ощущая, как теперь по всем его внутренностям, включая сердце, разливается холодная тоска. Уже не было никакой возможности переубедить этого ребенка, наверное, с рождения познавшего самое дно жизни и никогда не ведавшего ничего, хотя бы отдаленно напоминающего любовь.– Ну... я все равно не буду рисковать, на всякий случай. – Ой, да и откуда она узнает-то? – она разговаривала с ним как с маленьким глупым идиотом, болтая без всякой задней мысли. – Тебя завтра продадут на какую-нибудь богом забытую плантацию, и ты ее никогда больше не увидишь. Так что, пользуйся, давай, моментом, пока я добрая.Он промолчал, но лицо его невольно исказилось от душевной боли, при мысли о такой безнадежной перспективе разлуки с Клэр. И куда до нее было боли физической. Он собрался с силами и выкинул эту мысль, ввергавшую его в пучину отчаяния, из головы.– Нет, барышня. Ты не знаешь мою жену... Она везде достанет меня, а заодно и тебя. Так что давай, не будем испытывать судьбу.– Ну, как знаешь... А можно мне лечь рядом, хотя бы? – она с опаской обвела взглядом сарай с вповалку лежащими рабами. – Я не буду тебе мешать. Я просто боюсь, что за мной придет призрак Синего Джо.– Синего Джо? Ну, конечно, ложись, только уговор, до моего... хмм... парня больше не дотрагиваться. – Ладно, заметано. Просто я хотела сказать тебе ?спасибо? за еду.– Давай, ты будешь говорить это словами.– Идет, чудик. Девчонка, по-мальчишески хмыкнув, свернулась калачиком у него под боком и мигом засопела. Последнее, что Джейми увидел, это вши, копошащиеся в ее грязных космах, и он, едва успев прошептать короткую молитву о безопасности Клэр, Йена, Фергюса и остальных, тоже провалился в тревожный, безрадостный сон.