ЧАСТЬ 4. УРОК ПРАВОСУДИЯ (1/1)

***БРОВИ ШОТЛАНДЦА ПОПОЛЗЛИ вверх. Он задохнулся и побагровел так, будто вся кровь прихлынула ему в лицо.– Вы не имеете права, так наказывать меня, – проговорил он тихо, но довольно отчетливо, хотя заметно было, что едва справляется с занемевшими губами. Подбородок его упрямо выпятился...Джон прищурился и с пренебрежительным интересом склонил голову на бок, хотя, если совсем честно, ему хотелось сбежать.– Не имею, вот как? – он выдержал подчеркнуто эффектную паузу, разглядывая что-то весьма занятное у Джейми на груди:?может быть, эти причудливые заросли рыжих волосков в прорехах ветхой, изодранной рубахи? – Что ж, верно. Не имею...И резко похлопал тростью по голенищу сапога. Размеренные жесткие удары придали ему сил.– Но зато я имею полное право приказать, мистер Фрейзер?–? и даже, заметьте, обязан сделать это! –? поставить вас к столбу на тюремном дворе и исхлестать плетьми на глазах у всех заключенных, пока ваша плоть не отвалится с ваших костей, а кровь не зальет помост, – Джон стиснул челюсть, на секунду представив жуткую картину. – Двести плетей, не меньше, положено за побег. Вы, я знаю, уже сталкивались с подобным?и... можете представить последствия.Джейми сталкивался. Поэтому он прирос к ковру, не в силах шевелиться, и плотно сжал предательски дрогнувшие губы.– И после этого, если вы останетесь живы, закон велит заковать вас в кандалы и месяц держать в карцере раздетым и прикованным за шею к стене, чтобы вы даже лечь не смогли. – Джон кивнул на мокрые пятна на ковре, которые натекли с оттаявшей одежды узника. – Как я вижу, вам и пару часов просидеть там хватило. Не слишком понравилось, а?Джейми ощутил, как дрожь в его теле распространилась от губ вниз, и это было уже не от холода. Тяжелый спазм окончательно перехватил горло, и какие-то жалкие сглатывания никак не помогали протолкнуть его дальше. Давно уже он не чувствовал себя таким люто беспомощным. Полное ощущение, что опора вероломно уходит из-под рук, заставляя его тонуть в предательской пучине, а?ослабевшие внутренности при этом превращаются в невесомый кисель. Сердце билось бешено где-то в самом горле. Он непроизвольно втянул воздух, устыдившись, когда внезапно услышал собственный всхлип.?Проклятый англичанин хмыкнул, все еще не глядя на заключенного, незаметно облизнувшего пересохшие губы.?–? И уверяю вас, что я буду обязан подать рапорт о пересмотре вашего дела в связи с побегом, и, потом... в лучшем случае, думаю, вас повесят.?Джейми недоверчиво смотрел на него, ощущая, как мурашки россыпью рванули по телу, заставляя волоски невольно подняться дыбом. Собрав последние остатки гордости, он удержался, чтобы не пискнуть сдавленным горлом: ?А в худшем?..?Джон прищурился на оцепеневшего узника. Трость?между его руками, будто дуэльная рапира, снова многообещающе согнулась:–? И вам даже не интересно, сударь, что будет в худшем?Обойдя Джейми по широкому кругу, комендант направился к жарко пылавшему камину.–? На все воля Божья... – услышал он за спиной густой, чуть треснутый от напряжения голос.Грей невесело рассмеялся.?–? Да, наверное.. Но беда ваша в том, мистер Фрейзер, что вы никак не уразумеете: в данный момент я для вас –? орудие божье. Так что сейчас я – ваш личный Бог.?Пауза затянулась. Грей в задумчивости засмотрелся на играющее пламя.–? Так что же будет в худшем, сэр? – наконец, услышал он хмурый, но, в общем-то, бесцеремонный вопрос, дернувший Джона из магической отрешенности.–? А в худшем... что ж, – Грей прерывисто вздохнул, возвращаясь к безрадостной действительности, – в худшем, по новому приговору суда, вас отправят в колонии, Фрейзер, и если вы счастливо не помрете от голода и болезней в вонючем трюме какого-нибудь утлого суденышка, перевозящего рабов через океан, то тогда, рано или поздно, сгинете где-нибудь на плантациях, от лихорадки или кнута надсмотрщиков. И почему-то мне сдается, –? он окинул взглядом окаменевшую фигуру шотландца, –? это случится достаточно быстро...?Наконец, плечи узника двинулись, и Джон услышал тяжелый выдох, будто ярый племенной бык перевел дыхание.–? Слишком просто. Думаете, я сдамся и позволю отходить себя вашей паршивой тросточкой, да мне наплевать на все ваши угрозы, слышите, наплевать! Я не дам себя пороть, как какого-то жалкого школяра, по вашей чертовой прихоти. Нет. Не дам! И не мечтайте.Фрейзер вскинул голову. Если бы Джон знал его лучше, он бы понял, что шотландец основательно напуган. Только в этом случае он мог настолько сильно выйти из себя...?Джон почувствовал, как раздражение вновь закипает в нем, словно пена на густом сиропе. Он опять встал перед Фрейзером, нахохлившись бойцовым петухом, и вперился прямо в глаза нахальному шотландцу, свирепея от безнадеги.?–? Не дашь?! – в негодовании вырвалось у него. –? Да кто ж тебя спросит-то? Я сейчас вызову пару солдат, они повалят тебя на стол – ты даже не дернешься! А потом так отходят тебя своими поясами до фиолетовой задницы, что месяц сидеть не сможешь. И, черт меня раздери, если мне это покажется слишком большой компенсацией за то, что я неделю мочил свои штаны в ваших чертовых вересковых топях, под ледяным ветром, на досуге, дьявол, размышляя, как меня накажут теперь за то, что я допустил побег важного государственного преступника, да еще такого... который владеет ценной для Короны информацией. По моему собственному, заметь, просчету! И все это произошло в следствии того, что я доверился подлому бесчестному негодяю!?Несколько длинных мгновений они кромсали друг друга глазами, только что искры не? летели от их скрестившихся взглядов. Темно и светло голубого.Наконец, Джон опустил глаза и проговорил совсем тихо и как-то горько.?– Да черт бы вас побрал, Джеймс Фрейзер, вы же дали мне слово. И я поверил вам!..Если бы он дал Джейми пощечину, и то его не передернуло бы с головы до ног, как после этих горестных слов. Вспышки вины, стыда, сожаления, раскаяния мерцали в глубине синих набрякших глаз, делая лицо шотландца неожиданно беспомощным.Наконец, он снова набрал воздух в грудь и, все равно, проговорил так же тихо.–? Но я же вернулся, разве нет?Джон с сомнением вскинул брови и отвернулся презрительно. Потом он подошел к своей коллекции и поставил трость на место, понимая, что испытывает при этом значительное облегчение. Несомненно.?–? Ладно, Фрейзер, – устало проговорил он. –? Вы правы, я не имею права устраивать вам приватную порку, а публичную я просто не хочу. Так что вопрос закрыт. Идите в свою камеру. Надеюсь, у вас там найдется, во что переодеться. Всем своим... хм... подопечным, будьте добры, скажете, что вы отсутствовали по моему личному распоряжению. Чтоб не было вопросов.Он взялся за колокольчик, позвонить конвоирам, и вдруг услышал:–? Мне лечь прямо на этот стол, милорд.