Если говорить о талантах (1/1)
Если говорить о талантах, то Фолен умеет играть буквально на всём.
По отряду ходят слухи – мол, этот новоявленный маг – какой-то аристократ (а, может, и не слухи, только откуда ветер дует, так никто и не понял: майор пожал плечами и сказал, что у него своих забот полно, Шелия в детектива играть не захотела, а Титании вообще большим счётом было побоку, что, где, о ком и зачем говорят).Этот новоявленный маг – точно какой-то аристократ, иначе как объяснить его безнаказанность, вседозволенность и бесполезность?Когда Шелия слышит последнее слово, она поднимает на говорящего взгляд – и после этого обычно все замолкают, потому что серо-каре-зелёные, непонятные, странные глаза капитана пригвождают не хуже копья.Когда Шелия слышит слово ?бесполезный? в адрес кого бы то ни было, она поднимает взгляд: но правда в том, что Шелия не всегда рядом.Если говорить о талантах, то Фолен умеет играть буквально на всём: на фортепиано, на скрипке, на гитаре, на нервах.Если говорить об особенностях, то у него невероятно красивые пальцы.Шелия появляется из ниоткуда и уходит в никуда; сначала это напрягало и смущало, а потом Фолен постепенно привык. И к появлениям, и к возмущениям, и к пушистым рыжим волосам, и к внезапным тактильным штучкам вроде ?повиснуть на шее?, ?схватить за руку?, ?доверительно шепнуть на ухо, что она его любит, а потом смеяться?. Шелия вроде как нарушает личное пространство, а вроде как и смысл ей об этом говорить?Шелия появляется из ниоткуда и уходит в никуда, а Фолен играет на фортепиано просто чтобы отвлечься: пальцы длинные, клавиш касаются раздражённо, но аккуратно, Линч не собирается никуда уходить, и маг спиной чувствует её внимательный взгляд.Он понимает: Шелия рассматривает его. Как товар на витрине, как что-то, что она никогда не видела. Внимательно, цепко, вдумчиво.Она смотрит на то, как бегают его пальцы по клавишам, как он постукивает ногой, как прядь выбилась из-за уха и страшно мешает; как вздымаются плечи. Шелия, наверное, видит что-то, чего никогда не увидит он сам – потому что вот Фолену никогда не понять, зачем она вообще на него смотрит.Мелодия становится раздражённее и резче, а улыбка Шелии шире и смешливее. Эти две вещи связаны напрямую.Вообще-то, ему даже хочется нагрубить ей: чего ты, мол, пялишься, никогда не видела? – но правда в том, что Шелия удивительно твердолобая. Ткнуть её, наговорить гадостей, отвернуться, прогнать – он может сделать это всё, но она сложит руки под грудью и хмыкнет.И улыбнётся, и чёрт, нет ничего хуже, чем то, что в такие моменты она улыбается.Вообще-то, ему даже хочется нагрубить ей, но это не возымеет никакого эффекта.Маг отнимает руки от инструмента, не доиграв до конца такта.– Долго будешь там стоять и пялиться? – интересуется он сухо.Шелия фыркает и молчит, намекая, что он может говорить дальше.– Садись рядом, – скрепя сердце, разрешает Фолен.Она этого добивалась, она этого хотела – и от этого хорошо. Разрешение сесть рядом. Разрешение быть.– Только давай что-нибудь повеселее? – Шелия устраивается так, чтобы не мешать ему размахивать локтями.– Я тебя сейчас отсюда выгоню, – Фолен поджимает губы.– Нет, – она опускает голову ему на плечо, трётся щекой и выпрямляется. – Нет.Фолен недолго думает прежде, чем ткнуть её в бок острым худым локтем.Если говорить о талантах, то Шелия всегда появляется в ненужном месте в ненужное время.
И её это вполне устраивает.