Глава 5. (1/1)

Эвелина Кинг была в глубине души благодарна за то, что старшие братья отнимали всё родительское время. Между покорно-бестолковым Питом и задиристым Грегом, на неё никто не обращал внимания. Большую часть времени она была предоставлена себе и не так остро ощущала родительских гнёт. Само её появление на свет было случайностью. Эллиот и Мелисса больше не планировали детей. Им вполне хватало двух мальчишек с разницей в шесть лет. Мелисса попалась на миф, что после тридцати пяти лет можно не предохраняться, учитывая, с каким трудом им дался Грегори. О беременности она узнала аж на четвёртом месяце. Когда ультразвук показал не крупный, но подвижный плод женского пола, Мелисса рассмеялась устало и обречённо, как Сара, жена Авраама в Библии. Она только что согнала последние пять фунтов и получила лицензию, дающую ей право практиковать психотерапию в штате Нью-Йорк, и это репродуктивный казус нарушал её планы. Больше всего её пугала драма, обычно сопровождающая воспитание дочки. К счастью, страхи Мелиссы не оправдались. Девочка росла тихой, методичной и неприхотливой. По развитию она обогнала Грегори, который был на два года старше, и даже благотворно повлияла на него. Глядя на младшую сестру, он перестал сосать палец в пять лет и приходить в родительскую постель по ночам. Ещё в дошкольном возрасте она умела правильно измерять количество сиропа то кашля и пользоваться антиастматическим ингалятором. Когда Грегори болел, его можно было оставить дома под надзором Эвелины. В первом классе она заявила, что пойдёт учиться на пульмонолога.Когда Грегори расслаблялся в своей комнате после прогулки на велосипеде, Эвелина зашла к нему и запрыгнула на кровать.– У тебя сегодня репетиция?– Да вроде нет. Кайл мне ничего не говорил. Он последнее время молчит. У меня сегодня другие планы. Чёртики вспыхнули в ореховых глазах Эвелины.– Жаркая свидануха?– Едва ли. Eду на Медвежью гору, на стройку. Меня попросили помочь. Типа, для анкеты в колледж. Ты же знаешь, папаня это дело так не оставит. – Ясно. Смотри, палец себе не отпили. А то как ты будешь на гитаре играть? – Я уж постараюсь, чтобы пилили другие. А я буду сидеть в сторонке с гитарой и вдохновлять их на трудовые подвиги.– Везёт тебе, – протянула Эвелина, забравшись брату под крыло. – Мне везёт? С каких это пор?– Тебя хоть куда-то зовут. Меня никто никуда не приглашает. Я вынуждена в этом доме ночевать.– Потерпи ещё пару лет.– Мне приснилось, что Дара утонула. – Да ну?– Ага. Представляешь? Она медленно уходила под воду у меня на глазах. – Эвелинa любила сопровождать повествования жестами. – Я проснулась такая счастливая, но счастье длилось ровно две секунды. Блин, как она меня задолбала. У меня вся одежда пропахла её сигаретами. На меня директор в школе смотрит косо. Дара клянётся, что не курит в доме, а я её пару раз застукала. Она даже деньги на продукты не даёт, а сожрала последнюю банку клубничного йогурта. Типа, ей для молока надo. И мама ничего не сказала. Исполненный солидарности, Грегори потрепал сестрёнку по макушке. – Не отчаивайся. Чем чёрт не шутит? Может, твой сон вещий, и Дара ещё утонет. Если повезёт, она заберёт с собой Питера и ребёнка. Эвелинa испуганно замахала руками.– Нет, Питера пусть не забирает. Жалко. Он хороший, добрый.– А толку от его доброты? Он тупой. Если каким-то чудом Дара выпадет из кадра, он новую приведёт в дом. Свинья лужу найдёт.Надувшись от безысходности, Эвелина какое-то время сопела брату в плечо, пока он проверял сообщения на телефоне.– Жаль, что мы живём в Нью-Йорке, – сказала она вдруг. – Мне придётся ждать ещё целый год, чтобы потерять девственность. У нас под боком в Коннектикуте возраст согласия – шестнадцать лет. Почему мама с папой не купили дом в Гринвиче? Что им помешало? Теперь я буду до следующего марта ходить с целкой, как дура. Грегори выключил телефон и взглянул на сестру.– А у тебя кто-то есть на примете?Эвелина кивнула и расплылась в улыбке.– Ага, есть. Только, я не думаю, что мама с папой будут в восторге.– Почему? Oни же терпят Дару? Если они её приняли, то твоего кавалера тоже примут.– Но Дара же белая. А тот, который мне нравится, не совсем белый. Хотя, говорит он и одевается как белый. У него смуглая кожа и зелёные глаза. Волосы вьются, но мягкие. Видно, что он мулат.Судя по описанию, Грег без труда вычислил, что избранником сестры был Майкл Маршалл, молодой полицейский, сын иммигрантов. Его мать, Анастасия, родилась в России, а отец, Корнелиус – на карибском острове Антигуа. В повседневной жизни их называли Стаси и Нел. У Майкла было ещё три младших брата. Из всех детей только он говорил по-русски. Знание материнского языка являлось заслугой его бабушки, которая добросовестно таскала его в субботнюю школу и православную церковь, пока они жили в Бруклине. Младшие погодки, рождённые уже после смерти бабушки, выросли без размалёванных пасхальных яиц и сказок про Кощея Бессмертного. Супруги Маршалл поселились в Тарритауне и держались зубами за свою скромную квартирку на отшибе города, чтобы дать детям шанс получить образование в хорошей школе. Мягко говоря, семейство не шиковало. Анастасия няньчила детей вестчестерской элиты, а по ночам дежурила санитаркой в доме престарелых, чтобы обеспечить домочадцев медицинской страховкой. Нел водил такси. Иногда он проводил в дороге восемнадцать часов в сутки. Каждый доллар был на учёте, и старшие члены семьи хватались за любую возможность подработать. Ещё будучи подростком, Майкл косил газоны и ухаживал за ландшафтом. Среди его постоянных клиентов были Кинги. В знак признательности Эллиот отдал парню набор своих клюшек для гольфа. ?Пусть будут. Ну и что, что у тебя нет времени играть? Вдруг когда-нибудь появится?? Майкл их тут же продал через интернет, и на вырученные деньги купил коньки младшему брату. Тарритаун представлял собой одну громадную усадьбу, а Маршаллы жили во флигеле для прислуги. Им дарили подарки на Рождество, но их не приглашали на вечеринки в качестве гостей. После приёма им отдавали несъеденные сандвичи, обычно с вегетерианской начинкой из тушёного красного перца и кабачков. Объедки выносились на подносе, обёрнутом в фольгой, и передавались через боковую дверь. Анастасии иногда предлагали чашку чая на заднем крыльце, но не приглашали посидеть в кафе за одним столиком.Чуть ли не каждый день, oна получала сообщения от работодателей.?У меня есть жакет от Ральфа Лорена. Хороший, почти неношенный. Сын перерос. В Армию Спасения отдавать жалко. Может, пригодится кому-нибудь из твоих мальчишек? Ну там, в церковь. Мало ли что???Жена купила занавески прошлым летом, и забыла повесить. А теперь они ей разонравились. Вдруг тебе понравятся???Лыжи нужны? Мне колено прооперировали. Я ещё нескоро поеду кататься?.?Отдам кашмировый шарф в клеточку от Бёрберри. Приятный на ощупь, но цвет совсем не мой?.?У меня целая корзинка с чаем и печеньем. Клиенты прислали. А я на диете. Возьмёшь??Анастасия принимала всё, нужное и ненужное. Проще взять, чем вежливо отказаться. Её мальчики были одеты с иголочки. А в буфетном ящике всегда находились лакомства, хоть и просроченные, но ещё съедобные.?Ваш старший таким сердцеедом вырос, – Мелисса говорила. – Он без труда заполучит любую приглянувшуюся девушку?.В ответ на подобные комплименты Анастасия лишь уклончиво хмыкала. С первым утверждением было трудно не согласиться. С таким телосложением как у Майкла можно было рекламировать и спортивную одежду, и деловые костюмы. Однако, второе утверждение Мелиссы о неограниченном выборе спутниц для Майкла являлось утешительной ложью. Восточный берег Гудзона представлял собой не самую благоприятную арену для любовных игр и смелых социальных экспериментов. Всем известно, что дочь финансиста или адвоката не будет встречаться с полицейским-мулатом, даже если он читает Достоевского в оригинале. Общество не так далеко качнулось влево. Все эти высокие идеи о свободной любви, равенстве рас и тщетности материальных благ звучали красиво в школьных сочинениях и либеральных электронных газетах. На деле никто не собирался их применять. Анастасия достаточно долго прожила в Америке, чтобы это осознавать. Мелисса Кинг говорила то, что должна была говорить жена биржевика, под диктант демократической партии. Если у Майкла и была девушка, то явно не из Тарритауна. Не исключено, что его держала в любовниках одна из местных матрон. Хоть Майкла и воспитали в строгих христианских традициях, он был не до такой степени горд, чтобы отказаться от роли забавы для состоятельной дамы предклимактического возраста.У Мелиссы Кинг и в мыслях не было, что её шестнадцатилетняя дочь, которой светил мединститут, могла увлечься таким парнем как Майкл.Когда Эвелина сообщила родителям о своём решении подрабатывать официанткой в городской столовой, они не стали её отговаривать, хотя в этом не было никакой необходимости, и она могла потратить это время на учёбу или музыку. Их приятно удивило, что девочка, у которой всё было, пошла работать за шесть долларов в час плюс чаевые. Ей не с кого было брать пример. От старших братьев были одни убытки. Ни один из них не прикоснулся бы к чужой грязной тарелке. Несомненно, она таким образом хотела доказать свою зрелость и независимость. Только Грегори знал о её истинных мотивациях. Его сестра могла пойти в любой дорогой ресторан на Мейн Стрит, но она пошла именно в столовую, куда часто захаживал Майкл на чашку кофе. При виде знакомого синего мундира, Эвелина поспешно поправляла причёску и мчалась обслуживать того, кто раньше обслуживал её семью. – Сестрёнка, открою тебе семейную тайну, – сказал Грегори. – Мы сами не совсем белые. Мы – турки. Нам сам Аллах велел любиться небелыми и бунтовать против арийской тирании. Белая раса стремительно вырождается. Через пару поколений все будут бежевые, как пенка на турецком кофе.***По дороге в СаратогуШкольный автобус, который вёз беговую команду в на север штата, был на последнем издыхании. Все сидения были изрезаны бритвой, исписаны химическими фломастерами и облеплены пожёванной жвачкой. У тренера были свои суеверия. Он считал, что чем безобразнее транспорт, тем успешнее команда. Пока остальные парни ржали, матерились и травили пошлые анекдоты, Стив Шусслер сидел на заднем сидении автобуса, прижавшись носом к дребезжащему стеклу. Иными словами, он вёл себя абсолютно не по-товарищески. Джеффри Уилкс, которого назначили помощникoм капитана, пробрался к нему по узкому проходу и плюхнулся рядом с ним.– О чём задумался?– Онкология, – сказал Стивен тихо, не поворачиваясь лицом к Джеффу. – Это серьёзно? – Чего?– Онкология. Это что-то связанное с глазами?– А я откуда знаю?– Ну у тебя же отец глазной врач.– Ну да. Он офтальмолог. – А чем занимается онколог?– Спроси что-нибудь полегче. Я что, похож на ходящую энциклопедию? Интернет тебе в помощь. Если мобильник твой не сдох, полазь по медицинским сайтам.На интернете Стив и сам мог посмотреть, просто боялся.– Ладно, забудь, что я тебе этот вопрос задавал.Джефф чувствовал, что его работа не закончена. Подвинувшись к товарищу поближе, он обхватил его рукой за шею и отодрал от стекла.– Короче, кончай хандрить. Ты сейчас нужен пацанам. Ну ... чтобы боевой дух был.Вздохнув, Стив поплёлся за своим помощником. Пацаны поприветствовали его одобряющим воем. К тому времени они уже прикончили коробку пончиков, которую им принесла Синти. У всех были губы заляпаны вареньем и сахарной пудрой.– Заботливая у тебя баба, – отметил Джефф. – Проводить пришла, и не с пустыми руками. Аж завидки берут. Мне бы такую.– Не жалуюсь, – ответил Стивен сухо.– Не боишься отпускать её в Джульярд?– А чего бояться? – Ну, мало ли что? Сейчас вы в одном котле варитесь. Она у тебя под надзором. А что потом будет? Вот поселится в общаге ...– Да в Джульярде все пацаны голубые. В худшем случае, чёлку ей выстригут. – Стивену больше не хотелось обсуждать Синти с товарищами, и он резко сменил тему. – Пацаны, у меня предложение. Раз уж нас занесло в Саратогу, может, сходим на скачки? Играть не будем. Просто посмотрим.