chapter five. (1/1)

- Невероятно удачно, что вы зашли, - всплеснул руками Лиам, заведя нас на уже облюбованный балкон.Дождь только усиливался, я чувствовал подступающее осложнение своей болезни, дом Лиама был неподалеку, и я как раз собирался его навестить - так что да, обстоятельства сложились удачно. Гарри следовал за мной, чуть придерживая (или приобнимая?) за худое плечо. Когда же мы заявились на порог моего приятеля вдвоем, он, казалось, не был удивлен ни нашему визиту, ни нашему сближению. Не знаю, сколько раз у него уже успели отобедать Зейн и Джемма, либо это просто его проницательность, но он был просто невозможно осведомлен о нашем совместном с Гарри времяпровождении. На столике уже стоял графин с розоватой жидкостью внутри и три блестящих бокала, которые хозяин поспешил скорее наполнить до краев. Приняв от него бокал, я приготовился к немедленно последовавшей затем беседе. Лиам что-то рассказывал о своем саде, который так беспощадно губит дождь, а я лениво качал в руке сосуд, заставляя гладь шампанского нежного цвета персика покрываться кроткой рябью, и изредка ловя на себе долгие взгляды, что кидал на меня Гарри. Я не знал, как вести себя с ним в тот момент. После всего, что случилось за столь короткий срок.-...а Джемма все уговаривала его отправиться на хотя бы небольшую конную прогулку. Да-а, дождь подвернулся как раз некстати. Хотя, чего вам стоит перенести на завтра, так, Гарольд?Знакомое имя, или обращение к Гарри так на меня подействовало, но я тут же вернулся в реальность, переводя глаза, полные непонимания, с одного на другого. По тому, как Гарри нахмурился, Лиам, видимо, что-то да уловил, и, чуть сконфузившись, тихо спросил:- Ох, так они вам не говорили? Я думал, вы отправитесь с ними.- Конная прогулка?Тон, которым Гарри произнес эти слова, мне еще ни разу (к счастью) слышать не доводилось. Холодный, безразличный- Нет, с крохотной крупинкой заинтересованности. Но в глазах его я успел заметить непонятный мне проблеск. Сожаление? Злость? Обида? - Этого я не узнаю.- Вы всегда везде выбирались всей семьей, то есть, с Зейном, но... И вот я подумал... - он, клянусь, нервозно закашлялся, и то был первый раз, когда я видел Лиама, моего приятеля с детских лет, позорно сгорбившимся в смущении. Он поднялся со своего кресла, не зная куда девать руки, зачем-то разгладил на себе брюки, и пробормотав что-то вроде: "Стоит принести закуски", пристыжено удалился, оставив нас наедине. То был первый, но, к сожалению, далеко не последний раз, когда я видел двух, кажется, очень знакомых мне людей в очень незнакомых мне состояниях. Рассматривая лицо Гарри, я безуспешно пытался прочесть его эмоции, но каменная маска не позволяла мне построить ни одного предположения. Затем последовало нечто более странное, что одновременно и испугало меня, и заставило облегченно выдохнуть. Взгляд в пустоту, брови нахмурены - но тут его лицо озарила еле заметная ухмылка. Блеск в глазах. Одна бровь хитро приподнимается.- Друг мой, - я вздрогнул от неожиданности, слишком завороженный такими быстрыми переменами в нем. - Вы умеете держаться на лошади?- Точно знаю, что сяду в седло, - я испустил совершенно неуместный здесь нервный смешок. - А вот удержусь ли в нем - не уверен.- Тем лучше, - почему-то еще больше заулыбался Гарри. - Завтра обещали солнце-- Сегодня тоже, - проворчал я, а он лишь в немом укоре покосился на меня, стараясь закончить мысль.- А потому вы присоединитесь ко мне, Джемме и Зейну.- Конная прогулка, - повторил я. - Но они же хотели-- Не "они", - чересчур торопливо поправил меня Гарри. - А Зейн. Джемма бы всегда предложила мне поехать с ними, если не отправиться лишь вдвоем.Я мог бы возразить. Мог бы повторить ему слова Лиама. Но не сделал этого, доверяясь его уверенности.- Хорошо, - не дождавшись прямого вопроса, все же да произнес я.Тут же по моему телу распространилось тепло. Нет, не от алкоголя в бокалах (я почти не пригубил бокал, помня об уже влитом в себя виски), отнюдь. А от того, как засиял Гарри в ответ на мое согласие. Пугающая ухмылка сменилась на светлую улыбку, плечи расслабились, и тут же он показался мне таким мальчишкой - юным, невинным настолько, что я будто бы никогда и не видел его прошлого состояния. Тут же показалось, что разница меж нами является пропастью в век, но я отбросил эту мысль, улыбнувшись ему в ответ. Он заставлял меня почувствовать себя ребенком - неловким подростком, теряющимся при виде чего-то столь красивого. Я уже не был юношей - я был вдыхающим летние ароматы птенцом, отчаянно стремящимся полететь.Когда пришел Лиам, Гарри с восхищающей меня легкостью сумел вернуть моего старого доброго друга в зону комфорта. В более привычной им обоим обстановке теплоты и непринужденности они быстро раскрепостились вновь - громко шутили, шумно опрокидывая бокал за бокалом, изредка позволяли мне принять скромное участие в сей беспечной беседе. Так мы провели тот пасмурный вечер, для вас совсем не важный, и надежно сокрытый от чужих глаз дождевыми каплями на запотевших окнах. На следующее утро, как только знакомый стук в дверь прервал мой долгожданный спокойный сон, я не сразу понял, что произошло. Но тут же события прошлого дня пронеслись перед глазами - взгляд обратился на так и оставленные на комоде тюльпаны, завернутые в первую попавшуюся газетку, и уже практически увядшие; потом на преспокойно весящий на слабо закрепленном крючке цилиндр; а затем и на источник звука. Рывком поднявшись с кровати и понимая, что, наверное, стоит да хоть что-то на себя надеть (нет, я-то не был против расхаживать в таком виде рядом с моим вновь обретенном "другом", но, страшусь, что он не был бы шибко этому рад), со слабым хриплым криком: "секундочку!" (все же моя простуда усилилась) - я накинул на себя свободную рубаху и узкие брюки. Распахнув дверь, в голове моей закрутилось, что, возможно, без одежды я бы выглядел куда презентабельней, чем сейчас - с растрепанными во все стороны волосами, покрасневшим от суеты и нездоровья лицом, кое-как заправленной в мятые штаны рубашкой и глупой счастливой улыбкой (увы, раздумья сегодняшней ночи привели меня к открытию невероятно сильному и восхитительному). Его внимательные зеленые глаза оглядели меня снизу вверх, особенно задержавшись на брюках, что я уже пожалел о таком выборе - лукавые искорки заиграли в них, и я чуть было не захлопнул перед ним дверь, внезапно немного да обидевшись на эту реакцию. - Доброе утро, - буркнул я, чуть подавшись назад, схватил пальто и затворил за собой дверь.- Доброе, - как-то очень радостно ответил он, следя, как я поворачиваю ключ в замке.Негромкий щелчок - и в следующий момент мы уже быстрым шагом спускаемся по каменным ступеням, а наши гулкие шаги, кажется, разносятся по всему дому.Лондон каждый день улыбчиво пускает меня под крыло своего утреннего солнца, но потом неизменно подводит, кидая в водоворот стихий, но я не перестаю безоговорочно доверять этому городу. Ни разу в родном Донкастере меня не захлестывало таким чувством тепла и счастья. Но, возможно, тогда я не понимал, что это чувство принадлежит не городу, а лишь одному человеку.Человеку, который как раз подходил к своему бордового цвета автомобилю. Сегодня, видимо, он хочет попутешествовать без особого пафоса, так как сам уверенно садится за руль, и приглашает меня сесть рядом. Но тут же я вспомнил цель нашего путешествия - и в который раз уже пожалел, что не надел что-то да поудобнее. - Они будут во дворе к десяти, как сказала Хелен, - пробормотал он скорее сам себе, сверяясь с наручными часами, пока машина издавала знакомое ласковое урчание. Мы мчались по утреннему Лондону - как никогда красивому в долгожданных лучах солнца, но я смотрел лишь на него. Какой день я разбираюсь в себе, ища ответы. Ответы на вопросы, которые никогда раннее и не подумал себе задать. Но со времени моего знакомства с Гарри весь мир теперь меняет свои краски в моих глазах. Я чувствовал родное тепло, разливающееся по всему телу каждый раз, когда видел золото, плескающееся в его кудрях, смеющиеся глаза цвета изумруда и улыбку, которая, казалось, предназначалась лишь мне одному. Как бы мне хотелось иметь кисть и палитру в те моменты, что он улыбался мне. А наша недавняя ссора, наверное, сблизила нас еще больше, и теперь я, хоть все еще и неуверенно, принимал собственные чувства.Я был невозможно влюблен в этого мальчика с золотыми кудрями. Пока он говорил, я ловил каждое слово, а когда он смеялся - в моей душе расцветали тюльпаны. Они опутывали мои легкие, прерывая дыхание, заставляя отчаянно бьющееся сердце трепетать. Каждый мой вздох, каждый удар в груди - все предназначалось ему.Я был так влюблен в этого мальчишку, который в дождь принес мне букет тюльпанов. Когда позади оказался и разделяющий нас мост, и я мысленно видел размытое отражение бордового автомобиля в водах Темзы, знакомые своды приняли меня, как долгожданного гостя.- Генри, седлай коней!Я вздрогнул, когда громкий голос Гарри громовым раскатом наполнил замок. До сих пор не понимал я, как он умудрялся помнить имена всей своей прислуги - весьма многочисленной, к слову. Но это было далеко не его самым восхитительным из его талантов. Наверное, к такому списку можно было причислить и верховую езду.Он уверенно вел меня, поддерживая за худое предплечье, и, пока я наслаждался этим моментом близости, выступил на задний двор.- Мисс Стайлс, сэр, и мистер Малик только-только отправились, сэр, - торопливо затараторил молодой конюх, подводя к нам двух статных лошадей.- Благодарю, Генри, - деловито ответил мой Гарри, надевая схваченные по пути черные перчатки, и протягивая другую пару - белых - мне.Я медлительно натягивал их, позволяя ткани удобней прильнуть к коже, в это время с опаской поглядывая на животных, которые, казалось, либо не обращали на меня никакого внимания, не принимая за достойного соперника, либо просто готовили мне испытание на потом. Мне пришлись не по душе оба варианта, но я все же смог смириться с мыслью, что придется да сесть на одну из них - ради Гарри. Тот уже подошел к высокому поджарому коню - серому в яблоках - и, ласково потрепав его гриву, запрыгнул в седло настолько резво, что я и глазом моргнуть не успел. Теперь, понимая, что мне нужно сесть на лошадь под взглядами любопытствующего Гарри и насмехающегося конюха. А потому, стараясь воспроизвести в голове все действия первого, я подошел к золотистой лошадке, чьи глаза лукаво поглядывали на меня из-под длинных черных ресниц, и, пряча лицо, приступил к выполнению.Опустим все те позорные моменты, произошедшие со мной, ибо достоинство мое еще долго не поднималось выше дюйма, но, прошу заметить, что на сесть на лошадь мне, к огромной гордости, удалось. Однако, как оказалось, то была самая простая часть из всех. Благо, Гарри всегда был поблизости, когда мы зашагали вслед поднимающемуся все выше солнцу, указывая мне на все случайные повороты и препятствия - будь то глубокая впадина или веточка кустарника. - А вот и наши знакомые, - задумчиво протянул он, его губы расплылись в ухмылке, а глаза засияли хитрым блеском.Чуть впереди нас еще два коня несли на себе двух всадников - Джемма, к моему удивлению, в этот день надела просторные брюки, что раннее не сочеталось с ее природой. Зейн же, одетый неизменно закрыто, запахнув на себе рубашку и зализав волосы назад., вселял в меня лишь страх и неприязнь. Со стороны казалось, что они сладко воркуют друг с другом, но стоило подойти поближе - и это видение исчезло, как декорации во второсортном спектакле. Зейн что-то сурово втолковывал девушке, пока она робко пыталась что-то ему возразить. Ее разбитое лицо было видно даже оттуда - ее ангельское фарфоровое личико исказила гримаса отчаяния и боли, и никакого труда не составляло определить причину ее страданий. Зейн, как всегда, холодный, собранный, м непроницаемым выражением глядел на нее. Меж ними происходил некий буйный спор, содержание которого мне пока еще узнать было не дано.Но я перевел взгляд на моего спутника, и невольно поежился. Внешне казалось что он просто на секунду застыл, но я понимал, что в его душе сейчас идет жестокая борьба (не между ли порывом подбежать к сестре, дабы окружить ее своей опекой и защитой, и желанием убить Малика на месте?). Губы побледнели, сжавшись в тонкую линию, изумруды в глазах превратились в темные крапинки малахита, а скулы напряглись, делая его подобно воплощению холодного всепоглощающего мрака.Он слишком настойчиво послал лошадь вперед (и я все еще считаю, что нацеленно), так, что чуть не вперился в черного (под стать душе) жеребца Зейна. Испуганное лошадиное ржание и мимолетное изменение эмоций на лице мужчины - единственное, что предшествовало дальнейшим событиям. Я увидел побелевшие костяшки пальцев и внезапно опавшие кудри; торопливо вытащенный платок, и размазанную по нему тушь; каменную маску, что дала еле заметные трещины, пропускающие тонкие лучи ярой ненависти. - Гарольд.Это не вопрос. Не приветствие. В голосе, ледяном и расчетливом, звучит вызов. Я в отчаянии заставил свою кобылку подойти ближе. Не зная точно, что должен буду предотвратить, я точно понимал возможный итог сей встречи. Наша с Гарри западня, возможно, обернулась против нас. - Зейн, - процедил Гарри. - Какая неожиданная встреча.Он пытался, - я видел, - придерживаться изначальной своей позиции, но нами увиденное пошатнуло его убеждения. Все внезапно поворачивалось не той стороной - безобидная насмешка в итоге оказалась чем-то более серьезным и судьбоносным, чем я бы мог предугадать. Голос Гарри поблек, как и его воздушные шоколадные кудри, и изумруды в глазах:- Меня не предупреждали о прогулке..?Слишком неуверенно, слишком робко, слишком наигранно. Я должен был помочь ему, но не различил того, что понял только некоторое время спустя - то был первый шаг к разрушению. - Нам с Джеммой необходимо было обговорить кое-что наедине, - невозмутимо возразил ему мужчина, который явно ощущал свои превосходство и власть над ситуацией. - Некоторые зрелые решения, Гарольд.Такая яркая, выдающаяся издевка распалила огонь ужаса, что и так сковывал меня с начала этой стычки. И пугала меня не столько своей природой, сколько ответом Гарри на нее.- На что ты намекаешь, Зейн?Я таки чувствовал ярость, степенно наполняющую его тело и вскоре готовую вырваться наружу. Гарри не мог потерять контроль - в моей голове такое не укладывалось. Всегда собранный, невозмутимый, галантный Гарри. Мой Гарри.- Думаю, тебе лучше обсудить это с сестрой, - и Зейн выжидательно покосился на Джемму.Мы оба были невольными свидетелями этой ситуации, и вынуждены были стать ее участниками. Но, к сожалению, по разные стороны. Я не мог позволить Малику издеваться над Гарри из-за собственных чувств, и не мог позволить ему измываться над Джеммой из-за своей чести. Раз девушка первая ощутила на себе удар бури, я не должен ей уступить. Однако, вместо того, чтобы храбро заступиться за Стайлсов, произнести пламенную речь, и, не знаю, бросить перчатку в самодовольное лицо Зейна и устроить ему оглушительный разгром, я оглушительно чихнул в рукав пальто. Где-то пугливая птица слетела с ветвей дерева.Благо, я оказался не настолько никчемным, и это помогло даже больше выступления.- Возможно, нам лучше побеседовать в тепле! - высокое щебетанье прорезало тишину. - Луи постужен, - сухо сказал Гарри, но сам бросил на меня благодарственный взгляд.Зейн молча и тягуче кивнул и, возглавив нашу процессию, устремился к поместью. За ним, будто на невидимой цепи, шла Джемма. Понурые плечи покачивались у меня перед глазами. Я что-то искал в этих потемневших кудрях и полоске оголенной шеи, пока поиск мой не захотел двинуться дальше. Внезапно осмелев, я послал лошадь вперед, пока не оказался вровень с ним. Ладонь невольно потянулась к его крепко сжимавшей повод руке. Подняв взгляд и встретившись с темным малахитом, я увидел в них толику изумрудного блеска. Пока я старался высмотреть в нем хоть капельку счастья, я не понимал, что Гарри уже его нашел. Мы шли рука об руку до самых сводов замка: Джемма и Зейн обогнали нас далеко вперед. Я не обратил внимания на нахального конюха, и даже не понял, как самостоятельно слез с лошади. Потрепав кобылку по мягкой гриве, в своей руке я все еще чувствовал призрак его ладони. Гулкие шаги каблуков оживил серый камень. Я, завернув в один из бесконечных углов вслед за каштановыми кудрями, очутился в уютной гостиной. Здесь не было простора и вычурности, как в других комнатах. Не знай я богатства Стайлсов, я бы ощутил себя, как в собственном доме. Развешанные по стенам фотографии, два окна, низенький столик на пушистом круглом ковре, фруктовая ваза посреди. Свободным седалищем оставался лишь скромный стул, неясно как оказавшийся в лондонской изящности, и весьма ненадежный с виду: Зейн, будто бы ему принадлежало все поместье, развалился на единственном диване, небрежно приобнимая за плечи Джемму, Гарри нервно сидел в глубоком кресле и, поместив локти на его ручки, сжимал и разжимал кулаки. Взгляд пары обратился ко мне, а он, необычайно чуткий к перемене обстановки, вскинул голову. Будто бы что-то вспоминая, он нахмурил брови, параллельно не отрывая от меня взора. И, спохватившись, торопливо поднялся на ноги и мгновенно усадил меня на освободившееся место. Не поднимая глаз, я ощутил, что он присел на ручку кресла, и рукой еле осязаемо касался моего плеча.Я ощутил на себе насмешливый взгляд и всеми силами старался не покраснеть. Я не знал о Зейне Малике фактически ничего, но точно понимал: свои слабости ему нельзя показывать ни в коем случае. К сожалению, Гарри совершил такую ошибку.- Итак, - увитая кольцами смуглая рука потянулась к налитому кровью яблоку. - Мы с Джеммой давно хотели обсудить с тобой, Гарольд, - он выразительно отверг принятие моего здесь присутствия. - один вопрос касаемо нашего будущего. - Нашего? - он услышал акцент на этом слове и теперь, держась еще более напряженно, хотел выявить его суть.- Да, - сладкий сок струился по губам, когда они складывались в фальшивую улыбку. - Всех нас, разумеется.И он обернулся к Джемме.Время остановилось, пока я пытался понять одну вещь.Любит ли она его? - Г-гарри, - она начала прерывисто, пугливо. - Ты же знаешь, скоро мы с Зейном заключим брак, и-Она сглотнула. Думала, какие подобрать слова. Гарри подался вперед и, невольно положив руку мне на плечо, сжал его. Я также неосознанно накрыл ее своей - и дабы попытаться ослабить его хватку, и чтобы хоть немного его поддержать. Джемма искала слова. Я видел, как они пчелами роились вокруг нее - тысячи слов, которых она не хотела сказать вслух. Тысячи слов, слишком неподходящих, чтобы бросить брата. Эти слова видел и Зейн.- Без сомнения, это поместье прекрасно, мы бы с радостью прожили здесь всю жизнь. Да, ты сам бы не прочь, так, Гарольд? Но...понимаешь ли, не пристало уважающему себя лорду жить в родовом замке семьи своей невесты. Да и Джемма, знаешь ли, не против развеяться - нынче свету не хватает красивых девушек. Слова Малика лились текучим потоком, как яблочный сок по его пальцам. Он знал историю замка, что он никакой не "родовой", он намеренно лгал, наслаждаясь эффектом своей лжи. Я понял цель его речи, и мысленно молился Господу, чтобы ничего не произошло. Гарри же переводил взгляд с Зейна на сестру и назад, отказываясь понимать очевидное.- Свадьбу мы, без сомнения, сыграли бы здесь, не будь в Лондоне такой непостоянной погоды, - снова смешок. - Но с нынешними средствами грех не объездить весь мир. Мы планируем обвенчаться в Париже, затем вернуться в Англию - ненадолго, повидать мою семью в Брадфорде, может, зайдем к тебе, а потом на корабле направимся в Новый свет. Только представь - весь замок на тебе-- Ты не можешь!Ураган. Необузданная стихия, разрушающая все на своем пути. Одинокий стул, отлетевший в стену, пара упавших фотографий. Металлический привкус крови, испуганный крик Джеммы. Я, пытающийся оттащить Гарри от смеющегося Зейна с разбитой губой. Беспорядок в каштановых кудрях. Лесной пожар в малахитовых глазах. Мое кровоточащее плечо, которое Гарри слишком сильно сжал в последний раз.Это было началом конца.Он захлопнул передо мной дверь, и дворецкий проводил меня на улицу. Мир утратил краски и звуки. В автомобиле я просто сидел, безучастно смотря на летящие во тьме серые здания и тусклые огни в реке. Поднявшись к себе и рухнув на кровать, я не чувствовал собственного тела. Будто все, что было во мне кроме души, разрушалось. А, может быть, и душа тоже.Я еще не спал, и поэтому услышал, как в половину четвертого утра тишину вокруг меня разорвал звонок. Первый звонок.