chapter two. (1/1)

Несмотря на то, что я знаю Гарри Стайлса лишь несколько часов, я, не думая, сразу решил принять его приглашение. Странная нервозность, охватившая меня ближе к вечеру, раздражала и пугала. Я несколько раз подходил к старому запыленному зеркалу, чтобы проверить, хорошо ли сидит на мне этот костюм и на ту ли сторону лежит челка. Снова поднимая глаза на часы, я уже отчаялся. Была половина шестого, где-то глубоко я отдаленно понимал, что Гарри приедет лишь через полчаса, но в тот момент я был слишком взвинчен. Меня глодали сомнения и, по прошествии еще пятнадцати минут я уже готов был сорвать с себя бабочку и наплевать на всякие там ужины. Но громкий сигнал машины, будто сотрясший пол моей неказистой комнаты, парализовал меня. На ватных ногах выйдя на крыльцо, я увидел улыбку, что искал в массе тел еще совсем немного часов назад. Он высунулся из окна автомобиля и вот, как сейчас помню тот миг, машет мне своей рукой, усеянной причудливыми татуировками - я не ошибся тогда, они действительно покрывают его запястья, и локти, и плечи. На нем белая рубашка с закатанными рукавами и простой жилет. Я, в своем подержанном пиджаке, по сравнению с ним выглядел даже слишком нарядным. Шофер, выпрыгнув так внезапно, что я даже чуть испугался - либо просто не замечал его все это время - открыл дверцу прямо перед моим носом, и я поспешил забраться в салон, где Гарри как раз подвинулся, освобождая мне место. Редко когда я пользовался привилегией ездить на машине два раза за день - но здесь, в растущем Лондоне, мне, скорее, будет этого не избежать.- Друг мой, - он первым потянулся ко мне, заключая мою руку в теплом рукопожатии. - Я очень рад, что вы согласились на мое предложение.- Боюсь, у меня не столь насыщенная жизнь, чтобы отказываться от таких возможностей.Я хотел бы добавить что-то еще, да все слова мира вдруг оказались бессмысленны для меня. Да, выпившим я, хоть и казался полным идиотом, но был лучшим собеседником. Этой мыслью я и поделился с Гарри, что заставило его улыбнуться еще шире.- Вы не были идиотом, - чуть тише сказал он. - Мне кажется, вы смыслили побольше, чем все окружающие нас люди даже в трезвом состоянии. Может быть, немного смешным, но никак не идиотом.Странно, но эти слова - негромкие, искренние, никак не сочетающийся с первым впечатлением от него, послужили невероятным для меня откровением и поселили какое-то трепетное чувство в груди. Черт, я никогда еще так не верил в обычные слова, но с ним все "обычное" приобретало огромную для меня важность.- Благодарю вас.Моя робкая улыбка, казалось, вселила в него большую уверенность, так как он, все еще держа мою руку, чуть сжал ее напоследок, но выпустил. И вернулся к своей привычной легкой и улыбчивой манере, откинувшись на спинку сидения и сцепив пальцы в замок. Непринужденно что-то спрашивал у меня, изредка добавлял собственные комментарии, пока, наконец, у меня самого не возник вопрос. Поездка длилась уже довольно-таки прилично, а когда мы заехали на мост, я окончательно запутался.- Куда мы едем? - как бы невзначай поинтересовался я.- На ужин, - со всей готовностью сообщил мне Гарри. - Ко мне.Его последняя фраза не то, что бы ввела меня в шок, но изумила точно. Единственный вопрос, мучавший мой разум, был "Почему я?". Человек, что с первого взгляда поверг меня в восхищение, что казался недосягаемым окрыленным созданием, после лишь одной встречи внезапно приглашает меня на ужин, заезжает за мной и везет к себе. Да, все это было невероятно странно, но со временем я начал понимать, что странность - это неизменный спутник Гарри Стайлса. Знаете, он был человеком таким светлым и чистым, но, одновременно, совершенно безумным, и сие сочетание делало его по-настоящему уникальным, единственным в мире. Он поражал меня. С каждым часом. С каждым днем.Но вернемся в тот самый момент в машине. Я, удивленный, просидел оставшийся путь молча, невнятным мычанием отвечая на некоторые заметки Гарри. Вопросы без ответов крутились в моей голове, давили на мозги, пытаясь вырваться наружу. Когда автомобиль, наконец, остановился, я осмелился выглянуть в окно. И не поверил своим глазам.Тот самый дом, волшебный замок, пики которого пронзали небосвод. Вблизи он казался еще огромнее, когда я выбрался из салона. Только представьте: все вчерашнее утро я грезил об этой далекой мечте, и вот, стою у массивных ворот, раскрыв рот от удивления, озираюсь, напитываясь всей этой красотой и роскошью.Гарри поманил меня за собой, и, поверьте, вы бы тоже устремились за ним с такой скоростью. Он, не глядя, чуть улыбнулся, когда я, еле поспевая за его длинными ногами, наконец сумел с ним поравняться. Я украдкой поглядывал на не сходящую с его лица улыбку, такую открытую и искреннюю, что даже не замечал сады, мимо которых мы проходили. А когда их блеск и ароматы дошли до меня, я не мог обращать внимание больше ни на что другое. Для меня это было настоящим королевским двором, и я, как мальчишка на рынке, оглядывал все, приоткрыв рот. Погода сегодня была на редкость хорошая - солнце золотило крыши замка, теплый ветерок приятно обдувал лицо, я крохотные пушистые облачка на небе придавали всей картине небывалую безмятежность. Наверное, тоже проникшись настроением, Гарри провел меня сквозь холл, обустроенный не хуже императорских хором, прямо на обширную веранду, открывающую вид на реку и на другую часть города. - Гарольд, ты привел друзей?Такое знакомое, ласкающее слух щебетанье. Оно доносилось с близ находящегося дворика, в тени яблоневых деревьев, где среди белых лепестков и невесомых тканей покоилась Джемма. Она лежала, покачиваясь, на натянутом меж деревцами гамаке, вознеся худенькие белоснежные ручки к небу, будто играя с нитями солнечных лучей, и ее волосы, когда-то совсем просто убранные, разметались по плечам. Столь нежное и очаровательное зрелище посеяло в душе не знакомое мне никогда раньше чувство вдохновения, словно я тут же мог изобразить переливы ткани многочисленными мазками на холсте, и описать ее фигуру самыми причудливыми рифмами простой поэмы. Она была хрупким цветком, которого никогда не коснется грязь и тьма сего мира, который не затронуть разрушительным силам природы.- Помнишь Луи? Луи Томлинсона?Он подошел ближе к ней, и я невольно залюбовался двумя силуэтами в тени яблонь. Сейчас их семейное сходство олицетворяла лишь та самая нежность каждого. Волосы Гарри темнее, чем у сестры, но тот же легкий вихрь прошелся по его шевелюре, придавая ему чуть детский и невинный вид, а легкость всех его движений выдавала в нем нечто, по природе не человеческое, а, как бы абсурдно не звучали мои мысли, ангельское. Он протянул сестре руку, и она, будто на крыльях, выпорхнула из своего гнездышка, только подтверждая мои догадки. Ее нагие стопы коснулись мягкой травы, и я уже было за нее чувствовал это приятное щекотание.- Луи Томлинсон! - повторила она своим дивным голосом, застегивая сандалии.И, подойдя ко мне, приобняла, будто гостя желаннее ей видеть не случалось. Мы подошли к уютному столику, откуда можно было разглядеть прозрачную водную гладь. Солнце скоро должно было садиться, и уже персиковые отблески играли в реке. Джемма, грациозно опустившись в кресло и схватив длинными пальчиками серебряный колокольчик, подозвала служанок. Распорядившись подавать ужин, она, чуть взволнованно, спросила о своем женихе. Я заметил эту нервозность, но не этично было бы спрашивать о таком во вторую встречу знакомства. Гарри, что сидел рядом со мной, увлек меня в беседу об их замке. Возможно, со стороны бы показалось, что он расхваливает свои богатства, но это было отнюдь не так. Он поведал мне историю их семьи, что, вопреки всем моим убеждениям, вовсе не была из аристократического рода, а как раз напротив. Их родители умерли рано, и тогда-то из глубин времени и расстояний объявился их дальний родственник. Поверьте, если б вы слышали ту историю, то вам она, как и мне, показалась бы сказкой со счастливым концом. Вкрадчивый голос Гарри, который будто читал древнюю легенду, и кроткие комментарии Джеммы паутиной переплетались меж собой, создавая волшебный узор. Я не обращал на нее тогда особого внимания, не видя поставленные передо мной факты, поэтому сейчас не стану передавать их рассказ. Но позже я вспомню его.Нам уже подали напитки, и Гарри как раз подтрунивал надо мной, пока я степенно осушал бокал шампанского, когда один из слуг возвестил о приходе мистера Малика. Я тут же напрягся, вспомнив его первоначальное ко мне отношение. Звонкий стук туфель, и перед нами очутился жених Джеммы. Он был одет изысканно, чересчур собранно и официально. Если с непринужденным видом Гарри я смотрелся слишком вычурно, то по сравнению с ним - чувствовал себя неотесанным оборванцем. Бегло окинув всех сидящих холодным взглядом - и чуть задержав темные глаза на мне - он быстрым шагом подошел к своей невесте, отставляя на ее щеке отстраненный поцелуй, и что-то прошептав ей на ухо. Позже он смерил Гарри недовольным взором и тут же переместился на меня - так я и понял, за что он злиться на юношу. Уже приготовившись к игнорированию от его лица, я был удивлен (хотя и не знал, приятно или нет), когда Малик подошел ко мне. Тут же подобравшись, я встал ему навстречу, настойчиво стараясь придать лицу не бледную окраску страха, а хотя бы отдаленную храбрость и радушность. Возможно, сегодня его отношение ко мне будет более благосклонным.- Мы, кажется, уже встречались.К моему сожалению, отчаянию, ужасу - к чему бы там ни было - его слова звучали сухо, отрывисто, безразлично.- Луи Томлинсон, сэр, - я протянул ладонь, желая как можно быстрее закончить этот разговор.Его брезгливый взгляд, брошенный на мою руку, будто бы я протягивал ему дохлого голубя, казалось, сказал мне обо всем, и я опять подготовился к очередному отвергнутому рукопожатию, но, повергнув меня в глубочайшее изумление, он протянул свою ладонь навстречу, и, кротко встряхнув, тут же отпрянул прочь, усаживаясь рядом с Джеммой, но прямо напротив меня. Я рассчитал его действия, как добрый знак, однако каждый раз, когда его ледяной взгляд снова задерживался на мне, это приводило меня в глубочайшее паническое состояние.Напряженную тишину, царившую с самого его прихода, я ощутил только сейчас. Виновато закушенная губа и бегающий взгляд Джеммы беспокоил меня, а отстраненность Гарри пугала. Эта семья, казалось, была посвящена в некую тайну, что мне доселе оставалась неизвестной, но такая обстановка начинала давить на мысли, сгущать воздух вокруг, перекрывая кислород, поэтому я решился немного разрядить атмосферу глупым замечанием.- Да-да, - рассеянно подхватила мою мысль о прекрасном шампанском Джемма. - На редкость изумительное. Это непривычное кудахтанье с ее стороны смущало и волновало, и, видимо, не только меня. Зейн обратил на нее свои холодные глаза, и я уже готов был услышать очередную грубость, сошедшую с его уст, дабы защитить девушку, но, к своему глубочайшему удивлению, до моих ушей донеслось лишь мягкое замечание. Постепенно эти двое погрузились в свою тихую беспечную и обыденную беседу, полностью исключая меня и Гарри из этого разговора. Подали ужин, и я, стараясь правильно держать себя, вставлял никому не нужные возгласы, хваля вкусное жаркое и замечательный прием. Хотя, со временем я послал такие попытки проявить себя к черту, понимая, что никто их не замечает. Малик о чем-то напыщенно рассказывал своей невесте, но мне казалось, что его не слишком заботит даже, слушает ли Джемма его. А сидящий рядом Гарри погрузился в собственный мирок, где, думал я тогда, не было мне места. В компании этих людей я чувствовал себя как никогда одиноко, поэтому оказался весьма удивлен, когда череду моих тоскливо снующих туда-сюда мыслей прервало легкое касание. Длинные тонкие пальцы легли мне на укрытое рукавом плечо, но сами будто проникали сквозь ткань, добираясь до расцветающего душистыми тюльпанами сердца, и напитывая его своим теплом и своей всепоглощающей надеждой. Я поднял голову, и встретился с зелеными глазами, блистающими новой идеей. - Друг мой, - его заискивающий, вкрадчивый шепот будоражил сознание. - Не желаете ли отправиться на небольшую экскурсию по особняку?Цветущее сердце затрепетало, но я, не давая чувствам выбраться на свет, нахмурил брови, косясь на пару рядом.- Думаю, это будет невежливо-Он не дал мне закончить, перебивая уже другим тоном, где, если мне то не привиделось, возникли уже больше умоляющие нотки:- Они даже не заметят нашего ухода, друг мой.Тут до меня и дошло то, что следовало бы понять еще в тот, первый вечер - вечер нашей встречи. Самому Гарри претит нахождение в таком кругу. Нет - ни в коем случае не в обществе Джеммы, в которой, как я убедился еще тогда и много времени спустя, он души не чаял, - нет, в обществе ее жениха. Эти холод и напряжение, что царили меж ними, могло бы пугать, если не абсолютно ужасать. Поэтому я, стремясь избежать бури, помедлив, все же уверенно кивнул ему, соглашаясь на предложение. Не дав мне самому встать из-за стола, он крепко взял меня за руку и потянул за собой. Зейн и внимание не обратил на нас, сумасшедших беглецов, но Джемма проводила нас взглядом, где я не мог прочитать ни одну эмоцию, кроме легкого удивления - остальные же тогда - да и сейчас - так и являлись для меня непонятными.Он, не убавляя шагу, тянул меня за собой, а мне не оставалось ничего, кроме как перейти на бег, еле поспевая за его длинными ногами. Мы зашли в дом, что я неизменно называл замком, - и тут же попали в огромный зал, что захватил мой дух, лишь только я сделал шаг вглубь его. Посреди потолка возвышалась величественная люстра, и заходящее солнце играло блестящими стеклышками, раскрашивая комнату персиковыми пятнышками. Я потянул руку туда, где луч преломлялся с хрусталем, позволяя крохотным песчинкам розового света собираться в созвездия на своей коже. Зрелище захватывало, потрясая своей красотой и некой...простотой. Я, не переставая улыбаться, обернулся к Гарри, и внезапно до меня дошла мысль, что он так и не отпустил моей ладони, крепко держа ее, и, чуть наклонив голову к плечу и прищурив глаза, странно глядел на меня. Моя улыбка стала чуть менее уверенной, а брови вот-вот готовы были взметнуться вверх в немом вопросе, но он истолковал эти перемены по-своему, выпустив мои пальцы из своих. Признаться, я точно не понимал, что именно произошло в тот момент, и почему оно так повлияло на легкую досаду, которая так внезапно появилась в моей душе, но ни слов, ни жестов на ум не приходило, а потому я, как последний трус и идиот, обернулся назад к игре солнечных бликов, однако, потерявших для меня всю свою былую яркость и волшебство. По стенам зала были развешаны картины, и я тут же переключился на них, желая затопить ту странную горечь новым вдохновением. Проходя вдоль них, я видел сочетания красок, которые должны были бы сеять во мне восторг и упоение - как было раньше - но сейчас не приносящих ничего, помимо кроткого раздражения. Пейзажи, о которых я лишь слышал как о величайших произведениях искусства, и которые должны были повергать меня в трепет, не исполняли свою законную роль. Театр сего мира поник, актеры забыли свои роли, декорации осыпались в прах. Не находя иного света в этой комнате, я обернулся к Гарри. Он стоял на том же месте, где блики отражались от хрусталя. На его непозволительно длинных кудрях переливались от нежного бежевого цвета до яркого алого тонкие лучи, а лицо было направленно прямо туда, сквозь окно, на чистое небо, сияющий солнечный круг. Глаза закрыты; тени от пушистых ресниц падают на щеки, где играет легкий румянец. Я поймал себя на том, что посреди зала искусств любуюсь лишь им. Как влюбленная девочка, что, уложив подбородок на сложенные вместе ладошки, вздыхает об обольстительном актере в старом кино. Такое откровенное насыщение им пугало и запутывало меня все больше и больше. Приложив огромные усилия, я отвел от него взгляд, стараясь отогнать от своего разума эти безумные мысли. - Друг мой, вам скучно?Это его обращение, пропитанное искренней теплотой и нежностью, одновременно и очаровывало, и изумляло меня все больше и больше.- Ни в коем случае, - постарался я зарыть в себе все те эмоции, что испытывал, но он, кажется, мне не поверил.- Не хотите посмотреть библиотеку?Я кивнул, понимая, что у такого человека, как Гарри, должно быть, имеется большая коллекция книг, но никак не ожидал, что увижу Это действительно была колоссальных размеров комната, казалось, даже больше прошлого зала. Я, прохаживаясь меж многочисленными стеллажами, видел всевозможные книги - что когда-то читал сам, коим поклонялся, о которых слышал лишь легенды и не надеялся когда-либо увидеть вживую. Дыхание перехватывало, когда я касался подушечками пальцев старинных корешков, ощущая всю их шероховатость, мягкость и древность.Горячее дыхание обожгло мне шею, когда, незаметно для меня, сзади подошел Гарри.- Вам нравится?Это был вопрос, думаю, не требующий ответа, ведь ясно было, что пребывание в том месте напитывало меня и восхищало, что я так и хотел остаться там навечно, среди книжной пыли, запаха сосны и рядом с Гарри. Но, разумеется, я не сказал ему этого - лишь кивнул - слова могут напугать. Эти слова пугали даже меня. Я прикрыл глаза, стараясь угомонить слишком громко бьющееся сердце и успокоить дыхание. Вдох-выдох. Он, его нахождение рядом - все это выводило меня, мое тело, мой разум из строя. Я не понимал этого, и сомневался, понял ли бы он. По коже прошелся легкий ветерок, и дышать стало легче. Он отошел, переставляя свои длинные ноги; руки в карманах; рукава рубашки чуть спущены и помяты, но я все еще видел его татуировки. Нет, еще не время. Не знаю, как я это понял, но в тот момент мне не стоило спрашивать о краске, покрывающей его тело. Во-первых, потому что тогда я грезил о его теле чересчур, непозволительно много. А во-вторых, поведаю вам небольшой секрет, мне предстояло об этом узнать немногими неделями позже.Моим мыслям очень часто удавалось отрезать меня от сего мира, но пока я боролся с дерзкими демонами - обитателями своего разума, единственному звуку его голоса удалось вернуть меня к реальности. В первую нашу встречу я почему-то сразу решил, что он не из разговорчивых, но с каждой новой секундой, проведенной с ним, я все больше понимал всю его сложность. То, как он рассказывал, как выражал свои идеи, не было похоже на пустую болтовню и птичий треп. Он был невероятно умен (разумеется, с таким-то количеством книг, черт его подери!), но я часто задумывался об его образовании и о том, что, судя по возрасту и знаниям, он должен был во всю вкалывать в элитном колледже. Он был поистине гениальным, и я с интересом слушал любой его разговор.- ..эти книги мы собирали по всему миру. Мой отец, а до него дед, они были из простых семей, я говорил, но часто ходили по рынкам и ярмаркам, разыскивая старые издания, потрескавшиеся желтые страницы манускриптов... Да, потом нам перешла коллекция дяди. Я часто просиживал тут вечера, погружаясь в эти истории. Мечтал о подвигах, о путешествиях, о чудесах.Та детская невинность, с которой он говорил о своих грезах, была новой его для меня чертой. Я самозабвенно наблюдал, как его лицо медленно освещает робкая мечтательная улыбка, и он радуется чему-то своему, мне пока непонятному. Но, знаете, почему-то во мне кипело ярое желание понять его, узнать полностью. И я надеялся, что судьба когда-нибудь да предоставит мне такой шанс.