1912г. (1/1)

Ленинград, международный штаб вампиров- Михаил, не глупи.В низком голосе Евграфа ясно чувствуется, если не угроза, так предупреждение точно, однако новоиспеченный вампир решает не замечать этого, и с ножом кидается на старшего. Евграф предвидит каждый его шаг, и уклониться ему не составляет никакого труда. Промахнувшись, Михаил готовится к новой атаке. Устало вздохнув, Евграф припечатывает его к месту силой мысли. Переломать бы Михаилу все кости, однако отчего-то калечить бывшего сириуса не хочется совсем. Так что всё, что остается Евграфу – это прибегнуть к силе Кровавого Договора.Михаил застывает с поднятым для удара ножом, не в силах шевельнуться, и только его глаза с ненавистью буравят Евграфа, мысленно подвергая того всем земным и неземным пыткам, превращая в горстку пепла. - Михаил, Михаил, - сокрушенно покачал головой Евграф, - каждый раз одно и то же. Может, хватит? Не надоело ещё? Или ты так и не понял, что тебе не победить меня?- Заткнись! – рявкнул в ответ сириус. – Я не успокоюсь, пока не оторву тебе голову!- Неблагодарный. Я подарил тебе вечную жизнь благородного вампира. И так ты мне хочешь отплатить?- Я не выбирал жизнь чертового кровососа!! Сценарий один и тот же, повторяется вот уже несколько месяцев кряду, но Евграф в который раз поражается упрямству и источаемой от Михаила ненависти. Удивляется настолько, что ослабляет силу Кровавого Договора.Но, распылившись, Михаил не нападает. - Нужно было убить меня тогда! Я не просил превращать меня в монстра! Хотел моей крови?! Да захлебнись ты ею!!И прежде чем Евграф успевает среагировать, Михаил резким движением руки с легкостью режет себя ножом. Разрез начинается от основания шеи и доходит до ключицы с противоположной стороны. Кровь из раны брызжет во все стороны, попадает Евграфу на лицо. Перед глазами старшего вампира застывает красная пелена ярости. Мокрые капли крови стекают по лицу, но из-за охватившей его злости Евграф не видит ничего, кроме довольного лица Михаила, не слышит ничего, кроме доносившегося, словно сквозь вату, безумного хохота…Рука вампира устремляется вперед, вцепляется младшему в горло и с силой впечатывает Михаила в стену. Слышится хруст костей, возможно даже вампир ломает некоторые из них, с губ сириуса срывается тихий полустон, а после его тело безвольно обмякает в руке Евграфа.Всё это происходит в считанные секунды, и до Евграфа доходит, что он сделал только после того, как Михаил без чувств повисает у него на руке. Евграф тут же убирает когти от шеи сириуса и тело Михаила мешком свалилось бы на пол, но вампир вовремя его подхватывает поперек туловища. На этот раз без злости. Почти с родительской бережностью. Евграф удивлен. Удивлен собственной ярости, поступку Михаила, своим неоднозначным чувствам к этому щенку, и наличию хоть каких-либо чувств у него в целом. И это выбивает тысячелетнего вампира из колеи. Слегка отросшие белоснежные пряди падают сириусу на лицо, и Евграф аккуратно откидывает их назад, открывая бледный, изуродованный двумя длинными шрамами лоб Михаила. Раны, полученные вампиром, заживут, не оставляя следов, но эти шрамы сириус получил, будучи человеком. Может, именно они каждый раз напоминают Михаилу, что с ним стало? Может, причина ненависти Михаила скрывается не в бессмертии вампира, а всего лишь в этих шрамах? Евграф качает головой, отгоняя от себя подобные мысли подальше. Какая разница, из-за чего сириус не желает мириться со своей судьбой? Он просто неблагодарный мальчишка. Учитывая его постоянное непослушание и выходки, Михаил заслуживает строгого наказания. Другие на его месте давно бы уже поплатились жизнью. Слабость. Этот мальчишка заставляет его чувствовать себя слабым, несмотря на всё превосходство Евграфа в происхождении и физической силе. Осознание этого пробуждает в вампире новую вспышку агрессии. Ему хочется избавиться от того, что делает его слабым, хочется размозжить макушку Михаила об пол, хочется убить, уничтожить… С усилием Евграф берет себя в руки. Выпускает из тисков сириуса, и Михаил с глухим стуком валится на пол. С деланным безразличием Евграф смотрит на него сверху вниз. Все же, сириус ещё может пригодиться, убеждает себя вампир. Ему пока так и не удалось заполучить ?Ковчег?, а Михаил может что-то знать. Если бы только упрямец был готов делиться информацией! Даже под силой Кровавого Договора с него было невозможно вытащить чего-то стоящего. Может, и впрямь не знал? И даже так, иметь сириуса на побегушках может оказаться полезным. Евграф выпрямляется и резко, развернувшись на каблуках туфель, уходит прочь, оставляя сириуса одного.Однако, когда Михаил в своей комнате, куда его перетаскивают слуги господина, приходит в себя, рядом оказывается не кто иной, как Евграф. Если Михаил и удивлен такому соседству, то виду не подает. Евграф же тоже молчит, уставившись куда-то в стену выше головы парня, и будто совсем не замечая молодого вампира. - Почему не гроб? – хриплым голосом неожиданно спрашивает Михаил.- Что? - Почему вампиры спят не в гробу?- Детские страшилки, - фыркает Евграф, но легкий намек на улыбку все же касается его губ. – Я – высший вампир-аристократ, мне положено большое соответствующее ложе. А в гробах пусть враги лежат. - Хм. Евграф ожидает продолжения, каких-либо вопросов или, если уж на то пошло, привычных укоров и угроз. Но Михаил необычайно молчалив и спокоен. Может, небольшой урок все же пошел ему на пользу?Дверь еле слышно приоткрывается и в проеме показывается один из низших вампиров с блюдом в руке, на котором стоят два высоких бокала, наполненные красной жидкостью. Слуга молча проходит внутрь, ставит бокалы на небольшой прикроватный столик и так же молча покидает комнату. Евграф элегантно подхватывает бокалы и один протягивает Михаилу.- Пей. - Не буду.Евграф давит в себе тяжелый вздох и с помощью внушения заставляет Михаила взять протянутый ему бокал.- Пей, - вновь приказывает вампир и, подавая пример, отхлебывает немного крови из своего бокала. - Нет, - со стиснутыми зубами процеживает Михаил.- Ты станешь слабым и умрешь, если не будешь пить кровь.- Пусть. Я не хочу быть таким, как ты. - Михаил, ты уже такой, как я. Евграф с интересом смотрит на сириуса. Чего же от него ожидать теперь? Ответная реакция юноши не заставляет себя долго ждать. Бокал с кровью летит в стену, разбиваясь на сотни маленьких хрустальных осколков. Кровь кривыми мазками стекает по стене. - Я. Не. Такой. Как. Ты! Выхода нет, и единственное, что остается Евграфу, чтобы поддерживать в строптивом упрямце жизнь, это силой влить ему в глотку кровь из своего бокала. Михаил мычит, вырывается, но у старшего вампира стальная хватка, и сириусу ничего другого не остается, кроме как проглотить алую жидкость. Евграф отступает только тогда, когда бокал полностью опустошен. В его глазах явственно читается ликование, но одного взгляда на сириуса достаточно, чтобы умерить свой триумф. Побежденный, Михаил и не думает сдаваться. Голубые глаза горят непокорностью, вызовом.И Евграф понимает, что его так подкупает в этом наглеце. Не его происхождение сириуса, не его возможная польза в будущем, а именно этот взгляд. Это неповиновение, желание драться, вызов в глазах. Если бы Михаил с покорностью выполнял все требования высшего вампира, он стал бы Евграфу попросту неинтересен. Скушен. Он бы ничем не отличался от Кершнера или Агаты, которые подчинялись ему беспрекословно, или, не приведи судьба, стал бы таким же порой назойливым, как двойняшки Тамара и Лариса. Но Михаил действительно другой. У него есть то, чего нет у других высших вампиров. Ему посчастливилось обладать душой.Совершенно неожиданно желание подчинить себе, сломать волю Михаила становится для Евграфа такой же важной целью, как поиск ?Ковчега?.У него не получается ни на следующий день, ни через месяц, ни через полгода. Спустя полтора года Евграф берется обучать Михаила. Обучение проходит туго – слушать сириус не настроен. Тогда Евграф прекращает подавлять его волю во время нападений, вместо этого только уклоняется и подначивает, указывая на ошибки молодого вампира. И однажды это едва не становится фатальным для Евграфа. Как оказалось, слушать да внимать Михаил может и умеет.