Глава 4 (1/1)

На улице действительно была хорошая погода. Земля, прогретая за полдня, оказалась тёплой, и можно было не опасаться подхватить простуду. Гарри удобно устроился под большим дубом, что рос около озера. Парень постелил на землю свою мантию и, сев на нее, принялся за чтение. При этом очень сильно надеясь, что мадам никогда об этом не узнает. Выходя из замка, парень совсем забыл про покрывало, а на земле просто так сидеть нельзя — юбка этого не переживет, чего мадам Понсе точно не простит. Парень горестно вздохнул: он когда-нибудь перестанет вспоминать мадам без содрогания? Но уже через пять минут все мысли вылетели у него из головы — Гарри полностью затянуло чтение. *** Гермиона сидела около озера, недалеко от того места, где расположилась новенькая. Чем-то эта девушка притягивала её. Она не могла отделаться от впечатления, что есть что-то очень знакомое в ней. А еще эта новенькая была странной. Грейнджер всегда притягивали странные люди. Может, это было потому, что она сама была не совсем нормальной? Она обожала книги, это была какая-то маниакальная зависимость. Было трудно прожить день, хоть что-нибудь не прочитав. Хотя случалось и такое, в основном, благодаря Гарри. Парень всегда умудрялся оторвать Гермиону от книг. Он тогда таскал ее на это самое место, к озеру. Они могли часами разговаривать. Жаль, конечно, такое случалось нечасто. В основном, потому что всё их время проходило в приключениях, но немаловажную роль тут играл и Рон. Гермионе иногда было очень сложно понять Уизли. Он был неглупым парнем, но делал абсолютно всё, чтобы сойти за такового. Он не учился и не хотел получать никаких знаний, при этом он был невероятно хорошим стратегом. Только талантом такого не добиться. Он был верным другом, причем порой до слепоты. Стоило Малфою на первом курсе оскорбить Поттера, Уизли тому это так и не простил. При этом Рон не научился полностью доверять людям, чего стоила его выходка на четвертом курсе. И таких противоречий в парне было так много, что когда Грейнджер начинала всерьез об этом думать, у нее появлялась головная боль. Гарри всего этого просто не замечал: не до того ему было. Поттер слишком много всего переживал внутри себя, чтобы замечать настолько мелкие детали, что происходят вокруг него. А вот от Гермионы это не могло ускользнуть. Чтобы разобраться в Роне, ей нужна была помощь, а Гарри сейчас было не до этого. Доверить же такое дело кому-нибудь другому она не могла. Не нашла она за это время таких же близких людей, как Уизли и Поттер. Нет, девушка не была влюблена в кого-либо из них, просто они были... её лучшими друзьями. Другими словами, это чувство не описать. Когда она смотрела в глаза своих друзей, она знала, что всё у них будет хорошо. Наверное, именно глаза новенькой и притягивали Грейнджер. Гарриет хотелось верить. Достаточно было посмотреть в глаза новенькой, и сразу становилось понятно, что всё её поведение - просто хорошие манеры, а холодность... у каждого своя защита. Правда, мало кто это замечал. А это была еще одна особенность Гермионы — она умела читать по глазам души. Не эмоции, не маски, которые люди так часто носят, а именно души. Она видела, что человек из себя представляет, только заглянув в его глаза. Именно поэтому её с первой встречи заинтересовал Рон, и именно поэтому она так привязалась к Гарри, ибо просто нежилась в той теплоте, что он излучал. Именно из-за своей этой странности Гермиона не позволяла Рону и Гарри враждовать с Малфоем, хотя и не очень успешно. Девушке было искренне жаль Драко, особенно после того, как она увидела его душу, изувеченную страданиями, терзаниями сироты при живых родителях. После отказа Гарри, парень почти сломался, но что-то его держало на плаву. И Гермиона была искренне благодарна этому чему-то. Не будь этого, душа Драко не уцелела бы и давно разлетелась бы на мелкие кусочки, которые невозможно собрать.

Ну, а сейчас Гермиона пыталась понять, кто такая Гарриет де Гиз. Она не видела её ещё достаточно близко, чтобы заглянуть новенькой в глаза, но уже то, что она заметила, показалось ей знакомым. Что-то неуловимое: как та двигалась, смотрела, читала и убирала мешающую челку с глаз. Всё это было до боли знакомо! При этом девушка была просто уверена, что видит Гарриет в первый раз! — О, посмотрите, — послышался за спиной голос Уизли, — новенькая одна! Неужто новую змейку не приняли в гадюшник? Неужели она настолько невыносима, что даже свои её не выдержали? — Рон заржал, видно, очень довольный своей шуткой. Несколько гриффиндорцев вторили ему.

Гермиона неодобрительно посмотрела на Уизли, но ничего ему не сказала. Если честно, она просто не знала, что сказать. В отсутствие Гарри Рон как будто стал распадаться. Он кидался из одной крайности в другую: то оскорбляя слизеринцев и поливая их грязью, то спасая слизеринскую первокурсницу от нападок со стороны равенкловцев. И от осознания того, что помочь она не в состоянии, просто потому что все её действия проходят мимо Рона, ей становилось невероятно плохо. Это определенно будет сложный год. *** Через пару часов начало темнеть. Гарри со спокойной душой закрыл книгу, поднялся и потянулся. Читать на природе было определённо лучше. Парень поднял мантию и, очистив ее заклинанием, направился на ужин.

Зал был снова полон шепотков. Нетрудно догадаться, кто был главной темой. От новенькой не отстанут еще как минимум неделю. Что ж, Гарри был готов вытерпеть это достойно. Он не позволит хоть кому-то усомниться в себе. Не для этого Поттер по ускоренной программе столько учился у мадам Понсе. О, без содрогания! Уже прогресс!

Парень заканчивал ужинать, когда заметил, что слизеринцы неспешно, не привлекая внимания, начали покидать зал. Видимо, не хотят его упустить. Ну что ж, раз они так хотят разговора, будет им разговор. Поттер вышел из-за стола и пошел в гостиную. Он был полностью готов к тому, что его могло ждать. — Гиз, нехорошо вчера получилось. Ты так и не познакомилась с факультетом и его правилами, — услышал парень, как только зашел в гостиную.

— По правилам я вчера уже ответила, а познакомиться с факультетом... что ж, можно и познакомиться, — он невозмутимо прошел к камину и сел на диван. — А ты, я смотрю, чувствуешь здесь себя уже как дома. — А как я еще себя должна чувствовать в месте, где мне предстоит прожить чуть меньше года? — Гарри с вызовом посмотрел на однокурсников. — Хорошая точка зрения. Мое имя Драко Малфой. Мы с тобой на одном курсе, — представился один из парней, присаживаясь на свободное кресло. — Приятно познакомится. Люблю вежливых молодых людей. А остальные?— Поттер обвёл взглядом подростков, которые заполнили гостиную.

Собравшиеся стали представляться. Впрочем, ничего, кроме своего имени и курса, они не называли. Всю другую информацию они считали предоставлять излишним. Уже после того, как парень помылся и лег в постель, его накрыли воспоминания. Это была очередная сказка на ночь от мадам Понсе. На этот раз она рассказывала о чистокровности: что это такое и с чем её едят. Оказалось, не зря маги так гордились этой чертой своей биографии. Ведь чем больше волшебников в родословной семьи, тем больше силы и знаний есть у подрастающего поколения. Вся мудрость прошлых поколений просто так не пропадает. Когда юный маг вступает в наследие, к нему переходит память рода. Она закрепляется на уровне инстинктов, в нужный момент оно всплывает, а в другое время просто не мешает. В час вступления в наследие магия волшебника вступает в полную силу и стабилизируется. Именно поэтому магглорожденные волшебники на порядок слабее чистокровных. К сожалению, в последнее время стало появляться много «Предателей крови». Это не просто пустой звук. Так называют тех, кто не захотел принимать древние законы, и от них отреклась сама магия. Будь ты самым чистокровным из волшебников, если от тебя отреклась магия, твои дети будут очень слабыми в этом плане, а тебя самого будут презирать. У детей таких родителей есть только один способ вновь вступить в род — они должны доказать магии, что достойны её. Как это происходит, мадам не знала. Никто из тех, кто проходил этот обряд, ничего не стали рассказывать. В тот вечер Гарри много мучил свою "воспитательницу" вопросами о степени чистоты крови и примеси к ним волшебных существ, например тех же вейл, но, как сказала тогда мадам, это уже совсем другая история.