Часть 2 (1/1)

Первое, что Расс видит после пробуждения?— Милт, вернувшийся с утренней пробежки и стягивающий на пороге кроссовки, такой бодрый, будто и не напился вчера до полусмерти. Расс, неизвестно зачем проверив наличие под подушкой обоих пистолетов, садится на диване, растирая затёкшую спину; диван хоть и баснословно дорогой, как и всё в этом доме, но для комфортного сна не годится совершенно.И вот теперь Расс точно потребует объяснений.С объяснениями выходит не очень. Милт проходит мимо него в ванную, бросая ?доброе утро? с таким видом, будто ничего-ничего не произошло, и Рассу ничего не остаётся, кроме как отправиться на кухню за кофе: не стоять же под дверью, ожидая, пока Чемберлен соизволит до него снизойти.Милт появляется на кухне, когда Расс уже успевает включить плиту, выбрать из десяти сортов кофе, наличествующих в шкафчике, наименее пафосный, и даже разлить сваренный напиток по кружкам. Сидя в просторной светлой кухне с дымящейся кружкой в руке, ему вовсе не хочется требовать объяснений и выяснять отношения с Милтом?— как будто у них могут быть какие-то отношения, упаси бог! …Но Милт определённо заслуживает хорошей головомойки. Потому что в этот раз это был пистолет, а в следующий раз он под машину кинется?— и всё, у водителя душевная травма и срок, а у Милта лакированный гроб и венки на могиле.Поэтому Расс встречает его фразой: ?Ну и ублюдок же ты!??— и испытывает от этого чистейшее удовольствие.Милт, впрочем, обращает на него внимания прискорбно мало: гораздо больше его интересует кружка с кофе.Прикончив напиток в два долгих глотка, Милтон, наконец, поднимает глаза на Расса, пребывающего теперь в растерянности: повторяться не в его обычаях, а кроме как ублюдком, Милта и назвать нельзя.—?Да, я ублюдок. Ещё раз доброе утро,?— спокойно замечает Милт, отставляя кружку в сторону. —?Обсудим мои черты характера?Ох уж эти сеансы психотерапии.Расс взрывается, конечно.—?Да чёрта с два мы обсудим! Ты со своим комплексом вины у меня уже вот где сидишь! —?орёт он на Милта и яростно пилит ребром ладони шею, наглядно показывая, где именно у него сидит Чемберлен.Милт успокаивающе поднимает ладони:—?Тише, тише. Да, признаю, вчера я был не вполне… —?он мнётся в поисках нужного слова, но так его и не находит. —?В общем, приношу свои извинения за случившееся.—?Да пошёл ты со своими извинениями! —?выплёвывает Расс и всё-таки роняет кружку и расплёскивает кофе. Да ну и чёрт с ним, всё равно уже остыл.Расс тоже уже остыл: он просто не умеет долго держать злость?— особенно на Милта. Поэтому, когда тот догоняет его, стоящего вниз головой на пороге, и спрашивает: ?Подвезти??, помахивая ключами от машины, Расс разгибается от своих ботинок и соглашается, конечно.По дороге до машины Милт молчалив и задумчив, и Расс не торопится его разговорить. Расс Эгнью не особо понятлив, имеет проблемы с управлением гневом, он не самый лучший коп в этом штате (да ладно, с некоторых пор он даже не самый лучший коп в этом городе)?— но кое-чему за месяцы общения с Милтом он всё же научился. Не всегда стоит торопиться колоть подозреваемого. Иногда можно подождать?— и он раскроется сам. Лёд в глазах Милтона Чемберлена тает. Расс бы и под прицелом не смог сказать, почему его это радует?— радует несколько сильнее, чем ему бы хотелось.Однако, помимо всего вышеперечисленного, к списку достоинств Рассела Эгнью не относится также долготерпение. Расс выдерживает паузу ровно до посадки в автомобиль. Там же усаживается на сиденье так, будто планирует провести в этой машине остаток дней своих, пристёгивается с небывалой тщательностью и заявляет:—?Всё, Милт. Отсрочка вышла. Или ты прямо сейчас рассказываешь мне всё?— вообще всё, я имею в виду?— либо можешь попытаться выкинуть меня из машины, и наблюдение за этим, готов поспорить, доставит немало приятных минут твоим соседям.Милт покоряется судьбе с тяжким вздохом. Складывает ладони на руль, отстукивает пальцами какой-то сложный ритм. Говорит, дёргая уголком губ в улыбке, больше похожей на нервный тик:—?Расс, не у тебя одного проблемы с доверием.Расс вскидывается негодующе?— на самом деле, больше распаляя себя для долгого спора. Видит бог, он настроен абсолютно серьёзно. Ему надоело чувствовать себя привязанным к часовой бомбе со сломанными часами: не знаешь, когда рванёт. Ему надоело чувствовать себя привязанным к Милту?— и ждать, рванёт ли эта бомба.Вот только Милт не настроен на долгий спор. Он в последний раз бьёт кончиками пальцев по рулю?— и бросается в монолог с разбега, как в ледяную воду. Он говорит, вообще не интонируя, так тихо, что Рассу приходится вслушиваться, чтобы различить слова:—?Расс, ты же всё знаешь сам. Ты про меня в принципе знаешь всё?— я бы и на исповеди столько не выдал. Да, я слабак. Я пытаюсь искупить то, что сделал?— то, чего не смог не допустить,?— шесть чёртовых лет пытаюсь… Но знаешь, Расс, это не работает. Это не чаши весов, где хорошими поступками можно перевесить плохие. Это просто две разных коробки. Одна коробка для Милта, который спасает жизни людей, находит преступников и ежемесячно перечисляет некоторую сумму в благотворительные фонды,?— и вторая коробка для Милта, который убил ребёнка. Я это заслужил, Расс. Всё это. Это было бы честно.Расс смотрит на него, как на идиота. Они это уже проходили, разве нет? Ну, вот это вот стремление Чемберлена побыстрее покончить с жизнью?— и гори оно всё, ага. Ладно, видимо, придётся объяснять. Расс втолковывает Милту медленно, почти ласково, как ребёнку:—?Я уже говорил тебе: ты ни в чём не виноват. Вообще ни в чём, кроме своей дурости. И, скажи на милость, с чего ты взял, что это?— все эти твои корзины, коробки, чаши, что ты там имел в виду? —?не работает? Для агента ФБР ты удивительно наивен, Милт Чемберлен. На самом деле это работает именно так, как нужно. Ты просто наполняешь коробку хорошими поступками?— и при этом не забываешь о том, что есть вторая. Она всегда будет, Милт. Просто с ней нужно научиться жить. Как Ким живёт со знанием, что не смогла уберечь сына, когда он связался с плохой компанией и натворил дел. Как все живут. Не у всех эта коробка такая страшная, но так они все и не ты. Ты-то должен справиться. И?— если уж на то пошло?— ты вовсе не слабак. Я видел немного людей сильнее тебя?— ну, я знаю, о чём говорю. В общем, приятель, давай ты так больше не будешь поступать? И в следующий раз, как припрёт, сразу мне скажешь, а не станешь опять изображать гордого волка-одиночку. А ещё лучше?— и я не верю, что это говорю я! —?запишись к психотерапевту.Милт, едва дождавшись конца монолога, медленно поднимает уголки губ в недоверчивой улыбке?— и это определённо не та ?я желаю вам только добра и так далее?, которую он приберегает для всех остальных. Расс, уже набирающий воздуха в грудь для продолжения, попёрхивается этим же самым воздухом и смотрит на Милтона осуждающе. Лёд таял?— но не должен же он был растаять так быстро! Нет, приятель, прибереги эти штучки для девочек. Со мной это точно не работает, потому что я с тобой знаком ближе, чем все эти девочки?— и на эту удочку не попадусь.Впрочем, Милт больше не улыбается: всю оставшуюся дорогу он обдумывает слова Расса так, будто тот действительно выдвинул хорошую идею (Расс даже проговаривает про себя свой монолог в поисках этой самой идеи, но так её и не находит), и кивает иногда сам себе, будто соглашаясь с чем-то.И только выходя из машины?— предварительно нервно оглянувшись по сторонам: будь его воля, он бы и за квартал вышел, лишь бы не быть замеченным с утра в одной машине с Чемберленом, будучи небритым и во вчерашней рубашке,?— Расс оборачивается и сообщает очень спокойно:—?Кстати, в ящике твоего стола полно разбитых телефонов. Да, я залез в твой стол без ордера. Ты уверен, что это не ещё одна вещь, о которой я должен знать?