глава 31. (1/1)

Я тебе изменил.Однажды в детстве, ещё тогда, когда у Клэр была мать, они поехали на море. Они плыли на моторной лодке по бушующим темно-бирюзовым волнам. Клэр радостно смеялась, у нее захватывало дух от созерцания на дельфинов, на этих удивительных и добрых морских животных, которые ныряли в бескрайнее море, напоследок весело виляя хвостиками. Клэр была так счастлива. Рядом с мамой под согревающим летним солнцем она чувствовала себя в полной безопасности. Но, потом лодка неожиданно подпрыгнула на волне, и маленькое тельце Клэр подкинуло вверх. Три секунды в полете, в непонятной прострации?— и бух! —?девочка упала на спину, больно ударившись позвонками. В тот момент она не поняла, что произошло, но в лёгких вдруг закончился кислород. Она хватала воздух ртом, хватала за руки всех стоящих рядом, но вдохнуть никак не могла. Не получалось. Мать испуганно смотрела на нее и, кажется, что-то кричала; Клэр не слышала, потому что судорожно пыталась сделать вдох, но ее организм словно сопротивлялся. Спустя несколько минут девочка все же пришла в себя и начала жадно вдыхать кислород, словно не могла надышаться.Ту минуту, когда ее легкие, словно раскаленными тисками, сжались, не пропуская в себя воздух, она не забудет никогда. Сейчас ощущения были примерно те же.Я тебе изменил.Все ее придуманное счастье рассыпалось в один миг. Клэр поднимается и отходит от Честера на пару шагов назад. Она медленно качает головой из стороны в сторону, будто не веря его словам. Сердце упрямо отталкивает какую-то неверную, глупую информацию. Разве такое вообще возможно? Да нет, шутка какая-то… В глазах начинает щипать, и она сжимает веки, пытаясь убрать дискомфортное чувство. А когда открывает глаза, то сталкивается с его виноватым взглядом в пол. Боже, ты не шутишь. С таким лицом не шутят и уж тем более не врут.Клэр понимает, что не в состоянии вынести этого взгляда. Заметавшись по комнате, словно сумасшедшая, она сжимает ладонями виски. Ей хочется убежать, зажав уши руками, с громким воплем, чтобы заглушить эти слова в собственной голове.Я тебе изменил.Как же так? Она ненавидела себя, презирала за тот чокнутый поступок в клубе. Но остановилась, сбежала, как дура, даже не объяснившись с Джонни. И все это время казнила себя за то, что хоть на мгновение допустила мысль о предательстве. А он…От этой боли ей хочется рвать на себе волосы, закричать так, чтобы заложило уши, но тело не слушается. Клэр может лишь тяжело дышать, чувствуя, как в груди расползается жар, который вот-вот прожжет дыру в сердце.Как же это больно.Когда Клэр читала в романах про измены, то только посмеивалась, не понимая того, насколько это жутко может быть в реальности. Она сглатывает ком в горле и пристально смотрит в лицо Честера. Почему-то слов совершенно не находится, и лишь самый бессмысленный вопрос слетает с губ:—?С кем? —?слова тихо вибрируют в горле. Хочется быстрее избавиться от них, смахнуть с гортани, чтобы дышать стало проще.Честер пораженно вскидывает брови вверх и поднимает на нее карие глаза, будто бы удивившись такому вопросу. В затуманенных от слез омутах мелькают очертания ее тела, которое словно буря проносится перед глазами. Он поднимается на ноги и непроизвольно делает шаг назад. Смотрит на неё испуганным, затравленным взглядом. Честер буквально чувствует, как в него впиваются микрочастицы ее боли. Господи, пожалуйста, забери ее чертовы страдания. Оставь все мне. Честер хочет поднять руки в обезоруженном жесте, хочет обхватить ладонями голову, но руки безвольно болтаются вдоль туловища, потому что он словно прирос к полу и не может сдвинуться ни на гребанный сантиметр.Сил хватает только опустить плечи и смотреть на Клэр. Нет, не в глаза. На край ее футболки, на смазанный образ, на напрягшиеся плечи, на сжатые кулаки.Простые три слова, брошенные им в вольный полет тяжелым дыханием. Сорвавшееся с дрожащих губ необдуманное честное признание. Правда?— такая тонкая материя… Кому она вообще сдалась эта правда, когда она рушит мечты? Когда в один миг всего несколько слов могут уничтожить чье-то сокровенное, всегда казавшееся незыблемым.Если бы Честер был постарше, то, возможно, он выбрал бы другой исход этой истории. Он бы не рассказал о своей измене, сохранил бы целыми их сердца. Но он был молод, поразительно наивен, слишком влюблён и готов бессознательно кинуться к ее ногам и выдать все, что имеет внутри своей головы.Собственно, так он и сделал, не подумав о последствиях. Возможно, он просто был готов ко всему, взамен на то, чтобы остаться честным.—?С кем, Честер?! Отвечай!Не вопрос, а крик о помощи. Громкий всхлип и глаза требовательно прожигают ссутулившуюся поступь напротив. Зрачки почти что яростно впиваются в некогда любимого человека.Честер застывает и, широко открыв рот, делает большой глоток воздуха. Забывает выдохнуть, когда невидимая иголочка касается сердца, а потом протыкает бьющийся орган насквозь. В легких моментально кончается воздух, становится физически плохо и, если бы не приглушенный свет в комнате, то можно было бы увидеть, как нездорово побледнела впадинка между носом и верхней губой Честера.—?Боже, Клэр, да какая разница! Это все неважно, я…И он обрывается на полуслове, спотыкаясь о собственные слова, когда ее острый взгляд пронзает его ноющее сердце. Взгляд, полный ненависти и отвращения. Честер не выдерживает этого и бросается к ней, пытаясь дотянуться до ее руки.—?Боже, Клэр… Пожалуйста, не смотри так… Я прошу тебя… Я так люблю тебя! Господи, прошу… —?молитва струится из его рта, но все боги словно оглохли в один миг.—?Не важно? —?пропускает мимо ушей все его признания Клэр. —?Ты считаешь это не важным?! Да, ты прав. Это не важно. Мне не нужен твой чертов ответ, Честер. Я и так его знаю! —?она говорит каким-то чужим, совсем не своим, голосом. Он звенит и отскакивает от стен миллионами осколков.Честер хватает ее руки, но она вырывается.—?Не прикасайся! —?будто ошпарившись о его пальцы, она убирает свои руки к груди. Мне не нужны его оправдания, и я не желаю их слышать. Черт возьми! Да как он мог? Он! Тот, кто едва не вышиб себе мозги, когда думал, что я переспала с Дэни… Неужели он не понимает, что растоптал, уничтожил все к чертовой матери? Что мне делать? Господи, что мне делать? Не могу видеть его виноватое лицо, у меня просто нет сил.—?Клэр, я прошу, выслушай…—?Это Адель, да? —?безжизненным голосом спрашивает она, будто только это ее сейчас и волнует. Он не отвечает, и Клэр понимает, что угадала. Она зажмуривает глаза не в силах видеть его. Я больше не могу. Хватит.—?Я не хочу видеть тебя,?— она разворачивается боком к Честеру, безапелляционно указывая пальцем на дверь. —?Уходи.Честер кивает, сбросив с лица пару соленых капель. Глядя в пол, он бредет к двери, так и не подняв больше взгляда в сторону Клэр, а она давит в себе желание наброситься на него, бить по щекам и кричать слова обиды. И, возможно, так бы она и поступила, если бы не его безжизненно опущенные плечи, на которые больше не было сил смотреть. Один лишь взгляд на его удаляющуюся спину был невыносим и поднимал внутри волну рыданий.Хочется остаться одной. Хочется лечь и умереть. И больше ничего.Она закрывает за Честером дверь и сползает по ней спиной. Зубы стучат, как в ознобе, но слез нет. Кажется, это и называется истерикой. Она закусывает губу и тихонько скулит сквозь зубы, пока этот самый скулеж не переходит в отчаянный вой.Это все.Все кончено.***Честер и Шон сидят на балконе Беннингтона на холодном полу и пьют прямо из горла алкоголь, передавая бутылку друг другу. В голове Честера уже примерно океан виски, а в венах тоска, которая сбивает с толку и не даёт выразить все, что он хотел бы сказать другу.Слов толком связать не получается, и дело даже не в выпитом виски. К великому сожалению, алкоголь его не берет, а от этого становится ещё паршивее.Дело в том, что Честер снова не может рассказать другу все в подробностях, отгрузить этот безумный багаж мыслей, разделить ношу с близким человеком, который хоть и не поймет, но хотя бы не осудит. Честер не может, потому что это не только его касается. Одна правда повлечет за собой другую, а Беннингтон не был из тех, кто мог просто так проболтаться о чужих секретах. В этот раз дело касалось Адель. Вряд ли она была бы благодарна ему за то, что он растрепал о ее связи с Робом. Поэтому он не имел права рассказать, почему он поступил именно так, почему был с Адель. Почему остался у неё и почему не смог промолчать об этом, когда пришёл с повинной к Клэр. И почему все это звучит, как гребанное безумие.Все было слишком сложно, слишком запутанно.Хотя даже если бы Шон знал все в деталях, он все равно не смог бы помочь Честеру ослабить тугую петлю угрызений совести, которые испытывал его друг. Все, что угодно, не могло оправдать его поступка. Потому что когда он осознанно пошёл на эту измену, он не думал о том, что будет с Клэр, что будет с его любовью. Он не думал о себе. Он мог думать только об этой белокурой девочке с самыми горестными на свете глазами, которые умоляли его спасти ее. И Честер спас. А как бы он смог жить нормально после того, что узнал? После того, как Адель ради него такое совершила. Что он мог сделать? Уйти и оставить ее лицом к лицу с этими гадостными чувствами?Честер не смог наплевать на неё. И если бы у него была возможность вернуть прошлое и исправить свой поступок, он бы не воспользовался этим шансом. Все случилось так, как должно было.Шон снова закуривает и, качая головой, выдыхает дым через нос.—?Чувак, ты в полном дерьме, знаешь? —?легкий смешок звучит совсем грустно.Честер ухмыляется и согласно кивает.—?Это хуже, чем просто дерьмо, Шон. Это конец. Понимаешь? Она никогда мне этого не простит, и, если честно, я уже перестал надеяться.—?Говоришь, она ни разу не взяла трубку?Честер отрицательно качает головой и заламывает тонкие пальцы. Шон морщится от звука хрустящих костей и пихает Честера в плечо.—?Бля, знаешь же, как я не люблю это, фу, блять! Как дед старый, ей Богу,?— Честер низко лениво смеется на замечание друга, и Шон улыбается от того, что своим занудством смог немного развеселить своего грустного друга.—?Ее номер вообще недоступен,?— возвращается к разговору Честер. —?Я приходил к ней много раз, но она не открывает мне. Не знаю… Может, чувствует, что это я. Я знаю, что она дома. Потому что свет в ее окне горит по вечерам.Честер делает несколько больших глотков и вытирает губы рукавом.—?Она даже в колледж не ходит. Я встретил Дэни на днях, но от этого толку не было. Он взбесил меня за пару секунд, и, клянусь, я бы снова врезал ему, если бы не преподаватель по экономике, который не вовремя подошёл к нам.Шон тихо смеется.—?Ну, ты и придурок, Беннингтон. Дэни?— то причём? Ему тоже немало досталось…Глаза Честера округляются, и он открывает от возмущения рот, уставившись на Шона своими большущими темными омутами.—?А? —?уцепившись за колено Доудэлла, Беннингтон корчит возмущенное лицо и нарочито тоненьким голосом проговаривает куда-то в район груди Шона. —?Эй, бабка-сентименталка, вылезай уже из моего друга и перестань жалеть Дэни, который заслуживает пойти к черту!Шон хохочет и приобнимает Честера за плечи, поражаясь тому, каким непосредственным ребенком остается его друг даже в самых сложных ситуациях в своей жизни.—?Ну вот, бунтующий подросток внутри Честера снова просыпается?Шон отстраняется и отвешивает Беннингтону боевой щелбан, а тот, в свою очередь шипит, потирая место на макушке, и закатывает глаза.—?Отвали,?— улыбка касается тонких губ.Какое-то время оба парня сидят в тишине, просто разглядывая звезды, так близко нависшие над их юными лицами. Алкоголь весь выпит, но его больше и не нужно. Тишина между ними такая уютная, что хочется остановить время и забыть обо всем на свете. Перевести дыхание в этой располагающей теплой атмосфере. Но Шон нарушает эту идиллию первым.—?Чез, я хотел спросить… А зачем ты сказал правду?—?М? Ты о чем?—?Об Адель. Ты ведь мог унести эту тайну с собой в могилу, и вряд ли Клэр когда-то узнала бы об этом. Жил бы себе припеваючи дальше со своей Клэр. Я имею ввиду… Я не понимаю, зачем было все усложнять? Зачем ты рассказал ей?Честер рассеяно пожимает плечами и хмыкает. На его лбу появляется маленькая горизонтальная складочка, когда он возносит глаза к небу, и тут же пропадает, когда он снова опускает взгляд на зажигалку в руке. Чиркает ею пару раз и вздыхает.—?Я просто хотел быть честным с самим собой.Шон послушно ждет, когда за этими словами последует что-то еще. Какое-то более развернутое объяснение. Но Честер молчит. Честеру, по-честному, больше и нечего сказать.—?Ладно, окей, Чез. Что думаешь делать дальше? —?он осторожно косится на друга.—?Я думаю, я скоро уеду отсюда. Насовсем. Я просто не смогу здесь жить. Понимаешь?—?Понимаю. Ты просто бежишь, Чез. Сбегаешь.—?Возможно…—?Но есть одна загвоздка,?— барабанщик смотрит на Честера внимательно, будто бы изучая его лицо, а потом грустно добавляет:—?От себя никуда не убежишь. Куда бы ты ни поехал, ты всегда будешь брать с собой себя самого.Честер прикрывает глаза и давит в себе приглушённый стон.Конечно, ты прав, Шон. Не открыл Америку, знаешь.—?Я просто застрял в пустоте и одиночестве.И Честер говорит это осмысленно.Никто не может понять меня полностью. И я знаю, что сам виноват в этом. Я никогда ничего не могу рассказать полностью. Никогда. И это давит на меня. На меня давит эта бесконечная недосказанность. Я не понят и никогда не буду понятым. Мне всегда придётся так жить.—?Я просто хочу найти то, чего я всегда хотел?— то, где мое место. Я всегда искал что-то, что подскажет мне, кто я на самом деле. И я думал, что Клэр?— это тот самый человек, с которым я почувствую себя живым. С кем не нужно будет строить из себя кого-то другого. И я честно пытался, правда. Я старался. Конечно, слишком мало для того, чтобы успеть осознать, насколько сильно я должен беречь ее. Даже от самого себя. И я не справился. Так кто я? Теперь я тот, кому больше нечего терять. Мне не выбраться,?— он сжимает пальцами ворот толстовки и немного оттягивает его, давая ночному воздуху проникнуть под ткань. —?Я никогда не покончу со старым собой, если хотя бы не попытаюсь убежать.Честер выдыхает дым и откидывает голову на бетонную стену.—?Это замкнутый круг.