Глава 4 (1/1)

Путешествие к Марлоу прошло для Джона без происшествий.Проводник прокричал название станции и помог Джону спустить тяжелый сундук на пустой перрон. На этой остановке никто кроме Джона больше не сошел. Поезд оглушительно просвистел и унёсся прочь в сгущающуюся темноту вечерних сумерек.Джон огляделся по сторонам, он был уверен, что его будут встречать, ведь Ирэн обещала…По спине пробежал неприятный холодок. Оказаться одному, далеко от родного шумного города поздним вечером — такая перспектива Джона не устраивала. Но до того, как его накрыла первая волна паники, Джон услышал, что его позвали по имени. Обернувшись, он увидел приближающегося мужчину средних лет в простой, но аккуратной одежде.— Мистер Смит? Джон Смит? — мужчина подошел ближе.— Да, это я.Джон вежливо поклонился, раздумывая, стоит ли протягивать руку для приветствия, но проблема разрешилась сама собой. Подошедший мужчина без лишних слов легко подхватил тяжелый сундук Джона и кивком головы пригласил следовать за ним.— Меня зовут Уильям Инкер, я конюх в поместье мистера Стэмпфорда. Мне велено доставить вас в ?Шиповник?. Мистер Холмс из-за вас целый день себе места не находит.Джон удивленно вскинул бровь, но промолчал.У самого перрона их ждала повозка, запряженная ухоженной гнедой лошадью, очень отличавшаяся от лондонских кэбов, к которым привык Джон.Мистер Инкер помог юноше забраться в повозку и сам устроился рядом, беря в руки вожжи. До ?Шиповника? предстояло ехать около семи миль, это расстояние они проделали на удивление быстро. Мистер Инкер заметил, как ежится от пронизывающего зимнего ветра Джон, и укрыл его клетчатым пледом, появившимся, словно из ниоткуда, а сам возница сидел, покуривая трубку.Дорога была пустынной и темной, в тишине над полями слышны были лишь цокот копыт да лошадиное фырканье. Потом где-то совсем близко зазвонил колокол. Звук был жалобный, унылый, не то что радостный лондонский трезвон. Джон насчитал девять ударов.— Это в ?Шиповнике?. Часы бьют, — пояснил Уильям Инкер.Через некоторое время они достигли высокой каменной стены и поехали вдоль неё. Вскоре прямо перед ними возникла арка, а за ней просматривалась крыша и стрельчатые окна дома, увитого плющом. Джон удивился: этот дом нисколько не походил на тот, огромный темный и мрачный, какой ему описывала Леди.— Это домик привратника. До господского дома еще целая миля, — сказал Уильям, увидев, как Джон пытается откинуть плед с отогревшихся ног.На пороге домика появился человек с фонарем, и мистер Инкер прокричал ему:— Можете закрывать за нами ворота, Мак. Я привез мистера Смита.Человек ничего не ответил, только качнул фонарем, и повозка проследовала дальше.Выглянувшая из-за туч мутная луна освещала довольно пустынную, ничем не примечательную местность.Справа и слева мелькали темные стволы облетевших деревьев. Дорога шла на подъем. Повозка выбралась из древесного коридора на гравиевую поляну, и на ней, вздымаясь из густого тумана, как скала, появился тот самый ?Шиповник?, скалясь черными закрытыми окнами и пугая темным неопрятным плющом. Этот дом, пуская в небо хлипкие струйки сизого дыма из труб, походил на лесной дворец, в котором жил в заточении Шерлок Холмс. Отныне Джон должен будет называть его и своим домом.***Прямо к парадному крыльцу они не поехали, а свернули на дорожку, уводившую куда-то за дом — в темные и тесные дворы, беспорядочно застроенные, со множеством крылечек и переходов. Кирпичные стены здесь были почти черны, окна наглухо закрыты. Из глубины дворов доносился собачий лай. На одном из строений, очень высоко на закопченной стене, белым пятном маячили башенные часы с черными стрелками — это их звон слышал Джон далеко в полях. Как раз под часами Уильям Инкер и остановил повозку. В одной из пристроек дверь была не заперта — там на крыльце, стоял высокий статный мужчина и внимательно смотрел на Джона.— Это мистер Джеккинс, — сказал Уильям и, подхватив сундук, пошел по направлению к дому.Джон последовал за ним, чувствуя, как волнение закрадывается в душу. От того, как к нему отнесется управляющий, какое впечатление Джон на него произведет, во многом будет зависеть и успех их с Ирэн предприятия.Подойдя к крыльцу, Джон улыбнулся открытой, чуть застенчивой улыбкой и поклонился.— Ну вы и припозднились. Еще немного и вам бы пришлось ночевать в деревне, мистер Смит. Мы здесь рано ложимся.Тон был холоден и сух, блёклые глаза смотрели с тщательно скрываемым интересом и недоверием.— Вы, наверное, хотите умыться с дороги?Джон кивнул. Ему вручили свечу и проводили в большую, но уютную кухню, где в столь поздний час никого не было, и, усадив за стол, предложили охлажденную баранину, свежий хлеб с маслом и чай. Джон был очень благодарен и за такой скудный ужин, ведь у него во рту с утра и маковой росинки не было.Он поблагодарил мистера Джеккинса, и тот начал разговор, которого Джон ждал.— У вас, наверное, есть ко мне вопросы, Джон Смит.— Часы у вас всю ночь звонят? — Джон и сам не знал, почему первым задал именно этот глупый вопрос.— Всю ночь и весь день, каждые полчаса. Мистер Стемпфорд очень любит порядок, и весь день его расписан по часам. Сами увидите.— А мистер Холмс? Что он любит?— Мистер Холмс любит то же, что и его дядя. Он очень молод, хоть и считается хозяином этого большого дома. Слуги его не касаются — слуги в моем ведении. Я уже много лет служу управляющим в поместье, и кому как не мне знать, как подбирать прислугу для моих господ. Но, вы меня понимаете, даже мне приходится делать то, что велят, и в этом вопросе мистер Холмс со мной считаться не стал. Подождем, посмотрим… что из этого выйдет.— Я уверен, что, как бы мистер Холмс ни поступил, это будет хорошо.— У меня огромный штат прислуги и я не сомневаюсь, что все будет хорошо. В этом доме слуги знают свое дело, мистер Смит, и, я надеюсь, вы будете справляться не хуже.Наставления продолжались еще полчаса. Джону пришлось выслушать огромное количество правил о том, куда можно ходить, а куда запрещено. Где ему есть и спать, где приводить в порядок обувь хозяина и где гладить рубашки. В какое время суток подавать чай в малую гостиную для мистера Холмса, и распорядок обедов и ужинов господ и слуг. Дальше он сообщил о том, что мистер Стемпфорд не выносит шума, и всем слугам в доме строжайше запрещено шаркать ногами. Нельзя будить хозяев, когда они спят, и задавать вопросы, когда они заняты делом. Затем мистер Джеккинс взял свечу и повел Джона за собой.— Это черный ход для слуг. Им вы и должны пользоваться, если, конечно, мистер Холмс не прикажет вам идти другим путем.Чем дальше они шли, тем тише становился голос управляющего, и осторожнее шаги. Наконец, когда они поднялись на три пролета, мистер Джеккинс подвел Джона к двери, за которой находилась предназначенная для слуги мистера Холмса комната. Прижав палец к губам, он медленно повернул ручку.У Джона никогда не было собственной комнаты, но всегда хотелось иметь хоть чуточку личного пространства, и он был рад, что его мечта, пусть и в чужом доме, осуществилась. Комната оказалась маленькой и неуютной. Узкая кровать, простой стол и жесткий стул, старое мутное зеркало да коврик у очага. Вот и всё её скудное убранство.Рядом с кроватью Джон увидел свой дорожный сундук.У изголовья кровати была еще одна дверь, плотно закрытая, но без ключа. Дверь была явно заперта, но ключ в замочной скважине отсутствовал. Джон еще раз внимательно осмотрел комнату — никаких следов ключа ни на столе, ни на подоконнике. Он обвел взглядом стены — в Лондоне, в Боро, под ключи были отведены вбитые в косяки дверей гвозди — все для удобства миссис Хадсон, которая по подступающей старости все чаще и чаще что-нибудь теряла. Но нет — и стены были девственно чисты, если не учитывать пары масляных пятен над кроватью да сетки неглубоких трещин, то тут, то там расчертивших старую штукатурку. Не упомянул о ключе и мистер Джеккинс, а Джон посчитал расспрашивать о таком невежливым— Куда она ведет? — поинтересовался Джон, и мистер Джеккинс ответил:— Это дверь в комнату мистера Холмса.— Мистер Холмс спит за этой дверью? — переспросил Джон и почувствовал, что к нему вновь возвращается так не свойственное ему волнение.— Тише. У мистера Холмса чуткий сон. Если он проснется среди ночи, от вас требуется посидеть с ним. Вас он не позовет, поскольку не знает о вашем приезде, так что сегодня ночью Чарльз посидит на стуле у его двери, он же утром принесет ему завтрак и поможет одеться. После этого будьте готовы к тому, что вас позовут и проведут с вами беседу.Джон выразил надежду на то, что понравится мистеру Холмсу и приложит все усилия, чтобы быть ему полезным и мистер Джеккинс наконец-то оставил слугу одного.Джон устало опустился на кровать. Жестко. Мистер Джеккинс унес с собой лампу, и теперь комнату освещала только свеча. Пламя ее трепыхалось, и вокруг колыхались гигантские черные тени. Джон развязал плащ, но с плеч его не снял. Было очень холодно и слишком рано для сна — десять часов вечера. Дома Джон обычно смеялся над теми, кто ложился спать раньше полуночи.В доме висела какая-то гнетущая, жуткая тишина. Джон прислушался, но ничего не услышал. Он не рискнул подойти к окну и посмотреть, что делается снаружи, - голова закружится, так высоко он еще никогда не жил.Джон закрыл глаза и представил, как на их кухне в Боро миссис Хадсон сейчас варит суп из свиных костей, думает о нем и уже скучает.Джон внимательно посмотрел на закрытую дверь у изголовья кровати, на замочную скважину и подумал: ?Может, мистер Холмс, заперся с другой стороны и повернул ключ? Интересно, если нагнуться и поглядеть одним глазком, видно будет хоть что-нибудь?? Он подошел к двери на цыпочках, стараясь не шуметь, и нагнулся к замочной скважине, но увидел лишь сумрачный свет и ничего более.?Тогда, — подумал Джон, — может, хоть послушаю, как он дышит?, — и прижался ухом к двери, но услышал лишь биение собственного сердца да шум крови в висках, и еще тихое-тихое поскрипывание — это, наверное, какой-нибудь жучок или червячок точил в дереве ход.Джон снял ботинки и, не раздеваясь, улегся в постель. Он понимал, что в домах, подобных этому, такое неприемлемо, но простыни были такие холодные и сырые на ощупь, что спать в одной сорочке не хотелось. Джон накинул поверх одеяла плащ — для тепла; свечу гасить не стал.***Джон проснулся в шесть утра, но подумал, что еще глубокая ночь. Свеча давно догорела, а плотные занавески на окнах не пропускали тусклый утренний свет. Вскочив с холодных как лед простыней, Джон быстро разжег огонь в камине и, дождавшись, когда пламя разгорится в полную силу, протянул к нему озябшие руки. Умываться не хотелось совсем, Джон с ужасом представил ледяную воду, и его передернуло.В соседней комнате послышались голоса, однако, различить слов юноша не смог. Вскоре всё стихло.Джон пошел вниз завтракать. Порядком поплутав в неосвещенных коридорах, он наконец вышел во двор, где стояла туалетная будка, которую окружали густые заросли крапивы. Сквозь щели мощенного кирпичом двора пробивалась сорная трава. С каменных стен свисали плети сухого плюща, в некоторых окнах не хватало стекол. Дом, как и говорила Ирэн, имел очень плачевный вид.Джон завтракал с другими слугами, но из-за большого количества людей за столом и повышенного к нему внимания, как к новичку, практически никого не запомнил по именам, да, честно говоря, не очень и старался.Вскоре на кухне появился бодрый мистер Джеккинс и попросил Джона следовать за ним:— Мистер Холмс сегодня хорошо спал. А сейчас он уже поднялся с постели и хочет встретиться с вами.Джон проследовал за мистером Джеккинсом наверх. Как и прежде, они шли по черной лестнице для слуг, но, поднявшись, свернули в другой коридор, чище и светлее вчерашнего, там было две двери. Мистер Джеккинс постучал в ту, что была ближе к ним. Джон не слышал, что ответили, но они вместе с управляющим вошли в комнату. Мистер Джеккинс подтолкнул Джона вперед и скрылся за дверью.Комната, как и все здешние помещения, была полутемной. Стены обиты панелями черного дерева, и пол, почти совсем голый, если не считать пары турецких ковров, затертых почти до дыр, тоже был черным. Были там еще массивные столы и пара жестких диванов. В окнах — серое небо да мокрые ветви деревьев. Стекла, маленькие, в свинцовых переплетах, дрожали от ветра.Обстановка была серой и скучной, если не считать развешенных по стенам бумаг с написанными на них неизвестными Джону буквами и загогулинами, груд книг, как старинных фолиантов, так и более современных, разбросанных по всей комнате, и настоящего человеческого черепа (Джон видел нечто подобное в коллекции ?никомуненужностей? мистера Иббза), который скалился с каминной полки, глядя Джону прямо в глаза своими пустыми глазницами.В чреве старинного громадного камина потрескивал огонь, а перед ним, взирая на еле тлеющее, но изрядно чадившее пламя, вполоборота к Джону стоял мистер Шерлок Холмс, хозяин этого дома, и тот, на кого был нацелен их с Леди заговор.Наслушавшись рассказов Леди, Джон ожидал увидеть перед собой классического красавца, подобного джентльменам из лучших особняков Лондона. Но не увидел — по крайней мере, глядя на него тогда. Его внешность была настолько необычной, что Джон просто замер на мгновение и чуть не открыл рот. Аристократическое бледное лицо, словно высеченное из мрамора, обрамленное облаком темно-каштановых кудрей, высокие изящные скулы, тонкий прямой нос, четко очерченные чувственные губы и удивительные миндалевидные глаза цвета предрассветного тумана. Когда Джон вошел, юноша вздрогнул, обернулся, бледные щеки его зарделись. Чуть замешкавшись, Холмс, было, пошел навстречу своему посетителю, однако затем в нерешительности остановился и сложил руки на груди. Он был одет очень просто, но даже этот недорогой поношенный сюртук, хлопковая рубашка и слишком свободные брюки смотрелись на нем изысканнее, чем на любом из тех денди, которые выходили из экипажей на Кливленд-стрит. Самой необычной деталью в его костюме были тонкие белые хлопковые перчатки. Они, словно вторая кожа, обтягивали тонкие изящные пальцы. Джон удивился, что кто-то носит перчатки не только на улице, но и в доме, мысленно отметил это несоответствие, но тут же отвлекся, услышав густой приятный баритон.— Джон Смит. Вы ведь Джон Смит, не так ли? И вы прибыли из Лондона, чтобы служить у меня! Можно, я буду звать вас Джон? Надеюсь, вам понравится в ?Шиповнике?, Джон. Надеюсь, я вам тоже понравлюсь. На сильные эмоции и в том, и в другом случае трудно рассчитывать, но, думаю, это все же произойдет, и довольно скоро.Шерлок говорил очень быстро, словно боясь, что его перебьют, и внимательно смотрел на притихшего Джона оценивающим проницательным взглядом.Джон наконец обрел дар речи и произнес:— Уверен, что вы останетесь мной довольны, мистер Холмс.Шерлок едва заметно улыбнулся, сделал шаг в сторону от собеседника, но, точно натолкнувшись на невидимую преграду, замер.— Зовите меня Шерлок. Не терплю эти никому ненужные условности.Джон неуверенно кивнул.Холмс изящным жестом откинул со лба непослушный локон, сел в стоящее неподалеку видавшее виды кресло и жестом предложил Джону расположиться в кресле напротив.— Вы слышали, наверное, что я тоже сирота. Меня привезли в ?Шиповник? в раннем детстве. Я был еще очень мал, и не было никого, кто бы позаботился обо мне. Здешняя экономка, миссис Стайлз, воспитывала меня и заботилась обо мне. Если бы не она, я бы никогда и не узнал, что такое материнская любовь. Для дяди я всегда был пустым местом. Когда миссис Стайлз умерла, я остался совсем один.Джону очень хотелось спросить, почему самый близкий Шерлоку человек не питает к нему родственных чувств, но сдержался, посчитав, что еще не пришло время для подобных вопросов. Шерлок, все с таким же с жадным любопытством разглядывая своего нового слугу, спросил, как тому понравился завтрак, удобно ли ему в комнате, а потом с блеском в глазах задал вопрос, от которого брови Джона поползли вверх: — Неужели вы и впрямь приехали из Лондона??Сущий ребенок — не может скрыть своего искреннего интереса, который читается в его позе, сквозит в глазах и рвется наружу в нетерпеливых интонациях?, — подумал Джон, а вслух ответил:— Конечно. Даже не сомневайтесь, — и, не удержавшись, чуть заметно улыбнулся, чем вызвал ответную неуверенную улыбку.Шерлок отвел глаза и скороговоркой рассказал, в чем будут состоять обязанности Джона. А выразить их можно было одним предложением: всегда быть рядом и предугадывать каждое желание.— А ваш прежний… хозяин, — продолжал Шерлок, — он, наверное, был обходителен, добр и богат, у него был хороший гардероб? Думаю, ему было бы смешно смотреть на меня!При этих словах Шерлок покраснел, и сердце Джона замерло, но слуга сумел взять себя в руки, чтобы ответить: — Роскошная одежда ровно ничего не значит, поскольку судят не по ней, а по человеку, который ее носит. Холмс посмотрел на Джона каким-то новым взглядом, перестал краснеть, но промолчал.Джону хотелось перевести разговор в другое русло, и он вспомнил о рекомендательном письме, написанном Ирэн, извлек его из кармана и протянул Холмсу.Тонкие пальцы в белых перчатках решительно вскрыли конверт, и внимательные глаза быстро пробежались по тексту.— Хорошо, ваш бывший хозяин и вправду очень ценил вас, Джон, — проговорил Шерлок и, сложив письмо, убрал его в карман сюртука. — А сейчас я иду завтракать. Прошу следовать за мной. Сейчас вы увидите, Джон, что из себя представляет мой дядя.Они вышли из комнаты Шерлока и пошли по коридору. Свернули налево, снова налево, поднялись по боковой лестнице еще на один этаж и остановились перед закрытой дверью.— Джон… — немного замялся Шерлок перед тем, как войти. — Вы не удивляйтесь, если что-то покажется вам странным. Просто мой дядя ученый и мало что замечает вокруг. Он очень требовательный и строгий, не терпит непослушания и приходит в ярость, когда что-то идет в разрез с его желаниями.Такие предостережения немного напугали Джона, и он подумал, что вряд ли сможет услужить такому требовательному господину. Они вместе с Шерлоком шагнули в комнату и Джон замер на пороге, понимая, что ничего подобного он раньше не видел…Склонившись над столом, заставленным стеклянными предметами странной формы, в пол оборота к вошедшим стоял мужчина, довольно полный для своих лет, в очках. Он что-то просматривал на свет в стеклянной кружке, шептал себе под нос, а потом быстро хватался за карандаш, чтобы сделать пометки в толстой тетради, лежавшей на столе.— Дядя, мистер Стемпфорд, — позвал его Шерлок, — это мой новый слуга, Джон Смит.Хозяин дома был так увлечен, что не отрывался от своего занятия. Джон решил взять инициативу в свои руки. Он шагнул вперед и открыл было рот, чтобы привлечь внимание хозяина, но зацепил локтем металлический поднос, стоявший на столе. — Сэр, я…Слова замерли у него на языке, когда мистер Стемпфорд повернулся на звук незнакомого голоса. Несколько секунд ученый рассматривал Джона, а потом ткнул пальцем в его сторону и произнес только одно:— Черта!Это прозвучало очень резко и непонятно. Чтобы разобраться, чего от него хотят, Джон сделал еще один шаг навстречу, но это было его ошибкой. Хозяин подскочил на месте как ужаленный и закричал еще громче:— Черта!!! Шерлок Холмс, объясните Вашему слуге, что посторонние не могут заходить в этой комнате за проведенную на полу черту!— Да, дядя, — глухо проговорил Шерлок. — Я объясню Джону, как вести себя в этом доме.Молодые люди торопливо покинули лабораторию. Испуг и непонимание, были написаны на лице Джона, но Шерлок стремительно пошел по тускло освещенному коридору вперед, давая понять, что ничего сейчас объяснять не намерен.Джон поспешил следом, и спустя несколько минут они оказались в холодной, темной зале. Шторы на окнах были задернуты, несколько свечей, стоявших на столе, освещали скудный завтрак.Шерлок решительно подошел к столу, взял тарелку с вареными яйцами, несколько кусочков хлеба и холодного мяса, а Джон подхватил поднос с серебряным кофейником и они направились в гостиную Шерлока.Оказалось, что Шерлок в еде не притязателен и ест крайне мало, поэтому завтракал только Джон, а Шерлок сидел рядом, пил кофе из маленькой чашечки и, казалось, с удовольствием наблюдал за своим слугой. Под этим пронизывающим взглядом Джону было неуютно. Наконец Холмс оторвался от созерцания Джона и спросил:— Что вы думаете о моём дядюшке, Джон?— Думаю, он очень занятый человек, мистер… Шерлок.— Да уж...Шерлок неловко заёрзал в кресле. От неосторожного движения несколько брызг от кофе украсили его белоснежные перчатки. Джон увидел, как, заметив это, Холмс скривился, встал и удалился в спальню. Оттуда он вернулся уже в новых чистых перчатках и снова уселся напротив Джона.Джон отметил произошедшее как очередную странность. Он уже решил, что Шерлок вовсе не психованный и далеко не глупый, что бы там ни говорила о нем Леди. Он казался одиноким, немного занудным, а в глазах плескалась такая тоска — ничего удивительного, в таком-то доме!Покончив с завтраком, молодые люди подошли к окну. Небо было серым. Казалось, еще немного и хлынет дождь, но Шерлоку хотелось погулять.— Вы поможете мне надеть плащ, Джон, — в голосе Холмса сквозило нетерпение, ему уже хотелось бежать на улицу.Джон улыбнулся и спокойно произнес:— Конечно, помогу. Не торопитесь. Куда нам спешить?Шерлок кивнул и улыбнулся в ответ:— Вы правы, Джон, некуда, — согласился он.В холле было темно. Когда молодые люди вышли наружу, лучи бледного солнца хлестнули по глазам, заставив их замереть на пороге, прищуриваясь и мигая.Джон подумал, что, возможно, при свете дня угрюмый и холодный дом покажет ему свои лучшие стороны, но, увы, днем он выглядел еще хуже. Может, когда-то давным-давно это и был роскошный особняк, да только теперь его печные трубы заваливались, крыша позеленела от мха, и птицы свили на ней гнезда. Весь дом опутывали засохшие плети дикого вьюнка, а там, где когда-то он полз и цеплялся за стену, расплывались бурые пятна. И под каждой стеной, как щетина, торчали сухие стебли скошенного плюща. Дверь парадного входа была большая, двустворчатая, но от дождей дерево разбухло, так что открывалась лишь одна из двух половинок. В запущенном парке особо смотреть было не на что. Меж деревьев петляла всего одна аллея, ведущая к дому. Под ногами поскрипывал гравий. Почти от центрального входа начиналась тропинка, которая вела к запертой красной часовне, стоявшей в окружении тисовых деревьев. Джону это место показалось самым странным, самым тихим местом на свете. Здесь даже птицы не осмеливались петь. Рядом с часовней стояли надгробия — там лежали все упокоившиеся ныне члены семьи. Шерлок подошел к могиле матери, присел и стал ласково поглаживать холодный мрамор могильной плиты своими тонкими пальцами, обтянутыми на этот раз кожаными перчатками.А Джон тем временем топтался рядом. В конце концов Шерлок вздохнул, огляделся по сторонам, провел рукой по глазам, поднялся и пошел прямо к реке.Здесь, у старой полусгнившей пристани, лежала вверх дном плоскодонка, способная заменить юношам лавку. Речка была неширокая, вода мутная, течение едва заметно. Весь берег покрывали камышовые заросли, высокие и густые.Шерлок присел на край лодки, а Джон устроился рядом.— Джон, — произнес Шерлок, поёжившись от прохладного речного ветра, — я хотел извиниться за своего дядю. Он очень сложный и увлекающийся, живет в своём мире, где только яды занимают особое место.Джон испуганно моргнул.— Поэтому, ничему не удивляйтесь. И это его ?Черта!? — просто в лаборатории за линию на полу не разрешается заходить никому кроме меня и дяди. Он просто звереет, когда видит чужака в лаборатории.Джон понимающе кивнул, и ему вдруг захотелось дотронуться до Шерлока, сжать его руки в своих и согреть. Одиночество молодого человека казалось сейчас почти осязаемым.День выдался безветренный, но холодный. Воздух был чист и прозрачен. Юноши просидели так около четверти часа в этой завораживающей тишине, пока совершенно не замерзли, и Джон не потянул Шерлока в дом, опасаясь за его здоровье.Они вернулись в гостиную, уселись у камина, где мирно потрескивал огонь, и время от времени перебрасывались короткими фразами. Темнело. Служанка принесла свечи. Поднялся ветер, стекла в окне мерзко задребезжали. Шерлок забрался с ногами в кресло, схватил со стола толстенный потрепанный фолиант и углубился в чтение, периодически бормоча себе что-то под нос. Джон так и просидел рядом, пока часы не пробили семь вечера. В это время Шерлок ужинал с дядей. Холмс отсутствовал около двух часов, и что происходило все это время, Джон не знал. Сам он ужинал со слугами и пытался абстрагироваться ото всего, прислушиваясь к их неторопливому разговору.***Джон сидел на кровати в своей комнате, когда затрезвонил колокольчик — это означало, что Шерлок зовет его, чтобы тот помог переодеться ко сну.Джон осторожно постучал.— Джон? — спросил Шерлок. — Входите, скорее. Молодой хозяин раскраснелся, глаза его блестели в полумраке гостиной, внимательно изучая вошедшего. За ужином Холмс выпил вина, и, видимо, оно слегка ударило в голову. Шерлок стремительно подошел к застывшему посреди комнаты Джону, схватил его за плечи, провел в спальню и поставил перед большим зеркалом в серебряной раме. Сам же Холмс встал рядом и провел рукой в перчатке по золотистым волосам юноши. — У вас волосы намного светлее моих, — проговорил Шерлок и, встретившись глазами с Джоном в зеркале, резко отстранился.Джон нервно сглотнул, ему предстояло переодеть Шерлока в ночную сорочку.— Позвольте помочь вам.— Я… да… пожалуйста, Джон.Голос Холмса был низким, мягким и глубоким.Джон натянуто улыбнулся и начал снимать с изящной фигуры сюртук. В комнате было слишком холодно. От Шерлока пахло пирогом с корицей, мылом и еще чем-то нечитаемым, наверное, химикатами. Джон отложил сюртук, еще хранивший тепло свое хозяина, на кровать и принялся развязывать шелковый галстук. Пальцы Джона скользнули по тонкой шее и, чуть задержавшись на ключицах, принялись расстегивать пуговицы на рубашке. Почему-то Джон подумал, что ткань слишком груба для изысканной бледной кожи. Затем наступила очередь брюк. Стараясь не смотреть на стройные лодыжки и узкие бедра, Джон опустился на колени, помогая освободить ступни из плена носков на подтяжках. В спальне гуляли сквозняки, как и во всем доме, и, когда Джон дотрагивался до гладкой молочной кожи холодными пальцами, Шерлок вздрагивал. Пока Джон ходил за ночной сорочкой, Шерлок стоял не шевелясь, прикрыв глаза. В какой-то момент Джон обернулся и посмотрел на него, стараясь не опускать глаза ниже пояса. Джон подумал, что именно так, наверное, выглядят мраморные статуи во дворцах и парках. Эта необычная благородная бледность настораживала, подавляла, заставляла сердце биться быстрее, и Джон вздохнул с облегчением, когда удалось наконец прикрыть наготу Шерлока.— О чем вы думаете? — спросил Шерлок, глядя в зеркало на Джона. — О своём прежнем хозяине? Каким он был? Красивее меня?От этого вопроса слуга смутился, покраснел и отвел глаза. Холмс внимательно присмотрелся к выражению лица Джона, и кривоватая хмельная улыбка скользнула по его губам.Потом Шерлок улегся в постель. Сказал, что не любит лежать в темноте, и по его просьбе Джон зажег свечу. Занавески вокруг кровати Шерлок связывать не разрешил — велел лишь чуть-чуть задернуть, чтобы ему было видно комнату.Джон подоткнул одеяло и поднял глаза на Холмса.— Джон, спокойной ночи и, пожалуйста, не закрывайте дверь, — сказал Шерлок.Замолчав, он протянул ладонь и положил ее на руку Джона, стоящего рядом, и тот вздрогнул, почувствовав ткань на своей коже: оказалось, Шерлок успел сменить шелковые вечерние перчатки на белые хлопковые. Потом он убрал руки под одеяло. Джон спросил:— Теперь все, Шерлок?— Да, Джон, — ответил тот.Когда Джон прикрывал дверь в свою комнату, Шерлок поднял голову.— Чуть пошире, — тихо попросил он.Джон быстро разделся, забрался на влажные простыни, укрылся тонким одеялом и задул свечу.В доме стояла мертвая тишина: слышно было, как потрескивает свеча в комнате хозяина. Сам Шерлок ворочался, пытаясь заснуть. Под этот шорох Джон задремал. Его разбудил крик, громкий и тоскливый. Минуту Джон сидел на кровати, вытаращив глаза, и все не мог понять, проснулся он или нет. Только посмотрев на дверь в спальню Шерлока и заметив там слабый свет, Джон понял, что все происходит наяву. Было тихо. Джон вытянул шею, прислушался, его сердце тревожно забилось. Вдруг крик повторился. Это кричал Шерлок. Протяжно и страшно.Джон вскочил и устремился в спальню своего хозяина. Тот видимо проснулся от собственного крика, светлые глаза лихорадочно блестели, руки сжимали простыни, нижняя губа была прокушена до крови.Увидев у кровати силуэт Джона, Шерлок шарахнулся в сторону.— Тише, тише, это я, Джон, все хорошо.— Джон?— Да, Шерлок, вам просто приснился кошмар, — Джон подошел ближе и зажег еще одну свечу.Сразу стало светлее и даже как будто теплее.— Не уходите, Джон! Не оставляйте меня одного! — голос Шерлока дрожал, в нём слышались панические нотки.Джон, откинув полог, присел рядом с Шерлоком, и тот доверительно прислонил голову к его груди и затрясся. Джон решил, что лучше не спрашивать, что именно видел Шерлок в своих кошмарах. Он вздохнул, отвел шелковистую прядь от бледного лица, прижал Шерлока к себе, и сидел так, пока тот не затих.— Ну вот, — сказал Джон. — Теперь вы сможете заснуть?— Не уходите, Джон! — прошептал Шерлок. — Мне страшно.Он тяжело дышал, но руки его были теплыми. Кудри трогательно растрепались, ресницы подрагивали, тонкая сорочка чуть сползла, обнажив алебастровое плечо. Шерлок цеплялся за Джона, как утопающий за соломинку.?Еще пара-тройка недель, — подумал Джон, — и он будет лежать совсем на другой кровати — в сумасшедшем доме. Кто его тогда пожалеет??Джон тяжело вздохнул и поцеловал своего хозяина в вихрастую макушку.________________________________________Начиная с этой главы исправлять нашу корявость вместо дорогой и любимой bestbest, будет новая бета - The_Greatest_Barrister. Прошу любить и жаловать))))