Пятьдесят первая глава (1/1)

Всю свою сознательную жизнь я мечтала стать той, кем не являлась. Детские воспоминания стерлись, и до двадцати двух лет я искренне полагала, что была вполне нормальной девушкой со своими интересами и увлечениями. Да, пусть некоторые увлечения были нестандартными, но я считала, что так было у всех. Мне постоянно не хватало какого-то адреналина, приключений, возможно, по этой причине я выбрала изучение журналистики, раздумывая, что, став корреспондентом, смогу найти свое призвание в этом мире, снимая опасные репортажи с мест событий, создавая криминальные хроники, посвящая бессонные ночи расследованиям, проникая куда-либо под прикрытием с тайной камерой в кармане. Но моим планами не суждено было сбыться, ведь в качестве своего первого настоящего расследования я выбрала собственную семью, которую никак не могла вспомнить, зная только то, что родной отец присылал открытки на мои дни рождения вплоть до шестнадцати лет. Приемные родители, Джордж и Мэри Консильи, никогда не запрещали мне узнавать информацию о родной семье по одной единственной причине – информации попросту не было. Движимая любопытством я отправилась в Готэм, в родной город, из которого меня когда-то увез отец, отдав в ту самую приятную семью, подарившую мне двойную фамилию, вырастившую меня нормальным человеком, спокойно существующим в привычном всем социуме. Этого вполне хватало, но ненадолго. Как оказалось, гены не так просто обмануть.В Готэме я практически сразу же нашла неприятности, связавшись не с теми людьми, не в то время, но в этом были и плюсы, я нашла семью Фальконе, которая заново познакомила меня со мной. София Фальконе, названная сестра, сама того не сознавая, всполошила мою память, вернув когда-то утраченные воспоминания, которые мой мозг предпочел стереть, выбрав нормальную жизнь. Воспоминания вернулись, и всё встало на свои места.Я никогда не была нормальной, и именно это было нормально.Став цельной личностью, я наконец-то стала собой, и это принесло как положительные, так и отрицательные качества. Сложно было сказать, являлась ли способность быстро привязываться к людям и также быстро их отпускать плохой или хорошей чертой, но я с легкостью рассталась со своими старыми знакомыми, друзьями и приемной семьей, позабыв о них, оставив в прошлой жизни. Я отпустила и семью Фальконе, когда подошло время прощаться с Кармайном и Софией, и возможно, могла отпустить и всех остальных, если бы пришлось. И в этом то и заключался свой существенный, достаточно большой минус: я всегда была одна. И это чувство одиночества не мог изменить ни самый близкий друг, ни родственник, ни кто-либо еще.С этой мыслью я и очнулась, тут же скривившись от сводящей боли в мышцах. Голова беспрестанно гудела. Это было невероятно тяжелое пробуждение, сравнить которое не представлялось с чем-либо возможным. Всё тело болело и ныло, будто я в течение нескольких дней круглосуточно занималась активными физическими нагрузками без какого-либо отдыха. В горле пересохло, а во рту словно побывал песок, из-за чего губы обветрились и потрескались. Я открыла глаза, пытаясь сесть и понять, где находилась. Зрение слегка поплыло, и понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусироваться на небольшой кладовке, в которой я находилась. Слева в двух шагах от меня лежала перевернутая пустая тумба с выдвинутыми ящиками, справа, чуть дальше, примерно в трех-четырех шагах была закрытая дверь, сама же я находилась на невысоком подобии тахты, на нескольких тонких матрасах, сложенных друг на друга. Это была абсолютная серая, непривлекательная, крошечная комната, напоминающая подсобное помещение, никак не использующееся по своему назначению. Я поднялась на ноги, намереваясь подойти ближе к двери и попробовать ее открыть, но тело решило по-другому, покачнувшись, опустившись обратно на жесткую поверхность матраца. Ощутив помутнение в глазах, головокружение и тошноту одновременно, стала делать медленные вдохи и выдохи через рот, надеясь, что это поможет прийти в чувства. В ушах гудело, и, казалось, мозг взорвется от переизбытка мыслей, которые наполняли сознание. Схватившись за голову, я зажала ее между коленями, сев максимально некомфортно, стараясь унять обезумевший гул проносящихся мыслей, пытаясь сконцентрироваться на чем-то одном.Дверь резко открылась, и я порывисто вскочила с места, тут же обессиленно осев на матрацы, уставившись на входящую девушку. На ее лице не было ни грамма косметики, но я все равно смогла узнать клоунессу по ее улыбке.- Уже очнулась? – Зачем-то поинтересовалась она, прекрасно видя, что я находилась в сознании. – Я надеялась, что ты проспишь еще пару минут, но раз ты очухалась, потратим это время с пользой. – Девушка двинулась в мою сторону, не отводя слегка безумного насмешливого взгляда, спрятав одну руку за спиной. Я инстинктивно дернулась назад, когда она резко протянула пустую ладонь к моим волосам. – Испугалась? – Клоунесса улыбнулась, посмотрев в глаза, и прикоснулась к прядям у лица, потянув к себе. – Симпатичные волосы.- Не знаю, кто ты такая, но ты мне уже не нравишься. – С некоторым усилием, но смогла убрать ее руку от своих волос, краем глаза заметив, как несколько безжизненных, тусклых волосков отправились на пол. Девушка выразительно убрала свою руку, обтерев ее об ткань своей одежды, будто испачкавшись, а затем близко наклонилась к моему лицу, рассматривая с легкой улыбкой, будто запоминая мои черты.- Прости, совсем забыла представиться, в приюте меня так не учили. – Ее брови едва изогнулись, будто ей действительно было жаль. – Но кому какое дело до сиротки, верно? Меня зовут Дженни. – С придыханием протянула девушка, улыбнувшись. – Дженни. Произносится так же мягко, как и Софи.Клоунесса замолчала, внимательно следя за реакцией, чего-то ожидая, продолжая бегать глазами по моему лицу. Слабость в теле после тяжелого пробуждения сменялась нервозностью. Кожа начинала медленно раздражаться от соприкосновения с одеждой, волосами, и, казалось, даже с молекулами воздуха. Я поежилась, стараясь избавиться от навязчивого ощущения. - Мне это должно о чем-то говорить? – Слегка сощурилась, почувствовав, как мышцы в теле начинали напоминать о себе, сводя слабой судорогой, которую пока еще можно было игнорировать. Девушка разочарованно выпрямилась, не дождавшись определенной задуманной реакции от меня. Я нервно потерла руки, приобняв себя за плечи. – Надеюсь, ты похитила меня не просто так, а с какой-то целью, иначе, извини, но мне уже пора. – Я поднялась на ноги, намереваясь шагнуть к двери, но девушка толкнула обратно, поджав губы, перестав улыбаться. От ее толчка я приземлилась обратно на матрац, ощутив легкое потемнение в глазах, которое исчезло быстрее, чем обычно.- Куда-то спешишь? – Равнодушно поинтересовалась клоунесса, хмыкнув, смерив оценивающим взглядом.- Если честно, то да. – Кивнула, чувствуя, как раздражение в теле стало усиливаться, из-за чего я нервно почесала плечо. – Хочется поскорее покинуть твою дружелюбную компанию и отправиться куда подальше. – Я вновь поднялась на ноги, с каждой секундой ощущая, как тело становилось горячее. В носу почему-то засвербело, будто перед чихом, которого, как ни странно, не последовало.- Сядь обратно. – Девушка толкнула сильнее, разозлившись. Она поправила каштановые волосы, глядя на меня, словно в зеркало, коим я точно не являлась. – Ты не уйдешь отсюда, пока я не позволю. Или он. В любом случае сомневаюсь, что ты уйдешь на своих ногах. – Сквозь зубы произнесла она с натянутой улыбкой. Я молча нервно потерла шею, буквально ощутив, как под кожей по венам бежала кровь. Бестолковая угроза нисколько не пугала. Меня заботило лишь состояние собственного тела, будто взбесившегося от чего-то. Клоунесса вновь смерила оценивающе-высокомерным взглядом сверху-вниз, поджав губы, после чего направилась к двери. – И будь так добра, сделай что-нибудь отвратительное, когда мы вернемся, хорошо? Как ты умеешь. – Она наигранно подняла кулачки вверх, пожелав удачи, ободряюще улыбнувшись. – У тебя, правда, здорово получается всё портить. Продолжай в том же духе.Дверь за девушкой закрылась, оставив меня в полнейшем недоумении. Прошло несколько долгих секунд. Задумчиво глядя на то место, где недавно стояла клоунесса, я нервно дернулась всем телом, вскочив на ноги. Раздражение нарастало, становясь ощутимым каждым участком тела, заставляя мозг соображать быстрее, и даже слабость, не отпускавшая последние дни, растворилась в этом раздражении. Я обошла комнату по периметру, подергав дверную ручку, наивно предположив, что девушка забыла ее запереть. Ручка не поддалась, и я продолжила ходить кругами, стараясь уложить мысли так, чтобы они не свели меня с ума, заполонив сознание.Прежде всего, пришлось сконцентрироваться на том, что Джером был жив. Эту новость я узнала, уже находясь под действием легких обезболивающих таблеток, притупляющих реакцию, поэтому всё, что я не испытала в прошлый раз, навалилось на меня сейчас. Радость, злость, обида, грусть, сомнение, всё это смешалось, пульсируя в висках лишь единственной фразой: Джером был жив всё это время, и он намеренно оставил меня. Раздражение пересилило прочие чувства, напомнив о состоянии организма. Я прикусила губу, нервно почесав руки, остановившись на месте. В памяти всплыло и то, что я стала виновницей взрывов мостов, покалечивших случайных людей, возможно, даже убив некоторых из них. От проскочившей мысли начала ходить по комнате, выверяя шаги. Смерти точно были. Как некстати, в голове прояснился последний разговор с Джеремайей, в котором он раскрыл свое истинное лицо, пригрозив шантажом в случае, если я решу покинуть его. Эта мысль заставила присесть на груду матрацев, глубоко задумавшись. Знал ли Джеремайя, что я исчезла, и если знал, то мог ли он допустить мысль, что это было мое самостоятельное решение? Я потянулась в карман за таблетками, чувствуя приближающуюся паническую атаку, сковывающую меня только при одной мысли, что Джеремайя мог разозлиться и выдать правду о настоящем подрывнике. Этим он бы обрек меня на пожизненное заключение в Блэкгейте. В том, что меня ждало пожизненное, не было никакого сомнения: ранее Гордон завел на меня довольно увесистое дело, вспомнив обо всех моих прошлых проступках, прекратив его, когда я якобы убила Джерома, но Валеска был жив, и теперь призрачная заслуга перед городом в поимке опасного преступника растворилась в дымном воздухе Готэма. Замерзшие пальцы никак не могли ухватиться за баночку с обезболивающим, из-за чего я нервно выпотрошила весь карман в поиске нужного препарата. Нервозность и раздражительность возникали из-за приема таблеток, это было ясно как день, но без них же становилось только хуже.Карманы были пусты, и от этого жестокого осознания свело где-то глубоко под ребрами, разнеся раздражение по всему телу, напитав каждую клетку моего организма нестерпимым зудом.Дверь приоткрылась, оборвав размышления. В носу вновь засвербело, и я почесала его кончик, почувствовав, как стало неприятно влажно. Часто зашмыгав носом, попыталась избавиться от этого ощущения.- Дженни, я в восторге от твоих подарков, но если это очередной полицейский жетон, можешь оставить его себе. – Голос Джерома был уставшим, деланно-любезным.В проеме показалась женская рука, открывающая дверь шире.- Нет, это не жетон. – В ее голосе была различима легкая улыбка. – Тебе понравится, обещаю. – Нетерпеливо добавила девушка. Из носа неожиданно потекло, и я прижала пальцы к ноздрям, зажав их. В комнату зашла уже знакомая клоунесса, за ней неторопливо последовал Джером, не отрывая заинтересованного взгляда от бедер девушки. Где-то внутри кольнуло чувство ревности, от которого я постаралась абстрагироваться, вытерев нос, посмотрев на испачканные в крови пальцы. Дженни издала удивленный смешок. – Надо же, не подвела.Я резко посмотрела на девушку, поймав ее одобряющий взгляд.- Ты же просила что-то отвратительное, пожалуйста.- Не удержалась от комментария, едко улыбнувшись ей, почувствовав, как кровь продолжила бежать. Голова слегка закружилась. Дженни лишь насмешливо кивнула в ответ, словно поблагодарив, и посмотрела на Джерома, заметно приосанившись. Он смерил меня разочарованным взглядом, скривившись, тяжело вздохнув.- Почему с каждой нашей встречей ты выглядишь всё хуже и хуже?Утерев кровь, удостоверившись, что она больше не текла из носа, я вытерла ладони друг об друга, только сильнее размазав по ним кровь, после чего нервно потерла плечи, стараясь унять неприятный зуд.- Глупо было ожидать комплименты от бывшего парня, но всё равно неприятно.- Своим ты меня никогда не называла, зато бывшим нарекла легко. – Мгновенно среагировал Джером, состроив гримасу, посмотрев на меня уже с серьезным выражением лица. Он вздохнул, будто собираясь с мыслями, и поджал губы. – Ты когда-нибудь вообще меня любила?Вопрос застал меня врасплох, заставив опустить глаза. Признаваться в чувствах всегда было для меня сложно, а этот вопрос и вовсе пугал своей откровенностью. Валеска знал это, зачем-то растравляя, давя на больное место. В носу вновь засвербело, и на этот раз это никак не было связано с давлением в черепной коробке обессиленного организма. Я судорожно вдохнула через приоткрытый рот, стараясь унять появившуюся легкую дрожь в теле, посмотрев прямо в зеленые внимательные глаза парня, ожидающие ответа.- Ты же знаешь, что мне всегда сложно признаваться вслух о своих чувствах, легче показать их.- Так и думал. – Не стал дослушивать Джером, разочарованно усмехнувшись, отведя взгляд в сторону. Он посмотрел на девушку, словно неожиданно вспомнив, что она всё еще находилась в помещении. – Сюрприз удался, Дженни. Добыча твоя, можешь делать с ней, что захочешь, если совсем жалко – отпусти, мне всё равно. – Он неотрывно смотрел только на клоунессу, даже не кивнув в мою сторону при упоминании. Этого вполне хватило, чтобы призрачная надежда на то, что я была не одна, исчезла окончательно.- Тебе нужно надеяться только на себя. – Как некстати вспомнились слова Ра'с аль Гула. К нему добавился снисходительный голос Джеремайи в моей голове, призывающий отбросить сантименты и не обращать внимания на то, с какой теплотой в глазах Дженни смотрела на Валеску. Мышцы продолжали неприятно тянуть, а дрожь в теле лишь усиливалась. Казалось, что с момента принятия обезболивающего прошло много времени, и теперь организм испытывал неприятные последствия, которые я никак не могла заглушить, чувствуя, как они увеличивались, принося ощутимое физическое раздражение.Джером задумчиво кивнул девушке и неторопливо направился к выходу. Дженни с улыбкой перевела взгляд на меня, убрав обе руки за спину, что-то нащупывая в задних карманах.- Я не ожидала, что ты воспримешь мою просьбу так буквально, но ты это сделала. – Ее голос звучал с какой-то искренней благодарностью, и на секунду я подумала, что девушка меня отпустит, но она вытащила руки из-за спины, показав предметы. – Поэтому я дам тебе право выбора: пистолет, нож или упаковка таблеток за раз?В ее руках лежала знакомая баночка, и как только я разглядела ее, все сомнения отпали, заставив меня выпрямиться и поддаться вперед.- Таблетки. – Судорожно сглотнула, понимая, что прием оставшихся пилюль мог спровоцировать летальный исход. Казалось, что слово вылетело из моего рта против собственной воли, его продиктовал тот самый зуд, от которого было невозможно спрятаться, и который усиливался с каждой минутой, из-за чего я нервно чесала руки, не зная, куда их деть. Дженни с интересом наблюдала за мной, молча держа упаковку, убрав остальные предметы в карманы. Она хмыкнула и ступила ближе, протянув баночку, за которой я потянулась, не раздумывая.- Что за таблетки? – Голос Джерома заставил Дженни обернуться и притянуть упаковку лекарства ближе к себе. Я разочарованно выдохнула, почувствовав, как задрожал воздух.- Не знаю. – Она посмотрела на название, пожав плечом. – Нашла в ее кармане, подумала, что это может быть весело. Проверим, что произойдет после принятия всех разом?- Да. – Ответила я прежде, чем поняла, что вопрос был адресован не мне. От неожиданности безоружно подняла руки вверх, заметив, что влезла в чужой разговор. Джером и Дженни вопросительно покосились в мою сторону, и если Валеска непонимающе нахмурился, то девушка расплылась в насмешливой улыбке, словно молча похвалив за то, что я в очередной раз что-то испортила. Нервозность достигала своего предела, и я обхватила себя за плечи, стараясь унять ее, мысленно подгоняя двоих людей, чтобы они сошлись в едином мнении и отдали мне упаковку лекарства.- Я передумал. – Всего два слова заставили меня шумно вдохнуть, с возмущением посмотрев на Джерома. Он бросил короткий взгляд, протянув руку девушке, кивнув ей. – Давай сюда, сам займусь этим. А ты проверь Маркуса, думаю, он не откажется от помощи.Ожидая, что клоунесса станет сопротивляться его команде, я с разочарованием пронаблюдала, как она с нежеланием отдала баночку, кинула на меня последний неопределенный взгляд, закатив глаза, и молча направилась к выходу. Джером проследил за ней, не сводя глаз с ее бедер, пока дверь не закрылась, после чего уставился на меня. Ревности как не бывало, вся моя сущность полностью сконцентрировалась лишь на раздражающих ощущениях внутри, и я протянула руку, ожидая, что Валеска вручит упаковку таблеток. Он лишь хмыкнул, отрицательно покачав головой, расплывшись в улыбке, и открутил крышку баночки, заглядывая в нее.- Интересно, что же ты принимаешь. – Разговаривая сам с собой, он вытащил одну таблетку, зажав ее двумя пальцами, внимательно обсмотрев со всех сторон яркую капсулу. В горле пересохло, и я судорожно сглотнула, облизав губы.- Всего лишь обезболивающее. – Потерла сухие губы рукой, не зная, как унять нервный зуд. Вцепившись пальцами в плечи, старалась не показать напряжение, которое окутывало всё сильнее.Джером задумчиво покрутил таблетку, не обращая на меня никакого внимания, и затем положил ее в рот, тут же выплюнув, скривившись, пытаясь вытереть язык. Он посмотрел на валяющуюся на полу капсулу, после чего, так же кривясь, перевел взгляд на меня.- Это же насколько нужно убить вкусовые рецепторы, чтобы по своей воле принимать такую гадость.- И ты говоришь мне про вкусовые рецепторы. Кажется, это не я не сводила глаз с бедер этой Дженни. Она хотя бы совершеннолетняя? – Поняв, что произнесла вслух, прикусила нижнюю губу, вонзив пальцы в плечи. По телу пробежала легкая дрожь, окончившаяся сводящей судорогой в левой руке, из-за чего я едва дернулась, сдерживая внезапную боль.Валеска расплылся в широкой издевательской улыбке.- Ей девятнадцать. – Бросив короткий, равнодушный комментарий, он вновь вернулся к изучению баночки. Я считала минуты, сходя с ума от напряжения. Не удовлетворившись расплывчатой надписью на упаковке, Джером встряхнул ее, зачем-то прислушиваясь к перекатывающимся таблеткам, глядя на меня.- Хватит тянуть, чего ты ждешь? – Поднялась на ноги, покачнувшись, едва сморщившись от кольнувшей боли в боку, так давно не беспокоившей, что я уже успела позабыть о ней. Подойдя к парню, вновь протянула ему руку, дожидаясь, когда он отдаст лекарство. – Дженни дала мне право выбора, и я выбрала таблетки. И если правильно поняла, мне нужно принять все разом и тогда я буду свободна, верно? Ничего не упустила?Джером даже не сдвинулся, с неприкрытым интересом наблюдая, что я сделаю дальше, из-за чего потянулась к баночке в его руках, разозлившись от бесполезно тянувшегося времени. Он тут же убрал руку в сторону, высоко задрав ее.- Забавно. – Протянул Валеска, зло улыбнувшись. Не выдержав его взгляда, я отступила, слегка поежившись от пробежавшего холодка по коже. Не спеша, Джером высыпал таблетки на ладонь, выкинув пустую упаковку через плечо, и медленно протянул мне. Глядя на ярко-красные пилюли, я нервно сглотнула, облизав сухие губы, и торопливо потянула к ним руку. С громким издевательским смешком, он зажал ладонь, раздавливая таблетки. Внутри будто что-то сжалось. Судорожно вдохнув, я отвела взгляд в сторону, чувствуя, как и без того находящиеся на переделе нервы натянулись острее. Джером растер таблетки и стряхнул пыль на пол, после чего близко придвинулся, с ощутимой агрессией выдыхая в лицо. – А вот теперь можешь быть свободна. Уходи.Повторять дважды не пришлось. Так и не взглянув на парня, я практически побежала к выходу. Времени, чтобы предположить, что это могла быть ловушка, не было. Я выбралась на какую-то заброшенную улицу и, вцепившись пальцами в кожу, обняв себя, стараясь унять уже сильную дрожь, быстрыми шагами направилась куда-то вперед, не останавливаясь. Я крутила головой по сторонам, выискивая аптеку или что-то похожее на фармацевтический магазин, где можно было раздобыть что-нибудь, что могло унять непрекращающийся зуд, периодически сводящий неприятной судорогой в конечностях. Улица была заброшена, а в воздухе, как ни странно, разливался аромат цветущих растений, напоминающий о середине лета. Тем не менее, меня одолевал легкий холодок, который то и дело усиливался, и из-за которого по телу пробегали мелкие мурашки.Наконец показалось искомое здание с большим знаком зеленого креста на перегоревшем знаке. Оглядевшись по сторонам, не найдя случайных свидетелей, я двинулась к входной двери, заметив, как подрагивали руки. Аптека была заперта, и даже несколько ударов по двери не помогли с ее открытием. Нервно пожевав губу, обняв себя за плечи, я отошла от здания, окинув его критичным взглядом. Витрина аптеки заманчиво поблескивала в дневном свете. Еще раз осмотревшись, я нашла ближайший камень у фонарного столба и взяла его в руки, прикидывая, хватит ли его веса для разбивания толстого стекла. Мародерствовать таким наглым образом мне еще не приходилось, поэтому хорошенько размахнувшись, кинула камень в витрину, тут же отвернувшись, закрыв голову руками, услышав громкий звон.Стекла словно и не бывало. Осколки витрины лежали на асфальте; в некоторых местах на оконных рамах оставались острые края, поэтому аккуратно подойдя ближе, я осторожно перелезла через них, не дотрагиваясь.Внутри было тихо и достаточно чисто. Не задумываясь, потирая зудящую кожу, двинулась к полкам, раскрывая все ящики в поисках нужного лекарства. Я уговаривала себя, что найду что-то, что поможет прийти в себя и отойти от последствия приема обезболивающих, но даже не понимала, что конкретно искала, выкидывая из ящиков непонятные пузырьки.- Как же я хотел ошибиться в своем предположении, следуя за тобой. И куда ты нас привела. – Послышался тяжелый вздох, заставивший подскочить на месте от неожиданности. Встретившись с осуждающим взглядом Джерома, потерла руки, не зная, куда их деть, ощутив растущее раздражение на коже. Валеска подошел ближе, не спуская глаз, заставляя нервничать одним своим молчанием.Нервы, натянутые до предела, словно тонкая проволока, не выдержали, громко звякнув в голове, оборвав что-то.- И зачем ты здесь? Пришел позлорадствовать? – Слова вырывались сами собой, пока сознание пыталось контролировать тело, начинающее нервно потряхивать. – Я ведь тебе совершенно не нужна, уходи. Тебе незачем здесь находиться. У тебя появилась новая подружка, которая полностью разделяет твои увлечения, как я успела заметить. Ты всё грозишься меня убить, но почему-то отпускаешь. Присылаешь записку с угрозой своему брату, и твоя Дженни похищает меня с явным желанием навредить, но опять приходишь ты и отпускаешь. И я не понимаю, почему ты так поступаешь со мной. – Резкая пощечина заставила замолчать. Я опустила глаза, глубоко вдохнув, стараясь выровнять дыхание. Джером продолжал молчать, давая время прийти в себя. Из носа потекло, и я облизала губы, почувствовав солоноватую кровь, уже спокойнее посмотрев на парня. – Зачем ты здесь?- За тем, что я, похоже, единственный, кто видит, что тебе нужна помощь.Он стоял очень близко, и я могла разглядеть бледные веснушки на его лице. В зеленых глазах различались родные золотистые огоньки. От осознания того, как я сильно скучала, хотелось кинуться к нему, задушить в объятиях и никогда не отпускать, но, часто заморгав, избавилась от этого навязчивого ощущения, вспомнив, как еще менее часа назад, Джером даже не стал дослушивать мой ответ, отвергнув его.- С чего ты взял, что мне нужна помощь от тебя? – Подчеркнула последнее слово, зная, что делала хуже только себе. Все тело потряхивало, спирая и без того сбивчивое дыхание. Валеска подошел еще ближе, заглядывая в глаза.- Я вижу это. – Он едва улыбнулся, по-прежнему оставаясь серьезным. – То, как ты смотришь на меня. – Положив одну руку на талию, другой рукой вытер бегущую кровь. Я слабо улыбнулась, убрав его руку от своего лица.- Ошибаешься. – Зная, что он вновь отпустит, отвергнув, и мне придется заново приходить в себя, я не хотела даже задумываться о подобном. – Мне не нужна твоя помощь.- Ну, я пытался по-хорошему. – Его губы растянулись в подобии улыбки. Он слишком легко оторвал меня от пола, закинув на плечо, из-за чего на какое-то мгновение я молча опешила, не поняв, что произошло.Реальность происходящего вернулась, когда я заметила, как здание аптеки удалялось из поля зрения, оставаясь где-то позади.- Нет, верни меня, я не хочу. – Потянулась за ткань его одежды, пытаясь как-то освободиться или выскользнуть. – Мне не нужна твоя помощь, ты слышишь, я справляюсь сама! Верни меня обратно, мне не нужна твоя помощь! – Зеленый крест перегоревшего знака скрылся за другим зданием, из-за чего меня охватила паника, не позволяющая нормально дышать, и я стала выбиваться. – Пожалуйста! Просто поставь меня на землю, и я уйду. Я тебе не нужна, и ты знаешь об этом. Мне нужно принять лекарство, я задыхаюсь, мне плохо!Меня резко поставили на пол. Джером сощурился, внимательно посмотрев в лицо, убрав упавшие пряди волос.- Дышать ты можешь, а вот вернуть тебя обратно я не могу. – Он улыбнулся, придвинувшись ближе. – Тебе нужно проспаться, чтобы эта дрянь вышла из организма, поэтому можешь делать, что угодно: кричать, биться в истерике, плакать, всех ненавидеть.Разозлившись на него и его излишне самоуверенный тон голоса, от которого так отвыкла, я взмахнула рукой, чтобы ударить.- Э, нет, так не пойдет. – Остановил он, успев перехватить за руку. Его когда-то изрезанные и неровно зажившие губы расплылись в улыбке. – Мой тебе совет – поспи. – Неожиданно чмокнув в лоб, Валеска отпустил руку и отступил назад. Перед моим лицом закрылась дверь, из-за чего я поддалась назад от неожиданности. Поняв, где очутилась, кинулась обратно.- Нет, выпусти меня! – Двинулась к двери, заколотив по ней, пытаясь открыть. – Ты не можешь меня здесь оставить! Пожалуйста!На мои крики никто не ответил. Выдохнув, прижавшись лбом к прохладной поверхности деревянного полотна, я прикрыла глаза, чувствуя, как бешено колотилось сердце. Медленно развернувшись, все еще прижимаясь к двери, посмотрела перед собой, со слабой надеждой подергав за ручку. К моему разочарованию, дверь осталась запертой, а я оказалась в небольшой комнате, по своему оформлению явно принадлежащей Джерому. Серое, неприглядное покрытие стен напоминало помещение кладовки, в которой меня заперла Дженни, из-за чего я предположила, что Валеска вернул меня в то же здание, немного изменив локацию, и судя по этому, я была внутри нового логова Джерома, неизвестно где находящегося.Интерьер комнаты и мебель не впечатляли, но симпатизировали. С некоторым уколом ревности, рассмотрела двуспальную застеленную кровать с огромными подушками. По бокам от нее находились небольшие прикроватные тумбы, заваленные сверху многочисленными исписанными, слегка помятыми листами бумаг. У стены стоял гардеробный шкаф с приоткрытыми дверцами, из которого выглядывали разноцветные ткани одежды. К стенам полосками скотча прикреплялись старые плакаты цирковых выступлений. Комната напоминала мою собственную спальню, отличаясь лишь одним – окно было одно. Я двинулась к нему, разочарованно выдохнув, подойдя ближе и увидев, что пейзаж нисколько не обрадовал. Окно выходило в какой-то закрытый двор без окон и дверей, и всё, что было видно, кроме унылых стен – кусочек неба вверху. Голова начинала болеть, а непрекращающийся зуд под кожей сводил с ума. Я запустила руки в волосы, пропустив пряди сквозь пальцы и прикрыв глаза, глубоко вдохнув, повернулась к двери и громко завизжала, пытаясь перекричать собственные мысли. В ушах зазвенело от выкрика, и до меня слишком поздно дошло, что это не было самым удачным решением моего и без того истощенного от постоянного стресса организма. Нервно почесав руки, я содрогнулась, ощутив, как сильно свело мышцы икр, из-за чего осела на пол, прижав руки к больным местам, пытаясь вернуть скрученные конечности в нормальное состояние.- Выпусти меня отсюда, ты слышишь? – Уставилась на закрытую дверь, прислушиваясь к звукам. За ней определенно что-то звякнуло, и это разозлило. Преодолев сводящую боль, вновь припала к деревянной поверхности двери, с новой силой заколотив в нее, ощущая, как физически и морально становилось лишь хуже. Нервы были на пределе, а организм и вовсе выдыхался без подпитки. Отчаявшись, поняв, что терять было нечего, стала бить по двери локтями и руками, растрачивая последние остатки сил. – Джером, ты не можешь так поступать со мной! Ты лгал мне, а потом и вовсе бросил одну. Ты бросил меня, когда знал, что был нужен, и заставил поверить, что я убила тебя, а теперь винишь за это! Так нечестно! – Прислонилась головой к двери, устав в нее безрезультатно биться. Внутри расползалось гнетущее опустошение от выпущенных наружу эмоций. – Ты оставил меня одну, а теперь запер здесь, лишив последнего, что приносило хоть какое-то временное облегчение. – Руки задрожали, и я сжала их в кулаки, пытаясь унять внезапный озноб. – Открой дверь!Тяжело выдохнув, я простояла еще несколько секунд. Послышался щелчок дверного замка, и едва услышав его, я выпрямилась, отступив на шаг назад, глядя на открывающуюся дверь.- Во-первых, я никогда не лгал, а недоговаривал. Это совершенно разные вещи. – Джером оскорбленно скривился, шагнув в комнату, держа в одной руке бумажный пакет, а второй направляя на меня дуло пистолета. Я не сдвинулась в сторону, не отводя от него взгляда, буквально ощущая каждой клеткой кожи дрожание своего тела. – Во-вторых, я всегда был рядом, пусть это было и не заметно, но я не оставлял тебя. – Он сделал шаг ближе, махнув пистолетом, заставив отступить назад. – В-третьих, твое то, что приносило временное облегчение. – Передразнил он, состроив гримасу. – Привело к тому, что несколько десятков людей убиты, а несколько сотен ранены. – Услышав это, я замерла на месте, опешив от его слов. Валеска расплылся в улыбке. – Всё, отпустило? – Он протянул бумажный пакет, кивнув на него. – Держи, там еда и вода. Судя по твоей бледности, с которой ты уже с легкостью можешь посоревноваться с моим братом, ты давно не ела ничего кроме своих жутких таблеток, поэтому постарайся съесть хоть что-то из этого. – Он не сводил серьезного взгляда, держа пистолет, протягивая пакет. Я глубоко вдохнула, случайно посмотрев за его спину, поняв, что путь к выходу перекрывала лишь его фигура в проеме двери. – Не-а, не успеешь. Даже не пытайся. – Предупредил Джером, поняв мое намерение. Щелкнул предохранитель, снятый с затвора пистолета.Посмотрев на бумажный пакет, уловив тошнотворный аромат сэндвича, я проглотила подкативший комок к горлу. Голова гудела, а зудящая, уже горящая кожа не прекращала свое раздражение ни на секунду. Подумав, что хуже не будет, а в лучшем случае неприятные ощущения и вовсе прекратятся, я кинулась к двери.Раздался щелчок.По волосам потекло что-то мокрое и прохладное, заставившее остановиться на месте. Я протерла глаза, почувствовав, как в них неприятно защипало.- Ты только что окатил меня водой? – Разозлилась, поняв, что вся голова и плечи были вымочены в холодной воде. Джером шокированно наблюдал за мной, пока я отряхивала капли воды с волос.- Ты слышала звук спускового крючка, но не сдвинулась в сторону?- Ты окатил меня водой! – Возмущенно повторила, игнорируя его удивленный тон голоса. Заметив, что он всё еще находился в растерянности, бросила быстрый взгляд в проем двери и повторно кинулась к ней без раздумий.Получив новый разряд холодной воды, я зажмурилась, прижимая руки к лицу.- Хватит! – Потирая глаза, я посмотрела перед собой, обнаружив уже закрытую дверь и стоящий бумажный пакет у двери. – Джером! – Заколотила в дверь с внезапно появившимися силами, которые, впрочем, быстро иссякли. Я устало сползла на пол, прислонившись к двери спиной, с тоской посмотрев на пакет. Запах еды никуда не исчез, скручивая желудок. К горлу подкатил тошнотворный комок, и я притянула пакет ближе к себе, быстро заглянув в него, достав бутылку воды, и вновь отодвинула подальше от себя. Вода помогла справиться с приступом тошноты, и я облегченно выдохнула, прикрыв глаза, прислонившись затылком к деревянной поверхности двери. Потянувшись к ручке двери, слабо подергала ее. Дверь оставалась закрытой. Пакет снова приковал взгляд к себе, и со вздохом я потянулась к нему, вытряхивая содержимое рядом с собой. В нос ударил запах свежего хлеба и огурца, явно принадлежащий завернутому в тонкую бумагу сэндвичу. Меня снова затошнило, из-за чего до побеления сжала губы, стараясь сдержать рвотный позыв. Если сознание понимало, что так быть не должно было, то организм упрямо сопротивлялся, выдавливая из себя рвотные позывы при взгляде на еду. Найдя среди предметов салфетки, цепко вытянула их, стараясь не смотреть на съедобные предметы.Вода, которой облил Джером, успела впитаться в ткань одежды в плечах, но лицо и волосы оставались мокрыми, поэтому я тщательно вытерла их, попутно избавляясь от засохших размазанных капель крови под носом и на пальцах рук. Покончив с этим занятием, я вновь взглянула на еду, со вздохом отметив про себя, что организму действительно нужно была существенная подпитка в виде еды, а не каких-то пилюль. Продолжая сидеть на полу, прислонившись к двери, я взяла сэндвич в руки, развернув его из упаковки, тут же отвернувшись и скривившись. Тошнота вновь подкатила к горлу. Стараясь пересилить ее, задержав дыхание, откусила маленький кусочек хлеба и практически не жуя, проглотила, тут же зажав рот ладонью. Сердце часто забилось. Казалось, будто всё тело сопротивлялось поступлению пищи. Несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я посмотрела на сэндвич и, стараясь сконцентрироваться на чем-то другом, устремила взгляд на прикроватную тумбу, с которой свисал исписанный красными чернилами лист бумаги. Разглядывая ровные строчки, я съела сэндвич за несколько укусов, уже значительно легче игнорируя неприятное ощущение внутри. Исписанная бумага захватила все мое внимание, поэтому поднявшись на ноги, я подошла ближе к тумбе, взяв несколько смятых листов, рассматривая их. Это точно был почерк Джерома, он узнавался по угловатым вопросительным знакам, но сильно отличался от того, что я уже не раз видела в его личном блокноте, который мне показывал Джеремайя, и в оставленной угрожающей записке. На листах были выведены ровные, стройные буквы в таких же ровных строках, слегка наклоненных в бок. Это был абсолютно нормальный почерк абсолютно нормального человека. Положив исписанные листы на место, я задумчиво присела на край кровати. Тело пробивал легкий озноб, который уже успел охватить кончики пальцев, сделав их ледяными. Немного согрев руки своим дыханием, прижимая их ближе к губам, я рассмотрела комнату, бесцельно скользя по ней взглядом.Несмотря на то, что я дышала на свои пальцы, согревая их, остальному организму становилось всё холоднее. Это заставило меня вновь подняться и подойти к двери, подергав за ручку, которая оставалась закрытой.- Ты здесь? – Позвала я, обращаясь к деревянной поверхности двери, глядя в пол. Никто не ответил, и, прождав несколько долгих минут, я повернулась спиной к двери, прислонившись к ней, надеясь, что рано или поздно она откроется.Последствия пережитого стресса брали своё. На меня наваливалась усталость, из-за которой я медленно сползала вниз, даже не замечая этого. Внутренняя дрожь не прекращалась ни на секунду, а головная боль только усиливалась. Оказавшись сидящей на полу, я подползла к кровати, поняв, что еще немного и могла отключиться на холодной поверхности пола.Забравшись в кровать, свернулась калачиком, повернувшись лицом к окну, разглядывая маленький кусочек неба. Тело пробивала надоедливая, мелкая дрожь. Накрывшись одеялом, натянув его до самой шеи, я обняла себя, стараясь согреться. Холодные пальцы чувствовались сквозь тонкую одежду, заставляя лишь сильнее содрогаться от холода. Прикрыв глаза, я попыталась уснуть, проваливаясь в тяжелое сновидение, которое раз за разом выталкивало меня, из-за чего я содрогалась всем телом, думая, что куда-то падала. Прижав ноги ближе к телу, лежа на правом боку, лишь сильнее обняла себя, стараясь унять непрекращающуюся дрожь, вновь засыпая, надеясь, что в этот раз у меня выйдет уснуть на более существенное время, чем пара минут. Голова громко гудела, утягивая в темноту забытья.Новый приступ судороги вытолкнул меня из сна, заставив дернуться всем телом, открыв глаза. За окном уже было темно, и я поежилась, почувствовав, как пальцы ног и рук всё еще оставались холодными, будучи под теплым одеялом. Что-то внутри подсказало, что прошло больше часа, возможно, больше двух. Это значило, что организм, пусть и не с желанием, но поддавался отдыху, и я устало закрыла глаза, вновь проваливаясь в темноту.В очередной раз резко выпав из сна, хватая воздух ртом, я содрогнулась, поняв, что проснулась в очередной раз, выбравшись из ночного кошмара. Теплые обвивающие руки тут же прижали ближе к себе, прекращая холодные судороги. Прислоняясь к горячему телу спиной, я придвинулась к нему еще ближе, насколько это было возможным, продолжая подрагивать, не сумев унять непроизвольное дергание тела, как бы ни пыталась. В шею горячо выдохнули, успокаивая. Левая рука, лежащая поверх, едва сдвинулась в сторону, и я обхватила ее, обняв и прижав ближе к себе. Найдя ладонь парня, притянула ее ближе к лицу, уткнувшись в нее холодным носом, прикоснувшись губами. Тело еще пробивала мелкая остаточная дрожь, но я наконец-то начинала медленно согреваться. Из глаз непроизвольно побежали редкие слезы, неприятно скатываясь в бок, попадая на ткань подушки. Джером молча обнял крепче, тепло поцеловав в шею, уткнувшись в нее. Вслушиваясь в его спокойное ритмичное дыхание, прикрыла глаза, расслабляясь.Расслабиться и уснуть не получилось. Ощущая, что нашла то самое безопасное место, в котором так нуждалась последние несколько недель, я все еще не испытывала умиротворение, как бы мне этого не хотелось.После ночи должно было наступить утро, и в нем всё бы вернулось на свои места, поэтому боясь его наступления, лежа в кровати, я смотрела в окно, вглядываясь в темный ночной кусочек неба, прижимаясь ближе к Джерому. Судороги и холод давно отпустили, но легкое, какое-то внутреннее дрожание так и не прошло. Оно не было связано с последствиями приема лекарств или накопленной усталости, это была дрожь от страха осознания, что этот момент рано или поздно должен был закончиться, и это пугало и сводило с ума, не позволяя расслабиться и уснуть. Я не могла предположить, сколько времени у нас было в ближайшем будущем, но знала, что нужно было произнести вслух то, что никогда не могла, поняв, что другой возможности могло и вовсе не представиться для этого. Глубоко вдохнув, собравшись с мыслями, я услышала свое громкое сердцебиение, которое заметно участилось с того момента, как я приняла решение. Казалось, и Джером услышал его, шевельнувшись. Внезапно почувствовав на своей шее теплые, успокаивающие поцелуи, прикрыла глаза, не глядя в окно, концентрируясь на своих мыслях, стараясь выровнять сбитое дыхание.- Я тебя... - Не сумела продолжить, тяжело выдохнув. Фраза была короткой, но произнести ее было не так просто. Мысленно упрекнув себя, я судорожно пыталась понять, почему признаваться было так сложно. Показывать свои чувства всегда было легче, чем говорить о них. Прижав его пальцы к своим губам, с горечью осознала, что не могла произнести вслух простые и почему-то важные для Джерома слова. Теплые поцелуи на шее стали мокрее и чаще, заставляя корить себя сильнее за неспособность произнести одну единственную фразу. Обнимающая рука обхватила крепче, притягивая еще ближе. Порывисто вдохнув, предприняла еще одну попытку. – Я люблю.- Я знаю.Различив в его успокаивающем голосе нотку присущей ему самодовольной уверенности, я улыбнулась, выдохнув с облегчением, поняв, что пытка с признанием закончилась. Обнимая одной рукой, вторую он положил на шею, слегка развернув к себе лицом, и поцеловал в щеку, сразу же отпустив. Я вновь схватилась за его руку, притянув ее к губам, прикасаясь к коже. Джером издал слабый смешок, уткнувшись в шею. Признание, пусть и не полностью произнесенное вслух, казалось, уняло беспокойную дрожь, которая больше не чувствовалась ни на коже, ни под ней. Вслушиваясь в ровное плавное дыхание парня, спиной ощущая движение его грудной клетки на вдохах и выдохах, сосредоточилась на этом. Всё остальное не имело никакого значения. Я надеялась запомнить этот момент как можно ярче, слушая спокойное дыхание Джерома, чувствуя его запах, даже различая его сердцебиение, не замечая, как это успокаивающе действовало на мою нервную систему, усыпляя и избавляя от тревог, растворяя их в ночной тишине.