All Mine (Kiyong/Changsun) (2/2)

— Ой, — губы Чансона растягиваются в нервной улыбке.

— Зачем ты сделал это? — спокойный голос демона врезается в мозг похлеще воя сирены.

— Не хотел стать добычей оборотня, вот и ляпнул первое попавшееся, извини, что выставил тебя в таком свете, — начинает оправдываться Чансон, но его обрывают. Рука Киёна впечатывается в подушку буквально в сантиметре от его головы.

— Ты хоть понял, что за контракт создал? — крылатый демон нависает над онемевшим от страха человеком, — если я умру, ты тоже сдохнешь. И наоборот. До Чансона, наконец, начинает доходить причина, по которой его всегда милый и домашний питомец превратился вот в это вот злое и опасное. Он ведь и забыл, с кем имеет дело.

— Отмени его сейчас же, — требует Киён, сверкая горящими адским огнем глазами.

— Чтобы ты сожрал меня? Ну, нет, — к Чансону постепенно возвращается дар речи. Он ерзает по простыни, пытаясь выползти из-под далеко не легкого Киёна (или кто он там на самом деле).

— Какой же ты тупой, Ли Чансон, — вздыхает крылатый. Он и не думает выпускать свою добычу, напротив, садится на чужие бедра и тянет за волосы, заставляя задрать подбородок, — думаешь, что в безопасности только благодаря контракту? Меня давно уже интересует не только твоя душа, — Киён гладит шею Чансона, вдавливая подушечки пальцев в тонкую кожу.

— Бля, я же пошутил тогда, — Чансон чувствует себя ужасно странно: то ли потому, что Киён больше не кажется просто жирным пиздюком, то ли потому, что возбуждается от прикосновений демона, гори он в аду. Он где-то слышал про то, что им, в отличие от людей, пол любовника совсем не важен; а о том, откуда берётся столько полукровок, старался даже не задумываться. И вот, попался в ту же ловушку. Нежничать с ним или оставлять подобие выбора, похоже, даже не собираются.

Чансон захлебывается собственными стонами. Не потому что хорошо, а потому что Киён не рассчитывает силу, прокусывая и уродуя хрупкое тело багрово-лиловыми синяками. Он без церемоний вытряхивает Чансона из одежды, и того начинает колотить от острой смеси чужого жара и мороза по коже. Жутко даже представить, что может сотворить с ним этот поехавший. Чансон до боли сжимает сведенные колени и вцепившись в чужие плечи приподнимается, чтобы второй раз за вечер пустить в ход свой коронный прием. Киён охает и падает лицом ему на грудь.

— Ебать... — хрипит Чансон, смотря в охуевшее по всем параметрам лицо демона, — только не меня, пожалуйста, — добавляет он поспешно.

— Почему? — от растерянного голоса Киёна хочется заржать в истерике.

— Потому что я может и хочу трахаться, но не со смертельным исходом, — Чансон откатывается в сторону и садится на постели. Сейчас бы закурить и пожаловаться, что его нормальный первый секс был испорчен пернатым недоразумением. Его член, кстати, всё еще стоит, хотя мазохистских наклонностей Чансону наблюдать за собой раньше не приходилось. — Если будешь послушным птенчиком, так и быть, попробуем.

Притихший после удара Киён кивает и покорно ждет, пока Чансон возвращается из ванной, встает на колени и растягивает себя, шипя и хмурясь из-за попыток закончить поскорее. Свободной рукой он обхватывает член и рывками двигает по стволу, чтобы сгладить неприятные ощущения. Он не уверен точно, что делает всё правильно, хоть и пробовал засовывать в себя пальцы ранее.

— Надеюсь, ты знаешь, что делать дальше, — бросает он Киёну и утыкается лицом в подушку. Слова даются ему почему-то сложно (возможно потому, что стоять на четвереньках с голой жопой, как минимум, некомфортно).

Краем глаза Чансон наблюдает, как Киён, всё еще одетый, приспускает штаны и возится сзади него. Он думает, что безопасным секс с потусторонним существом в любом случае не будет, но хотя бы побольше смазки не помешает, в тот самый момент, когда чужой член без лишних прелюдий входит в его несчастный девственный зад. "Медленнее, блять", — выдавливает Чансон сквозь сжатые зубы. То, что двигается внутри него, по ощущениям кажется определённо огромным, хоть визуально и не впечатляло. Если великий демон, то и размеры демонические, хех? Киён продолжает толчками проникать внутрь, выбивая из человека под собой сдавленные всхлипы. Чансон выгибается в спине, чтобы изменить угол проникновения, и едва не вскрикивает от новых ощущений. Он кусает собственную ладонь, заглушая слишком смущающие звуки. Киён задает какой-то совершенно безумный темп, сжимая сзади его шею. Крылья скользят по мокрой от пота коже, словно шелковые ленты. Когда Чансона накрывает оргазм, его трясущиеся ноги разъезжаются по простыне. Он обессиленно падает, и член с хлюпаньем выходит наружу, но Киён не позволяет закончить на этом — переворачивает размякшего после разрядки Чансона на спину и входит снова, на этот раз плавно, растягивая удовольствие от проникновения. Кончает демон довольно быстро, не потрудившись даже вытащить вовремя — Чансон ругается, чувствуя стекающую по бедрам сперму. Ему теперь даже вставать стремно, чтобы избавиться от последствий, хочется вообще не двигаться и прикинуться камнем.

Сидящий на кровати Киён рассматривает его с интересом исследователя, случайно наступившего на хвост ящерице.

— Чо пялишься? — Чансон перекатывается по постели, заматываясь в одеяло, как в рулет. Похуй, что грязный, вокруг теперь всё грязное.

— Думаю, что если не получу твою душу, то хотя бы тело будет моим, — Киён довольно ухмыляется, и Чансон с удовольствием прописал бы по этой щекастой роже, не будь он замотан в кокон.