Глава вторая (1/1)

***— На погибель свою идёшь, — безрадостно констатировал дозорный, но ворота открыл.— Побольше оптимизма, — усмехнулся Абрахам. — Рассеивай мрак улыбкой.— Поди свихнулся, — пробубнил мужчина. Ворота с грохотом закрылись за спиной Ван Хельсинга.?Нет. Я как раз мыслю трезво?, — не проронив больше ни слова, Абрахам направился к горной гряде. По дороге из Марковнии он прикупил пальто и пару новых сапог с меховой прослойкой. От сильного холода они его не защитят, но в дороге здорово помогут не заработать простуду или воспаление лёгких. Ноги следовало держать в тепле — это Абрахам усвоил в Борговии три года назад, когда лазал по канализации в поисках огромной крысы. Промокший, но победивший нечисть, он вылез на покрытую снегом мостовую, чтобы ещё три часа обследовать близлежащие окрестности на наличие других крыс. Таковых не нашёл на радость жителей Борговии, а вот воспаление лёгких заработал. Валяться с сорокоградусной температурой в местной больнице и уповать только лишь на силы собственного организма было занятием для мазохистов, а потому Абрахам пообещал себе, что будет заботиться о себе чуть лучше. Правда, к ранам, увечьям и сквозным ранениям это не относилось. Не случилось ещё в жизни Ван Хельсинга ситуации, когда заражение крови научило бы его осторожности. Впрочем, при его ремесле это было вопросом времени. Когда-нибудь Леди Катарина просто перестанет спасать его жизнь. И ему придётся делать это самому. Тогда жизнь преподнесёт ему ещё один полезный урок.Горная гряда находилась не слишком далеко, но из-за тумана приходилось идти медленнее. Никогда не знаешь, что может скрываться за белыми клубами. Какие глаза смотрят на тебя. По каким клыкам стекает вниз вязкая слюна голода.Абрахаму уже приходилось иметь дела с оборотнями, поэтому едва слышный звук толчка мощных задних лап, он не пропустил. Рывком ушёл в сторону и приставил к косматой волчьей голове заряженный револьвер.— А ты совсем малыш, — с усмешкой сказал Ван Хельсинг. — Кто же нападает на охотника со спины.— Уильям, — страшно прорычал оборотень.— Нет. Я его сын. Будем знакомы, меня зовут Абрахам.— Абрахам, — рычание было просто отвратительным, но Ван Хельсинг старался не кривиться. Оборотни были ужасно чувствительными. Малейший промах и их длинные, крючковатые когти уже тянулись к венам на шее.— С чем пожаловал?— Я хотел убить тебя.— А, — Абрахам выглядел изумлённым, — это понятно. Не нужно мне тут прописные истины глаголить, пуделёк. Ты мне лучше скажи, что на самом деле тебя сюда привело. Перевал за горной грядой далековато. Не уж-то прогуливался? Птичек смотрел?— Тебе конец! — оборотень извернулся, но тут же получил разгорячённую пулю в левую лапу. Испуганно и изумлённо заскулил, не понимая причины, по которой обычный человек реагировал и двигался быстрее, чем он. Щёлкнул над ухом курок, двигая барабан к новому патрону. Обжигающее дуло мягко коснулось виска. Абрахам холодно, очень по-демонически улыбнулся. — Кто ты? — взревел оборотень.— Сын своего отца и матери, косматый, — пресно отозвался Ван Хельсинг. — Я тут вечно с тобой стоять не намерен, пухняк. Так что рожай быстрее, иначе дядя револьвер пустит тётю пуля в твои неистово шевелящиеся мозги.Оборотень разъярённо заревел, но предпринимать попыток нападения больше не стал. Он чувствовал, что человек, сын Уильяма, Абрахам, не шутит. Он и правда убьёт его.— Хорошо, я скажу тебе, но не здесь. В тумане нельзя говорить правду.?Попахивает ловушкой?, — мелькнуло в голове Абрахама, но слова косматого монстра имели некоторый смысл. Туман, вызванный испарением от холода, вполне мог иметь глаза и уши. Иным вопросом было: кому они принадлежали? — ?По-видимому, не им?, — Ван Хельсинг кратко кивнул. — Хорошо, раздиратель девственниц, я пойду за тобой, но учти, что пулю в твою косматую задницу я всажу гораздо быстрее, чем ты свои клыки в моё горло.— Я уже понял это, — прорычал оборотень и, хромая, направился в сторону горной гряды. Ван Хельсинг пошёл за ним, готовясь к сражению с сонмами оборотней. С этими волосатыми ребятами всегда стоило быть настороже. Импульсивная натура оборотней делала их непредсказуемыми. Похоже, что Абрахам был сумасшедшим, раз шёл просто говорить с ними. Впрочем, Абрахам никогда и не горел желанием доказывать общественности, что его центральная нервная система находится в полном порядке. Она была в полнейшем хаусе с самого рождения. И Ван Хельсинга это вполне устраивало.***Летать по туманной Марковнии было... скучно. Знакомые и незнакомые лица мелькали перед глазами и сливались в единое пятно с тысячью глаз и сотней носов. Катарина понимала, что морок начинает оказывать воздействие и на неё. ?Похоже, поработить он меня не в силах?, — эта мысль утешала. Головная боль, с каждой новой секундой долбящая в виски всё сильнее — не очень. Заработать мигрень Катарина хотела в последнюю очередь, но чего не сделаешь для блага Божьего. — ?Я страшная богохульница?, — она не чувствовала стыда, просто констатировала факт. Мысленные монологи несколько развлекали, но итог всё равно сводился к унынию. — ?Демон, страдающий человеческим грехом. Скорее тащите ко мне художников. Это стоит запечатлеть на века?, — про себя Катарина рассмеялась, но её лицо оставалось безрадостным и серьёзным. Ей хотелось поскорее найти эту печать и смешать её с грязью. Хотелось принять второе обличие. Призрачная кожа зудела и нагревалась.Взгляд сам собой упал на ветхую постройку сарая. Она стояла на краю Марковнии и могла броситься в глаза только тому, кто умел видеть. Катарина как раз умела это делать гораздо лучше прочих. Когда ты мёртв, реалии жизни больше не заботят тебя. Появляется время для медитаций, созерцания окружающей действительности. В загробной жизни есть целый список плюсов...?Правда минусы меня почему-то очень сильно расстраивают?, — Катарина криво усмехнулась и полетела к сараю. Чутьё подсказывало ей, что почти час пустого скитания по Марковнии прошёл не зря. Она сумела найти то, что искала.Внутри ветхой постройки оказался завал. Доски, фанера, инструменты — всё это лежало неаккуратной кучей. Казалось, что в сарай просто сбросили ненужные вещи и забыли о них.?А ещё это отличный способ запудрить мозги дурням, которые ведутся на умелую работу аферистов?, — Катарина с наслаждением сменила сущность. Одного удара когтистой чешуйчатой пятернёй вполне хватило, чтобы импровизированный, очень похожий на настоящий, завал превратился в горстку опилок и разнокалиберной пыли. Разбросав её по углам, Катарина обнаружила искусную вязь рунических символов и иероглифов. Печать морока была найдена.?И сейчас я тебя обезврежу. Пусть это будет сигналом тревоги тому, кто решил напасть на Марковнию. Она под защитой Ван Хельсингов!? — злость закипела в Катарине. Красное сияние покрыло гибкое змеиное тело и инфернальное пламя, во сто крат превосходящее температурную шкалу Солнца, бешеным псом накинулось на ветхие доски с витыми символами печати. Некоторое время магическая вязь противилась, но долго противостоять напору высшего демона не смогла. Символы почернели, истончились и исчезли, а постройка сарая развалилась, поднимая снаружи клубы едкой пыли. Довольная собой Катарина, потрудившаяся принять обычный облик, вылетела из обломков и направилась к лугам и полям Марковнии. Долго времени проводить в этой деревне не собиралась и она. Нужно было дать ей время восстановиться, а потом уже разговаривать с крестьянами. Сейчас они должны прийти в себя.?Посмотрим, что твориться на другой части леса. Если трупы есть и там, то призванный демон может оказаться сильнее меня. Для Ван Хельсинга это будет плохой новостью. Против мелкой и средней нежити он хорош, но с сильной ещё никогда не сталкивался. Я не сомневаюсь в нём, нет. Ван Хельсинги очень сильные, но...? — перестав на этом думать об Абрахаме, Катарина перелетела через высокую ограду и исчезла в молочном тумане. Она не хотела признавать, что потерять Ван Хельсинга ей так же страшно, как пережить первые дни загробной жизни. Она не знала, что будет делать без него. Вся её жизнь, физическая и ментальная, была связана с Ван Хельсингами. В физической она служила им по принуждению и клятве, которую выманил у неё хитрый Уильям. Тогда она была ведьмой и её способности были необходимы Ван Хельсингам. Но потом, ставши демоном, Катарина поняла, что, попроси её Уильям об услуге, она непременно оказала бы её. И просто так.Просто потому что...— Мне всегда нравились мужчины в шляпах, — неожиданно осознала Катарина. Её нервный смех эхом сотрясал туман. Перепуганная сова громко ухнула и, сорвавшись с ветки, полетела куда-то в глубь леса, приятно шумя крыльями. — ?Кажется, это добрый знак?, — отсмеявшись, подумала Катарина. Живая сова. Это же не так уж и плохо, да?***Начало горной гряды было крутым. Ван Хельсинг давно не был в Марковнии и её окрестностях, а потому готовился к немного другому пейзажу. Он помнил, что гряда была покатой, лишь в некоторых местах имела крутизну, но её можно было легко преодолеть, имея при себе удовлетворительную физическую подготовку. У Ван Хельсинга она была превосходной.— Чего-то испугался, человечишка? — смешливо прорычал оборотень.— Сейчас подстрелю вторую лапу. И умру здесь от смеха, наблюдая за собакой, ползущей наверх кверху задом.Оборотень недовольно прорычал, но заткнулся. Ван Хельсинг за словом в карман не лез. И слова его слишком близко подходили к действиям. Не следовало его злить и уж тем более нарываться. Не сейчас. Можно будет сделать это потом, когда его собратья будут рядом. Вместе-то они точно одолеют одного жалкого человека. Воодушевлённый этой мыслью, оборотень даже не подумал о том, что карабкающийся следом Абрахам, за неимением трёх рук, вынужден был убрать револьвер обратно в кобуру.?Не слишком умный?, — сделал вывод Ван Хельсинг. — ?Умный-то давно попытался меня грохнуть. Правда, не смог бы. Оборотни — это то, чего я здесь опасаюсь меньше всего. Да, сильные и быстрые, да, иногда даже умные, но звери как ни крути. Пробуди их натуру и делай с ними, что захочешь. Зверь внутри — он их и сила, и погибель?.Когтистая лапа стала завершение марафона по скалолазанию. Ещё один представитель семейства псовых, очевидно, предупреждённый заранее, поджидал Ван Хельсинга на вершине.?Знал же, что ловушка?, — Абрахам извернулся, смачно врезал по оскаленной волчьей морде добротной подошвой сапога и запрыгнул на плоскую каменистую почву. — Ещё один Шарик. А чего он такой неприветливый? — он посмотрел на знакомого оборотня. Тот зло щурил глаза, но нападать не спешил.— Оставь его. Он должен кое-что узнать прежде, чем умереть.Второй оборотень наградил первого презрительным взглядом, но послушался. Кровь, ручьём текущая из разбитого носа, кое-чему его научила. Например тому, что на Ван Хельсинга не следует нападать открыто. Силы ему было не занимать.***Обрадованная Катарина летала среди еловых, дубовых, березовых, каштановых и лещиновых деревьев и зорко высматривала в высокой траве резвых зайцев, запасливых белок, склизких змей, своих далёких родственников в загробной жизни, и тощих волков. На медведей, лис, куропаток, фазанов и хорьков она пока не натыкалась, но была уверена, что они точно где-то есть. Южная сторона леса кишела самой разнообразной жизнью и восхитительными звуками. Они была усладой для слуха Катарины после тридцатиминутного безмолвия, которое один раз нарушил её голос, смех и испуганная сова.Залетев глубже, в переплетающийся дром, где человеку и крупному зверю пройти было уже невозможно без определённых усилий со стороны последнего и определённых орудий со стороны первого, Катарина была в восторге от открывшейся картины. Россыпь белых грибов, местами нарушаемая сыроежками и мухоморами, украшалась мшистыми наростами и редкими лишайниками. Лес, как и положено, жил своей жизнью и это было прекрасно. Это означало, что Катарина вполне сможет справиться и сама с призванным демоном. А Ван Хельсинг пусть разговаривает со своими блохастыми оборотнями, которые, наверняка, ничего ему не расскажут и попытаются убить. Но они его не убьют. Только не они и только не его. Ван Хельсинги никогда ещё не проигрывали оборотням. И Абрахам не станет исключением из этого правила. Катарина даже не надеялась на это, она это точно знала. Уже видела его в действии. Его реакцию и силу. Ни одному, даже самому сильному оборотню, никогда с ним не сравниться.— Жаль, что у этих блохастых псов не достаёт мозгов понять это, — Катарина весело усмехнулась. — ?А теперь пришло время лететь на мёртвую половину леса. Я видела её вскользь и это необходимо исправить?.***— Что ты хочешь узнать, сын охотника? — неприветливо зарычал огромный седой оборотень. Ожидаемого нападения не произошло. Вожак прекрасно помнил силу Уильяма и не слишком горел желанием получать тумаков от его сына. А в том, что он их получит, он нисколько не сомневался. У нового охотника, Абрахама, были точно такие же тёмно-карие глаза, как и у Уильяма. И выражение у них было точно такое же. Будить лихо вместо того, чтобы ответить на его вопросы и остаться при всех конечностях нравилось вожаку стаи оборотней гораздо больше, чем глупо упрямиться и скалить не крепкие уже жёлтые зубы.— Ух ты, — искренне удивился Ван Хельсинг. — Этого просто не может быть.— Спрашивай! — прогремел рык на всю округу. — Моё терпение не будет длиться вечно.— Хотел бы я знать, о чём тебя спросить, старец, да не знаю, с чего начать. Белый туман, холод, демон. Это знакомые для тебя слова?— Так ты пришёл узнать о напасти, уничтожившей жизнь в наших лесах? — кажется, вожак был несколько сбит с толка.— Да, наверное, о ней я хотел спросить вас в первую очередь, — кивнул Абрахам. — Ты знаешь что-то?— Только то, что видели и слышали мои дети. А видели и слышали они немного. Был смертный человек, что читал дьявольские мантры, был красный свет, что породил адскую птицу, был могильный холод, что заморозил земли.?Отлично, папаша лохматик, решил поиграть со мной в угадайку?, — Абрахаму стоило неимоверных усилий удержать лицо. — Мёртвые животные в лесу — это жертва или последствие?— И то, и другое, сын охотника. Красная птица забрала их души и выпила их кровь. Став сильнее, она отправилась убивать.— А это уже сильно напоминает мне бессмыслицу.— Отрекись от того, что видят твои глаза, чтобы смогло видеть сердце. Тебе ещё многому предстоит научиться, сын охотника, раз ты не умеешь этого делать. В моих интересах, чтобы Красная птица не добралась до меня и моих детей. А потому мои дети научат тебя смотреть сердцем. Но не ожидай, что они будут приветливы.— Щедрость твоё второе имя, папаша.Не став утруждать себя ответом, вожак громко и пронзительно завыл. Сотни тысяч голосов примкнули к нему и слились в единый звук, сотрясающий барабанные перепонки и сводящий с ума. Вой стаи оборотней — это то, чего следует опасаться даже охотникам на нечисть.Абрахам с силой зажал уши ладонями и повалился на колени. Слышать эту оперу сотни актёров у него не было никаких сил. Это было ужасно и невыносимо.***Северная сторона леса изобиловала трупами, но, к неимоверной радости Катарины, только поначалу. В глуши, где переплетались между собой ветки и куда почти не проникал свет Солнца всё ещё теплилась жизнь. Выжить удалось, правда, немногим. Мыши, крысы, мелкие птицы и некоторые белки иногда показывались из тенистых укрытий для того, чтобы найти новые и натерпеться неистового страха по дороге. Пара диких котов иногда шастала в жухлой траве, пытаясь ловить грызунов, но любые звуки заставляли их стремглав уноситься прочь. Нечто запугало на северной стороне леса зверей до ужаса. И теперь они боялись даже искать себе пропитание. Инстинкты, разумеется, заставляли их это делать, но они же потом диктовали им скорость бега и принцип выбора укрытий. На это было больно и жалко смотреть.?Хорош же демон?, — раздражённо думала Катарина. — ?Горазд только мелкое зверьё пугать. А людей, значит, на тот свет отправлять силы не хватает?? — это были глупые мысли. Катарина знала об этом, но ничего не могла поделать. Раздражение требовало выхода. Она знала, что для людей эта адская тварь приготовила нечто особенное и печать с мороком была лишь началом. Продолжением было абсолютное подчинение и слова: ?Именем своим, при рождении данным мне отцом и матерью, я добровольно отдаю тебе...?— ... свою душу, — вслух закончила Катарина. — Этого добивается это рогатое недоразумение. А чего же ещё? — ответа Катарина не получила. Она и не ждала. Но повисшую тишину всё-таки нарушила быстро прыгнувшая с дерева на дерево белка. — ?Как мне вычислить его местоположение? Как узнать, где оно сидит?? — крепко задумавшись об этом, Катарина полетела дальше... на свою беду. Последнее, что она помнила — огромный столп ярко-красного огня, который... превосходил в силе сумму всех её самых мощных атак.***Константин целую вечность боролся с непрекращающейся головной болью. Она была такой силы, что грозила разломить череп изнутри на две идеально ровные половины. Но он держался. Сжал кулаки, стиснул зубы, зажмурился до скупых мужских слёз, текущих по морщинистым старческим щекам. И это принесло некоторые плоды. Не сразу, но через некоторое время, боль начала неохотно отступать, точно зверь, осознавший своё бессилие. — Это ад... — просипела какая-то женщина рядом. Константину потребовалась целая минута для того, чтобы понять, что то был голос его жены. По всей вероятности, страдающей тем же недугом.— Это ещё не ад, женщина, — не менее хрипло выдавил он из себя, — мы всё ещё живы. И сможем справиться с этим.— Если бы это было так просто...— Это не просто, да. Но и не слишком сложно. Именно ты учила меня отрекаться от сознания, чтобы терпеть невероятную боль. Пришло время использовать этот навык.Молчание стало ответом Константину, но скоро его, беспомощного старика, лежащего на деревянном полу, закрыла тень — это его жена сумела встать на ноги. Не твёрдо, шатаясь и постоянно кренясь на бок, но она сделала свои первые шаги после морока и приложила все силы для того, чтобы помочь подняться на ноги мужу. Вместе, держась друга за друга, они отправились искать лежащую дочь. А в том, что она где-то лежит и страдает от невыносимой боли, они нисколько не сомневались.— Чёртов демон, — зло выплюнул Константин. — Нас чуть не прибил чёртов демон!— Потише, дорогой. Он может быть всё ещё где-то в Марковнии.Константину хотелось много чего сказать о том, что он сделает с этим мерзким выходцем из ада, но он замолчал. Разумеется, Лиза была права. Не стоило кликать беду. Стоило отсидеться, привести себя в норму, как следует всё обдумать и только потом начать действовать. Именно так учил его Уильям. И именно так он поступит, не пороча его святое имя.— Узнать бы, — задумчиво сказала Лиза, — морок спал сам собой? Или на то была причина?— Если бы Уильям был жив, то я сказал бы, что это он пришёл спасти нас, но он давно сгинул в Наргской пещере. Бедняга погиб под обвалом с той ведьмой. Наверняка, её работа.— Мы не знаем этого, — мудро осадила его Елизавета. — Давай не будем зря клеветать на неё. Первое, что нам нужно сделать — найти дочь. А всё остальное может и подождать.?Кажется, с каждым годом я люблю её только сильнее. Я умру от любви к ней?, — вдруг понял Константин.