Глава третья (1/1)

***Трухлявая старуха в рваных обносках шла по пустыне. Она была последней из древнего племени Джаанавар. И ей было всё равно, где умирать. Задрав седую голову к небу и раскалённому донельзя Солнцу, живительному и смертельному, она остановилась.— Народ мой гниёт в песках, — скрипучим голосом, начала говорить старуха, — сыновья и дочери мои стали прахом, тела их кормили грифов. Пришлось мне видеть смерть во всех проявлениях, но знавала я и во всех проявлениях жизнь. Оставшись без всего, я подумала: для чего я жила? Бог, прежде, чем я лягу мёртвой на твои раскалённые пески, я хочу узнать. В чём был смысл моей несправедливо долгой жизни? Отчего я не могу стать жертвой и дать своему племени ещё один шанс?Безымянный Бог не ответил. Голубое небо осталось безучастным и далёким, каким оно было с начала веков. Ветхая старуха, одна в бескрайней пустыне, разъярённо оскалила мясистые дёсна и закричала. Утробного рычания песчаного волка за спиной она не слышала, но, когда он набросился на неё, почувствовала длинные клыки, до предела всаженные в шею. Смерть настигла и её.У зверя кружилась голова. Окружающий мир расплывался перед угольно-чёрными глазами, норовя выскользнуть из под тонких лап в любую секунду. Нестерпимая жажда колючей проволокой душила глотку. Тягучие слюни пузырились, кусками падали на разгорячённый песок и тихо шипели, испаряясь под действием высокой температуры. Песчаного волка вело. Обожжённые лапы с каждым новым шагом вперёд взрывались болью. Он рычал и скалился на невидимого врага, постоянно ускользающего от его взора.По ночам, нестерпимо холодным, зверю хотелось выть. Он пытался, открывал пасть, задирал голову к полной луне и плотно прижимал к ней уши, но воспалённые горло и связки выдавали только сиплые стоны. Песчаный волк умирал. И смерть его была невыносимо долгой и несправедливо мучительной.Детская ладонь боязно коснулась жёсткой блёкло-оранжевой шерсти. Легла полностью, осмелев, и медленно провела по сонме волосков, приглаживая их. Песчаный волк из последних сил разлепил глаза, чтобы увидеть человеческого ребёнка, широко и счастливо улыбающегося ему.— Грида! — надрывно заорала женщина вдалеке и хаотично замахала руками. Девочка испуганно вздрогнула и обернулась. — Отойди от него, Грида! Немедленно! Он болен!Тихое утробное рычание и приятная вибрация под ладонью быстро стёрли улыбку с лица девочки. Она сдавленно вскрикнула, попыталась отпрыгнуть, но бешеный зверь оказался проворнее. Оскаленная пасть, покрытая зернистой пеной, безжалостно сдавила хрупкую шею. Разгорячённая кровь алой рекой полилась в глотку волку. Впервые за бесчисленное количество дней, проведённых в мучении, въедливая проволока жажды исчезла.— Тварь, убившая мою дочь, умрёт сама! — мужчина с длинными чёрными волосами нетерпеливо натянул тетиву лука и, хорошенько прицелившись, разжал пальцы.Смерть вонзилась песчаному волку в центр черепа, оповещая о своём приближении тихим свистом.— Грида! — мать, молодая женщина с длинными чёрными волосами, была безутешна. Она воздевала руки к равнодушному небу, молила его о снисхождении, а, когда поняла, что оно безучастно, исторгала из себя отвратительные проклятия.Девочка, вся в пыли, пенистых слюнях и крови, зашевелилась, силясь отпихнуть тяжёлую волчью голову, и заплакала, когда ядовитый обод боли дал о себе знать.Ван Хельсинг рвано дёрнулся, приходя в себя. Сев на земле, он осмотрелся и замер. Его окружали сотни оборотней, но все они стояли неподвижно, низко склонив косматые головы.— Что за...— Так началось наше время, сын охотника, — тихо зарычал седой вожак, делая несколько шагов к Абрахаму. — Грида стала нашей матерью и святыней, но по нашим венам продолжает течь кровь племени Джаанавар.— И как это должно открыть мне сердце? — мрачно хмурясь, спросил Ван Хельсинг.— Закрытое сердце не видит призраков прошлого, — прорычал старый оборотень. Абрахам готов был поспорить, что он едва сдерживает смех. — Теперь уходи, сын Уильяма. И никогда не смей возвращаться. Мне предстоит заплатить высокую цену за твоё незнание.— Незнание? — не понял Абрахам, поднимаясь на ноги. — О чём ты говоришь?— Это тебе предстоит выяснить самому. Есть вещи, в которые нельзя вмешиваться.За спиной Ван Хельсинга оборотни расступились, освобождая дорогу и угрожающе зарычали. Испытывать их терпение не стоило, поэтому Абрахам, обеспокоенный и задумчивый, пошёл прочь.***— Мои глаза обманывают меня! — ошарашенно воскликнул дозорный. — Уильям Ван Хельсинг?! Сколько лет прошло с нашей последней встречи?— Я его сын, — терпеливо ответил Ван Хельсинг. — Меня зовут Абрахам.— Не может этого быть! — сторож шатко спустился по витой лестнице вниз, чтобы встать напротив Ван Хельсинга и дружелюбно протянуть ему руку. — Я Андрей.— Будем знакомы, — Абрахам небрежно пожал ладонь. — Пропусти меня, у меня много дел.— Конечно-конечно, — Андрей быстро побежал назад, вверх по витой лестнице, и отворил двойные ворота.Оказавшись внутри, Ван Хельсинг немного подобрел. Мрачное настроение, витавшее вокруг него всю дорогу назад, истончилось, но совсем исчезать не спешило. Внутри осиным жалом кололи слова вожака оборотней. Абрахам чувствовал, что пробел в собственных знаниях, на который он намекал, очень важен. Необходимо было его заполнить.?Знать бы ещё, как...? — Абрахам раздражённо хмыкнул. Он ужасно не любил недомолвки и секреты. Возможно, потому, что его отец слишком часто скрывал от него правду. — ?И самую страшную он, похоже, унёс с собой в могилу. Интересно, а Катарина что-нибудь знает? Мой папаша вполне мог взять с неё клятву молчания. Если это так, то мне, для начала, нужно узнать, как можно её обойти. Катарина, думаю, поможет мне, но, прежде, я должен помочь ей?. — Нет, — ошарашенно выдохнул мужчина за его спиной. — Очередной морок от демона! — Константин замахнулся вилами, которыми вооружился около получаса назад и пырнул ими воздух. — Что?— Вижу, голова твоя прояснилась, — за его спиной стоял Ван Хельсинг и небрежно крутил револьвер на пальце. — Но для охоты на монстров ты стал староват.— Ты его сын? Верно же? Я помню, что старый лис говорил мне что-то о своей потолстевшей жене.— Как грубо, дорогой, — Елизавета, вышедшая из-за угла ближайшего дома, очевидно, заброшенного, прикрыла рот ладонью и тихо засмеялась. За ней вышла Анна. Она была бледной, но, кажется, вполне хорошо себя чувствовала.— Верно, — Ван Хельсинг кивнул. — Я Абрахам. Мне нужно с вами поговорить о тумане и демоне, что его вызвал.— Не о чем нам разговаривать, — покачал головой Константин. — Мы с женой уже пробовали отправить его в Ад, где ему место, но не смогли.— Да, — подтвердила Лиза. — Этот демон очень сильный и, кажется, недавно у него появился ещё один источник силы. Мы думаем, что он смог призвать друзей.Абрахам застыл, точно громом поражённый. Он осознал, что за всё время, проведённое в Марковнии, так и не увидел призрачного силуэта Катарины. А это могло означать очень плохое распределение сил. Возможно, без Катарины все его планы по искоренению здешнего зла обернуться провалом. Его отец, Уильям Ван Хельсинг, выдающийся охотник на нечисть и отличный боец, часто любил поговаривать, что всякое зло можно замолить и победить светлой магией, но про демонических исчадий он говорил совсем иначе. ?Запомни, Абрахам, запомни это хорошенько, потому что дважды я не стану тебе ничего повторять. Если перейдёшь дорогу демону, или он тебе, то ищи поддержку на тёмной стороне, ибо светлая окажется бесполезной?, — басовитый голос отца угас в сознании Ван Хельсинга. Он посмотрел на Константина, Лизу, Анну, напряжённо осмотрел низкие дома Марковнии и решил, что не станет впутывать обычных людей в разборки с нечистью.?Я всегда справлялся сам?, — твёрдо подумал Абрахам. — ?И в этот раз, я тоже справлюсь?. Соберите всех крестьян в церкви и просите преподобного Генриха безостановочно молиться. Это спасёт ваши души.— А ты? — дрожащим голосом спросила Анна. — Как же ты?— А я пойду и убью этого демона, — Ван Хельсинг убрал револьвер в кобуру и уверенно пошёл к воротам. В последнее время, его визиты в Марковнию становились всё короче. Как бы этот не оказался и вовсе... последним.***Могильная тишина обступала Катарину. Просачивалась через уши в сознание и по капле забирала жизнь. ?Мёртвые не могут умереть?, — лениво думала Катарина, но уверенности у неё уже не было. Прозрачные руки бледнели, как обычно случалось, когда она за счёт своих жизненных ресурсов вылечивала смертельные раны Ван Хельсинга. Похоже, она умирала. — ?И в этот раз... навсегда...? Чёртов демон, — вслух выдохнула Катарина. — Ты обязательно заплатишь за свои деяния. Мой друг позаботиться об этом!— Друг? — смешок был язвительным и метким. По сердцу Катарины прошлось бритвенно-острое лезвие и алая кровь хлынула из разреза. Боль, удушающая и нестерпимая, разлилась по всему её ментальному телу. Ван Хельсингу нельзя было её спасать. Это нужно было предотвратить любой ценой. Иначе...?Он умрёт?, — в ужасе осознала Катарина. — ?Я должна спасти его! Он же умрёт из-за меня! Из-за того, что я самонадеянная дура!?— Больше сил расходуешь на борьбу со мной — меньше времени тебе остаётся, — иссиня-чёрный сгусток тьмы и холода обнажил частокол зазубренных клыков и плотоядный прищур фиолетовых глаз с вертикальными зрачками. — Трать его с умом, Леди Катарина, а то так и не увидишься со своим возлюбленным. А он скоро уже подойдёт, — демоническая тварь неистово расхохоталась.?Боль — это то, что его питает. Я должна перестать её чувствовать?, — подумать было гораздо проще, чем осуществить. Но Катарина пыталась. Заполняла сознание тьмой, стирала мысли и образы. Отрекалась от сознания и души, чтобы стать куклой сил зла и перестать питать их детище светом, что напустили туда Абрахам и Уильям.— Какая умная, — демон оценил по достоинству умение Катарины. — Но смерти это не позволит тебе избежать.— Не позволит, — равнодушно откликнулась Катарина. — Но смерть — это то, чего больше не боятся раз умершие, — резко прорвав бестелесные путы, высасывающие жизнь и сковывающие движения, Катарина обратилась в своё иное обличие. — Сразись с тем, кто тебе по силам, исчадие.Демон, Люсатин, повелитель морока и холода, ошарашенно отступил назад, не ожидая всплеска силы от Катарины. Впрочем, скоро он рассвирепел и набросился на неё, безжалостно кромсая кривыми когтями блестящую змеиную чешую.Громоподобный звук выстрела и между глаз сгустка тьмы и холода образовалась сквозная дыра. На пару секунд Катарина невольно увидела часть ели и мшистую лесную подстилку.— Отойди от неё, мерзость, — зло сдвинув брови, приказал Абрахам и выпустил в демона всю обойму.Люсатин отшатнулся. Серебряные пули не могли его убить, но сильно ослабляли. Первоисточник, забранный у Катарины, но не успевший слиться с его собственным, направился к прежнему владельцу.— Сын Ванессы, — ехидно прошипел демон. — А я думал, она не оставила после себя следов.?Демонов нельзя слушать, они всегда лгут?, — мысленно сказал сам себе Ван Хельсинг, чтобы не искушаться лишний раз. — Бреши. Больше ты ничего не сможешь.— Мать не сказала тебе, — издевательский прищур приобрели фиолетовые глаза с кошачьими зрачками. — Я не обманываю тебя, Ван Хельсинг. Ты можешь проверить мои слова. Катарина, объясни ему.Абрахам старался не слушать, но не слышать он просто не мог. Тёмно-карие глаза взволновано посмотрели на Катарину.?Что она должна мне объяснить?? — сжав зубы от переизбытка переживаний и чувств, подумал Абрахам. — ?Что скрывала от меня... мать??— Она взяла с меня слово молчать, — обречённо прошептала Катарина. — Прости, Абрахам. Он говорит правду.— Какую правду?! — закричал на обоих Ван Хельсинг. — Чёрт вас всех подери! Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?!— Настоящее имя Ванессы Ван Хельсинг — Лилит, — с довольной ухмылкой отрапортовал Люсатин. — Она была жрицей моего Господина, пока не предала его и не выбрала жалкую жизнь человеческой женщины. У неё отняли статус, силы и обрекли на вечные муки после физической смерти, но её демонической натуры было не изменить. Она передала тебе свои гены, охотник, — демон надрывно расхохотался, сочтя забавным, что охотник на нечисть сам является нечистью. — И не сказала тебе! А ты всё это время бегал за нами, благодаря Бога за силу! — очередной приступ хохота заставил близлежащие деревья содрогнуться. — Ты должен благодарить моего Господина за силу, данную тебе! А не своего вшивого Бога, не способного ни на что, кроме созерцания!— Это не правда! — оглушительно рявкнула Катарина, с силой сжимая кулаки. Сквозь маленькие раны от ногтей тонкими струями на землю потёк первоисточник — энергия заменяла Катарине кровь. — Лилит крестила тебя, Абрахам. Она молила Бога о прощении и ненавидела свою натуру демона. Она любила твоего отца, но боялась сказать ему правду, потому что он непременно убил бы её. А ещё она очень любила тебя. Ты был для неё всем, Абрахам. Очищая твою душу от пятен тьмы, она пожертвовала своей. Ты наполовину демон — это правда. Но Люциферу ты не принадлежишь!— Решила пренебречь данным словом? — зло спросил Люсатин.— Я обещала Лилит молчать, — вкрадчиво согласилась Катарина. — Но лишь до той поры, пока правда не всплывёт. Я объяснила ему, кто он. Но суть ему открыл ты, а не я.Объятый иссиня-чёрным огнём холода и яростью, демон замахнулся на Катарину, выросшей из бесформенной тьмы пятернёй, и застыл, как громом поражённый выстрелом.— Я отблагодарю тебя потом, Катарина, — холодно сказал Абрахам, сумевший справиться со внутренним потрясением. — Но мне очень много нужно будет тебе сказать!?Я знала, что он разозлится?, — флегматично подумала Катарина. А ещё она подумала, что вполне заслужила это.— Коли я наполовину демон, то всё будет гораздо проще, — призвав изнутри обжигающий поток силы, Абрахам направил его от сердца, по руке, к револьверу и выстрелил ещё раз. Блестящая инфернальным, ярко-алым, пламенем пуля насквозь прошла бесформенное тело демона. Люсатин оскалился и превратился в сотни тысяч осколков иссиня-чёрного льда.С демоном было покончено.