Глава первая (1/1)

***Абрахам Ван Хельсинг привык просыпаться в суровых условиях. Ремесло охотника за монстрами крутило его жизнь в мрачном калейдоскопе и заставляло мириться с некоторыми трудностями. Иногда они были невыносимыми. Иногда они пытались его убить. Но чаще всего Ван Хельсинг находил способ или оружие и справлялся с ними. Сегодняшняя трудность оказалась простой, но пугающей.Когда ночуешь в окрестностях Марковнии, ожидаешь удара в спину от дерева, травы, камня, реки или неба. Ожидаешь смерти от воздуха, которым дышишь. Чувствуешь тяжёлый ожог плотоядного взгляда между лопаток, который терпеливо дождётся твоего сна или беспомощности, чтобы длинной тенью прыгнуть из кустов и нанести единственный, но смертельный удар по шее или голове. Никогда не расслабляешься. Спишь вполуха и вполглаза. Ко всему этому Ван Хельсинг был готов. Леди Катарина, его призрачная спутница, караулила энергетическую составляющую окрестностей и готова была напасть на первого, кто пошатнёт её спокойствие. Но ночь прошла удивительно тихо. Оборотни, живущие за горной грядой, безмолвствовали. Вампиры, по ночам выползающие из влажных могил в земле, не делали кратковременных вылазок за кровью. Не было видно гулей, обязательно шастающих в ночной мгле среди крошащихся надгробий и охотящихся за всем, что хоть сколько-нибудь годилось в пищу. Не было вообще ничего. Ёжась от непривычного для окрестностей Марковнии утром холода, Ван Хельсинг невольно подумал, что было бы гораздо проще, если бы всякая нечисть прошедшей ночью устроила широкомасштабный парад с демонстрацией всех своих чудовищных умений. Да, ему пришлось бы попотеть, отбиваяся от сонм вампиров, оборотней, гулей и, чёрт знает, кого ещё, но он бы сделал это. Уложил бы всех с помощью своих крупнокалиберных револьверов, зачарованного двуручного меча и Леди Катарины, смертоносной и прекрасной. Он бы знал, с кем имеет дело. И это не вызвало бы особых проблем. А пара синяков и царапин никогда не воспринимались Ван Хельсингом как что-то серьёзное и требующее внимания. Когда дело доходило до собственного тела, Абрахам был равнодушным. Впрочем, Катарина никогда не позволяла ему получать слишком большой урон. У неё были некоторые способности, которые позволяли заниматься бесконтактным целительством. Она не любила их использовать, потому что могла расходовать только один тип энергии — жизненную. А это вынуждало её терять в видимости и становиться... самым настоящим призраком. Тогда Катарина очень отчётливо чувствовала ледяную пятерню Старухи, безжалостно сжимающую её сердце. Это было очень похоже на смерть.Выдохнув изо рта облако пара, густое и белое, Ван Хельсинг пару секунд растерянно смотрел на него. — Видимо, проблемы нашли нас, — продолжая вчерашний разговор сказала Катарина. Она появилась рядом с Абрахамом и внимательно посмотрела вперёд. Вчера за холмом отлично просматривались черепичные крыши и позолоченный купол церкви. Марковния была очень близко. Сегодня не было видно ничего, кроме молочного тумана...?Тумана, вызванного испарением. Это тепло уходит из почвы?, — зачаровано подумала Катарина, но сразу же одёрнула себя. Восхищаться чужой магией было глупо.— Тем хуже для них, — недовольно отозвался Ван Хельсинг. Он успел хорошо промёрзнуть. Вернуть телу подвижность было трудно. Вокруг властвовал холод, им разило от земли, точно под ней уже успела образоваться вечная мерзлота. — Если бы это началось ночью, то я бы не проснулся. Похоже, это только начало.— Тебе нужно дойти до Марковнии. Там есть дома. Люди, наверняка, уже начали жечь костры и топить печи.— А ты? — Абрахам перевёл удивлённый взгляд на напарницу. — За ночь ты выносила план?— Очень смешно. Когда-нибудь я вынесу тебе мозг.Ван Хельсинг усмехнулся, но кивнул. Катарине он верил. С трудом поднялся на деревянные ноги, едва ощущавшие твёрдую почву, и походкой старого робота направился в Марковнию. Катарина не смеялась ему вслед, но только потому, что мёртвые очень сильно теряют в чувствительности. Была бы она живой...?Я мертва. И говорить об этом — пустое?, — жестоко сказала себе Катарина. Она слишком долго нарабатывала характер и манеру поведения, которые позволяли стойко переносить тяготы загробной жизни, а потому никак не могла позволить себе их потерять. Она с охотой подставилась бы под отсечение головы, хотя та прирастала назад мучительно долго и невыносимо болезненно, но не дала бы слабину. Что угодно, только не это. Повторить агонию первых дней после смерти, Катарина боялась так же сильно, как при жизни пауков.План Катарины был простым. Она хотела полетать по округе и осмотреться. Больше всего её тянуло в лес. Объяснить эту тягу Катарина пока не могла, но точно знала, что среди массивных еловых стволов обязательно найдёт что-то интересное. Чутьё призрака никогда её не подводило. А потому не было никаких причин ему противиться. Катарина освободила голову от роя назойливых мыслей и отправилась на разведку.***Массивные двойные ворота Марковнии стали видны только на расстоянии вытянутой руки. Ван Хельсинг был уверен, что увидит их гораздо раньше. Это стало неприятным сюрпризом, потому что несло в себе плохие вести. То существо, что сотворило этот туман, вернее, нагнало холода, было очень могущественным. За какую-то жалкую пару часов, оно погрузило всю Марковнию и её окрестности в непроницаемый молочный сумрак.— Эй! — громко позвал Абрахам. — Есть в деревне живые?!— А я говорил, что нежить подойдёт, — ворчливо сказал мужчина. — И трёх часов не прошло. Явился.— Свои. Я Абрахам Ван Хельсинг, сын Уильяма Ван Хельсинга. Он был другом Марковнии. Я иду по его пути и уничтожаю монстров, если те переходят границы дозволенного. — Уильяма я хорошо помню, — в голосе мужчины появилась доброжелательность. — Раз ты тут, он, видно, помер?— Да. Скончался под обвалом в Наргской пещере.— Хорошо. Это правда. А где его верная спутница?— Боюсь, что она тоже мертва, но она скоро придёт. Она помогает мне из-за клятвы, данной моему отцу, с того света.— Я сейчас к тебе спущусь. Хочется в рожу твою глянуть. Только без фокусов, парень, у меня ружьё и мясницкий тесак. Я тебе дробину в грудь и голову с плеч быстро оформлю.— Рад, что тут такая замечательная система охраны, — в голосе Ван Хельсинга почти не звучало сарказма, а вот широкая насмешка расположилась на губах бесстыдно. Впрочем, в тумане видно её всё равно не было.Придирчиво осмотрев Абрахама, дозорный неохотно кивнул, признавая в нём человека и сына Уильяма Ван Хельсинга, которого лично знал. Отворил ворота и сразу же их затворил, когда Ван Хельсинг прошёл в деревню. ?Тут однозначно теплее?, — впервые за всё утро, Абрахам позволил себе немного расслабиться. Репутация и слава отца должны были сделать своё нехитрое дело. Ван Хельсинг положился на это и ожидал, что разговоры с местными жителями будут приятными и информативными. Уильяма очень уважали. И Уильям не мог воспитать плохого сына.?Уильям вообще его не воспитывал?, — мрачный смешок сорвался с губ Абрахама. С детства он не знал отца и матери, их любви и ласки. Его бремя охотника началось ещё в утробе, когда он, не зная того, помогал матери совершать обряды очищения и призывы светлых духов. Абрахам Ван Хельсинг родился охотником на нечисть. Отец и мать просто не спросили его об этом.Абрахам подумал, что такая категоричность может служить и во благо. Он знал, что его собственный выбор никогда не совпал бы с выбором отца и матери.Абрахам Ван Хельсинг, сын Уильяма Ван Хельсинга и Ванессы Ван Хельсинг, был последним охотником на нечисть. На нём линия Ван Хельсингов обрывалась. У него, конечно, был шанс продолжить свой род, но подобное ремесло не слишком располагало к отношениям. И не всякая женщина согласилась бы взять на себя такое бремя. И пожертвовать сыном.— Уильям?Абрахам моргнул, выныривая из реки мыслей, и обернулся.— Простите, — женщина с чёрными волосами очаровательно покраснела. — Я обозналась.— Вы не могли знать моего отца лично, — Ван Хельсинг подозрительно прищурился. Она была слишком молода. Но за её молодостью могло что-то скрываться.— Верно. Мне много рассказывали о нём родители. Я Анна Верба.— Верба, — Абрахам кивнул, — я помню эту фамилию. Константин Верба много помогал моему отцу. У него прекрасная дочь.— Благодарю вас, — Анна опять залилась румянцем. — Позволите проводить вас к нам домой? Мой отец и мать будут очень вам рады. Заодно, я расскажу вам про этот туман. Я кое-что видела.?Ну...? — Ван Хельсинг не видел причин отказываться, а потому кивнул. — ?Всё очень удачно складывается. Кажется, стоит держать ухо востро?.***Леди Катарина пребывала в плохом расположении духа после посещения леса, в котором не осталось ничего живого. Большие, средние и маленькие трупы пушных зверей усеивали мшистую подстилку. Они щедро пропитали её кровью. От концентрированного запаха металла у Катарины кружилась голова. Внутренний демон бесновался, желая вырваться на первый план и набить брюхо мясом. Катарина сдержала его, но ценой невыносимой головной боли. Обследовать лес тщательнее она не решилась, опасаясь повторного пробуждения сущности.Да и того, что она увидела, хватило бы Ван Хельсингу на первое время. Он знал гораздо больше разновидностей нечисти, чем она. Возможно, лесная трагедия сможет прояснить его взор.Достигнув закрытых ворот Марковнии, Катарина не стала утруждать себя приветствиями и просто пролетела сквозь них. Старый охранник, возможно, узнал бы её, а она ужасно не хотела ни с кем говорить. Она хотела поскорее передать, что видела, Абрахаму и растерзать их общего врага, напустившего холода на округу.***— Абрахам, — мать Анны, Елизавета Верба, мягко улыбнулась, — мы так рады, что у Уильяма есть сын. Это просто прекрасно. Позвольте мне угостить вас чаем. Какой вы любите? У меня есть чёрный, зелёный. Есть настойка горных трав. Могу приготовить вам отвар из гвоздики и мяты.— Лиза, — Константин, седой старик с пронзительными, но добрыми голубыми глазами, зашёлся глухим смехом, — отстань от нашего гостя. Сделай ему, для начала, чай, что делаешь мне, а дальше — видно будет. Расскажи мне, Абрахам, что привело тебя в Марковнию? Сдаётся мне, наша новая напасть с туманом этого не делала.— Неудивительно, что мой отец вам доверял, — Ван Хельсинг выглядел довольным. — Я шёл в Марковнию, потому что получил записку от преподобного Генриха. Он просил моего отца приехать и помочь ему найти телегу с очень ценными припасами. Генрих думает, что её украли гаргульи.— Слышал такое, — закивал Константин. — Преподобный очень хочет вернуть свои припасы. Поговаривают, среди них припрятан Грааль.— Грааль? — Ван Хельсинг осёкся. — Нет. Это невозможно. Чаша Священного Грааля была уничтожена моим отцом больше тридцати лет назад.— Да, — Константин хитро прищурился, — я тоже никогда не смел сомневаться в Уильяме. Но проверить всё же стоит. Преподобный мог и обмануть твоего отца. Понимаешь, к чему я клоню?Абрахам понятливо кивнул и нахмурил брови. Найти предателя в Марковнии он никак не ожидал. Но, возможно, оно и к лучшему. — Ваш чай, мальчики, — Елизавета кокетливо подмигнула мужчинам и, поставив поднос на стол, удалилась. Она была хорошей женой и понимала, когда в её обществе не нуждались.— А теперь, пожалуй, можно поговорить и про нынешнюю напасть, — Константин отпил душистого чая и зажмурился от удовольствия. — Никогда ни о чём не жалел, а жена мне досталась умелица редкостная. Что ни попроси — всё сделает. Да ещё как. Попробуй. — Ван Хельсинг пригубил чай, изумлённо раскрыл глаза и отпил большой глоток. Константин удовлетворённо кивнул и продолжил: — Дочка моя видела человека на опушке леса. Говорит, что он странно дёргался и махал руками. Дальше смотреть не стала — испугалась. Но, видимо, это источник нашей боли.— Боли? — не понял Ван Хельсинг.— Да. В последнее время на Марковнию ссыпаются напасти так щедро, что иные уже подумали про проклятия. Возможно, они и правы, но мне кажется, что во всём повинно это нечто из леса.Абрахам решил, что такая теория имеет место быть, но что-то подсказывало ему провести собственное расследование. Отец научил Ван Хельсинга никогда не верить окружающим, даже если они были родственниками или друзьями. Он говорил, что единственное существо, на которое можно положиться — Леди Катарина. Она никогда не предаст, но только потому, что повязана нерушимыми цепями страшной клятвы. Не будь её, предала бы и она.Абрахам очень хорошо выучил этот урок. Собственный отец не раз предавал и подставлял его, желая показать, как дорого стоит вера в кого-то, кроме Бога. Ван Хельсингу не нравилась такая философия, но он принимал её, потому что сам убеждался в её истинности.Люди лгали ему и недоговаривали, желая получить выгоду. Они сдавали и закладывали друг друга, а их чёрные языки были способны на невероятные выдумки. Иные лгали, но не умели лгать — таких Абрахам видел насквозь. Но были и те, у кого был талант ко лжи. Они умели лгать правдиво и подкрепляли свою ложь неоспоримыми доказательствами. Таких было трудно вычислить, но Ван Хельсинг знал, что ему нужно делать — разбираться во всём самостоятельно.— Джентельмены, позвольте присоединиться к вам, — Леди Катарина изящно прошла сквозь плотно затворённую дубовую дверь и сделала великолепный книксен. — Я буду украшением вашей беседы.— Катарина! — Константин поспешно встал и поклонился. — А вы всё такая же красавица. Ван Хельсингам ужасно повезло с вами.— Да, — высокомерно согласилась Катарина, — я тоже иногда думаю, что они не достойны меня, но, понимаете, страшная клятва.Константин бросил ехидный взгляд на Абрахама, а Абрахам выглядел растерянным. Впрочем, совсем скоро он уже был прежним.— Вы припозднились, — заметил Верба.— Ван Хельсинг очень торопился в Марковнию. А у меня были некоторые дела. Знаете, я ведь демон и иногда... — Катарина призадумалась, точно выбирала слова помягче, — мне необходимо удовлетворять некоторые потребности.— Вы опасны и прекрасны, — Константин подошёл к резному серванту и откупорил бутылку старинного виски. — Я непременно хочу за вас выпить. Абрахам?— За красоту и смерть грешно не пить, — отозвался Ван Хельсинг. — Константин, я бы хотел познакомить Катарину с вашей семьёй. Вы не против? Могут они выпить с нами?— А почему нет? Это отличная идея, — он поставил виски на стол и скрылся за дверью, ведущей в гостинную.— Что за цирк ты тут устроила? — сквозь зубы прошипел Ван Хельсинг.— Я объясню тебе всё позже. Просто подыгрывай. Покажи, что сын Уильяма без своей компаньонки ничегошеньки не стоит. Это даст очень хорошие всходы. Вот увидишь. — Это безумие, Катарина. Для чего это всё?— Я нашла в лесу много трупов, похоже, что там вымерло всё живое. Я чуть не потеряла контроль над собой. Ты должен понимать, что мы имеем дело с чем-то очень серьёзным.— Я понял тебя, Катарина, — сухо сказал Ван Хельсинг. — У Марковнии не просто огромные проблемы. В Марковнии поселился демон.— Я подозревала. Значит, нам надо найти того, кто его вызвал. — Трупы в лесу — жертвоприношения. Если ты говоришь, что вымерло всё живое, то на призыв мог ответить высокоранговый демон.— Скорее всего, он и ответил, — кивнула Катарина. — Ты без меня всё равно не справишься. Так что позволь мне вести беседу с этими замечательными людьми. Не позорь имя своего отца.— Леди Катарина, — на кухню вошли Константин, его жена и дочь, — рад познакомить вас с моей женой — Елизаветой и моей дочерью — Анной.Анна и Елизавета присели в глубоких реверансах.— У вас очаровательное семейство, Константин. Я рада знакомству. Думаю, что и Уильям был бы рад. Кажется, он ни разу не видел вашей жены или дочери, — Катарина мягко улыбнулась. Снисхождение отражалось на её лице. Она хотела казаться светской львицей, которая в любой момент может выпустить когти. Кажется, Константин не имел никаких сомнений на этот счёт. Лиза и Анна, видимо, разделяли его мнение. Ван Хельсинг не мог не заметить, что Елизавета, на лице которой гуляло спокойствие и умиротворение, сейчас очень сильно нервничала. Он подумал, что это очень похоже на поведение человека, жизнь которого висит на волоске. Анна держалась храбрее, но и в её чёрных глазах мелькала тревога. ?Чего это они так Катарины испугались? Или Константин не рассказывал своей семье о ней? И что они знают о моём отце? Что-то мне это всё не нравится. Они ведут себя подозрительно?, — Абрахам бросил быстрый взгляд на Катарину.— Можете вы ещё что-нибудь рассказать о тумане или о холоде? — Катарина внимательно поглядела на Анну.— Кажется, папа уже всё рассказал мистеру Ван Хельсингу... — неуверенно отозвалась Анна. — Я могу повторить, если вам угодно, Леди Катарина.— Очень воспитанное дитя, — со знанием дела и жизни, кивнула Катарина. — Сделай мне, пожалуйста, одолжение, Анна. Я хотела бы услышать это из твоих прекрасных уст. Знаешь, когда ты мертва, собственный голос начинает казаться жутким скрежетом, а твой голос мне очень приятно слушать. Надеюсь, я не слишком эгоистична?— Нет, совсем нет, — Константин широко заулыбался. — Позвольте к столу, дамы. Леди Катарина, вам не предлагаю...— От чего же, мистер Верба, — Катарина мягко подошла к столу и присела на стул. Смотрелось очень натурально и страшно. — Я очень люблю, когда за меня пьют. Но сама за себя я тоже не откажусь выпить.— Прошу прощения, Леди Катарина, — Константин налил ей виски в стакан. — Предпочитаете со льдом?— Нет, оставьте так. На призраков не действует алкоголь, так что сэкономите на мне воду, — Катарина обольстительно улыбнулась.?А я и не знал, что она может так играть?, — Абрахам пребывал в глубочайшем изумлении, но вида, разумеется, не подавал. Он должен был играть ничуть не хуже напарницы, и он делал это, притворяясь не совсем умным и не совсем опасным.— За Леди Катарину! — поднял стакан Константин.— За Леди Катарину, — повторили Абрахам, Елизавета, Катарина и Анна. Чокнулись. Выпили. Катарина залпом осушила стакан и с тихим стуком поставила его обратно на стол. Константин изумлённо на неё уставился.— Разве я не говорила вам, что я демон? — вкрадчиво поинтересовалась Катарина. — Не за чем так на меня смотреть. Я гораздо могущественнее, чем кажусь.— Безусловно, — с придыханием отозвалась Константин и налил всем ещё порцию. — Предлагаю выпить за то, чтобы мистер Ван Хельсинг и Леди Катарина удачно закончили в Марковнии свою работу и пришли к нам праздновать победу.— Отличный тост, дорогой, — Лиза подняла бокал первой.Выпили. Катарина опять осушила стакан до дна.— Анна, я готова тебя слушать.Анна кивнула, чуть нахмурилась и начала рассказ:— Это произошло на рассвете. Я обычно хожу за водой в колодец. В то утро я тоже пошла. Вышла из дома, но почему-то свернула к лесу — захотела прогуляться. Погода была просто замечательная. Когда возвращалась назад, заметила. Высокая фигура, ростом, примерно, с моего отца, но гораздо шире в плечах и, кажется, выше на полголовы или даже на целую голову. Она завывала, махала руками и странно дёргалась. Воздух вокруг неё начал густеть, клубиться. Я испугалась, потому что у меня закружилась от всего этого голова, и убежала в дом, — Анну передёрнуло, словно вспоминать всё это ей было страшно, и она отвернулась.— Ясно, — подал голос Ван Хельсинг. — Твой отец сказал мне то же самое.— Хорошо. В первую очередь, мы найдём того человека из леса, — распорядилась Катарина.— Мы готовы помогать, — сказал Константин. — Можете пока остановиться у нас.— Вот незадача, — расстроено произнесла Катарина. — Я уже сняла номер в гостинице.— Значит, пойдём в гостиницу, — пожал плечами Абрахам. — Заодно спросим хозяина о тумане, возможно, он тоже сможет нам что-то рассказать. Если я правильно помню рассказы моего отца, то он ещё и владелец единственного в Марковнии бара. А бар — самое подходящее место для добычи информации.— Узнаю Уильяма, — тепло заулыбался Константин. — Он тоже любил так поговаривать. Что ж, помните, что наш дом — ваш дом.Катарина и Ван Хельсинг кивнули, но скоро собрались и ушли.***— Теперь я понимаю, для чего был этот концерт, — тихо, но очень расстроенно сказал Абрахам. — Этот мужчина кто угодно, но только не Константин Верба. Будь он тем, за кого себя выдаёт, знал бы, что мой отец люто ненавидел бары. Он был страшным святошей и самым отвратительным в мире отцом. Единственное, что он умел делать хорошо — убивать чудовищ. Но это был его максимум. Во всём остальном он был настолько же бесполезен и безнадёжен, насколько бесполезна и безнадёжна палка против оборотня. Вся эта семейка, выдающая себя за семью Верба, подставная. Кто они, Катарина, тебе удалось это выяснить?— Пока нет, — Катарина печально покачала головой, — но они как-то связаны с холодом, туманом и демоном. Но не только они.— Что ты имеешь в виду? — не понял Ван Хельсинг.— Я не просто так начала тот спектакль. Я знала, что Вербы не Вербы, но, по пути к ним, я заглянула в ещё парочку мест. Я подозреваю, что вся Марковния — одна большая подстава.Ван Хельсинг ошарашенно замер.— Насколько же тут всё плохо...— Настолько, что нам не помогут разговоры. Если крестьяне и настоящие, то чем-то заколдованы. Они во власти неизвестного мне морока. Пока что я знаю только одно — для такого мощного заклинания не достаточно слов, нужна печать. Нам необходимо её найти и разрушить, тогда, возможно, для жителей Марковнии, есть шанс вернуться к прежней жизни. Но я не знаю, как давно проклятие действует на них.— Я не стану ночевать здесь, — после некоторой паузы сказал Ван Хельсинг. — У меня и так ощущение, что меня накачали не чаем и не виски, а какой-то отравой. Я пойду за горную гряду. Возможно, оборотни что-то знают.— Они ничего не скажут тебе, — категорично заявила Катарина.— Может быть, — не стал отрицать Ван Хельсинг, — но я всё же попробую.— А что делать мне?— Ищи печать. Это у тебя есть чутьё, а у меня есть револьверы и меч.— Все мужчины одинаковые. Вечно вы воюете.— Если мы не будем воевать, тогда на нас перестанут засматриваться женщины.— А вот это — жуткая глупость. Не все женщины сохнут по разъярённым качкам.— Такие женщины не в моём вкусе.— Ты отвратительный человек, Ван Хельсинг.— Хорошо, что это говорит мне призрак-демон, — Абрахам рассмеялся и пошёл к воротам, ведущим в широкое поле, оканчивающее лесом.— Когда-нибудь это скажет тебе человеческая женщина.— Для всякого чуда уготован свой срок, — не оборачиваясь, заметил Ван Хельсинг.Катарина на пару секунд застыла. Она никак не ожидала, что Абрахам скажет тоже, что и Уильям перед обвалом в Наргской пещере. Тогда она знала, что не выберется и предложила ему застрелить себя. Уильям покачал головой, вытащил патроны из револьвера. Его откинул в одну сторону, а патроны полетели в пропасть. Потом он сел в позу лотоса и сказал: ?Все мы когда-то умрём, Леди Катарина, но убивать себя раньше положенного времени — самый ужасный из всех грехов?. Тогда она страшно разозлилась на него, заявила, что после смерти станет демоном и будет якшаться с его душой и душами его рода до конца веков, чтобы напоминать им о том, что можно было выбрать быструю смерть, вместо медленной, наполненной удушливым мучением. ?Для всякого чуда уготован свой срок?, — ответил на это Уильям. И когда она умерла, она и правда стала демоном, который до конца веков будет привязан к роду Ван Хельсингов. И станет она свободна только тогда, когда последний из этого рода перестанет существовать.Леди Катарина тряхнула головой. Она не хотела Абрахаму смерти. И пусть в его венах течёт кровь Уильяма, она с ним не ради мести и напоминаний о смерти, она с ним просто потому...— Просто потому, что я не хочу его оставлять, — под нос себе произнесла Катарина. — Да. Только поэтому я с ним.Это была чистейшая ложь, разумеется, но Катарина почти заставила себя в неё поверить.