XXV. Remissionem. (2/2)
Прошла ещё неделя. Весь этот срок я ничего не делала, так как ходила с температурой около тридцати девяти, постоянно тряслась от холода и жара одновременно, всё время спала под одеялом и пледами, практически не ела, но вылечилась без лекарств. Ни кашля, ни ангины, только насморк. Поэтому сном и горячим чаем я вылечилась быстро. Когда вышла на улицу, едва не задохнулась от свежего воздуха и ветра. Очень странное ощущение. Гуляла весь день, к вечеру стала чувствовать себя лучше. Пыталась пробраться на крышу своего дома, но там на альтанте был романтический ужин двух супругов, соседей по подъезду. Пришлось уйти, толком даже не добравшись до нужного места.
После болезни я всё же попыталась договориться с Даном — хотя бы только по тому, чтобы он не заявил в полицию. Это было бы невыгодно. Конечно, Клаус бы вытащил меня, да и я бы смогла сбежать, но авторитет в Организации был бы подорван. Из всех бед этого хотелось меньше всего. Как так — дочка, пусть и приёмная, почти загремела за решётку! И её хотели назвать лучшей. Да как теперь мне доверять-то можно?!
В любом случае, на звонки он не отвечал, а когда я пришла к нему домой, дверь никто не открывал. Подумав, что Вейл на работе, я пошла обратно домой. Конечно — стоило только отойти и обернуться, в окне я увидела гота, он смотрел в упор на меня. Но я хорошо понимала — надо идти к себе, меня сейчас никто не пустит.
Той ночью я спала спокойно. Можно сказать, впервые за несколько дней.
Итак, первая попытка провалилась.
Во второй раз, до этого больше двух часов пытавшись дозвониться до Дана, я просто снова нагло припёрлась к нему. Стоя перед дверью, крепко сжимала рукава летнего недо-свитера, который ещё и служил туникой. Открыла девушка Дана, Маргарита, что ли...
Я стояла, кусала губы и просто спросила, где Вейл и что с ним, а она, по её виду, уже успела представить нас в разных позах и местах. Что ж, до такого не дошло даже у меня во сне. Она тогда слегка натянутым голосом сообщила, что гота нет дома, если я его найду, то пусть уговорю вернуться — она беспокоится за него. Это меня покоробило. Беспокоится и не ищет?! Действительно, почему бы и нет?!
В принципе, от неё я узнала, что Дан рано утром не пошёл на работу, сидел дома и на всё её вопросы только усмехался и смотрел в экран телевизора, не обращая внимания ни на что. А потом посреди дня, нет, ближе к вечеру ему долго и настойчиво кто-то звонил — упс, — а он каждый раз злобно смотрел на экран и не отвечал. Но потом с кем-то поговорил и как с цепи сорвался — побежал мгновенно одеваться, делал всё резко, даже оттолкнул её, бедную-несчастную, а потом и не видел, не слышал, не замечал её. На этом моменте мне захотелось ударить эту девушку. Её любимый человек хрен знает где, а она спокойно жалуется на него и пытается делать вид, что волнуется?! Да чёрт ей! Сама пойду гота искать, нахрен только нервы потратила.Когда дверь захлопнулась, я, не поднимая рук, показала исчезнувшей страдалице фак и потом пошла вниз по лестнице. На последней ступеньке споткнулась и полетела вперёд. Вовремя подставила ладони и едва удержала вес, так что голову не повредила. Колени саднило, пальцы тоже, скорее всего, на животе одна маленькая царапинка, но не больше. Больше испуга, нежели ран. Я встала с холодного пола и осмотрела ноги и руки: на чёрных от грязи коленях ссадины, скорее всего, синяк и пару ран, содрала кожу, ладони в пыли, слегка побаливают, около пупка на животе тоже что-то болит, не хочу смотреть, что. Но самое худшее — запачканный и порванный внизу свитер. Это падение сорвало все планы. Пришлось идти домой переодеваться, умываться, дезинфицировать ссадины. Когда спирт обжёг кожу, я почему-то резко увидела неестественно белые стены. Словно всё вокруг поменяло свой цвет. Это промелькнуло и очень быстро исчезло. Я резко дёрнулась и снова принялась дезинфицировать раны.Когда все раны были обработаны, а свитер лежал в корзине для белья, я присела на край ванны. Что могло быть такого, что Дан так резко психанул? Да, я волновалась за него. Пока ему не грозила опасность, но зато — надо признать — она грозила мне. А я зависела от него. Вот так-то. Можно сказать, моя жизнь в его руках была. Сдаст в полицию — бежать, только бежать. Не получится — умереть. И тоже пытаться бежать. Иначе — конец. Нет, я сделаю всё, но мне нужно с ним поговорить.
И я сделала.
Сам тот факт, что его местоположение показывало на больницу, был слегка странным. Что он там забыл? А я чувствовала, где он был. Примерно ощущала даже короткую дорогу к тому месту. Ничего необычного — одно из запретных заклинаний, которому научил Клаус. Используешь — видишь нужного человека и место. И потом в голове точный путь, сразу знаешь, куда идти, даже если в незнакомом месте. Хотя в Венеции я и так отлично ориентируюсь. За это время, проведённое здесь, я выучила чуть ли не каждую тропинку, каждый дом. Если этим летом я плохо знала это, то за месяц обошла все возможные кварталы. Делала осознанно — запоминала. Пригодилось. И, возможно, пригодится в будущем.
Я ещё долго уговаривала себя выйти из комнаты. Не видела логики и смысла идти. Или не хотела видеть. А всё же пришлось. Это было точно — пока Дан один, я обязана была с ним поговорить!
Конечно, это было глупо. Глупо вот так приходить в людное место. Но выбора не было. Когда ещё выпадет такой шанс? Поэтому я всё же шла. Шла к цели. Шла для прощения.
И, знаете, я ожидала чего угодного: злости, ненависти, желания оттолкнуть и наорать, но уж точно не грустного взгляда и почти обречённого облика. Вейл не шелохнулся, когда я подошла к нему — он сидел в коридоре, сцепив руки и уставившись в пол. Он просто посмотрел на меня и поник ещё больше.— Привет, — первой начала я, присев рядом с ним, но не касаясь его.— Привет. — Голос тоже был грустным, хриплым, низким, тихим.
— Что делаешь? — О, чёрт, ну как можно так тупануть?!— Сижу, — вздохнул он, — жду. Ты что тут забыла?— Я пришла к тебе. — Он горько усмехнулся.— Жертву ищешь? Или новое задание получила? — Это должно было морально ранить, но я не почувствовала ничего. Слишком вымученно звучал голос, хотелось только помочь.
— Дан, я...
— Что "Дан"?! Что "я"?! Ты вообще осознаёшь свои поступки и действия? Мне кажется, нет. Ты в своём уме? — Его прорвало, он повернулся ко мне. Резкая смена настроения была понятна — шок и неверие. Никогда не веришь самому плохому. Хочешь лжи, лишь бы всё было наоборот. Уж я-то об этом хорошо наслышана. — Ты понимаешь, что ты сделала? Тебе вообще повезло, что я решил не заявлять в полицию! Просто повезло!
Он замолчал, снова возник несчастный вид. Вздохнув, Дан продолжил:
— Семья в аварию попала. И мать, и отец, и Аличе. Сейчас вроде в реанимации, я в шоке был, ничего не помню. И ты после этого смеешь убивать? Да я не могу даже думать о том, что кто-то умрёт! Это же страшно. Ты это осознаёшь или нет?!— Осознаю.— Осознаёт она... Зачем припёрлась? Умолять о полиции? Успокойся, мне плевать. Не хочу тратить время на это.
Я даже не знала, что сказать. Внезапно я поняла, что что-то в моей жизни было неправильно. Пока у Дана семья была на грани жизни и смерти, сколько таких же убила я? Сколько таких же, как мой друг, сидели в коридоре, ожидая приговора? Сколько таких же обычных людей слышали, что их любимых отравили? Сколько таких же потеряло надежду и смысл дальше жить? Сколько таких же рыдали над могилами своих близких? Сколько таких же мечтали отомстить мне, хотя даже не знали меня в лицо, встречая на улице, не думали, что именно я — причина их страданий? Сколько таких же сходило с ума? Сколько таких же совершило суицид после этой печальной новости?
Сколько таких же убила я?Нет. Это было неверно. Меня учили другому. А сейчас я ощущала, как резко меняется мир передо мной. Клаус больше не был добрым отцом, заставляющим меня убивать ради моей же воли. Нет. Он делал это ради себя. Я устраняла его конкурентов, даже не их, а самое дорогое у них. Все эти мелкие вещи — титаны, визитки были лишь предлогом. И я ведь это знала! Просто не замечала.
Или не хотела замечать?
И сейчас я снова ощутила, как мне нужен кто-то близкий. Рядом со мной был такой же страдалец. Возможно, было неправильно играть на его чувствах, но почему бы не поддержать друг друга, раз мы чувствуем одно и то же?— Дан, — тихо позвала его я и придвинулась ближе, осторожно коснулась его запястья, поглаживая его. Вейл сразу поднял голову. В глазах был немой вопрос и остатки той мимолётной злости.
И тут я решилась.
— Что ты делаешь? — Он не особо сопротивлялся, но голос был упёртый, хоть и уставший.
— Просто заткнись.
Преодолевая всю нелюбовь к объятиям, идя против своих прихотей и мыслей, я всё же осторожно притянула его к себе, чувствуя, как в животе что-то скручивается, тянет, приобняла за плечи и положила его голову себе на плечо. Через пару секунд его руки сомкнулись за моей спиной, а он тяжело выдохнул и закрыл глаза. Поза была неудобная, поэтому мы просто развернулись друг к другу. И снова меня пронзило уже привычное желание поцеловать его. Но сейчас, вместо этого, мы просто обнялись. Пока молча. Слова не нужны, они бы в данный момент всё испортили.
Но при этом я не могла молчать. Чувствовала осуждение.
— Я знаю, что так нельзя, — запинаясь и волнуясь, начала я, — знаю, что... что это неправильно, что так не д-д-должно быть. Я... прости меня. Я не могла тебе сказать, понимаешь? Извини меня.
Он уткнулся мне в плечо лицом. Сначала медленно, глубоко вздохнул, а потом я ощутила, что он трясётся. И с удивлением поняла, что он плачет. Впервые видела его таким. Позитивный экстраверт, умеющий держать себя в руках, плакал на плече подруги! Офигеть. Я знала, что людей прошибает на эмоции, но от того, что это был Дан, становилось как-то неудобно. Я буквально инстинктивно поглаживала его по спине, пока он вместе со слезами расслаблялся и приходил в себя. Я это знала. Я это видела. Я это чувствовала.
Впервые я ощутила себя кому-то нужной. Впервые мне показали искренние глубокие чувства. Я это понимала сейчас — всё прошлое казалось ледяной маской, все притворялись, не открывали душу. Но сейчас было что-то другое. Меня простили. И я это знала.Конечно, мы были просто друзьями.Но в эту секунду ближе Дана у меня не было никого.