XXIV. Homicidium. (2/2)

Он попытался усадить меня на баки позади здания и кое-как целовал в шею. Не получилось, я просто попросила развернуться спиной. Конечно, он ничего не понял, но послушался, видимо, предвкушая что-то интересное. Снова накрыла паника, когда я достала кинжал. Внутренний голос буквально орал, что нельзя, пора остановиться.

Я не слушала.

— Только попробуй заорать, — пальцами зажала ему рот и поднесла лезвие ближе.

Бумажник выпал из рук.Нет!Кровь каплями брызнула на руку.

Волнение прошло разом, меня отпустило. Словно что-то держало, а сейчас ушло. Стало легче.

Кровь попадала ему в трахею, он невольно дёргался и хрипел. Жуткие булькающие звуки раздавались словно откуда-то из груди, хоть это и было не так. Красная горячая жидкость ещё и выливалась из его рта, и скоро мои пальцы стали липкими и мокрыми. Его руки тряслись, как и он, одна потянулась назад, попыталась за что-то ухватиться, но не смогла и безвольной тряпкой повисла вдоль тела. Я была почти на сто процентов уверена, что глаза жертвы закатились. Он стал меньше дёргаться, но хрип, жуткий и даже устрашающий, продолжался. Говорить Марко не мог, да и вряд ли уже хотел. Наступала смерть.

Что-то слабо засветилось в районе шеи. Я кинула кинжал на асфальт и стала прощупывать кожу под рубашкой, которая в некоторых местах пропиталась кровью. Наткнулась на какую-то нитку и потянула. Амулет. Так и знала. Сразу потускнел после смерти хозяина. Теперь ему нужен новый.

Марко перестал шевелиться у меня в руках, вместе с кровью потекло изо рта что-то ещё. Он безвольно повис, и я впервые ощутила, что он тяжёлый. Да в нём килограмм семьдесят, если не больше! Но это было сейчас не так уж и важно.У него не может быть просто так амулет. Значит, он Хантиковец. А это значит...

Преодолевая отвращение, мне пришлось одной рукой держать тело, а другой прощупывать грудь, но ничего полезного не было. Почему-то положить на землю я не догадалась. И когда это сделала, то сразу потянулась к кошельку. Забрала деньги и заодно стала искать визитки. В темноте плохо видно, но одна нужная оказалась на месте.

"Марко Маскеррони, Искатель."

Во дибил. Кто такие вещи хранит в таком месте?

— Твою мать...

Короткий адреналин. Сердце забилось сильнее. Со всей этой суматохой я забыла о свидетелях. Они не должны видеть ни в коем случае, никак, никогда. Теперь нужно убить ещё кого-то. Я хотела потянуться за кинжалом, но совершенно случайно, буквально на автомате посмотрела в лицо совершенно ненужного тут человека и сразу замерла.Нет, я этого не сделаю.

Дан.Он стоял, в шоке глядя на меня. Кожа его казалась неестественно бледной, глаза были широко раскрыты, его пальцы, держащие сигарету, дрожали. Он не мог сделать и шага, просто не двигался, и было непонятно, о чём он думает. Лицо выражало лишь сильное удивление и некую безысходность. Я тоже не шевелилась, хотя хотелось провалиться сквозь землю. Так глупо спалиться, да ещё и перед лучшим, чёрт побери, другом! Где были мои мозги?! Ох, было стыдно и перед собой, и перед Клаусом, и перед Даном. Ну почему нет пульта времени? Я бы оттащила тело подальше или перенесла убийство на пораньше. Но жалеть об этом поздно.Сложность заключалась в том, что загипнотизировать Вейла я не могла чисто психологически. Не хватало сил, чтобы сделать это. Да и не только. Не хватало сил, чтобы встать с земли; убрать труп; выдавить хоть какое-то слово, хотя мыслей было куча: один внутренний голос подсказывал, что надо валить, второй — что загипнотизировать и валить, третий — попытаться поговорить и оправдаться. Но я не могла. Не было сейчас той силы, от которой я бы сдвинулась с места. Хотя нога затекла, и её словно пронзило током.

Дан первым нарушил тишину. Он грязно и громко выругался, проматерился от души, в его речи, кроме нецензурной жёсткой брани, изредка появлялись рандомные слова, никаким боком не относящиеся к его эмоциям. Минуту, может, две продолжалась эта бессмысленная тирада, но она привела нас обоих в чувство. Гот с видимым отвращением выкинул сигарету и отступил назад.

— Марко?! Он какого хрена тут делает?! — К горлу подступил ком. Откуда Вейл знает о нём?— Я, я... — Нет. Не могу. Ни единого слова ни в оправдание, ни ещё куда-то. Нет. Просто не могу. Нет сил.

— Он мой однокурсник! Залия, что... Что ты делаешь? Какого хрена он мёртвый? Зачем ты его? — Вместе с неожиданным комом едва не пришли и слёзы от резко накатившей грусти. Дан был слишком умён. Чересчур. Он сразу всё понял.И мне не получится оправдаться.

Я осторожным движением, словно мне было дело до этого, отложила труп и встала с колен, оттирая с них грязь. Боялась поднимать голову, поэтому опустила её.— Залия...

— Я, я...

Нет. Не могу.

Нет слов. Нет мыслей. Одна пустота, пугающая и холодная. Сковывающая душу и словно замораживающая разум. Дыра где-то в сознании. Понятие того, что что-то ушло, что его не вернуть. Что-то неправильно было. Не такое, как всегда. И словно какая-то зацепка щёлкнула в мозгу. Волнение было не просто так. Никогда ничего не бывает просто так.

И тут на смену пустоте пришло отчаяние. Я же знала, чувствовала, что так будет! Я слышала голоса, кричащие о том, что так нельзя, пора остановиться, но я не сделала этого! И теперь... Я потеряла друга. Потеряла единственного человека, которому я доверяла. Перед которым я не стыдилась и не боялась. И ради которого — да, мне пришлось это признать — я бы пожертвовала своим мнением и правилами. Но сейчас это всё разбилось, словно стеклянный стакан, упавший с края стола. Мы стояли друг напротив друга и словно оба чувствовали, как рвётся та незримая связь. Ему было бы тяжело принять тот факт, что я убийца. А мне тяжело принять тот факт, что он принял меня. Что он видел меня такой. В момент убийства. Хотелось протянуть руку, погладить Дана по плечу и сказать, что всё не так, но эта ложь была бы самой крупной. Самой отвратительной и мерзкой. Она бы потом прилипла как маска. И всё. И тогда уж точно ничего бы не было.

Я чувствовала, как горло сильно свело, к глазам подступали слёзы. Моргнула, пытаясь их прогнать. Пустота и отчаяние смешивались в безысходное состояние, ощущалось начало истерики. Эмоции были близки к этому. Только ещё одно слово — и я упаду на колени и просто зарыдаю. Меня застали врасплох. За что? За всё хорошее.

Воды мне, воды...— Залия?

Я молчала.

Гот покачал головой, глубоко вздохнул.— Тебе повезло, что я не бью девушек. Просто повезло.

Он уходил. Развернулся и с опущенной головой, сгорбившись, пошёл отсюда. Я знала, что он чувствует. Апатию и шок. Ему нужно время, чтобы он всё осознал. Пока до него не дошло. Потом — обязательно. Нет, не сейчас.

— Данте! — собралась с силами и крикнула я вслед. Голос сорвался на последнем слоге, получился полувизг. Парень остановился. В тишине его было прекрасно слышно:— Я Дан.

И ушёл. Как-то тяжело, нагнувшись вперёд, сгорбившись.Погода оставалась тёплой. Вода мирно плескалась в каналах. Ветра не было, температура была невысокая. Завтра обещали такой же приятный день.

Природа радовалась.Я рыдала.

И когда я всё же снова опустилась на колени и забрала все вещи, немного отпустило. Появилось странное ощущение внизу живота. Стянуло, но не волнение. Это были не нервы. Вполне естественный физиологический процесс. Даже боль была естественной, организм быстро с ней справился. В конце концов, всё нужное лежало у меня в сумке и карманах, труп валялся около мусорных баков, а я решилась пойти домой. В баре было не так уж и шумно, громкость сделали тише. Но меня это не волновало. Я достала чёрный плеер и включила "Rammstein". Опять гитары. Тяжёлый рок. Раньше он действовал мне на нервы. Сейчас — успокаивал.

По дороге я пришла в себя. Успокоилась, по крайней мере, точно. Наступало полнейшее безразличие ко всему. Существовала только музыка. Ничего больше.

Но дорогу я не помню. Ничего не помню.Даже как открывала квартиру, раздевалась, убирала вещи и переодевалась. Всё это не запечатлелось в памяти. Ни капельки. Только апатия ко всему и нежелание что-либо делать. И очнулась я в ванной, когда живот снова скрутило. Только тогда я поняла, что дома. Что всё позади.

Живот скрутило сильнее и что-то резко дёрнуло.

Я наклонилась над раковиной и сильно закашлялась, так, что заболело где-то в груди. Потом что-то снова дёрнулось внутри, и меня сильно вырвало. Потом ещё раз. И ещё. Я знала, почему. От убийства.И сам факт был необычен.

Меня вырвало.От убийства.Впервые за несколько месяцев.