XXIV. Homicidium. (1/2)

Убийство.Дома после солнечной шумной улицы было непривычно тихо и темно. Когда дверь захлопнулась, то мне на несколько минут показалось, что в ушах что-то звенит, а перед глазами будто бы поплыли полупрозрачные жёлто-красные круги. Все предметы, к которым я случайно прикасалась, были слишком ощутимые — обувь, джинсы, тумбочка, амулет. Организм не привык к такому количеству света, что аж слепило глаза, да и в толпе включалась защитная реакция, поэтому сейчас я медленно приходила в себя. Разделась и просто накинула футболку сверху, оставив одежду несложенной на кровати, взяла конверт со стола с фото новой жертвы и уселась в кресле, поджав под себя ноги, которые тут же заныли от долгой прогулки. Горячая волна прошлась от бедра до голени, а потом всё прекратилось. Конверт раскрывался очень тяжело, почему-то не давался. Словно кто-то не хотел, чтобы я видела лицо. Не хотел, чтобы я сегодня шла убивать. Но это не мой выбор. Его нет. Я не смогу отказаться, может, к сожалению, может, к счастью. Но бумага была слишком плотной. Или у меня вот так ослабели руки. Они слегка дрожали, пальцы тряслись. Но всё же, без царапин и крови, мне удалось разорвать конверт и рассмотреть фото. Типичный "брутальный" накаченный парень с простым лицом. Глаза были как-то смещены. На губе шрам небольшой. Таких парней в Венеции сотни каждый день гуляют. Вообще никакой изюминки. Если только причёска модная, все волосы на правый бок. Ну и всё. Внизу под фото "каллиграфическим" почерком было выведено: Марко. Замечательно. А он-то им чем помешал? На искателя похож точно так же, как и я на рокершу. Хотя сравнение неправильное, пусть остаётся. Пока я не рокерша. Может, и не стану. Может, просто послушаю некоторое время.

Так, не об этом!

Но зато я знала место, время, жертву. Осталось выбрать способ. Сегодня мне не хотелось заморачиваться. Перерезать горло в подворотне, и пусть ищут. Всё равно никто отпечатков не увидит. На самом деле, от способа зависит то, сколько будут искать, какие версии будут составлять. Действие ядом очень опасно — не везде достанешь, сразу начнётся тщательная проверка. Пользование ножом более скрытно — любой кухонный острый подойдёт. Тут уже спихнут на какого-нибудь маньяка, который людей убивает. Они есть всегда. Если вы их не слышали, если о них не передают, это не значит, что вы в безопасности. Как раз наоборот. Ваши шансы подохнуть, как дворняга, около мусорных баков только возрастают. Всё, что вы знаете, — ложь. Всё, что вы не знаете, — ложь. Вам никогда не скажут про разыскиваемого убийцу. Никогда не покажут по телевизору. Это слишком опасно. Поэтому полиция рискует всем. Хотя это даже звучит громко. Большинству наплевать на ближних. Даже полиции. Смиритесь. Меня до сих пор не нашли, хотя я у них чуть ли не ладони, совсем близко, рядом. Потому что всем легче повесить всё на одного человека, нежели рассматривать каждую ситуацию отдельно. Вы сдохнете быстрее, чем я. В чужих руках от чужого лезвия. В крайнем случае, от моего. Человек не бессмертен, все случайности влияют на нашу жизнь. И нет, не Бог всё это делает. Вы сами. Сами настраиваете себя на это.

Я продолжала сидеть в кресле, уставившись в стену и всё ещё поджимав ноги. Пальцы неосознанно сжались в кулак. Да, постепенно я становилась жёстче, смелее. Если первые несколько месяцев я волновалась только из-за таких мелочей, как вдруг не окажется жертвы на месте, то теперь это только добавляло азарта. Конечно, были случаи, когда приходилось бегать по всей Венеции, но с каким удовольствием потом душишь человека, с мыслями ?ага, подонок, я тебя нашла?. И вроде бы страх пропал почти полностью, а раньше меня часто рвало из-за убийств, но сейчас это всё возвращалось, накрывало словно снежный ком. Это было очень неприятное чувство, непонятное. Вроде бы волнение и страх, но вроде и пустота. Не хотелось ничего, только лечь на пол и уснуть. Но мне надо было готовиться. До встречи четыре часа. И я знаю, куда их все потрачу.

Со временем я начинала замечать, что макияж мне начинает нравиться всё меньше и меньше. Себе я казалась ненатуральной. Чёрт знает, почему. Просто не нравилось, и ничего уже не поделать. Но краситься пришлось. Необходимая вещь, если хочешь поднять себе возраст с пятнадцати до девятнадцати. Ну ладно, семнадцать тоже сойдёт. Хотя бы немного. Многие же выглядят младше своих лет? А паспорт есть. Не подкопаешься, увы и ах. Хотя никто и не пытался.

Когда всё: и макияж, и одежда, и всякие необходимые мелочи — было готово, то я снова присела на кресло и уставилась в стену. Яркое желание не уходить. Подсознание кричало, что это ошибка, что так не надо. Но долг есть долг. Назвался солдатом — иди на войну. Не нравится? Умри от рук своих друзей. Вариантов не дано. Либо убивать, либо умирать. Компромисс? Не, не слышали. Не умеем, не владеем, не хотим. Не наше дело.Я всё же собралась с силами. Встала с кресла и направилась к выходу. Дверь хлопнула слишком громко. Ключи звенели слишком громко. Шаги звучали слишком громко. Сердце стучало слишком громко. И это нервировало. Только когда я оказалась на улице, глубоко вдохнула ночной морской воздух и повесила сумку на другое плечо. Сама направилась в нужное место, стараясь делать вид, что не слышу ни пошлых шуток со стороны мимо проходивших парней, ни ругательств со стороны девушек, которых я случайно толкнула. Сейчас у меня одна цель. И я сосредотачивалась на ней.Руки дрожали всё сильнее.

И именно в этот вечер — в этот чёртов вечер — мне казалось, что все устремили свои взгляды на меня. А, может, и не казалось. Я чуть ли не чувствовала взгляды на себе; словно слышала осуждённый от женщин и пошлый от парней шёпот, всего одно слово, но с разными интонациями. "Шлюха," — вроде бы было у меня в голове. И это не могло не наводить острую, колючую панику. Хватаясь за сумку, внутри которой были снотворное и нож, лежавшие под грудой ненужных, отвлекающих внимание вещей, я пыталась кое-как успокоиться. Шлюха-убийца, что может быть веселее?

Чёрт, да прекратите на меня смотреть!Несмотря на всю робость и волнение, до знакомого места я должна спокойно. Очень сильно боялась за то, что могут увидеть знакомые и прочие, но, слава атеистам, никого не было.

Владеть магией и не верить в Бога — очень логично.Прохладный ветер дул в лицо и развевал пряди, они изредка лезли в рот, и я с раздражением убирала их назад. Через пару часов они запутаются, появятся комки, надо будет расчёсывать. Этакая расплата за привычку ходить с распущенными волосами.

Я глубоко вздохнула, на секунду почувствовав холодный воздух глубоко в горле, и выдохнула, пытаясь унять волнение и нехорошее предчувствие, которые всё не утихали, а с каждой минутой становились всё сильнее, охватывали полностью, словно мне ножом протыкали живот, а потом ещё и крутили им. Это было больно, мерзко, неприятно. Что-то — возможно, интуиция — просило не идти дальше, повернуть назад, я не должна туда переть. Но выхода не было. Иначе смерть не жертвы, а моя. А я, несмотря на неимение планов на будущее, хотела доказать всем, что я чего-то стою, что зря люди судят по первому впечатлению и социальному статусу. Не я виновата, что была сиротой. Не мои это проблемы. Но всем легче обвинить других, нежели себя, не правда ли? Мерзкие лживые твари под маской добряков, льстивые, которым на самом деле наплевать на проблемы окружающих их людей. Уж лучше держать это добро в себе, чем выставлять его в качестве защиты собственной репутации. Мы все играем какую-то роль. Народ, прячась за работой, не хочет видеть и слышать о политике, что чиновникам только надо — можно делать, что душа желает, всё равно тебя мало кто осудит. Народ слишком боится нового, неизвестного. Народ прячется друг за другом, ничего не предпринимая. У народа нет сил и желания менять устой. Народу нужен герой.Но герой не придёт.

Ему наплевать на нас. Герои живут по своим правилам. Элита "низшего" общества, они иногда помогают, но по большей части просто занимаются другим. Не плохим, они помогают людям, жертвуют в больницы, институты, детские дома и прочее, занимаются полезным, но не для того, кто боится правительства.Героев нет.И не было.Никогда.

Близился вечер. Людей на улицах становилось больше. Все были одеты тепло и немного официально: девушки в коротких вечерних платьях, парни в рубашках и брюках. Какая-то пара гуляла вдоль набережной, держась за руки и громко разговаривая о политике в других странах. Раздавалась негромкая музыка, дающая понять, что я уже пришла на нужное место. Играл джаз, хорошая мелодия. Я зашла в бар и едва не растерялась: народу было слишком много. Оглядываться было бы подозрительно, я делала это осторожно, пока — на своё удивление — не заметила жертву в самом дальнем углу. Волнение усилилось, появилось ощущение ирреальности. Слишком просто. Но надо идти. Тяжело, едва переставляя ноги и мысленно убежав отсюда несколько раз, всё же дошла до парня и встала прямо перед ним. Он отпил из бокала и удивлённо посмотрел на меня.— Привет, — едва дрогнувшим голосом произнесла я, всё же убедившись, что этот человек нужен мне. Отлично, шрам есть. Странно смещённые глаза. Если по фотографии я не могла понять, то сейчас было чётко видно, что они находятся чуть дальше от носа, чем положено. Сам нос тоже сильно выделялся — крупный на слегка впалом лице.

— Привет, — усмехнулся Марко и тоже стал рассматривать меня. — У тебя какие-то проблемы?Сразу на "ты". Хороший знак.— Познакомиться хотела. — Щёки словно обожгли, они горели от стыда. Но мне поверили. Парень расслабился, откинулся на спинку стула. Я продолжала стоять, а он — пожирать меня глазами. Очень неприятный взгляд. Слишком похотливый.— Давай познакомимся. Марко, — похлопал он по соседнему креслу, приглашая меня присоединиться. Я всё же осторожно села. Не знала, как себя вести. Раньше было почему-то проще, не задумывалась над этим. А сейчас каждый шаг казался катастрофой.

— Залия.— Красивое имя, Залия... Ты итальянка?— Да, я тут с рождения. — Почти ложь. Даже если учитывать детство, то я чётко помню мосты и запах рыбы. Единственное, что лучше всего отпечаталось в памяти.

Я не знала, как себя вести. Воцарилось молчание. Я сжала пальцы в кулак, парень продолжал рассматривать меня. И именно в этот момент что-то щёлкнуло в голове: расслабься. Веди себя естественно. Ты сможешь. Просто доверяй своим желаниям и интуиции.

— Послушай...— Сколько тебе лет? — перебила я его. В голове возникал план.

— Двадцать.

Как и Дан.— Чем по жизни занимаешься? Где учишься? — Я надеялась, что с начинающегося похмелья у него не возникнет желание расспрашивать обо мне. Не совсем на руку.

— Музыкант-гитарист...

Как и Дан.— Учусь в Консерватории Бенедетто Марчелло, слышала? Сегодня занятия начинались. Из-за нехватки времени экзамен сдать не могу, поверишь? Работаю в книжном, продавец, фу, блин. Не хочу. Платят мало. Прикинь, недавно подходит парень и спрашивает... — Он начал свою не самую интересную историю, не подумав о том, чтобы предложить мне алкоголь. Обычно венецианцы предлагают, а сейчас нет. Ну и чёрт с ним. Не для этого пришла.Не хочу напиваться, сейчас не в тему.Да уж, кого-кого, а талантом рассказывать смешное природа обделила Марко. Конечно, я посмеялась — больше из-за требования, нежели из-за вежливости — и перевела разговор. Бутылки перед гитаристом сменялись одна за другой, он пьянел. Обстановка накалялась. Он становился всё развязнее и развязнее, перешёл на интимные темы и стал выпытывать, почему у меня нет парня. И вернулось уже привычное волнение. Резкая боль — под рёбрами и внизу живота. От паники я слегка сжалась.

Доверься себе.

Я постаралась. В мыслях была путаница, но речь звучала, на удивление, твёрдо и легко, уверенно. Ну почему у меня нет парня? Все такие однотипные, ни о чём, кроме работы, не думают, одеваются как сатанисты...

Ох, как же мне хотелось врезать этому ублюдку, когда он, весь пьяный, резко обхватил меня за плечи и дыхнул сбоку перегаром. Противный запах крепкого алкоголя, огромное количество спирта, неравные пропорции... Я едва не блеванула прямо там. Тошнота подкатила к горлу и, оставляя за собой неприятный вкус, вырвалась в виде затяжного кашля. Марко похлопал меня по спине и впервые за вечер предложил что-то выпить. Я покачала головой. Сейчас жутко хотелось воды. Самой обыкновенной. Но и заказывать я не хотела, деньги ни к чему тратить.

Джаз-пластинки сменялись одна за другой, посетители приходили и уходили, постоянно шли песни о любви и прекрасном мире. Добро-любовь-дружба-жвачка. На секунду ярко прочувствовалось желание по року и очень быстро ушло. Я просто была не в том месте. Не в то время.Воды мне, воды...— А ты когда-нибудь целовалась? — Марко придвинулся поближе и взял меня за подбородок и сжал. Внимательно посмотрел в глаза и стал приближаться. Что? Мой первый поцелуй будет с этим?! Да я на Дана согласна, но не на него!

Я упёрлась ему в плечи и попыталась отодвинуться. Что ж, его состояние играло мне на руку — сразу же отпустил, совершенно непонимающими глазами смотря на меня. Потом, что-то сообразив, улыбнулся как сумасшедший от мыслей в своей голове.

Его рука легла мне на бедро.

Твою мать, не трогай меня так, подонок!

Но я позволяла. Иначе план бы сорвался. Даже начала повторять внутренний монолог, чтобы попытаться войти в роль. Он нормальный, ты с ним контактируешь, бла-бла-бла, все дела. А врезать хотелось. Прямо вот так — ухватить за волосы, лицом об стол, об угол, потом бить ногами, не щадя ни капельки. Жестоко? Пусть не лезет!Воды мне, воды...Его пальцы двинулись по внутренней стороне бедра, осторожно поглаживая кожу. В какой-то момент я почувствовала что-то тянущееся внизу живота, что-то необычно приятное, возбуждающее. Это тоже сильно испугало. Я чуть ли не вскочила, едва не подвернув ногу и не ударившись пяткой. А ещё заметила, что стала тяжелее дышать. Там, где он прикасался, всё горело. Эти ощущения пугали. Сильно. Устрашали. Слишком ново и необычно. Так неправильно. Не должно быть. Во время убийства ты испытываешь всё, кроме наслаждения и похоти. Кто бы что ни говорил.

— Пойдём отсюда, — кое-как выдавила я. Надеюсь, моё поведение можно принять за возбуждённость, а не за страх и волнение. Марко удивлённо уставился на меня, приоткрыв рот:— А зачем? — И резкий беспричинный смех. Чёрт. А он весельчак, я посмотрю.— Покажу кое-что.

Он вскочил моментально.

— Платить не будешь?— А зачем?

Я быстро оглянулась. Рядом было мало народу, вряд ли кто-то заметит.

На секунду мои глаза засветились фиолетовым. Парень сразу как-то стушевался.— Я сказала, — с остановками после каждого слова произнесла, — что надо заплатить. — Парень, не требуя счёт, сразу дрожащими пальцами достал бумажник из заднего кармана и положил несколько купюр буквально наугад. И немного мелочи. Гипноз был короткий, быстро проходил, поэтому я схватила Марко за руку и пошла к выходу. Его ладонь была потная и слишком горячая, липкая. Пальцами он всё ещё сжимал кошелёк.

А я не чувствовала неуверенности.

Воды мне, воды...Когда мы вышли, свежий ночной воздух после прокуренного душного бара показался чуть ли не спасением. Даже голова закружилась.

А дальше происходило всё быстро и неестественно.