XXI. Cicatricibus. (1/2)

Шрамы.Кофе остывало на столе. Лёгкий белый пар поднимался с кружки наверх, смешивался с остальным воздухом в комнате, растворялся в нём, исчезал. Теплота вокруг напитка была почти осязаемой, я чувствовала её, даже сидя на стуле и не касаясь бледными пальцами небьющегося стекла. Коричнево-бежевая жидкость не вызывала особого желания выпить её, хотя я знала, что этот сорт был довольно вкусный и, самое главное, пробуждающий. Когда засыпаешь в четыре с чем-то утра и просыпаешься в семь часов двадцать одну минуту (есть у меня способность сразу после пробуждения в первые пару секунд запоминать цифры), то бодрости хочется немного побольше. Да, я могла лечь раньше, но настроение было никудышное, нервы — в напряжении, приходилось наматывать круги по квартире, пить литрами чай. Зелёный, с жасмином, вроде бы должен успокаивать нервную систему, но я и так была разгорячённая, даже щёки горели, а тут ещё и температура увеличивалась, сопровождаясь обильным потоотделением. Идти в душ мне не хотелось, я пооткрывала окна и включила телевизор, сев с явным раздражением смотреть какую-то тупую программу. На других каналах дела были не лучше, если не хуже. Поэтому я, вся мокрая и горячая, сидела до утра на диване, нервничала, не понимала, из-за чего это делаю, грызла ногти и не хотела засыпать. Казалось, сон не облегчит ничего, только время зря потеряю, но на очередной "смешной" шутке ведущего я поняла, что не воспринимаю её как фразу, всего лишь отдельные звуки. Они были словно из другого мира, а меня тянуло туда, в царство Морфия. Голова сама собой склонилась, наступила темнота, длившаяся, по моим ощущениям, пару секунд, если не одну. А потом снова всё расплылось, вместо чёрной беспросветной мглы — белый потолок, одеяло и мягкая кровать. Это было странно, потому что я точно помню, что оставалась на твёрдой софе, где не было ни пледа, ни подушки. Лишь жёсткий матрас и основание — дерево. Мелькнула мысль о лунатизме, потому что я действительно не помню, что ночью вставала и шла в спальню. Других людей и существ в квартире не было, а Гареон не обладал такой уж силой, чтобы перенести меня в соседнюю комнату. Эта мысль была почти нереальной, но всё же я привстала и потянулась за амулетом, лежащем рядом на тумбочке. Он не светился, был обычным серым кулоном. Вообще, по идее, снимать амулеты нельзя, но в последнее время я чувствовала себя не наилучшим образом, словно Гареон винил меня за дружбу с Данте. Титаны умеют читать и передавать свои мысли и чувства хозяину. Я ясно чувствовала, что Гареону было не очень приятно видеть, как парень обнимает меня, спокойно делает комплименты или стебётся. Ведь я его, этого маленького ящера, а не какого-то долбанутого на всю голову, по мнению титана, человека. ?Не злись,? — спокойно мысленно произнесла я и тяжело вздохнула, догадываясь, что он не будем меня слушать очень долго. Поэтому, убрав мокрые от пота волосы с лица, свесила ноги с кровати и всё же встала. Футболка и шорты тоже промокли насквозь от жары, да и организм вчера был уж совсем разгорячённым, видимо, из-за новых ощущений. В конце-то концов, сидеть ночью на крыше и смотреть на ночной город — моя мечта, и сколько бы она не исполнялась, я всё равно хотела ещё и ещё. Не могла насытиться. Вот и избыточные эмоции, не самое лучшее знакомство, попытка допроса сыграли свою роль. Нет, я не психанула, даже чувствовала себя неплохо, но всё же неприятное ощущение оставалось. Я потянулась и медленно пошла в ванную комнату делать все процедуры: умываться, чистить зубы, расчёсываться. После всех этих таких привычных действий пошла на кухню и заварила этот самый кофе.

Небо было в облаках, пасмурное. Вроде бы дул ветер, но сказать точно я не могла, потому что сидела не около окна, а цветы в доме напротив тряслись от любого шороха. Да и малейшее дуновение воздуха издавало такой свист в квартире, словно там был очень сильный смерч. Вроде бы было достаточно тепло, градусов двадцать, как минимум. Даже жарко. Но точно я сказать не могла. Если судить по ощущениям, то на улицу лучше не выходить.

Решение было поистине "гениальным". Мне не особо хотелось встречаться с Вейлом, что-то сдерживало. И довольно сильно. Сказало остаться дома, тут, попытаться разобраться в себе и собственных чувствах. А это надо делать тщательно, не рубить сгоряча. Хотя это только на словах звучит просто, в жизни вряд ли будешь три часа обдумывать одну эмоцию, согласуясь с разумом. Точнее, ты не будешь это делать. Нет, в реальности всё тяжелее, разум иногда отключается. И, по правде сказать, у меня это происходит довольно часто. Но остаться дома я точно должна. Хотя бы из-за того, что погода была слишком мерзкая для прогулки. Открыть окна — пожалуйста, но выйти на эту влажность и жару... Уж лучше в диване спрятаться.

На самом деле, была ещё одна причина.

Ей являлась новая девушка Данте.

Встретиться с ней случайно на улице мне тоже не особо хотелось, скорее уж наоборот. Всё ещё в памяти осталось счастливое лицо друга, когда он сказал, что влюбился. Оно было таким безмятежным, выражающим нежность и любовь ко всему живому и мёртвому. Ему хотелось дарить радость людям, делать их счастливыми, чтобы они чувствовали ту же радость, что и он, так же чувствовали себя счастливыми. Я это видела в его глазах. В серо-голубых, светлых.

У него очень красивые глаза.

Эта мысль и испугала, и повеселила.

Я нервно рассмеялась — так, как смеются попавшие в неловкую ситуацию люди. От напряжения. Даже не смех, а воздух, сопровождающийся дёрганьем живота. Выглядело не очень приятно, поверьте. Просто поверьте.

Кофе всё ещё остывало.

Наверное, в пятнадцать многие девочки об этом думают, но я впервые за всю жизнь задала себе вопрос: что такое любовь? Как она выражается? Каково это чувствовать? Как это — просыпаться не одной, а в объятиях любимого человека? Или это не принципиально? Что подталкивает на секс? Он тоже обязателен, или есть те, которые против лозунга "Любовь без секса не бывает!"? И нормально ли это — обсуждать интимные подробности в местах скопления людей? Я не раз и не два слышала, что некоторые девушки разговаривают на эту тему громко, не заботясь о чужом мнении. Неужели это действительно нормально? Я бы постеснялась, честное слово. Да и если брать свою школу (уже, кстати, бывшую), то все девушки в нашем классе имели отношения, а в тринадцать лет случайно с кем-то переспали (или только к своим пятнадцати годам собираются) на пляже. Случай из жизни: одна из одноклассниц как-то хвалилась, что её первый раз прошёл с барменом в подсобке. И все слушали, около неё собралась целая группа! Заметив меня, окружающие сразу скривили губы и отошли в другое место со словами, мол, мне нельзя такое знать, а то психику испорчу. Сволочи. Можно подумать, что если девушку не интересуют их бредовые рассказики, которые не всегда являются правдой, то сразу надо считать изгоем. А это было так. Нет, я не страдала из-за этого, даже радовалась, что не нужно ни с кем делиться впечатлениями и планами, что-то рассказывать и задавать вопросы, ходить на вечеринки и обедать в шумной компании в кафешке рядом со школой. Наоборот — наушники в уши, музыку на полную громкость, гуляла по Венеции до самого вечера, пока не потемнеет. И хорошо же! А сейчас, сидя в восемь утра на кухне, я даже не имела понятия о своих последующих действиях. Как быть дальше? С какой целью я остаюсь дома? Разбираться в себе?.. Минутная мысль меня уже не радовала, я не понимала её смысл. И что выйдет из этого копания? Я даже не на все вопросы ответить могу.

И что мне делать?

Мысль была мгновенной. Она быстро исчезла и так же — даже быстрее — испарилась, оставив после себя след.

Я закусила губу. Желание покончить с этим стало невыносимым. Голова начинала болеть от различных мыслей. Их надо было унять. И каким способом — неважно. Но сегодня не пойду к Данте. И завтра. И послезавтра. И ближайшую неделю точно. Не хотелось его видеть. Что-то подсказывало, что это было неправильно.Решение толковое я так и не приняла. Разве что решила остаться дома, посмотреть телевизор, понять, что вообще происходит в мире. Мне это не было интересно, но занять себя надо было. Я сидела недолго. Встала из-за стола, почти ушла из кухни, ничего не меняя, но затем резко остановилась и вернулась. Минуту смотрела на остывшее кофе.

Оно тут же отправилось в раковину.

Сказать, что погода была тёплой — ничего не сказать. Даже не так. Она была жаркой, что непривычно для сентября. Вот абсолютно. Слишком уж высокая температура, горячая. Я это чувствовала, хотя только открыла балкон. Ветер не был прохладным, хотя чаще всего именно такой. Солнце светило слишком ярко, было душно. Оно было не похоже на вчерашний золотой шар, плавно опускающийся в воду. Пооткрывав все форточки и окна, я направилась в душ. Иначе бы умерла тут от перегревания. Да, ледяная вода сильно бодрит, если не успеваешь вовремя настроить. Холодные брызги капнули на кожу, я резко отступила назад, крутя ручку крана. Струи уменьшились и стали более согревающими.

Всё это — чистка зубов, принятие душа, смена одежды и нижнего белья — не более, чем привычки, отложившиеся давным-давно. Они уже настолько стали обычными, что я делала их не задумываясь. Просто отложилось в голове. И так ведь у каждого! Почти. Я беру то население, которое не ограничено в возможностях и действиях. Бедные, бомжи и голодающие дети в Африке не в счёт. Иногда ещё инвалиды, но за ними чаще ухаживают. Их жалеют. Хотя у них может не быть привычки следить за собой, это делает кто-то другой. А ведь им на руку. Они беспомощные, больные — что им ещё надо? Только забота и уход.

Скоро вода с собой унесла пот, грязь, несколько волос и жуткую усталость.

Меня словно встряхнули.

Пока я мылась, комната уже проветрилась и было прохладно. Вот это намного лучше той спёртой духоты, которая была раньше. Даже дышать стало легче. Свежий воздух, хоть и достаточно влажный, был необходим.

Я уселась с ногами на диван, подогнув их под себя, и включила телевизор, наткнувшись на передачу о том, как различные экстрасенсы ведут всякие расследования. Вроде бы всего лишь фальсификация, но меня зацепило лицо одного из магов. Что-то знакомое было. Накрыло чувство дежа вю. Я явно чувствовала, что когда-то так уже было. Пришлось встряхнуться, но ощущение некоего "повтора" никуда не уходило. Вот лицо такое же, как...

Как...

Нет. Не помню. Вот крутится на языке, что-то щёлкает в памяти, а точно сказать не могу. Ни единой зацепки, ни-че-го. Хоть бы что-то напомнило! Но даже имя не прозвучало в передаче, все обращались к нему со словом "Дон" (прим. автора: обращение к мужчине в Италии). Конечно, именно в этой ситуации так и надо. Устаревшее слово, но нет, будем пихать его всегда и везде! Вежливость — превыше всего!

А имя так и не вспоминалось. Но в сходстве я была уверена на все сто, а то и больше, процентов. Поняв, что так и не разгадаю, пока не отвлекусь, переключила канал, но это не желало выходить из головы, создавая неприятное ощущение забывчивости. Ну я же точно это где-то видела! Буквально недавно. Но нет. Память не давала воспоминаниям просочиться наружу. Сдерживала. Словно говорила: ?тебе это не нужно сейчас, подожди?. Поэтому с неким бессилием и злостью я принялась смотреть "жуткий" ужастик про Ван Хельсинга. Главный герой — накаченный брутальный мужчина с пробкой вместо мозгов. Странно, но это помогло избавиться от ненужных мыслей. Постепенно нервотрёпка, тоже уже входившая в привычку, сменилась хихиканьем над глупыми ляпами режиссёра. Не бывает идеальных фильмов, но если ты выпускаешь его на телевидение, то попытайся приблизить его к шедевру! Хоть так! Или телевизионщики не смотрят то, что им приносят? Нормально, порно нет? Нет, порно не наблюдается. А, ну отлично. На сюжет вообще не смотрят. Хотя плюс у этого кино был: актёры не переигрывали, как это обычно было в различных итальянских сериалах и фильмах. Эмоции были к месту и степень их выражения зависела от ситуации, насколько сильно она была трагичной или радостной. Обычно итальянцы слишком переигрывают, все чувства выражены чересчур. Много ненужных жестов, слов, вдохов-ахов, которые совсем не в тему. И ведь так в жизни. Поверьте, прожив в Венеции достаточно долго, я могу это утверждать. И есть ещё одна странная, на мой взгляд, черта — народ в Италии не умеет врать. Он слишком честный. Всё высказывается искренне, без малейшей утайки. Это действительно мне было непонятно. Даже слишком. Неужели у кого-то хватает смелости всё говорить в лицо? Неужели действительно есть такие люди?

Есть.

Буквально вчера я с одним из них гуляла.

Я покачала головой. В животе что-то стянулось узлом, резкая тягучая боль пронзила его, пришлось прижать ноги к себе и обхватить колени руками, уткнувшись в них лицом. Это не было больно, но что-то мучило, в груди была тяжесть. Даже в сердце стало покалывать — хотя я читала, что для подростков это нормально. Особенно для тех, у кого часто какие-то проблемы с нервами. Ну да, убив в первый раз в четырнадцать лет, ты не получишь никаких переживаний, конечно!

Как некстати вспомнился мой пятнадцатый день рождения. Данте тогда не был моим другом, но каким-то чудесным образом узнал про то, что в тот день у меня был праздник. Я до сих пор помню тот шок, когда он с огромной улыбкой встретил "случайно" меня после школы и поздравил, пожелав столько за один раз, сколько мне не желали за всю жизнь. Подарил одну синюю розу (и где он только её добыл?), я, сохраняя остатки крупиц вежливости, приняла её, хотя это был не самый мой любимый цветок. Цвет был интересный. Даже поблагодарила гота, хотя внутри почти сорвалась на то, чтобы вручить обратно. Раньше я даже бы не церемонилась, но...

Но.Его подарок меня порадовал больше — кинжал, достаточно острый, с чёрной резной ручкой. Парень тогда сказал, что сразу понял, что надо дарить. Вот при виде тонкого лезвия я даже растаяла немного, положила презент в карман. Он удобно складывался, как большинство ножей — пополам. Удобная, маленькая, незаменимая вещица. Тогда я поблагодарила. А теперь ножичек валяется где-то на полках...

Оставшийся тот день я провела одна. Не звонил ни Ридер, ни Клаус, а я не хотела из принципа. Напоминать им? Да зачем? А ведь раньше каждый праздник с рыжим мы были вместе, брали отгул и ходили по Праге или Вене, там, где находились в данный момент. Гуляли до ночи, приходили усталые, но довольные. А сейчас было странно — "свои" забыли, а совершенно чужой человек даже подарил крутую вещь. Странные, противоречивые чувства боролись во мне в этот момент. Вроде бы приятно, а вроде и ничего подобного.

Сейчас это странное давящее чувство внутри усилилось. Я легла на бок, согнув ноги в коленях и уставившись в другой конец комнаты. Белая стена, стол. Ничего нового или необычного. Всё как всегда.

С какой-то неизвестной мне нежностью я невольно начала вспоминать друга. Поступки, слова, внешность. И, как бы это не хотела, немного остановилась на воспоминаниях Данте без рубашки. Он был любимым моим типажом — худым, но спортивным, не перекаченным, с тонкими пальцами и проступающими венами, бледной кожей. Да, пришлось признаться себе, парень был красивый. И он мне нравился. Очень. Как... Как друг?