XVII. Novum Experiementiam. (2/2)

— Да кто же так ударяется? Когда ты умудрилась? Вчера вечером, что ли? Я вообще не видел этого, когда мы встречались. — Я лишь пожала плечами. Я и сама не знаю. Только вот интересно, что там такое. Так, надо срочно выкручиваться.— Да, вечером. — Хотелось добавить что-то ещё, пусть и бредовое, но сразу же вспомнила фразу о лжи и закрыла рот. Это больше похоже на правду. Да и как-то не хочется обманывать Данте. Вот с другими я на эту тему не беспокоилась, а сейчас прямо не хочется. Ну что за человек удивительный, а?Наконец мы зашли в какой-то подъезд, на двери которого был нарисован череп с розой, и направились на самый верхний этаж. Повсюду доносились какие-то звуки, соло гитар, ритм барабанов, высокие голоса певиц и певцов, клавишные аккорды, ругань пьяных, судя по голосам, мужчин, а даже где-то музыка прерывалась, потом была тишина, и снова повторялась. Стены в здании тоже все были чёрные, висели плакаты. Честно, говоря, напоминало обычный жилой дом, всего лишь в рок- и готик-стиле. На одном из плакатов я снова увидела Данте, он стоял ровно, опустив руки в карманы и приподняв голову. На лице застыло слегка наглое выражение. Но всё равно он хорошо получился. Фотограф удачный попался. На остальных его больше не было. Не считая пятого последнего этажа, где буквально все стены были облеплены фотографиями его и ещё каких-то парней, видимо, это и есть та группа, в которой он и поёт. Имён не было, но фото были тоже хорошие, даже отличные. Около двери, из-за которой не раздавалось ни звука, я наконец поняла, что тут уже и тепло. Руки не были такими холодными, да и тело было словно оттаявшее от мороза. По моим наблюдениям, мы были в каком-то жилом доме, один из подъездов которого был переделан под студию.

Данте уверенно повернул железную ручку и открыл дверь, пропуская меня вперёд, а потом зашёл сам. Сзади раздался громкий хлопок, свет перестал падать из окон в подъезде, и мы оказались в кромешной тьме. Откуда-то далеко доносились приглушённые голоса. Вейл всё так же уверенно взял меня под локоть и повёл в соседнюю комнату, где неярко горели лампы. Я всё ещё пыталась побороть дрожь и волнение, как будто там меня (да и меня ли?) ожидали не просто люди, а самые настоящие монстры, готовые разорвать меня просто на кусочки при малейшем к ним приближением. Да, мозг, конечно, любит удивлять.

— Чуваки, знакомьтесь, это моя подруга — Залия Мун, очень хороший человек. Это про неё я вчера вам рассказывал. — Гот чуть ли не прокричал это. Я быстро осмотрела комнату: вся в полутёмных тонах от неяркого света, пару один диван, на котором устроились три парня (которые были на фотографиях), а на полу сидел четвёртый, уткнувшись в телефон. ?Чуваки?выглядели не так трешево, как мой... друг (мне буквально пришлось выдавить это слово из себя), но тоже достаточно по-рокерски: бритые виски у одного, у второго ирокез, у третьего просто волосы лаком наверху скреплены; одежда тоже чёрная, с шипами, цепями, картинками всякими. Подумать только, раньше я таких считала быдлом и сатанистами, которые ночью на кладбище тусуются, а днём невинных девушек насилуют. А тут, оказывается, сидит группа (чёрт его знает, начинающая или нет), а вокалист — мой хороший знакомый! Качусь по наклонной. Что будет следующим? Музыкальный университет и пение в рок-группе?— Ты чего такая напряжённая? — Шёпотом спросил меня Данте и немного успокаивающе погладил по плечу.

— Я боюсь. — Даже не знаю, зачем сказала правду. Просто вырвалось. Вейл тихо рассмеялся, но тут же замолчал: к нам подошёл тот, кто минутой ранее сидел на полу около дивана.

— А ты красивая, — без всякого перехода заговорил он. — Смотри, чтобы на улице не изнасиловали, — парень с покрашенными на одну сторону чёрными, а на вторую красными, волосами нагло ухмыльнулся мне, разглядывая мою одежду в упор. Вейл молчал, но его лицо выражало некое болезненное безразличие. Глаза уставились в одну точку, немного потускнели. Вот они уже и не такие яркие серо-голубые, чуть темнее. Честно говоря, не хотелось бы мне знать, о чём он думает.

— Ну, если кому-то не жалко своих рук, то пусть попробует. — Я фыркнула в ответ.

— А если это сделаю я?

— Не волнуйся, всегда можно вставить имплантанты.

— Вот и договорились. Завтра в тёмные переулки не заходи. — Парень снова улыбнулся, но уже оценивающе.

— А ты делай заказ. — Собеседник рассмеялся и похлопал по плечу, мгновенно оттаяв. Быстро же его удалось заинтересовать. А ведь ничего особенного не сказала.— Замётано.

Потихоньку мы все перезнакомились и даже немного рассказали о друг друге. Когда пришла моя очередь, я без запинки выдала придуманную версию своей жизни: родилась в Венеции, живу в Праге, учусь тоже в Венеции. Ничем особенным не занимаюсь, любимое дело — спать и есть. Как у всех. Меня, понятное дело, не все поддержали, но зато я была принята в их ряды. ?Теперь ты знаешь, что проходит за кулисами нашей сценической жизни,? — сообщил мне барабанщик, это который с ирокезом. Как я и думала, тот, который пошутил про изнасилование, не состоял в группе, пришёл просто так, поддержать ребят. А участники оказались очень даже весёлыми. Янис, барабанщик, никогда не хотел становиться музыкантом, был волейболистом, а один раз сел за ударные, и понеслось... Марк, бас-гитарист, наоборот, всегда мечтал быть рокером. Он и позвал Данте в группу. Четвёртый — Андрео, соло-гитарист, рос в семье неформалов, поэтому дорога была ему открыта. Как я узнала, ребята познакомились случайно на концерте. Кто-то у кого-то украл песню, потом решили утихомириться, подружились даже. А группа, в которой Вейл подрабатывал басистом, развалилась, и его пригласили сюда. Случайно узнали, что он хорошо поёт, да на гитаре и на клавишах играет, и завертелось в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, четыре года назад. Данте тогда было всего шестнадцать...

Когда запись началась, ребята меня усадили рядом с собой на диванчик и рассказали вкратце, как всё это проходит: сначала они записывают лёгкое, потом тяжёлое, сводить уже без них будут, но в процессе перезаписывать и редактировать. Мы будем в процессе слышать уже то, что получается, а мой... друг будет стоять в соседней комнате с окошком и записываться.

Я догадывалась, что это будет интересно.

Я знала, что это будет необычно.

Я понимала, что это будет долго.

Но я не предполагала, что это так затянет. Не знаю, почему, но все восемь часов (как и обещал!) прошли быстро. А как он пел!.. У меня в паре моментов аж мурашки на коже выступили. Текст тоже был красивый, не о любви, а о фобиях, необычная тема. Я услышала, что такое глиссандо, увидела, как делаются бэки, смеялась (искусственно, чтобы поддерживать разговор) на музыкальную тему, и пусть одна и та же строчка могла быть по двести раз, но с таким божественным голосом я сталкивалась впервые, поэтому и не скучала. А вот остальным музыкантам, видимо, приходилось немного неинтересно: они выходили часто из студии, постоянно смотрели на время, играли в телефоны, но активно участвовали в обсуждениях, предлагали разные варианты звукорежиссёру, как сделать трек ещё круче, драйвовее и интереснее. Иногда даже кто-то брал камеру и снимал происходящее,но меня, слава Мадонне, нет. В принципе, такая уютная дружная обстановка, приятные собеседники, меня там даже накормили, относились хорошо, особо с расспросами не приставали, а я это ценю. Даже расслабилась немного, перестала каждого шороха бояться. Даже немного подшучивать начала. Но всё равно я понимала: эти восемь часов оставят в моей душе неизгладимый след, не пройдут просто так и на всю жизнь останутся в памяти. Решено... Эта музыка... Навсегда! Когда мы уже со всеми попрощались и ушли, я перевела дух и слегка улыбнулась, хотя внутри всё съедало от эмоций. Да, пятая точка немного побаливала от долгого сидения, но в целом было всё отлично. Во время того, как Данте провожал меня до дома, мы снова разговорились:

— Ну как? Тебе понравилось? — Он улыбался, но было видно, что устал. Да и голос уже начинал сдавать.

— А то! Красиво поёшь. — Чёрт-чёрт-чёрт! Ну почему именно с этим человеком я не могу сдерживать свои чувства? Почему только ему могу сказать, что хочу?

— Спасибо, — он рассмеялся и закашлялся от этого. — Я бы не пел, если бы было по-другому.

Он в тот момент так посмотрел на меня...

Я привыкла сдерживать эмоции.

Но в ту секунду мне захотелось броситься ему на шею и поцеловать его. Именно в ту секунду я почувствовала такое дикое желание это сделать. Именно в ту секунду я поняла, почему я не могу называть его другом.

Именно в ту секунду я поняла, что влюблена.

Нет, конечно, я потом попытаюсь это оспорить и даже пытаться доказать, что это всего лишь гормоны...

Но тогда я как ни в чём не бывало продолжила разговор:— Оно и видно. — Последнее, что я решила спросить, прозвучало, когда мы уже стояли около двери в мою квартиру. — Данте, а как называется ваша группа?

Тихий смех.

Снова.— Понравилось?

— Да. — Я пожала плечами.

— "Corse Of Death". Труп смерти, если уж перевести. Вбивай английское название в Фэйсбуке или через меня найди. Приду домой, скину. Давай, до встречи. — Уже уходя, он резко обернулся. — У тебя нет никаких планов на завтра?

— Нет особо. — Ключ прилип к потной ладони от напряжения.— Тогда завтра на том же самом месте в двенадцать, хорошо? Прогуляемся, а то я хочу немного о Праге послушать. Вот теперь точно: до встречи! — Он скатился по перилам, не дав мне и слова вставить.

— Самоуверенный выпендрёжник! — Крикнула я в пустоту, а в ответ опять раздался смех. Ему не надоело?

Когда я зашла в квартиру, я села на тумбочку в коридоре и долго смотрела в стену, ничего не видя, не слыша и не ощущая.Решено... Эта музыка... Навсегда!