Ученье - свет (1/1)

Чернилами и правда залито было все?— ковёр, стол, стены и сам широко улыбающийся виновник катастрофы.Когда Хартман по возвращении домой спросил у Джека, сделал ли тот задание, а юноша радостно сообщил, что нечем, так как он разлил чернила, мужчина искренне надеялся, что очередная отмазка не зашла так далеко?— но увы.—?И как же это произошло? —?максимально спокойно спросил доктор, глядя на учиненный беспорядок.—?Случайно,?— невинно развёл руками юнец. —?Смахнул рукой, а потом наступил.—?Ну, что же,?— ругаться было бессмысленно, поймать наглеца за руку?— невозможно. —?Значит, ты выполнишь задания завтра. Вместе с теми, которые и так запланированы. А сегодня займись уборкой.Доджер обречённо вздохнул, но кивнул. Все же ручной труд был куда привычнее ненавистной учёбы.О необходимости учиться читать и писать речь шла давно. Но, поскольку любые доводы упирались в глухую стену, в конце концов Доджер был засажен за учение в приказном порядке и под страхом розг. Спорить прохвост не посмел, а вот случая саботировать занятие не упускал. К несчастью для доктора, фантазия у паршивца была отменной, а на прямом нарушении распоряжения поймать его не удавалось, что мешало привести в исполнение угрозу.Вот и сегодня?— не пороть же его за неосторожности?Впрочем, маленькая расплата Джеку все же была уготована. Когда он, спустя добрых пару часов отмывания комнаты заявился доложить о результатах, доктор приветствовал его с водой, мылом и щеткой:—?Надо тебя отмыть,?— серьёзно сообщил он, любуюсь расширенным глазами мальчика. —?Из-за твоей привычки ходить босиком у нас весь дом синим будет. Да и руки по локоть все.—?Я сам отмоюсь,?— быстро?— черезчур пожалуй быстро! —?пообещал Джек.—?Сам ты даже с утра кое-как умываешься,?— возразил Хартман, пряча улыбку, присаживаясь на стул и вооружаясь щёткой.Страдальчески закатив глаза, Джек устроился напротив и с видом арестанта протянул доктору руку.Вся скорбь, впрочем, тут же испарилась, стоило намыленной щетке коснуться ладони. Закусив губу, юноша попытался отвоевать конечность обратно, но мужчина держал крепко, не давая ни сжать кулак, ни вырваться.—?Не дергайся так, Джек,?— с притворным возмущение велел Хартман. —?Можно подумать я тебе руки кипятком мою.—?А то вы не знаете, чего я дергаюсь,?— непривычно высоко выдавил Доджер.Хартман, конечно, знал: как врач он всегда был внимателен к телам окружающих и не мог не заметить, что легендарный Артфул Доджер до одури боится щекотки. Это знание оказалось крайне полезным: Джек изворачивался, чтобы (не)нарушать правила, доктор в ответ искал способы его (не)наказывать.Вот и сейчас невинно страждущий Доукинс старался сдержать глупое хихиканье, когда скользкие щетинки раз за разом проходились по грубоватой, но ещё по-юношески чувствительной коже ладони.Когда на правой руке чернил почти не осталось, доктор перешёл на левую, а затем произнёс то, чего Джек с ужасом ждал все это время:—?А теперь давай ногу.—?Доктор Хартман,?— юноша смотрел почти умоляюще. Щекотки пяток он боялся до визга. —?Я сам отмою.—?Ну уж нет,?— серьёзно возразил мужчина и жертве гигиены пришлось подчиниться.Дальше Джек уже не сдерживался. Он ерзал на стуле, поджимал пальцы, мотал головой, вырвался, смеялся, срывался на совсем уж несолидный писк, но спастись никак не мог, пока мужчина ни счёл, что чернила достаточно отмыты. Или пока ни сжалился над раскрасневшимся и жутко смущенным подопечным.А на следующее утро все началось по новой. Вернувшись с вызова, Хартман нашёл Джека прохлаждающимся на крыше и уже сочинившим очередную легенду.Это стало последней каплей.Потому первым же свободным утром доктор вызвал Джека в свой кабинет, и, положив перед ним тетрадь, устроился в кресле.—?Думаю, мне следует тщательнее выполнять обязанности учителя,?— сообщил он, открывая книгу. - Записывай, я диктую.Текст, выбранный для диктовки, был совсем коротким, работа заняла около четверти часа.Джек недовольно царапал пером бумагу и то и дело ругался сквозь зубы?— видимо, не мог совладать с кляксами. Когда же работа была закончена, он со скрипом отодвинулся от стола и поставил стул на задние ножки.—?Сядь прямо,?— строго велел доктор, и, взглянув на писанину, тяжело вздохнул. —?Боюсь, что нас ждёт долгая работа над ошибками.На то, чтобы обвести и подсчитать все кляксы и ошибки ушло порядка двух минут. Доджер сидел удивительно тихо, видимо понял, что доигрался. Когда с проверкой было закончено, мужчина вздохнул.—?Двадцать пять, Джек. Двадцать пять ошибок в таком крошечном тексте. Думаю, тебе не хватает стимула.—?Уверяю, в дополнительных стимулах нет нужды,?— Джек лучезарно улыбнулся, не прекращая при этом нервно постукивать пальцами по столу. Испугался.—?Если бы её не было, ты бы не не писал так, будто делаешь это впервые в жизни,?— открыв ящик своего стола, мужчина извлёк тяжёлую деревянную щётку и, похлопав себя по ладони, присел на длинную узкую софу. —?Ты ведёшь себя как маленький ребёнок. А маленьких детей за плохое поведение раскладывают на коленях и шлепают. Спускай брюки и ложись.Лицо Доукинса вспыхнуло так, что, кажется, на нем впору было жарить омлет.—?Доктор…—?Если ты не начнёшь слушаться, мне придётся раздевать тебя самому,?— прервал зарождающийся спор Хартман. И Доджер, подавившись всеми пришедшими на ум аргументами, повиновался. —?Умница, всегда бы так. Что ж, начнём. Сколько, напомни, было ошибок и помарок?—?Двадцать пять,?— тихо отозвался Джек и тут же слегка вздрогнул, получив звонкий шлепок.Бил доктор совсем слабо, будто и правда наказывал пятилетнего. И от этого наказание было ещё унизительнее. Когда последний, двадцать пятый, шлепок опустился на ягодицы, те лишь незначительно покраснели, да и ощущения больше напоминали покалывание, чем боль.—?Сейчас ты сядешь за стол и у тебя будет десять минут, чтобы запомнить допущенные ошибки,?— сообщил Хартман, отпуская юношу. —?Затем ты снова напишешь этот текст?— и не дай тебе Бог допустить хоть одну ошибку. Получишь за каждую не по одному шлепку, а по десять. Нет, брюки тебе не нужны. Садись так. Возмущённо сопя, Джек плюхнулся на стул, чувствуя себя последним идиотом. Это сильно мешало, потому, когда десять минут истекли, он с ужасом понял, что запомнил не больше двух третей. И, конечно же, когда работа была написана, брови Хартмана недовольно сошлись на переносице.—?Ужасно, Джек,?— покачал он головой. —?Даже сейчас ты не можешь постараться. Двенадцать ошибок. Что ж, ложись.Боль от деревянной щётки была горячей и яркой, но потухала почти мгновенно. Правда теперь доктор отпускал руку вдвое быстрее, потому жар, поначалу безобидный, вскоре стал нарастать как снежный ком. Примерно через четыре дюжины шлепков Джек начал ерзать, стараясь хоть на секунду избавиться от жгучих ?поцелуев?.—?Лежи смирно,?— строго велел мужчина, и, замахнувшись, нанёс два действительно тяжёлых шлепка, заставив Доджера взвизгнуть и совсем по-детски засучить ногами. До этого парень и не предполагал, насколько на самом деле легко его шлепали все прошедшее время.Решив все же дать уже порядком раскрасневшимся полушариям отдых, Хартман перевернул щётку, и, усмехнувшись, провел мягким ворсом по чувствительной коже под коленом. Джек обиженно пискнул и согнул ногу?— и тут же с новым писком отдернул, так как безжалостная щётка тут же прошлась по ступне. Дразнил его доктор так с минуту, заставляя извиваться и краснеть от стыда за свое положение, а затем, вновь перевернув щётку, продолжил порку. Ягодицы уже успели остыть, бить сильно мужчина больше не пытался, потому Доукинс предусмотрительно затих, решив, что лучше потерпеть, чем снова извиваться на чужих коленях, как трехлетка.В последний десяток шлепков доктор все же вложил определённую силу, потому низ ягодиц, на который они приземлились, ощутимо пекло.—?Возвращайся за стол,?— отложив щётку, мужчина встал, наблюдая, как морщится нерадивый ученик. Сидеть ему явно было не слишком комфортно. —?В книге отмечены задания, которые тебе нужно сегодня сделать. Вечером я проверю. Полагаю, в ближайшее время щётку далеко убирать смысла не имеет. Щётка и правда оставалась лежать на краю письменного стола, за которым ежедневно работал Джек. А на другом краю стопкой копились письма Ханны, ждущие ответа. И ни Доджер, ни Хартман не могли точно сказать, какой из углов стал причиной, по которой проблем с желанием учиться у Джека больше не возникало.