Рождество (1/1)

Искристые снежинки, всю ночь широкими спиралями кружившие над землей, теперь покрывали абсолютно все. В розовых лучах рассвета колкое полупрозрачное одеяло казалось ворохом драгоценных кристаллов.Невероятный пейзаж за окном способствовал сказочному настроению, и, все же, не был единственной причиной в кои-то веки выкатиться из-под теплого одеяла сразу, не дожидаясь двадцатого напоминания, что пора вставать.Доджер до последнего не верил?— и, все же, не зря он, засыпая слышал во дворе стук копыт?Надежда оправдалась?— наскоро приведя себя в порядок и поймав в коридоре Бетти, он услышал заветное: ?Да, приехали?.Ханна и Оливер обещались к Рождеству, но тысяча и одна случайность могли помешать. Не помешали.До счастья было рукой подать и Доджер не заставил себя ждать. Спорхнув по лестнице, он влетел в кухню, где, по словам Бетти, и находились друзья.Были они не одни, разумеется. Доктор сидел во главе стола, допивая утренний кофе, рядом с ним располагались дед Оливера и Майкл, а уже дальше завтракали дети.Стало вдруг немного неуютно?— знай он, что все уже в сборе, может хоть пригладил бы волосы. По крайней мере, чтобы заодно с ним осуждающий взгляд старика Браунлоу не ловил мистер Хартман.Впрочем, осуждение быстро было переадресовано, когда Оливер, позабыв приличия, выскочил из-за стола и повис у друга на шее.Ханна вела себя более сдержано?— но лишь до того момента, как завтрак завершился и над головами перестал довлеть гнет родительского внимания. Стоило им троим остаться без присмотра?— тут же забыты были манеры и условности.* * *?— Да ладно тебе, что может случиться? —?Доджер легкомысленно рассмеялся, подмигивая усиленно напускающему на себя серьезный вид Майклу. —?Нас не надо сторожить, мы достаточно взрослые.Молодой человек выразительно вздернул бровь и покосился на бедлам, учиненный в ходе грандиозной битвы подушками. Взросление ребят явно вызывало у него сомнения.—?Мы никуда не денемся, честное слово,?— вмешалась Ханна, видя, что брат колеблется. —?Поезжай, повеселись, когда еще будет такая возможность?—?Ты по крайней мере могла бы поехать со мной,?— с сомнением предложил Майкл. —?Многие гости приедут с детьми.—?Мистер Браунлоу едва ли возьмет Оливера с собой, а Джек сам не поедет,?— Ханна молитвенно сложила руки. —?Ну пожалуйста, Майкл, увези ты их отсюда. Мы будем хорошо себя вести.?— Точно-точно,?— подтвердил Оливер, боясь, что вместе с Майклом остаться решит и его дед.Как Шулер ни пытался сохранить серьезность, губы его растянулись в улыбке:?— Так я вам и поверил,?— притянув сестру, он чмокнул ее в лоб. —?Ладно, постараюсь выкроить для вас немного свободы, а вы в свою очередь постарайтесь ничего не натворить. * * *—?Ты же помнишь, что мы обещали хорошо себя вести? —?скептицизма на лице Ханны хватило бы на четырех чопорных гувернанток, однако мальчиков это обмануть не могло.—?Да ладно, я же знаю, что ты хочешь,?— Доджер лукаво улыбнулся, подходя ближе и чуть наклоняясь, чтобы лица были на одном уровне. —?Ты же понимаешь, что возможности прийти сюда больше может не представиться? Это ведь жууутко опасно и неподобающе.?— Вот-вот,?— Оливер, вдохновленный идеей, буквально приплясывал на месте. Прийти сюда он уговаривал друзей с самого утра. —??Это опасное и бессмысленное развлечение, не подобающее юному джентльмену?.Видя, что Ханна колеблется, Джек решил взять процесс полностью в свои руки. Подойдя к краю крутой обледенелой горки, он бросил в снег стянутую с кухни отполированную доску и усадил девочку сверху.—?Может хоть без доски в первый раз? —?опасливо спросила она, когда Оливер плюхнулся спереди, а Доджер?— сзади. —?Темно ведь, тут и днем-то не все рискуют прокатиться. А на доске очень быстро получится.—?В этом и смысл,?— хмыкнул Джек, неожиданно толкаясь и увлекая друзей навстречу сумасшедшему ветру.Когда импровизированные сани, вылетев на ровную поверхность, замедлили бег, визг стих не сразу. А когда дети отдышались, Доукинс схлопотал пару горстей снега за шиворот?— кто же вот так, без предупреждения?!Сам Доукинс, которому уже доводилось съезжать с это горы, испугался лишь раз. Он знал, что на протяжении спуска есть несколько достаточно выразительных неровностей, на которых можно улететь и всерьез побиться, но так же он знал, что даже на такой скорости и в темноте в состоянии выправить направление. Вот только он не ожидал, что, имея ?на борту? ценный груз из двух раскачивающихся в разные стороны детей, рулить куда сложнее.Впрочем, к тому моменту, как удалось достичь вершины горки, все страхи уже были позабыты, а Ханна?— та и вовсе плюхнулась на доску первой.Кататься стали подвое. Несмотря на возмущения Оливера, уверенного, что меняться должны все, Доукинс заявил, что доску стянул он, а значит он не будет меняться и станет кататься по очереди с обоими друзьями.То и дело горка сменялась и другими развлечениями. Пропустившая несколько спусков Ханна успела отстроить настоящую крепость и теперь метко выцеливала друзей снежками, защищенная от ответного огня.Исправить ситуацию и отомстить ?наглой захватчице? было делом чести. Позабыв про набившийся в глаза и рот снег, уворачиваясь от градом сыплющихся снежков?— когда только заготовила столько? —?юноша перескочил заслон и с гиканьем повалил девушку в сугроб. Она взвизгнула?— и тут же, словно в ответ, раздался другой крик, но не веселый, а испуганный и болезненный.Что произошло, Джек понял, стоило обернуться. Выругавшись словами, за которые в другой ситуации получил бы от подруги подзатыльник, он бросился к горке.Догадка подтвердилась: Оливер лежал примерно на середине склона, в паре метров от ледяной дорожки. И не шевелился. Очевидно, пользуясь тем, что друзья отвлеклись, он решил съехать один?— и, не заметив полуметровую в глубину выбоину, поплатился за самонадеянность.Доукинс не помнил, как оказался около друга. Тот дышал, и, судя по всхлипываниям, был в сознании, но на снегу, около головы, виднелась кровь. Время будто застыло, пока Джек осторожно, по миллиметру, приподнимал и переворачивал друга, готовый отреагировать на любую вспышку боли. Обошлось. Придерживаемый старшим, Оливер осторожно сел, позволяя осмотреть лицо и немного невпопад отвечая на вопросы.Кожа над бровью была рассечена, но это вызвало скорее облегчение: крови много, но это совсем не страшно и не опасно. А спина и череп целы, значит ничего катастрофического не случилось.Попытки встать успехом, впрочем, не увенчались?— стоило прикоснуться к ноге, мальчик взвыл и попытался отстраниться.—?Его домой надо,?— очень тихо сказала Ханна. Джек и не заметил, когда она спустилась.?— Нет! —?Оливер испуганно расширил глаза. —?Мой дедушка меня вообще больше к вам не подпустит!—?Не глупи,?— собственный голос показался Доджеру чужим. —?Вернемся и пошлем Бетти за доктором Хартманом. Ханна, ты помнишь, к кому они ушли?—?Нет! —?Оливер попытался отползти. —?Давай побудем здесь, а? Нога почти не болит.—?Нога не болит, а вот сидеть взмокшим на холоде на пользу не пойдет,?— Джек и сам вдруг понял, что начинает мерзнуть. Упоминать о возможных скрытых повреждениях он не стал, чтобы лишний раз не пугать друзей, но не позволил Оливеру вывернуться, уверенно поднимая на руки.* * *Посылать ни за кем не пришлось?— в доме уже горел свет, а Хартман и Майкл встретили детей у порога. Шулер, судя по сердито сведенным бровям, хотел начать с претензий, но, увидев залитого кровью Оливера на руках у Джека и перепуганную Ханну, тут же позабыл о гневе.?— Что случилось? —?подбежав к сестре, он притянул ее за плечи. —?Ты в порядке?Не в силах что-то ответить, она всхлипнула и уткнулась брату в плечо, мотая головой. Пока они пробирались домой по ставшему ужасно колким ветру, разум был скован напряжением, но теперь запоздалый страх хлынул наружу, вместе со слезами.—?У него нога, кажется, сломана,?— Джек на опекуна не смотрел, глядя куда-то в пол. —?И лицо посекло.—?Неси в кабинет. Все оказалось не так страшно. Смыв с лица бурые разводы и обработав бровь, Хартман снял с ноги Оливера обувь и долго осматривал припухшую лодыжку. После чего, наложив какую-то мазь, забинтовал.—?Ничего страшного, просто растяжение. Через неделю будешь бегать. Джек, помоги, пожалуйста, Оливеру подняться и переодеться ко сну. А потом зайди ко мне.* * *—?Можете не говорить, какой я дурак, сам знаю,?— все еще не глядя на доктора, подвел итог своему рассказу Доджер. Он сидел на узком диване, упершись локтями в колени и подпирая виски кончиками пальцев.—?А прежде, чем идти в темноте на крутую горку ты не думал, что это может быть глупо и опасно?Невесело рассмеявшись, юноша мотнул головой:?— В этом был весь смысл. Но я был уверен, что никто не пострадает, что мое присутствие обезопасит их. А потом отвлекся и Оливер… Я должен был следить, догадаться, что он захочет проехаться один. Но не мог же я сказать им, что не пускаю одних из соображений безопасности! Это было бы так…—?По-взрослому? —?немного ехидно подсказал мужчина, и Доукинс, наконец заставивший себя поднять взгляд, с удивлением понял, что доктор улыбается. —?Ох, Джек-Джек…Пересев из-за стола, он притянул воспитанника к себе и погладил по плечу.—?Простите,?— глухо прошептал тот, глубоко вдыхая.—?Прощаю,?— неожиданно мягко отозвался мужчина. —?Иди спать, поздно уже. Мистер Бранлоу вернется поздно, я скажу, что вы играли во дворе и Оливер неудачно упал. Ему так и так попадет, но, по крайней мере, не встанет вопрос о том, стоит ли вообще подпускать его к тебе.—?Вы не накажите меня? —?удивленно спросил Джек, чуть отстраняясь и заглядывая Хартману в лицо.—?Ты сам наказал себя,?— пожал тот плечами. —?Думаю, урок, что у детских шалостей бывают вполне взрослые последствия, ты и так усвоил. И, хоть сам по себе поступок глупее не придумаешь, я рад, Что ты научился брать на себя ответственность. Все могло обернуться бедой, послушай ты Оливера и испугайся вести его домой.—?Ханна рассказала?—?Майкл. Иди спать, завтра Рождество, не хватало носом клевать.* * *За окном выла вьюга. Обычно в такую погоду спалось отлично, но сейчас Джек ворочался с боку на бок.Стоило опустить веки, перед глазами возникали образы того, что случилось и того, что случиться могло. Что, если бы он позволил Оливеру остаться и тот замерз? Что, если бы он сломал хребет? Что, если бы доска, взлетевшая вместе с ним, упала не рядом, а на голову? Что, если бы так съехал не Оливер, а Ханна?Образ окровавленной бесчувственной Ханны обжег каленым железом, заставив резко сесть и тяжело задышать. От ужаса кожа под тонкой ночной рубашкой стала липкой от холодного пота.А когда сердце немного успокоилось, место страха заняла другая, не менее неприятная мысль.Неужели вот это гнетущее чувство?— то самое, что испытывают взрослые, когда их дети влипают в очередную неприятность? Неужели доктору Хартману так же тошно, когда он сам возвращается с выбитыми пальцами или пропадает на несколько дней?Порывисто вскочив, Джек заходил взад вперед по комнате. А затем, что-то для себя решив, накинул на плечи плед направился к кабинет опекуна.* * *—?Джек? —?мужчина удивленно взглянул на вошедшего. —?Ты почему не спишь?—?Прощения просить пришел,?— честно признался юноша, замирая посредине кабинета.—?Ты же уже…—?Знаю, просил. Но я тут подумал… много чего.—?Ну и чего же? —?отложив перо и закрыв чернильницу, мужчина поманил воспитанника к себе. —?Рассказывай давай.—?Да не по себе как-то,?— Доукинс поплотнее укутался в плед. —?Таких глупостей наворотил, а вы мне и слова за это не сказали.—?Глупости ты воротил и куда большие,?— возразил доктор. —?Разница только в том, что ты начал понимать, что это глупости.—?И все равно,?— Джек смущенно отвел взгляд. —?Оливеру завтра от деда влетит, а я получается сухим из воды вышел.—?Джек,?— Хартман тихо рассмеялся. —?Завтра Рождество. Я почти уверен, что Оливер отделается легким испугом. И потом, тебе так хочется, чтобы за праздничным столом некомфортно было сидеть?—?Не хочется,?— буркнул Доджер смущенно. —?Но всю ночь думать об этом тоже не хочу.Мужчина тяжело вздохнул, и, покачав головой, встал.?— Ну хорошо,?— взяв юношу за запястье, он подвел его к дивану, и, усевшись, вынудил лечь себе на колени. Плед упал с плеч по пути, осталось только задрать ночную рубашку.Доктор ничего не говорил, не спеша покрывая постепенно розовеющие ягодицы тяжелыми шлепками. Он хотел в этот раз обойтись без порки, но, в конце концов, почему бы и нет? Если Джек не может справиться с незнакомыми чувствами, пускай. Этот способ заставить его вновь почувствовать себя ребенком ничем не хуже других. Поговорить и разобраться они успеют, но не ночью и не с такой усталостью.Джек тяжело дышал, уши его горели. Дыхание, впрочем, едва ли сбивалось от боли, ее почти не было. Скорее от стыда, а может от гремучей смеси чувств, которым наконец-то дали выход.Когда кожа раскраснелась достаточно, чтобы каждый новый шлепок заставлял вздрагивать, Хартман ненадолго прекратил наказание и успокаивающе погладил воспитанника по спине. Мышцы под рубашкой показались каменными, будто юноша тащил что-то тяжелое.?— Заканчивайте уже,?— буркнул Доукин, пряча лицо в сплетение рук. И, кажется, напрягся еще сильнее.—?Ты сам об этом просил,?— не переставая гладить мальчика по спине, мужчина протянул руку и легонько пощекотал его под коленом. Взвизгнув, юноша задергался, но скинуть назойливые пальцы ему удалось далеко не сразу. Мужчина же прекращать не спешил, пока Джек не оставил попыток сдерживать смех, потому, когда доктор сжалился, юноша был еще более красный и запыхавшийся. Зато, когда щекотка прекратилась, он наконец расслабился. Увидев это, мужчина возобновил шлепки, стараясь, чтобы удары были ощутимыми. —?Я рад, что ты взрослеешь, Джек. Я очень этому рад. Но понимание ответственности не означает, что ты ответственен за все и всех. Ты старше Ханны и Оливера. Возможно умнее. Ты должен защищать их и помогать. Но ты не можешь знать, что у них в голове. Привыкай: как бы хорошо ты все ни предусмотрел, ты не можешь предвидеть, кто и какую глупость выкинет. И тебе не нужно будет разбираться во всем самому. Я никуда не денусь и буду готов помочь советом, даже когда ты станешь совсем взрослым и на твои плечи ляжет по-настоящему тяжелая ответственность.Припечатав несколько особо болезненных шлепков, мужчина поправил на воспитаннике рубашку и помог встать.—?Легче стало? —?видя, что Джек перестал прятать глаза, мужчина слегка улыбнулся. —?Или для окончательной очистки совести тебя в угол отправить?—?В углу елка,?— машинально отозвался Доукинс. —?Интересное будет украшение.А затем воображение нарисовало ему соответствующую картину и он тихо прыснул, утыкаясь на миг в плечо доктора.—?Ничего, красный?— цвет Рождества,?— в тон ему отозвался Хартман. —?А теперь иди спать, пока я тебя правда в угол не отправил. * * * Джек и забыл, когда в последний раз видел столько свечей?— кажется, светилось абсолютно все. А уж дорваться до угощений, ароматы которых витали в воздухе с самого утра, и вовсе было пределом желаний.В детстве у Доджера не было Рождества. Вернее, это был день, когда особо жалостливые горожанки могли подкинуть ?несчастному мальчику? какое-то угощение, а прильнув к окну богатого дома, можно было полюбоваться раскидистой елью, сверкающей мириадами свечей. И широким столом, за которым сидят счастливые люди.Будучи совсем маленьким, он мечтал, что когда-нибудь тоже сможет вот так вот сидеть за столом, уплетая рождественский пудинг. Что для него станут мерцать огни и ему будут адресованы теплые радостные улыбки.Повзрослев, он перестал верить в чудо и загадывать желания на рождественскую звезду.И вот он, Джек Доукинс. И вот стол, и ель, и счастливые лица друзей.Кажется, иногда в жизни тоже случаются чудеса. Обещания себе он перестал давать примерно тогда же, когда перестал загадывать желания. Но если сказка постучалась в его унылую жизнь, разве это не повод начать с начала?И в тот миг, когда воздух зазвенел сплетением мелодичного голоса Ханны и аккордами старого пианино, Доджер прикрыл глаза и пообещал себе: он не будет последним мальчишкой, обретшим дом в этом жестоком и недружелюбном к сиротам мире.Потому что чудеса должны случаться. И кто-то должен их совершать.