Есть преступники - и преступники. (1/1)

—?Уилл в жизни не совершил ничего дурного, его осудили несправедливо,?— Джек Доукинс говорил серьезно, но даже теперь улыбка полностью не покидала его лица. Это немного злило.—?Полагаю, Вы тоже невиновны?—?Конечно нет! —?кажется, подобное предположение мальчишку искренне оскорбило. И то верно, что для честного человека похвала, для вора?— оскорбление. —?Я отвечаю сам за себя. Но Ханне и Оливеру нужна Ваша помощь.?— Они лгали мне. Я должен простить это?Мысль позвать констебля все еще не покинула доктора окончательно, но что-то все же внутри противилось этому. Переминающийся с ноги на ногу подросток был преступником, и, что хуже, ни капли этого не стеснялся.—?Они не хотели вам лгать, доктор,?— юнец отвел глаза, изучая безумно интересный пейзаж за окном. —?Но я пару раз спас им жизнь и они считают, что вроде как в долгу у меня. Понимаете? Это было даже смешно. Джек так бахвалился своими неблаговидными поступками, а о помощи кому-то говорит почти со стыдом. И, все же, желание передать его в руки закона улетучивалось с каждой секундой.—?Кажется, я начинаю понимать,?— доктор внимательно заглянул в удивительно взрослые глаза, горящие на юном лице. Все и правда встало на свои места.Оливер и Ханна были искренни в своей невиновности и борьбе со злом. Они хотели справедливости?— и именно потому их дружба с общеизвестным негодяем так поразила пригревшего их врача. И, все же, может ли быть зачерствевшим злодеем мальчишка, забравшийся в дом под страхом ареста только затем, чтобы оправдать друзей?—?Вы не прогоните их? —?вопрос был задан очень осторожно, будто лед ногой попробовали.—?Расскажите мне все, с самого начала.Поспешно кивнув, Доджер заговорил, ухмыляясь и бурно жестикулируя. Сомнений не было, он был в восторге от своей ловкости и неуловимости, и, все же, то, о чем он говорил, сильно разнилось с тем, как он это делал. Доктор не сводил с вора внимательного взгляда, стараясь уловить малейшую фальшь, но, кажется, юноша не врал. За свою жизнь Хартман множество раз слышал, как люди в рассказах о себе всячески стараются выдать грехи за подвиги, но впервые на его веку кто-то настолько усиленно пытался описать все свои достоинства как побочный продукт преступлений.Когда поток историй, достойных пера драматурга, иссяк, доктор устало поднялся. Джек как можно незаметнее шагнул назад. Разговоры разговорами, а быть переданным полиции он все еще боялся. По справедливости, за все свои фортели он заслуживает наказания. Но каторга?—?Ну, что же,?— помолчав с минуту, доктор встал. —?Я думаю, мистер Доукинс, нам ещё будет о чем с вами поговорить. Что до ваших друзей…—?Вы позволите им остаться? —?Доджер слегка подался вперёд, впившись пальцами в подвернувшуюся спинку стула, чем против воли выдал глубину волнения.—?Юноша, перебивать старших невежливо,?— сердито проворчал Хартман. —?Это, впрочем, лишь одно из многого, чему вас вовремя не научили. Ханна и Оливер могут остаться здесь. У вас же есть выбор. Вы можете уйти прямо сейчас и больше никогда не появляться перед ними, чтобы оградить их от своего дурного влияния.—?Но доктор…—?Не перебивайте. В противном случае, вы не будете больше ночевать на улицах и останетесь вместе с ними. Но, живя под моей крышей, вам придётся подчиняться моим правилам. Предупреждаю сразу, с вас спрос будет куда больше, чем с ваших друзей. Они лишь дети, которым пришлось нарушать законы ради благой цели, но ваш возраст и образ жизни не склоняет меня делать поблажек.—?Это вроде как если я не помолюсь перед сном, меня закуют в каналы и сдадут констеблям? —?Джек смеялся, но взгляд его был слегка испуганным.—?Это значит, что если вы не прекратите дерзить, я вас выпорю,?— спокойно сказал доктор. Нет, мальчик определённо не был злодеем, а вот в твёрдой руке нуждался отчаянно. —?К слову сказать, если вы выберите второй вариант, в любом случае сперва понесёте наказание. Вы заслужили его.Доукинс молчал, рассматривая потолок. А затем, упершись взглядом в точку над гардинами, вдруг негромко спросил:?— А чем вы меня собираетесь… Ну, в смысле, вы же меня до смерти не запорете, правда?Доктор невольно усмехнулся?— и наивности вопроса, и независимому выражению, которое паренёк усиленно старался не упустить. И тому, что вариант уйти он, кажется, не сильно рассматривал.—?Ты не получишь сильнее, чем заслужил, и больше, чем сможешь выдержать.—?Поверю слову врача,?— преувеличенно жизнерадостно воскликнул Доджер, хлопнув в ладоши. —?Итак, начнём прямо сейчас?Не улыбнуться было сложно, но Хартман как-то смог сохранить серьёзность.—?В некотором смысле. Для начала отправляйтесь в угол и думайте о том, чем заслужили наказание.Джек замялся на мгновение и доктору пришлось взять его за плечи и поставить в свободный угол. Видимо, выросший на улице юноша с таким видом наказания знаком не был.—?Стойте прямо, руки по швам,?— пояснил мужчина уже от двери. —?Не вертеться, не выходить до моего возвращения.Найти розги оказалось делом непростым. Особенно не объясняя, зачем они нужны бездетному врачу. Потому вернулся Хартман через хороший час.Входя в кабинет, он вполне готов был не обнаружить внутри ни Доджера, ни каких-нибудь ценностей, однако юноша все так же стоял, правда уже привалившись к стене и ковыряя пальцем край ближайшей шторы.—?Кажется, я велел стоять прямо,?— с притворной строгостью напомнил доктор и Джек, не расслышавший его шагов, чуть ли не подскочил. —?Подойдите сюда.Отклеившись от стены, парень приблизился. На розги он старался не смотреть.?— Я уж думал, вы ушли за полковником,?— нервно улыбнулся он.—?Лучше бы вы думали о том, как исправить свое поведение. Спустите, пожалуйста, ваши брюки до колен и наклонитесь над столом. —?Джек судорожно сглотнул и повиновался. Лица его доктор не видел, но руки слегка подрагивали. —?Итак, сколько ударов по-вашему вы заслужили?—?Полагаю, после стольки ударов не выживают,?— юноша хихикнул и тут же вздрогнул, когда рука доктора опустилась на его поясницу, прижимая к столу.—?В таком случае, оставлю это на свое усмотрение,?— доктор надеялся, что улыбка в его голосе не слишком очевидна. —?Но если вдруг решите, что кара несоразмерна преступлениям?— сообщите. Мужчина убрал руку и, примерившись, хлестнул пучком тонких прутьев по бледным пока что ягодицам.Удары ложились достаточно часто, но не слишком еще сильно, давая возможность немного привыкнуть. Джек не издавал ни звука и практически не шевелился. Вскоре задница его приобрела равномерно красный цвет, удары немного усилились и парень начал нервно переступить с ноги на ногу, явно борясь с желанием избежать назойливой боли. Ещё через десяток ударов юный прохвост и вовсе уже не прекращая приплясывал на месте, то и дело ойкая. Решив, что пора переходить к более ощутимой части наказания, доктор отложил слегка измочаленный пучок и коротко велел:—?У вас пять минут, чтобы прийти в себя. Носом в угол.Щеки Доукинса, как оказалось, пылали не хуже задницы. Доктору было крайне интересно: от напряжения?— или все же от стыда?—?У меня ощущение, будто меня на сковородку посадили,?— со странной смесью смеха и обиды сообщил он из угла. —?То ли ещё будет,?— сурово сообщил Хартман. —?Это, молодой человек, ещё даже не половина.Джек страдальчески что-то пробурчал и уткнулся лбом в стену, что, впрочем, не мешало ему украдкой подглядывать за доктором, выбирающим из принесенной охапки тонкий гибких прут.Возвращать мальчика на стол Хартман не спешил. Отчасти чтобы дать ему время подумать, отчасти?— успокоиться. Слишком уж часто наказанный дышал. От страха или во время порки дыхание задерживал?Наконец, когда плечи Джека стали подниматься плавнее и медленнее, а ловкие пальцы перестали судорожно комкать край одежды, доктор похлопал ладонью по столешнице:—?Продолжим.Когда одиночный прут в первый раз ожег и без того раскрасневшиеся полушария, Джек неожиданно звонко пискнул и попытался дотронуться по вспухшей полосы. Рука, впрочем, была тут же перехвачена и возвращена на стол.Следующие удары уже не были столь неожиданным, но с терпением Доджера было покончено. Он ойкал, шипел, вертелся и периодически пытался закрыться от жалящих укусов прута.Когда равномерно спускающиеся сверху полосы начали ложиться на низ ягодиц, он и вовсе попытался вскочить.—?Я, кажется, не позволял вам вставать,?— сцапав юношу за шею, доктор очень аккуратно, хоть и настойчиво, вернул его не место. Убедившись, что убегать мальчик не планирует, Хартман разжал пальцы и спустил руку чуть ниже, неявно поглаживая по спине. —?Сколько ещё, по-вашему, вы сможете выдержать?Тело под ладонью едва ощутимо вздрогнуло — кажется, полученного хватило за глаза. Доктор уже хотел озвучить эту мысль, когда Джек вдруг сказал:—?Ещё 20, мистер Хартман.На миг мужчина даже пожалел, что спросил, оценивающе глянув на и без того иссеченные ягодицы. Кто же знал, что изворотливый мальчишка так к себе жесток? Сколько же, видать, неизлитого чувства вины спрятано под бесшабашной улыбкой.—?Уверены? —?ровным голосом уточнил доктор. —?Сидеть ведь не сможете.—?Всё равно не смогу,?— мальчик нашёл-таки силы на привычную широкую улыбку.—?Значит, двадцать,?— заключил мужчина, и прут, злобно свистнув, лёг на самый низ ягодиц. Следующий пришёлся ещё на сантиметр ниже, потом розга перешла на верх бёдер. Бить совсем по ногам не хотелось, и, покрыв алыми бороздами верхнюю четверть бедра, Хартман на секунду замер. Гуманность требовала, коли уж придётся бить внахлест на предыдущие удары, перейти на менее чувствительны область. Однако, раз уж юноша сам выбрал такую судьбу, доктор решил сделать урок достаточно запоминающийся, чтобы не пришлось его повторять. Потому, снова примерившись, продолжил пороть область, где ягодицы переходят в ноги.Ни о каком спокойствии наказуемого речи уже не шло. Доджер вскрикивал, брыкался, колотил кулаками по столу и вилял горящей задницей, будто надеясь таким образом избежать ударов. Руку, придавливающую его поясницу к столу, он, впрочем, скинуть не пытался.Когда двадцатый, особо чувствительный, удар лег на измученные полушария и придавливающая к столу рука исчезла, Джек измученно обмяк, тяжело дыша.Доктор, в свою очередь осмотрев алую кожу и убедившись, что ссадин и крови нигде нет, успокаивающе потрепал юношу по голове.—?Ну все, все,?— голос его звучал заметно мягче. —?Одевайтесь и выпейте воды.Доукинс кивнул, стараясь как можно незаметнее стереть слезы. Брюки он подтягивал очень долго, не желая тревожить свежие следы.—?Что теперь? —?лицо с опухшими глазами выглядело печально, но юнец?— подумать только! —?снова улыбался.—?Я принесу воды для умывания, вы приведёте себя в порядок и мы спустимся к вашим друзьям,?— Хартман ободряюще кивнул. —?Меня не будет около получаса.Затворив за собой дверь, он на миг замер, прислушиваясь, чтобы подтвердить свою догадку. Да, так и есть: оставшись вдали от чужих глаз, Джек тут же разрыдался.Стараясь не шуметь, мужчина пошёл прочь. Время на разговоры ещё будет, пока гордому сироте просто нужно было дать выход чувствам. Сейчас утешение со стороны его бы только смутило. Это ещё успеется.