Глава 2 (1/1)

Утро было чудесным. Солнце рано поднялось из-за горизонта и осветило все окрестности Хогвартса, даря свои лучи каждому живому существу и каждому предмету. Пробиваясь сквозь легкие нежно-голубые занавески на окнах больничного крыла, свет падал прямо на лицо худенькому парнишке со шрамом на лбу, который сладко спал. Через некоторое время стало слишком светло, и Гарри нехотя открыл глаза, потому что спать было уже невозможно. Выбравшись из сна, он сел на кровати и потянулся: от долгого лежания мышцы затекли. Нащупав на тумбочке очки, Поттер нацепил их на себя и слез с кровати.Каждый уголок школьной больничной палаты наполнялся белым светом мартовского солнца. Вдоль стены тянулся ряд больничных коек, три из которых было занято...«Три? Две — понятно, первая от входа — его, вторая — Малфоя, готового ради пойманного снитча свалить с метлы и себя и остальных игроков, что не должно сойти ему с рук». Гарри скрипнул зубами.«Но кто же на третьей койке?» Когда он первый и единственный раз приходил в себя, следующая за Малфоем койка была пуста. Сейчас она была загорожена белой ширмой, поэтому было очевидно, что за ней лежит девочка. Гарри решил не беспокоиться: все равно скоро узнает, кто это. Он очень надеялся, что это не Гермиона или Джинни. И не Чжоу!Голова вдруг закружилась, и он ощутил, что, наверное, еще не до конца здоров.Чжоу Чанг — красивая девчонка, которая понравилась ему еще на четвертом курсе, но поссорившаяся с ним при первом же походе в Хогсмид. Гарри сначала очень взбесило ее поведение в кафе Мадам Паддифут в День святого Валентина: разговоры о Седрике, когда парочки за соседним столиком не отрываются губами друг от друга, перед этим — ожидание, что он будет целовать ее при всех в этой всей розово-сопливой обстановке. А добила его ревность к Гермионе. Но Гарри уже осознавал, что поведение Чжоу можно объяснить и извинить. В конце концов, она девчонка и, к тому же, была привязана к Седрику. А к Гермиона она ревновала, потому что Гарри ей нравился.Он остался сидеть на койке. Парень знал, что если встанет на ноги, тут же упадет: голова все еще кружилась. Несколько минут он сидел и думал о том, кто может находиться за таинственной ширмой. Но тут раздался скрип двери, отвлекший его от раздумий. Механически повернув голову в сторону источника неприятного звука, Гарри увидел мадам Помфри. Видимо, так скрипела дверь ее комнатки, из которой она только что вышла. Теперь она направлялась в сторону той самой загороженной кровати.— О, Гарри, проснулся! Нет-нет, ложись обратно, тебе надо еще немного отлежаться и отдохнуть, — с улыбкой обратилась она к проснувшемуся пациенту и скрылась за ширмой третьей кровати, слегка отодвинув ее.— Мисс Грейнджер, вставайте, вам пора пить лекарство, — раздался голос Помфри."Что? Гермиона? Что с ней?"Гарри мигом вскочил на ноги и обогнул койку Малфоя.Гермиона открыла глаза и посмотрела на Гарри, который практически нависал над ней, хотя мадам Помфри пыталась его отпихнуть от кровати девушки. Колдомедик вручила гриффиндорке какой-то сосуд с лекарством и подала стакан воды.— Как давно она здесь? — Поттер был не на шутку обеспокоен, поэтому его голос чуть заметно дрожал.— Ее принесли сегодня ночью. Говорят, что ее отравили. А теперь, Поттер, немедленно иди к своей кровати и не путайся под ногами! Сам еще до конца не выздоровел, тебе нельзя беспокоиться. — Она ласково погладила Гарри по плечу."Говорят, что ее отравили... Можно подумать, что она могла сама отравиться ядом!"— Отравили?! — если бы голос его слушался, то возглас оказался бы слишком громким. Однако Гермионе и этого хватило: она поморщилась, отставила стакан воды на тумбочку и уткнулась в подушку, держась одной рукой за голову.Мадам Помфри мягким движением вытолкнула Гарри за ширму. Тому ничего другого не оставалось, кроме как с виноватым видом вернуться на свою койку.Он внимательно поглядел на бледное лицо Малфоя, укутанного в одеяло. На тумбочке рядом с ним стояло множество пузырьков и баночек с мазью, на которых были наклеены яркие этикетки с непонятными надписями. Высшее зельеварение. Видно, Малфою сильно досталось. Хоть он и сам виноват. Если бы он не был в таком состоянии, то Гарри сразу подумал на него как на отравителя.Вскоре колдоведьма ушла из палаты, бросив усталый предупреждающий взгляд в сторону Гарри.Ближайшие полчаса он просто лежал и от скуки разглядывал замысловатые разноцветные плитки, которыми были выложены стены. Плитки ловили лучи света и излучали блики всех цветов радуги. Гарри немного успокоился, но тут его внимание привлек магический календарь, который специально повесили для того, чтобы пришедшие в себя больные не спрашивали каждый раз:"А какой сегодня день?"Как следует приглядевшись, Гарри разглядел цифры на календарике и чуть не свалился с кровати от увиденного: если он все правильно подсчитал, то получается, что с того самого злополучного матча прошло уже... четыре дня! "Сколько же я был без сознания?" — пронеслось в голове у гриффиндорца. Но эта мысль так и не была закончена: с громким лязгом ширма отодвинулась в сторону — Гарри еще подумал, как Малфой не проснулся от этого жуткого звука. Теперь было видно кровать, на которой, улыбаясь, сидела Гермиона.— Привет, — Гарри улыбнулся подруге, махнув ей рукой в знак приветствия и встревоженно оглядывая ее. — Как ты?— Доброе утро, Гарри, — засияла подруга. — Все в порядке, только вот голова немного кружится. Наверное, это после лекарства... — она невольно потянулась рукой к своей голове.Когда обмен приветствиями был окончен, Гарри приступил к главному:— Может, ты мне объяснишь, что случилось?.. И со мной и с тобой! — негромко воскликнул он. Будить Малфоя было сейчас ни к чему. — Почему ты здесь? Кто тебя отравил? Почему я проспал целых четыре дня? — Гарри не знал, какой вопрос задать первым.— Четыре дня? — Гермиона приняла во внимание только последний вопрос. Она привстала на кровати, поморщившись и положив руку за живот. — Ну, да... Странно.— Ты разве не знаешь?.. — удивился Гарри. — Ладно, потом выясним. А с тобой-то что произошло? — он четко повторил последнюю фразу.Гермиона невидяще смотрела на него тем взглядом, который был у нее, когда она что-то старательно обдумывала или вспоминала.— Гарри... — она опустила взгляд, задумавшись на пару секунд. — Я сама ничего не знаю... Мы с Роном и Джинни гуляли по Хогвартсу, все было нормально. Ничего странного, обычный день... кроме матча, разумеется. Потом я пошла в нашу гостинуюготовиться к зачету по астрономии. Долго еще сидела, голову ломала над одной штукой. — Гермиона улыбнулась. — Потом все пошли спать, ну и я со всеми. Больше я ничего не помню. – Растерянный взгляд — И я правда не знаю, кто мог меня отравить. Кому это надо? Если вот только ему. — Она посмотрела на Малфоя, который все еще спал.— Он, конечно, способен на такое, — Гарри мысленно усмехнулся тому, что Гермиона наконец начала это осознавать. Малфой поморщилсяво сне и слегка дернулся, словно сквозь сон почувствовал, что речь идет о нем. — Но он лежал здесь и не мог выйти из палаты... Кажется, он и теперь еще не выздоровел. — Гарри кивнул на многочисленные баночки у изголовья соседней кровати. — Но он мог кого-нибудь подговорить, — неожиданно пришло в голову Гарри. — Гермиона, вспомни, был ли кто-нибудь посторонний в гостиной тогда? — На своих думать не хотелось.Гриффиндорка задумчиво потрепала нерасчесанную прядь волос.— Было уже очень поздно, — медленно проговорил она, кусая нижнюю губу. — Но все долго не расходились, до сих пор не могли прийти в себя. — Гермиона осеклась. — Больше половины учеников сидело в гостиной. Были ученики и с других факультетов. Не понимаю, как они пробрались к нам посреди ночи... Больше не помню.— Кто был? Это важно! — требовательно спросил Гарри.— Не очень хорошо помню... Кажется, Смит, Дэвис, Лиза Турпин... — с паузами ответила Гермиона. — И еще кто-то, больше не помню. И да, вспомнила, я пила гранатовый сок, он стоял возле меня, на столике.— Может, это кто-нибудь из них? Надо будет сегодня об этом подумать...Несколько последующих минут Гарри молчал и сидел неподвижно, как вдруг его осенила гениальная мысль.— А если это Малфой-старший подговорил кого-нибудь из учеников отравить тебя? — он взглянул на девушку с таким выражением лица, будто его только что ударили по голове. — Вспомни, он ведь всегда так заботился о своем сыночке, всегда презирал полукровок и рожденных от магглов. А тут такой шанс отомстить! И он вчера... вернее, в субботу заходил к нему, — Гарри кивнул на Малфоя. -Почему бы не воспользоваться таким случаем? — Может, Люциус даже думает, что это я спихнул с метлы его любимого сынка, специально.Тут Гермиона смутилась и опять схватилась за прядку волос. Прокашлялась.— Гарри, послушай, не пойми меня неправильно, но... — с запинками начала она, глядя пристально на друга. — Но я далеко сидела, а слизеринский загонщик загораживал вас, и я ничего не видела, пока вы не упали. В общем, среди учеников нет единого мнения... Гриффиндорцы и большая часть когтевранцев и пуффендуйцев считают виноватым Малфоя... но некоторые — слизеринцы — обвиняют тебя. Распространяют слухи, что ты не адекватен, припоминают твои утверждения насчет возрождения Сам-Знаешь-Кого. — Что-о?! Обвиняют МЕНЯ? Да чем они смотрели матч?! — праведно и громко возмутился Гарри. — Я никогда не хитрил в квиддиче, все это знают! Да и какая в этом хитрость: самому себе отбить бока! И это все из-за какого-то снитча! Как можно было не заметить летящий в нас бладжер?..Заметив пробуждение Малфоя, Гарри прервался, глотнул побольше воздуха взамен ушедшего на эмоциональную фразу.На крик примчалась мадам Помфри.— Тишина! — воскликнула она и стала крутиться вокруг Малфоя. — Гарри, если ты почти выздоровел, это не значит, что другим не нужен покой. — Она откупорила небольшую баночку и поставила рядом с собой.— Вот-вот! Слышишь, что медик говорит! — слабым голосом поддел Малфой откуда-то из-за Помфри. Надо же, откуда только силы взялись?— Как вы себя чувствуете, мистер Малфой? — колдомедик довольно дружелюбно обратилась к слизеринцу, переставляя на его тумбочке какие-то скляночки.— Все бы хорошо, только они мне мешаются, — все тем же слабым и немного хриплым от долгого молчания голосом проговорил Драко, после чего мадам Помфри с долей злости в глазах посмотрела на Гарри.— Нельзя нарушать покой в больнице! Сколько раз можно повторять, мистер Поттер? — переведя взгляд на Гермиону, она ласковым голоском предупредила: — Я сейчас поставлю эту ширму обратно, поэтому, мисс Грейнджер, вам лучше лечь.Гермиона понимающе кивнула и легла на спину. Ширма отправилась на место.Гарри тоже все стало понятно: Малфоя собрались раздевать. Он поморщился, повалился на подушку и уставился в пространство.Колдоведьма попросила своего пациента перелечь на живот. Тот очень осторожно перевернулся, побледнев и уткнувшись носом в подушку. Гарри смотрел в пространство, но при этом лежа лицом к Малфою, поэтому получалось, что смотрит он не в никуда. С ним часто такое случалось: уставиться на кого-то, даже не замечая этого.Колдомедик стянула с больного верхнюю часть белой больничной пижамы и положила ее рядом.Малфой, видно, почувствовал на себе взгляд Гарри, потому что глухо произнес в подушку:— Закройте его тоже ширмой! Я не хочу, чтобы он на меня пялился!Гарри тихонько хмыкнул. «Какая стеснительность, подумаешь».— Мистер Малфой, он не будет на вас смотреть, — успокаивающе сказала мадам Помфри. — Извините, но вам придется снять штаны. Мне нужно обработать вашу ногу, так как после падения мы обнаружили также перелом малой берцовой кости. — Малфой попытался подняться, чтобы исполнить своеобразный приказ колдомедика, но она тут же остановила его. — Позвольте, я вам помогу?Коротко кивнув, Драко лег обратно и снова уткнулся лицом в подушку. Мадам Помфри стянула со слизеринца штаны и положила их рядом с его рубашкой. Затем она взяла с тумбочки при кровати какую-то желтоватую мазь и обработала ей ногу пациенту.— Готово... Теперь спина...Несмотря на заверения мадам Помфри, Гарри не отвернулся, а, расслабленно лежа на боку, продолжал рассеянно глядеть через Малфоя куда-то в сторону гермиониной ширмы, по которой скользили причудливые солнечные зайчики. Сквозь приоткрытое окно в комнату вплывал тревожащий весенний воздух, заполняя легкие, выветривая из головы все тяжелые мысли. Раздался приглушенный подушкой вскрик. Зевнув, Гарри перевел взгляд да полуголого Малфоя, оставшегося в одних плавках серого цвета. Сильные руки медсестры втирали в его спину прозрачное зелье, заставляя бледную мальчишескую кожу слизеринца липко поблескивать на солнце. Помфри легко водила ловкими ладонями от резинки плавок до шеи Малфоя, зачем-то периодически надавливая уже на малочисленные и практически исчезнувшие синяки, от чего тот болезненно вскрикивал, мелко водя телом из стороны в сторону, и дрыгал лопатками.Гарри не хотел смотреть напроисходящее, но просто так взять и перевести взгляд на что-то другое у него не получалось. Рассматривая Малфоя, он все уверенней приходил к выводу, что слизеринцу было намного хуже, чем ему самому. Поттеру даже стало жалко своего противника, причем жалел он его осознанно. Он внимательно разглядывал побледневшие синяки, пытаясь представить, какими они были, когда еще не начали заживать. Заодно он воспользовался случаем, чтобы разглядеть получше Малфоя. Было до странности интересно узнать некоторые его секреты, обычно скрывающиеся под плотной школьной мантией, тянущейся почти до самого пола. К тому же, магический мир был немного старомоден, и даже его соседи по гриффиндорской спальне старались переодеваться быстро — магглорожденный Дин Томас и полукровка Симус Финниган – или вообще спрятавшись под пологом – выросшие в чистокровных семьях Рон и Невилл.Мадам Помфри растянула процедуру надолго, и Гарри успел разглядеть спину, сейчас какую-то непривычно прямую, будто позвоночник его вообще не гнулся. Кожа... Она была настолько бледной, что казалось, будто она прозрачная. Должно быть, это из-за того, что слизеринцы живут в подземельях. Лопатки немного выпирали — сказывалась худощавость. В то же время во всем зрелище, открывшемся Гарри, было что-то невыразимое… — Гарри глубоко вдохнул прохладный, но мягкий воздух, проникающий в палату. Солнце нагрело волосы, и у гриффиндорца внутри сознания затеплилось какое-то томительное, незримо надвигающееся предчувствие чего-то нового, что должно начаться с этих самых мгновений. – Во всем хрупком, но ловком теле Малфоя чувствовалась тягучая таинственная сила необъяснимого происхождения.…Вот уже не мадам Помфри, а он липкими руками прикасался к спине, от которой тоже исходила эта нематериальная власть… Потом уже была другая сцена: Малфой очень близко, и к виску Гарри прикасается его громкое теплое дыхание, а вокруг них необъяснимым образом ничего нет. Но все-таки самое главное заключается не в дыхании Малфоя, не в его прищуренном взгляде, слепящем Гарри, а в цепкой руке слизеринца, властно держащей его локоть, и во взгляде его самого, внезапно опускающемся ниже по рубашке Малфоя и натыкающемся на неодетые стройные и прямые ноги и на серые плавки, наполовину скрытые белой рубашкой, которую Гарри никогда не видел на нем, которая возникла откуда-то из глубин его сознания. И ноги Гарри от этой близости вдруг слабеют, уже не держат, и он заваливается назад, на что-то твердое, Малфой следует за ним… точнее, НА него, при этом забирая в себя покинувшую Гарри силу – он чувствует это…Гарри открыл глаза и зевнул, внутренне смеясь над своими мыслями. Хотя ничего страшного в этом не было: в минуты безделья в голову лезла и не такая бессмыслица.Мадам Помфри уже скрылась у себя в комнате, оставив спину Малфоя впитывать в себя мазь.Проводив взглядом колдомедика, Гарри снова уставился на вытянувшегося на соседней кровати Малфоя. Гриффиндорцу почему-то очень нравилось вот так просто лежать и смотреть на своего беззащитного в данный момент врага, который даже не подозревал, что на него кто-то таращится. Водопад мыслей прервал чей-то холодный и знакомый голос, доносящийся словно издалека до ушей студента. Тряхнув головой, Гарри переспросил.— Что?— Что за ерунду вы там наговорили про моего отца? — Драко уже успел озлобиться. Он терпеть не мог, когда его не слушают или перебивают.— А ты разве не согласишься со мной, что твой папаша настолько ненавидит магглорожденных, что вполне мог отравить Гермиону? – справедливо, как ему самому показалось, заметил Гарри.— Ты думаешь, это он пытался отравить грязнокровку?— Малфою, оказывается, был известен этот факт, что насторожило Гарри еще сильнее. На слове «грязнокровка» он резко поднялся на локти. От неловкого движения в боку больно кольнуло. – Ха, да он не опустится до такого. – Гарри не успел ничего предпринять, когда ширма со страшным лязгом отъехала в сторону и за ней открылась Гермиона, злобно, но в бессилии сжимающая кулаки.— О, грязнокровка вылезла из своей берлоги, — Малфой гадко усмехнулся и уткнулся лицом в подушку, чтобы только не видеть Гермиону. Та в свою очередь злобно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Гарри. Если бы ей можно было вставать с кровати, она бы уже давно оторвала голову соседу по койкам.— И вообще, отвернись и скройся обратно за ширмой, Грейнджер! Не видишь, мне плохо? — Не поднимая головы с подушки, крикнул Драко. — А при виде тебя еще хуже становится.— Так! А ну-ка не сметь в моем отделении употреблять такие грязные слова, мистер Малфой! То, что вы еще нездоровы, не дает вам привилегий плохо относиться к остальным учащимся в не зависимости от их статуса и родителей! — Помфри подошла к Гарри и втиснула ему какую-то таблетку и стакан воды. — Выпейте это, мистер Поттер. Еще пару дней, и мы вас, пожалуй, выпишем.— И это вот лучше всего! – не унимался Малфой, нагло растянув улыбку на ехидном лице. – А меня вы когда собираетесь выписывать? – обратился он к мадам Помфри, по-прежнему строго сжимающей тонкие губы.— Пролежите с неделю, не меньше, вам не следует спешить.— Еще лучше! – сверкнул глазами Драко. – Этот идиот, чуть не угробивший меня, еще и меньше пострадал.Гарри не ожидал такого подвоха даже от Малфоя. От изумления он захлебнулся словами.— Слууушайте! – с наигранным энтузиазмом обратился слизеринец к медсестре, бесцеремонно схватив ее за полу больничного халата. – Вылечите ему его слепые глаза, а то я точно такими темпами не доживу до совершеннолетия! – Несмотря на травмы, Малфой нервно вертелся к кровати и эмоционально восклицал. Видно было, что его несет. Гермиона сидела, раскрыв рот.Медсестра оторвала наглую руку от своей одежды и оценивающе посмотрела сначала на Драко, потом на лицо Гарри.— А что, отличная идея! – воодушевилась она и направилась в свою комнату.Гарри хотел что-то крикнуть ей в ответ, но Малфой снова зачастил в непривычном темпе:— Ты еще за это ответишь! О-очень хорошо ответишь! Ты еще пожалеешь, что учишься со мной на одном курсе и запросишься обратно к своим магглам! – говорил он так, чтобы не могла слышать удалившаяся колдомедик. Гарри в ярости, желая лишь одного – чтобы Малфой заткнулся, кинул в него первым попавшимся под руку предметом – подушкой. Лицо наглеца поздоровалось с ней, и он скинул ее на пол.— Малфой, у тебя с головой все в порядке? Что за приступ истерии? Или это на тебя так падение повлияло, в котором ты, кстати, сам и виноват! И ты скажешь это всем! – по-змеиному зашипел Поттер, которому это все порядком надоело.Малфой повернулся на правый бок, лицом к нему.— Поттер, слушай: никому ничего я не скажу, — раздельно проговорил он. – Хотя… благодарю тебя, Поттер! Спасибо за время без учебы!— Да пожалуйста! — Гарри невероятно взбесило такое поведение Малфоя. Как всегда.— Причем тут я? Это ты меня с метлы скинул!— Если бы не бладжер, запущенный в тебя, ничего этого бы не было! А теперь отвали от меня, а не то я сейчас позову мадам Помфри и скажу, что ты на меня кидаешься! Никто тебе не поверит! Ты просто доказать не сможешь, что это я тебя с метлы сбросил!— Это мы еще проверим... — Гарри сверкнул глазами в сторону Малфоя и, резко развернувшись к нему спиной, лег на бок так, чтобы не видеть лица своего давнего врага.