Глава 6. (1/1)

Пока Лисса высказывала вслух свои догадки, Фэрлин осознал, наконец, что неизвестное чувство внутри, вызывающее глухое раздражение, является тревогой. И тревожился в данный момент Лорд-Оборотень не о проникновении твари на этот берег, а о том, все ли было в порядке со знахаркой. Ему хотелось прижать ее к песчаной стене и, не обращая ни малейшего внимания на яростное сопротивление, ловко пройтись пальцами по стройному телу, проверяя на наличие повреждений. Но, даже не касаясь, Лорд чувствовал, что Лисса вышла невредимой из схватки с огневкой. Ее тело… податливое, гибкое, сильное, манило его все сильней. Потянуться и дотронуться. Слишком близко. Фэрлин практически не вслушивался в слова, поднимаясь следом за ней по песчаному скату. Призыв луны становится с каждым часом все сильней. Все чувства обострялись до максимума. И сейчас, вместо того что она говорила, он по большей части слышал шум ее крови. Прикрыв глаза, он боролся с желанием перекинуться, но все же смог взять себя в руки.— Многие знают о том, что мы не ездим к Обсидиану в сопровождении, — выдавил он. — Но на этом берегу никто не станет препятствовать нам по собственной воле. Что же касается другого… Контролировать себя и свою вторую сторону становилось все сложней. И вот на припорошенную первым снегом землю полетел тяжелый зимний плащ Лорда, подбитый волчьим мехом. Хриплым шепотом Фэрлин продолжил: — До поры до времени нет смысла соваться на тот берег. Все еще впереди. А сейчас… — едва сдерживаясь, чтобы не прикрикнуть на нее, он медленно и глубоко выдохнул: — сейчас вам лучше уйти, леди. На попытку Лиссандры возразить, он впился пальцами в ее плечо и развернул в сторону леса. — Поверьте, так будет лучше и для меня, и для вас, — хрипло прошептал он.Фэрлин дождался, когда Лисса скроется среди деревьев, будучи уверенным, что домой она, конечно же, не уйдет, оставшись наблюдать за тем, от чего он ее так старательно выпроваживал. И в то мгновение, когда она скрылась из вида, он дал волю звериной природе, рвущейся наружу. Кто говорил о том, что в зверином обличье оборотни не контролировали себя, тот ничего не знал о них. Да, этот контроль не был таким, каким его понимали люди. Но и говорить о полном его отсутствии было неверно. С тех пор как в этих краях поселились Пограничники, лишь пару раз обитатели замка нападали на людей. И все они впоследствии оказывались изгнаны. Поднимая пепельную морду к небу, огромный волк завел древнюю песнь-посвящение луне, служившую и своеобразным предупреждением тем, кто не успел убраться с его дороги. Когда она смолкла, он в несколько прыжков покрыл расстояние, отделявшее его от леса. Мелькая среди деревьев, он чувствовал свободу и силу, что разлились по мощному телу. Остановившись на одной из опушек, он принюхался. Запахи подсказали ему, что вот тут пару минут назад прошмыгнул заяц, а здесь обгладывал кору олень. И вдруг в ноздри ударил знакомый аромат. Его он не перепутал бы ни с одним другим. Сколько бы он еще так стоял, представляя собой отличную мишень, (если, конечно, кто-нибудь в этих местах решил открыть охоту на обитателей замка) неизвестно, если бы не треснувшая в чаще ветка. Резко оборачивая лобастую голову по направлению звука, волк пару секунд всматривался в окутанную ночным мраком чащобу. И в этот момент из-за ближайших деревьев на опушку, ярко залитую светом полной луны, показавшейся из-за туч, вышла Лиссандра. В ее взгляде, устремленном на волка, не было ни тени испуга. Скорей удивление, желание подойти и еще что-то, чего он разобрать не мог. Несколько мгновений они стояли на небольшой опушке, молча смотря друг другу в глаза, а потом волк негромко зарычал и растворился в лесной чаще.Прибывшие через неделю девушки, коим было суждено стать невестами пограничников, на какое-то время отвлекли внимание Фэрлина, заставив его оставить мысли о том, чтобы заманить знахарку в замок. Он прекрасно понимал, что не может переложить обязанности главы рода на Бэрина или Найну. Хотя они, каждый по своему, быть может и справились бы с ними. Но ежедневные ужины и поездки на лошадях, добавившиеся к другим обязанностям, никто не отменял. Хотя они и вызывали у Фэрлина кривую усмешку. Ведь от девушек за версту разило страхом, внушенным им их сородичами. Ужасом перед ними – Пограничниками. — И когда ты выберешь уже себе невесту? — подколол его Бэрин, подсаживаясь к брату возле камина, горящего в общем зале.Не сводя взгляда, в котором явно читалось презрение, с пламени, Фэрлин едва заметно усмехнулся: — Среди кого ты предлагаешь мне выбирать? Среди этих кукол, от которых так и веет страхом? Нет уж, уволь. — Уж не влюбился ли ты? — начал было Бэрин, но тут же осекся, под тяжелым взглядом брата и почтительно склонил голову, пряча в бокале с вином улыбку.— Уж не влюбился ли ты? — этот невинный вопрос не давал Фэрлину покоя. Он пытался разобраться, что с ним происходит с тех пор, как перед осенним равноденствием повстречал знахарку. С одной стороны она его раздражала своим несносным характером. С другой он готов был многое ей простить лишь за то, что не сжималась при его виде в комок, что от нее не исходил первобытный страх перед ним и его родом, за то, что она находила в себе смелость язвить и противостоять ему – Лорду-Оборотню.От намеченной на этот день прогулки Фэрлин поначалу хотел отказаться, ссылаясь на уйму срочно появившихся дел. Но потом, взвесив все ?за? и ?против?, решил все же совершить вылазку. Держась немного в стороне от влюбленных парочек, уже наметившихся за дни, прошедшие с момента приезда в замок девушек, Лорд сам не заметил, как направил Гримма в сторону холма, стоявшего за деревней. Зимы в этих краях никогда не были мягкими. И эта не являлась исключением. Но, несмотря на морозы, порой свирепствующие в этих местах, Фэрлин никогда не любил кутаться в сотни одежд, как это делали многие из его семьи. Вот и сейчас он пожалел, что поверх рубашки под зимний плащ, поддавшись уговорам Берты, поддел теплую, подбитую мехом, безрукавку.Отъехав на внушительное расстояние от резвящихся голубков, и пользуясь тем, что его никто не видит, Фэрлин спрыгнул с жеребца, который, тем не менее, не уходил далеко от хозяина. Оставаясь один на один с собой, Лорд любил прислушиваться к окружающему миру, жадно впитывая энергию, которой он с ним делился. Вот и сейчас, прикрыв глаза, он молча стоял посреди небольшой опушки, заросшей осинами и внимал звукам леса. Издалека до него донесся веселый смех – это резвились те, кто приехал с ним из замка. Следом за ним по лесу барабанной дрелью раскатился стук дятла, искавшего чудом сохранившихся в такую пору под корой насекомых. Внезапно ко всем этим звукам и запахам присоединился еще один – тот, который Фэрлин узнавал из сотен, окружавших его. А в следующее мгновение до острого слуха донесся скрип снега под легкими шагами. Зная ту, что приближалась, он, не оборачиваясь, усмехнулся, кривя губы.— Что вы, леди Лиссандра, забыли в это время в лесу?Несмотря на природное любопытство, Лиссандра стрелой метнулась наверх, желая побыстрее оказаться как можно дальше от едва сдерживающего себя пограничника. Когда он смотрел на нее там внизу, его взгляд был полубезумным, взволнованным чем-то, природу чего ей было не понять до конца. Вот и сейчас, обернувшись, она увидела в его глазах нечто странное. Нет, вопреки здравому смыслу, он не пугал ее. Но то, что таилось на дне его глаз… неужели это можно было понять как жажду? Он явно был не в себе. Видит небо, она была рада, что в полнолуния на ее шее всегда висел амулет, отданный ей отцом, о котором девушка мало чего помнила. Глядя на то, как на снег опускается тяжелый плащ, Лисса понимающе кивнула. Мало кто предпочел бы, чтобы при его обращении рядом находился чужак. Хриплый смех Лорда еще долго стоял в ушах девушки, когда она развернулась и молча ушла в лес, через который лежал кратчайший путь до дома. Она не надеялась, что успеет скрыться в нем до того, как Фэрлин потеряет контроль над обращением, но полагала, что ему хватит ума даже в облике волка не идти по ее следам. По крайней мере, она не слышала ни шага в ее сторону до тех пор, пока не скрылась за деревьями. Вот только не успела она пройти и двух сотен шагов, как лесную чащу разрезал вой волка, да такой, от которого хотелось прижать ушки к голове, поджать хвостик и стать как можно меньше и незаметнее. Возможно она бы так и сделала в другое время и при других обстоятельствах. Да только сейчас Лисса являлась колдуньей, которая могла хотя бы попытаться остановить обернувшегося оборотня. Она чуяла, что расстояние, отделяющее ее от хищника, стремительно сокращается. Чутье подсказывало, что сейчас он находится как раз на той опушке, которую она только-только прошла. Удивительно, но именно там он остановился, хотя мог бы нагнать ее за несколько секунд. Именно такое поведение волка и стало для нее щелчком, выключившим здравый смысл и выпустившим на волю любопытство. Неосторожно повернувшись, Лисса наступила на ветку и вжала голову в плечи от оглушительного треска, раздавшегося на весь лес. Обреченно вздохнув, она, уже не скрываясь, вышла на край опушки и замерла в восхищении глядя на огромного пепельного волка, смотрящего на нее. С любопытством рассматривая Лорда-Оборотня, она сделала маленький шаг в его сторону и уже хотела было протянуть к нему руку, пытаясь подозвать поближе, как вдруг услышала угрожающее рычание. Оскорбленно фыркнув, она пожала плечами и ушла, отчего-то зная – волк не погонится за ней. По милости Лорда, не беспокоившегося о своей безопасности в день зимнего солнцестояния, ей пришлось снова идти в сердце волшебной рощи. Уже много лет как она не пользовалась зимним праздником для того, чтобы пополнить энергию, но в этот раз у нее просто не было выбора. Лиссе отчаянно не хотелось мерзнуть в холодную зимнюю ночь посреди леса, но другого выхода она не видела. Смирившись, в вечер зимнего солнцестояния она направилась к нужному месту. Пожалуй, единственное, что её радовало, так это то, что вместо тонкого платья зимой ритуал можно было проводить облаченной в шкуру животного. Вот только шкуру надеть надо было на голое тело. Если бы не это, она бы закоченела на холоде. Стоило ли говорить, что в сложившейся ситуации Лиссандра ругала пепельного волка на чем свет стоит? Через пару дней после Йоля, выбрав самую теплую юбку и меховую безрукавку, закутавшаяся как можно теплее шалью и накинув сверху тяжеленную мантию, знахарка захватила с собой объемную кожаную сумку, перебросила ее через голову и отправилась в деревеньку. Ей нужно было пополнить свои запасы, но важнее их было отнести мази и отвары для двух малюток, родившихся несколько месяцев назад, и для пожилой цветочницы, чувствовавшей себя неважно с приходом зимы. Закончив с визитами, она направилась к шумной ярмарке, на которой купила не только вино, приправы, разные сладости, несколько сортов сыра и еще кучу всего. Она несла все это в бумажном пакете домой, неспешно шагая по тропинке и наслаждаясь солнечным морозным деньком. Замечтавшаяся, она запоздало увидела людей из замка на окраине поселения. И еще позже до нее донесся запах Лорда Фэрлина. Безошибочно ее взгляд выискал его фигуру в отдалении от других. Ну да, как же... среди воркующих парочек он явно был лишним и, видимо, прекрасно понимал это. Лиссандра медленно направилась к нему, стараясь как можно тише ступать по снегу, но все равно при каждом шаге он поскрипывал под ней. Остановившись, когда до нее долетел голос Лорда, Лисса едва уловимо улыбнулась в его спину. — Вам тоже доброго дня Лорд-Пограничник. На этот раз из чистого разнообразия она решила проявить уважение, а заодно полюбоваться удивленным выражением его лица. Вот только если Фэрлин и удивился, то ничем не выдал этого. — Вообще-то я живу здесь. И пока что никто не выгонял меня с этих земель, — сухо заметив последнее, она подумала, что подойти к нему было сущим идиотизмом. Осознав свою ошибку, повернулась и молча направилась к дому.