Глава 4 - Можно остаться? (1/1)
В жизни я не бегала так быстро, как сегодня, когда выскочила из комнаты Пфанни.Натруженные мышцы не болят и мне не хочется вспоминать почему. Знаю только, что нужно убежать как можно дальше от Шиза. И я бегу мимо студентов из колледжа Трех королев, которые швыряют камешки в Канал самоубийц, мимо Башен Озмы и Бриско-Холла, мимо железнодорожной станции, через пшеничные поля до самой опушки леса. И только встретив на своём пути первые высокие деревья, я останавливаюсь. Уже темнеет и всё, что я вижу?— это тусклые звёзды над головой. Луны и той на небе нет.Я падаю в высокую траву. Закрыв глаза, делаю глубокий вдох и не слышу привычного звука, с каким воздух когда-то наполнял мои лёгкие. Вокруг неестественно тихо.Я не могу заставить себя вернуться к услышанному в комнате Пфанни. Мне хочется лежать тут в полной тишине и ни о чём не думать. Но в моменты, когда особенно хочется забыться… проблемы наваливаются на тебя ещё сильнее.—?Я…Всевышняя Лурлина. Я даже произнести это не могу.Соберись, Галинда. Ты сможешь.Ну хорошо.—?Я ме… мертва.О, я всё никак не перестану плакать. Мне страшно, что если продолжу в том же духе, то растекусь лужей по земле. Совсем расклеилась, прямо как Пфанни.Я мертва.Кое-что это объясняет, но далеко не всё.Меня не замечают, потому что меня нет.Но раз я здесь значит, неким образом я всё же существую.Я не могу прикоснуться к Пфанни.Но я ощущаю траву под собой.Как это возможно, почему меня никто не замечает и я совсем одна?—?Да что же со мной сотворили? —?не выдержав, кричу я в ночное небо.В ответ тишина.Я ещё долго рыдаю в высокой траве. Я оплакиваю те дни, что так и не прожила, и те, что были растрачены попусту. Я оплакиваю всех, кого оставила, и тех, с кем так и не успела познакомиться. Я оплакиваю родителей?— из-за них я рыдаю громче всего.Оз, я даже свой пропавший гардероб оплакиваю.Ближе к рассвету я немного успокаиваюсь, но не так чтобы очень. Я могу прорыдать целую вечность. Моя проблема не имеет простого решения. Уж поверьте, я думала над тем чтобы вернуть себя к жизни с помощью магии, но даже мне известно, что магия мёртвых не воскрешает.А я как раз мертва.Когда вы осознаете, что умерли, вы начинаете думать о том, чего в вашей жизни не было. У меня не было детей. Я не была замужем. Я даже этим самым ни с кем не занималась! Я так и не стала знаменитой волшебницей! ТАК НЕЧЕСТНО!Ещё вы много плачете.Затем вы начинаете сожалеть о том, что вам стоило бы делать, но вы не делали.Мне следовало уделять учёбе больше времени, чем волосам. На самом деле, я должна была нанять парикмахера, чтобы он уделял время моим волосам, тогда я могла бы уделять время учёбе. Мне стоило чаще говорить родителям как я их люблю. Мне стоило быть щедрее. И мне определённо стоило надеть что-нибудь поприличнее перед смертью, потому что теперь остальные призраки примут меня за полную дуру.Потом вы плачете ещё чуть-чуть.Я перебирала в уме всё, что помнила. Воспоминание о каждом человеке, встреченном мною в жизни; о каждом месте, где я побывала. Я вспомнила о мужчине, который продал мне браслет, висевший теперь у меня на левом запястье. Мужчина хромал на одну ногу, мне стало его жалко и я доплатила ему. Я вспомнила о том как я боялась, что утону, барахтаясь в новой кровати родителей. Вспомнила улыбку на лице матери, когда она укрывала меня на ночь и желала волшебных снов, потому что однажды я стану великой волшебницей. Первого мальчика, который меня поцеловал?— мне хотелось сказать ему, чтобы больше так не делал. Улыбку на лице моего папули, когда я сообщила ему, что поступила в университет. Я думала о тех кратких мгновениях, когда, едва сойдя с поезда на станции Шиз, испытывала переполнявшее меня желание стать лучшей ученицей.Я прикасалась ко всякому воспоминанию, до какого могла дотянуться и хваталась за каждое, словно боялась их лишиться. Мне казалось, что едва я смирюсь со своим положением, мир обо мне окончательно забудет. Меня выбросят из мира живых, словно мусор.Я затеряюсь в далёком ничто и не смогу отыскать дорогу назад.Но как не дать себе окончательно заблудиться, если даже не помнишь, какой дорогой шла?Сильнее всего мне хотелось оживить одно особое воспоминание о том, как я оказалась в своём нынешнем… не совсем здешнем положении.Но чем больше я пыталась сосредоточиться, тем дальше меня словно волнами сносило в сторону. А ещё мне становилось дурно. И сильнее тошноты в этом мире мне не нравилось лишь ощущение потерянности.Как бы мне хотелось обо всём забыть и продолжать жить в счастливом неведении.Эта мысль поразила меня. В самом деле, почему бы мне попросту… не забыть обо всём?Ведь однажды у меня вышло. Иначе отчего я не могу вспомнить, как прошли летние каникулы? Последнее моё воспоминание было о том, как я переделывала курсовой проект для Моррибл за несколько недель до конца семестра. Может тогда я и устроила себе потерю памяти? В конце концов, мне было не впервой что-то сочинять, чтобы отложить решение проблем на потом и я тогда страшно устала.Мне хочется снова стать самой собой, а потому я делаю то, в чём Галинда Аплэнд?— настоящий мастер?— пробую не обращать внимания на проблему, надеясь, что она сама как-нибудь, да разрешится.________________________________________Вот только сказать легче, чем сделать.Поверить не могу, что я пробежала всё это расстояние от Шиза, до самого леса.Почти день у меня уходит на то, чтобы добраться до города. Не говоря уже о том, чтобы дошагать до Крейг-Холла и, наконец, до своей комнаты. На обратном пути я вспоминаю про мою странную зелёную соседку. Я ломаю голову над тем, почему из всех озиан только она слышит меня. Может она такая же, как я?Но это невозможно. Её-то видят. Правда, ей от этого не легче. И я тоже была хороша.Не смей отвлекаться, Галинда, сосредоточься на проблеме!Остальную часть дороги я трачу на раздумья о том, сколько у меня осталось денег и хватит ли их на то платье, что я видела в магазине рядом с ?Персиками и почками?.________________________________________До нашей комнаты я добираюсь уже после заката. ?Наша? комната?— до меня вдруг доходит, что простилась я с соседкой не самым лучшим образом. Если в прошлый раз она бросилась в лазарет проверять всё ли у неё в порядке с головой, вряд ли новая встреча выйдет теплее. На всякий случай я решаю постучать.Прежде чем я успеваю отомкнуть дверь ключом, Эльфаба открывает её сама и в недоумении разглядывает пустой коридор.—?Это я,?— тихо предупреждаю, чтобы она снова не кинулась в лазарет.Глаза Эльфабы округляются, плечи напрягаются, но затем она приходит в норму.—?А, мой призрачный мучитель,?— в её голосе слышен неприкрытый сарказм; она ленивым жестом предлагает мне войти. —?Проходи и мучай на здоровье, не стесняйся.Я мрачнею.—?В мыслях такого не было,?— отвечаю я сердито. —?И я бы предпочла, чтобы ты не использовала слово на букву ?П?.Знаю, что звучит это жалко, но ничего не могу с собой поделать.Кажется, Эльфаба всё понимает и сознаёт, что я не причиню ей вреда. Она осторожно прикрывает за мной дверь и запирает её на замок.—?Я ходила к медсестре и та рассказала много… всякого,?— сообщает Эльфаба, прислонившись спиной к двери. Опустив взгляд, она продолжает,?— о тебе. На самом деле ничего такого. Только то, что прошлой зимой ты сильно простыла, и тебе пришлось пропустить неделю занятий.При этом воспоминании у меня вырывается стон.—?Я целую неделю походила на живой труп.В ответ Эльфаба усмехается, но тут же прикрывает рот рукой в попытке исправиться.Я осознаю, как прозвучали мои слова.—?Ну да, зато теперь… —?она умолкает.—?Можно без этого? —?прошу я слабым голосом.Её ухмылка исчезает.—?Ты мерт…—?Ну я же попросила! —?Я срываюсь. Эльфаба изумлённо смотрит в мою сторону. Я пересаживаюсь за стол, и её взгляд перемещается туда, где раздаётся скрип рассохшегося стула.—?Просто… не упоминай об этом. Что бы ни сказала медсестра, не рассказывай мне.—?Об этом она как раз ничего не рассказывала.—?Хорошо.—?А ты сама мне ничего рассказать об этом не хочешь?—?Нет.На комнату опускается тишина: я собираю ворсинки с пальто, Эльфаба подходит к кровати и садится. Только теперь я понимаю, что в комнате нет ни одной моей вещи. Сейчас она кажется ужасно огромной.Взгляд Эльфабы устремлён куда-то вдаль, за край стола. Она явно о чём-то сильно задумалась. Внезапно я чувствую себя совсем маленькой.—?Долгое время мне было не с кем поговорить,?— произношу я, наконец. Меня поражает беспомощность в собственном голосе. Эльфаба переводит взгляд в мою сторону и жалость в её глазах можно разглядеть даже из Фроттики.—?Не смотри на меня так. Мне твоя жалость не нужна. Мне просто нужен… просто мне нужен друг. Вот и всё.Кажется, это самое искреннее моё признание за последние несколько лет.От взгляда Эльфабы я съёживаюсь под пальто.—?Друг? —?произносит Эльфаба с издёвкой.Я морщусь.—?Прости. За всё, что я натворила. Я была расстроена, зла на всех…—?…сбита с толку, обделена вниманием, твоё самолюбие было задето, у тебя помутился рассудок… поправь, если ошибаюсь.—?Всё верно,?— произношу я угрюмо. —?Так ты сможешь меня простить? За всё. Особенно за ту рану. Мне ужасно жаль! Я не знала, что вода так подействует, и, увидев твою руку, я…—?Всё в порядке, Галинда,?— перебивает Эльфаба и протягивает пострадавшую руку, чтобы я как следует, её разглядела?— ни царапины, ни шрама.Она едва заметно улыбается.—?Как новенькая.—?Так у нас всё хорошо? Ты меня прощаешь?—?У нас всё хорошо. И я прощу тебе этот казус, если ты пообещаешь больше не спускать мои вещи в унитаз.Я улыбаюсь ей.—?Обещаю.—?Хорошо. Потому что я люблю свои вещи сухими. Очень и очень сухими.—?Как твоё чувство юмора,?— замечаю я, с широкой улыбкой. Мне нравится наша беседа.Эльфаба усмехается.—?В точности как моё чувство юмора.—?У меня ещё никогда не было настоящего друга,?— внезапно признаюсь я.—?Ха, да у тебя этих друзей… Я каждый день вижу их на занятиях. Только и делают, что о тебе болтают.—?Я популярна, поэтому меня все любят.—?Не лучший способ завязать со мной дружбу.Я вздыхаю.—?Но они меня совсем не знают. Эти ?друзья? видят во мне только милое личико и деньги. Звучит ужасно… но мой лучший друг?— это папа.Я поднимаю глаза, ожидая обязательного для подобного признания смеха. Но вместо этого Эльфаба хмурится.—?Мой отец…?— с трудом сглатывая, начинает она.Ей неловко? Она зла?—?Последний человек на земле, кого я могла бы назвать своим другом… тебе нечего стыдиться.Вряд ли у меня есть право на дальнейшие расспросы, поэтому я просто подсаживаюсь к ней на кровать.—?Что это?! —?восклицает Эльфаба, отскакивая в сторону.—?Что? Что такое? —?спрашиваю я, перепугавшись. —?Если это мышь, клянусь…—?Ты! —?заявляет она, указывая пальцем чуть левее места, где я сижу. Я передвигаюсь, чтобы оказаться в её поле зрения.—?А что я?—?Надо нацепить на тебя колокольчик или ещё что. Нельзя же вот так подкрадываться.Она усмехается. Хороший знак. И никаких мышей.—?Ой,?— я смущаюсь,?— извини, давай я буду предупреждать тебя заранее?—?Может всё-таки лучше колокольчик?—?Ты издеваешься?—?Зависит от того, что ты сама по этому поводу думаешь.—?Думаешь, я много говорю?—?Зависит от того, что ты понимаешь под беседой.—?Мне не нравится, что наш спор движется по кругу.—?Мне не нравятся круги.—?Твоя взяла, я буду носить дурацкий колокольчик.Кажется, я переоценила радость этой дружбы…Ночью над Шизом начинается гроза. Я сижу у окна и наблюдаю за тем, как капли дождя ударяют в оконное стекло. Частые вспышки света и стекающие по ту сторону капли?— миниатюрное напоминание о разворачивающемся в небе действе. Я люблю грозы. Маленькой я оставалась допоздна, сидя на коленях у папули и наблюдая за непогодой с уютной тахты в моей спальне. Папуля рассказывал, что облака издают такие звуки сталкиваясь. Иногда облака нравились друг другу, и между ними возникала искра. Мы искали облака, которые высекали самые большие искры. Мне нравилось думать, что у таких облаков будут самые милые облачата.Я улыбаюсь этому воспоминанию, но недолго, потому что Эльфаба начинает ворочаться под тонким одеялом.Оглянувшись, я вижу, что она свернулась в клубок на кровати в дальнем от окна углу. Заметно как она дрожит.Нахмурившись, я отправляюсь к шкафу с одеждой, достать ещё одно одеяло. У меня уходит больше времени, чем я ожидала. Она так высоко убрала всё постельное бельё! Наконец дотянувшись, я вынимаю тёплое, хоть и слегка потёртое одеяло.Эльфаба лежит, крепко зажмурив глаза, но, резко их распахивает, ощутив на себе тяжесть одеяла.—?Га-Галинда? Что?.. —?кажется, она не до конца осознает, где находится; я укутываю её.Я гляжу на Эльфабу, радуясь тому, что она, наконец, расслабилась. Укрывая плечи, тыльной стороной ладони я задеваю голую кожу. Эльфаба резко втягивает воздух и крепче кутается в одеяло. А я стою над ней как вкопанная. Мою ладонь покалывает в том месте, где я коснулась её.—?Спасибо,?— шепчёт Эльфаба, выводя меня из задумчивости. Девушка, над которой я продолжаю стоять, крепко засыпает и ощущение тепла в моей руке проходит.Я не схожу с того места до тех пор, пока гроза не стихает, почти до самого рассвета. Я не могу думать ни о чём, кроме мгновения, когда прикоснулась к Эльфабе. И о том, какое тепло она излучала.В тот миг я поняла, что не совсем одинока.