Глава 1 (1/1)

Джонатан торопливо перечитал написанное ещё раз, убедившись, что все указания предельно ясны. Захлопнув маленькую кожаную книжку, мужчина отложил путевой дневник в ящик стола, предусмотрительно заперев его на ключ.– Замок Волшебника? – Лайонелл Торренс, первый советник и правая рука Магистра Рала, мрачно улыбнулся, представляя последствия этих указаний. Он буквально чувствовал запах крови, льющейся из тел иномирных, слышал крики этих людей, мольбы о пощаде… Вот бы увидеть это воочию! Сил уже не было ждать. Благой Создатель, как он замучился ждать!– Да.– К Сёстрам Света или…Магистр Рал глянул на жестоко усмехавшегося советника. Светлая, почти бесцветная бровь была приподнята в немом жесте едва ли не детской надежды и восторга ожидания. Какое жуткое сочетание с бледными льдистыми глазами, жаждущими наслаждения созерцания чужой чрезвычайно болезненной смерти.– К Натану. – Мужчина наградил Торренса долгим прямым и чересчур тяжёлым взглядом. Достаточное предупреждение для советника, как он считал.После трагедии десятилетней давности Лайонелл Торренс был самым преданным Магистру Ралу человеком на всю Империю. Он всегда стоял рядом со своим правителем, всегда исполнял сказанное своим правителем. Он был ушами, глазами, он был тенью, в конце концов, своего правителя. По Дворцу даже ходила шутка, что, мол, если за Магистра Рала кто и выйдет замуж, то девушка сначала должна убедиться, что жених – не Лайонелл Торренс. Однако даже его следовало держать в узде. Иногда Джонатану казалось, что жажда мести сводит его советника с ума. Иногда волшебник думал, что ему не кажется.– Что с дипломатами от Республики?Торренс помрачнел. Его вмиг изменившееся настроение сливалось с полутьмой рабочего кабинета, с окнами, в которые уже заглядывали сумерки, пытаясь урвать своё место у пасмурного дня. Лайонелл ненавидел эту часть своей работы. Он ненавидел необходимость соприкосновения с любыми вещами иномирного происхождения, особенно когда эти вещи – люди. После каждого такого задания ему отчаянно хотелось помыться.– Тебе не понравится. – Вот как? И в чём же проблема?– Бэзил Шепард привёз с собой какую-то девицу вместо сынка Президента.Магистр Рал откинулся на спинку стула, вздохнул, отвернувшись в сторону окна. За окном была отвратительная погода, такая же отвратительная, как и настроение вконец уставшего правителя. Добрые духи, а ведь ещё идти на этот проклятущий бал! Кто бы знал, как он не хотел идти на этот мерзкий бал!Джонатан усмехнулся своим мыслям. Усмешка была вовсе не весёлая. Она больше походила на гримасу боли и отчаяния, которую старательно пытаются скрыть, но получается плохо. А ведь сегодня был юбилей его правления. Разве сегодня не должно светить ослепительное солнце днём, а звёзды – ярко сиять ночью? Разве сегодня он не должен праздновать свой триумф в окружении своих верных подданных? Наверное, должен. Другие правители так и празднуют свою коронацию: пышно, ярко, помпезно. Их даже не останавливает тот факт, что их власть в Империи – чисто символическая.Джонатан не хотел праздновать. Его тошнило каждый раз, как подумает, что ему придётся весь вечер смотреть на улыбки сотен людей и улыбаться им в ответ. Его тошнило при мысли о красивой торжественной музыке, мягком мерцающем свете и богатом праздничном убранстве. Сегодня Джонатан хотел уничтожать всё, что видит, избивать в кровь любого, кто посмеет его поздравить, и обругать каждую девицу, посмевшую ему улыбнуться. Он хотел делать всё то, что хотел делать в этот же день год назад, два, три года назад. Всё, что он позволил себе десять лет назад в первый день правления. Но народу ведь нужен праздник!А Шепард притащил какую-то иномирную девицу в Народный Дворец. Зачем? Грязные интрижки не в его стиле. Впрочем, как говорится, чем только Владетель ни искушал...– Красивая?– Не в твоём вкусе.Джонатан саркастично приподнял бровь. – Неужто в твоём, Лайонелл? – в голосе Магистра послышались нотки какого-то жестокого подтрунивания. Ему отчаянно хотелось найти жертву, причинить кому-нибудь очень сильную боль. Может, и не зря некоторые во Дворце поговаривали, что нынешний Магистр взял больше от деда, нежели от отца.– Убереги Создатель! – советник аж скривился, как будто ему подсунули что-то давно протухшее. – По-моему, она во вкусе Шепарда, потому как вряд ли от этой девчонки есть какой-то толк в политике. Волшебник резко поднялся из-за стола, нервным отрывистым жестом, почти лихорадочным, поправляя плащ и осматривая парадные одежды на предмет изъянов.– Бэзил Шепард никогда не был глуп. Смотри за этой девицей, Лайонелл, я не хочу сюрпризов.Советник с готовностью кивнул, в глазах играли щенячья преданность и лисье коварство. Он неторопливо, даже неохотно встал вслед за Императором, расправляя белые одежды советника. Пора идти на этот проклятый бал.– Ненавижу этот праздник.Джонатан Рал невесело усмехнулся.– Потому что это не праздник. – Остановившись у двери, Магистр бросил через плечо: – Будешь следить за девчонкой Шепарда – держи себя в руках, Лайонелл. Мне стоило больших трудов замять историю восьмилетней давности.– Да, Магистр Рал, – низко поклонился советник.Волшебник сделал вид, что не заметил, как Лайонелл Торренс тихо зарычал от досады.***Сотни, тысячи, сотни тысяч мерцающих миниатюрных сфер освещали бальную залу, паря в воздухе, испуская сияние на золотые жилки громадных мраморных колонн благородного кремового оттенка непередаваемой красоты. Плавная и нежная музыка наполняла зал, проникала в сердца и разум гостей, дополняя элегантное убранство.– Нравится? – Бэзил учтиво протянул ученице бокал красного вина, тепло улыбнувшись девушке. В уголках лучистых зелёных глаз тонкой паутинкой обозначились морщинки. Илейн приняла напиток, поблагодарив наставника.Бэзил Шепард был худощавым мужчиной внушительного роста. Несмотря на то, что почти полностью седые волосы, ещё хранившие редкие пряди тёплого шоколадного оттенка, выдавали в нём мужчину в возрасте, посол Шепард был весьма энергичен и силён как физически, так и умом. – Очень. Здесь так красиво, столько… магии, – девушка на мгновение задумалась, стоит ли ей восхищаться такими вещами. Было что-то неловкое в том, чтобы любоваться волшебством, когда сами волшебники желают сожрать твою культуру заживо. Но что она могла поделать, если вокруг действительно было красиво? Разве это плохо – восхищаться чьей-то работой, пусть это и была работа волшебников? Илейн горько усмехнулась. Наверняка любой волшебник только выругается на восхищения иномирного. Больно им они нужны.– Сколько силы требуется, чтобы осветить такое огромное помещение? А чтобы оставить эти сферы светиться всю ночь, да ещё и парить в воздухе? Сколько волшебников за это отвечают?Бэзил добродушно расхохотался.– Илейн, Илейн, – качал наставник головой, – всегда любознательна. Это работает не так. Волшебникам нужно применять силу лишь однажды, если я не ошибаюсь, затем результат большинства заклинаний действует так долго, как они захотят. Вероятно, эти сферы сотворены волшебниками даже не этого поколения и не предыдущего. Может, тысячу лет назад или больше.Илейн потрясённо смотрела на маленькие порождения магии, эдакие миниатюрные солнца, и пыталась угадать, сколько им лет. Девушка улыбалась, в широко распахнутых больших карих глазах отражались сотни тысяч искр.– Откуда вы это знаете?– Много общался с Магистром Ралом.Илейн удивлённо подняла брови.– С Джонатаном?Бэзил грустно улыбнулся, покачав головой. С другим. С Ричардом.Посол был не так стар, чтобы не помнить время, когда он впервые оказался в этом средневековом мире. Конечно же, он помнил, кто тогда помог его народу, людям, которых оторвали от их родного мира, от семей и друзей. Ричард Рал был потрясающим человеком, исключительной личностью. Искатель Истины отдал иномирным земли Бандакара, пресёк гонения этих людей. Его жена, Мать-Исповедница, вместе с Сёстрами Света помогала организовать помощь: временное жильё, работа, даже одежда и пропитание – на этой помощи иномирные выживали, пока не было решено отдать им долину, чтобы они могли там создать своё государство. Для Бэзила было честью знать этих людей, и их потерю он долго и болезненно переживал. Их убийство всегда будет самым тёмным и самым позорным пятном в истории Республики.Бэзил Шепард осторожно приложил палец к губам, покосившись на подозрительно внимательную даму в салатовом платье неподалёку. Леди с тщательно скрываемыми, но всё равно очевидными признаками старения потягивала вино из бокала с тем отсутствующим видом, какой появляется у людей, когда их застукают за чем-нибудь неприличным. Например, подслушиванием чужих разговоров. Сейчас не время и не место, чтобы говорить о погибшей семье. Не стоит лишний раз провоцировать нынешнего Магистра Рала: последнего человека, неосторожно упомянувшего Искателя, боевой чародей едва не спалил огнём волшебника, а ведь тот был д’харианцем. Иномирного он, скорее всего, подарит кому-нибудь из Морд-Сит. Или Лайонеллу Торренсу.Илейн коротко и молча кивнула. Девушка перевела осторожный взгляд на высокого темноволосого мужчину, о чём-то говорившего с наместником Кельтона. Плечи горделиво расправлены, спина – идеально прямая, голова чуть вскинута вверх в знак безоговорочного превосходства. Чёткие черты лица были почти неподвижны, острый взгляд серых глаз – предельно серьёзен. От всей его внушительной фигуры исходила мощнейшая аура силы и власти, люди вокруг него собирались, как спутники – вокруг планеты, как планеты они двигались вокруг него, только чтобы быть освещёнными лучами его, Джонатана Рала, величия.– Хорош, правда? – Что?Мгновенно и совершенно неожиданно рядом с Илейн появилась высокая стройная девушка в воздушном лавандовом платье. Светло-каштановые волосы волнами струились по хрупким плечам, яркие изумрудные глаза блестели то ли от лучей света, то ли от выпитого вина. Она загадочно улыбнулась одними губами, так, будто знала один небольшой секрет, который может доставить большие неприятности, и ей очень хотелось им поделиться, но она, разумеется, не станет. – Кто. Джонатан Рал, конечно. Вы ведь с него не спускаете глаз, милая?Илейн не знала, что сказать. Ей не нравилась эта д’харианка, её идеальное точёное личико слишком сильно походило на кукольное, её движения были слишком плавными, приторно-элегантными, и её взгляд раздражал девушку. Так смотрят на диковинную зверушку в зоопарке.Бэзил снисходительно улыбнулся, из приличия слегка поклонившись юной особе, не утруждая себя целовать ей руку, как того требует этикет.– Леди Николь Эвери, какая честь, – мужчина повернулся к своей ученице, не стесняясь демонстрируя чистейшую неприязнь к д’харианке. – Илейн, позволь представить тебе леди Николь – герцогиню по праву рождения и пятую претендентку в очереди на престол Никобариса. Символический, конечно. Очень близкая приятельница Магистра Джонатана Рала.Лицо красивой девушки пошло мелкими красными пятнами, хоть она и умудрилась сохранить поистине королевскую невозмутимость. Её аккуратные чувственные губы медленно расплылись в очень широкой неестественной улыбке, и девушка весело заливисто и почти натурально рассмеялась:– Ох, посол, – махнула она тонкой белоснежной ладошкой, – вы всегда так официальны и серьёзны! Неужели и ученице не позволяете немного бессмысленных девичьих разговоров? Леди Илейн здесь, всё-таки, впервые. Ей стоит знать, на кого следует полагаться, а на кого – нет.Илейн вскинула бровь. Ей было совершенно неинтересно играть в игры капризной герцогини:– Леди Эвери, пожалуйста, не надо всем подряд указывать, на каких мужчин смотреть, а на каких – нет. Ревность вас не красит.Кажется, Николь даже не смогла вдохнуть в какой-то момент. Она открыла рот, её аккуратная грудь колыхнулась, чтобы набрать воздуха, и… Ничего не произошло. Пару секунд Илейн ждала гневную тираду, поток визгливых оскорблений, – это так вписывалось в образ Николь – но она всё молчала и молчала. Наконец черты её лица разгладились, герцогиня вернула прежнюю высокомерную непроницаемость и томный, немного туманный взгляд из-под опущенных пушистых ресниц. Она медленно наклонилась к миниатюрной Илейн.– Я ведь не за вас беспокоюсь, дорогая, а за наших неискушённых мужчин. Боюсь, – герцогиня смерила иномирную обжигающе презрительным взглядом, – они хоть и привыкли к раскрепощённости иномирных женщин, но так мало ткани в платье ещё не видели.Илейн расхохоталась. Громко, с удовольствием – в общем, самым неприличным образом. Но она иномирная, ведь так? Что взять с необразованной дикарки! Вот и платье Илейн надела совершенно неподобающее – шёлковое тёмно-синее, целомудренно укутывающее соблазнительную миниатюрную фигурку девушки от шеи до пят. Но, – О, Боже! – кажется, спереди было потрачено так много ткани, что на спину её просто не хватило: Илейн была совершенно обнажённой от самого затылка и почти до кромки кружевного белья.– Леди Эвери, во-первых, я попрошу называть меня не иначе, как мисс Марр, во-вторых, не ждите, что я вам отчитаюсь.Илейн отвернулась от неё, по-детски задорно улыбнувшись Бэзилу и покачав головой. Д’Харианская аристократия! Девушка мягко вздохнула. Она мгновенно забыла о ревнивой герцогине. В центре зала кружились танцующие пары. Для неё, родившейся и всё же успевшей пожить во вторичном мире какое-то время, а затем росшей вместе с восстанавливающимся бытом иномирных в мире волшебников, д’харианские чисто средневековые танцы виделись очень диковинно. Они были плавны и изящны, и в то же время им так не хватало интимности: ни один кавалер не касался руки своей дамы, никого из мужчин леди не обнимали за плечи. Между танцующими всегда была всего пара сантиметров непреодолимого расстояния. Интересно, как бы здесь восприняли вальс или балет? Как что-то неприличное, что-то вульгарное? Скорее всего. Укол лёгкой грусти потревожил безмятежный настрой Илейн. Сегодня был хороший вечер, как раз такой, когда хочется оказаться в чьих-нибудь сильных руках и наслаждаться светом, музыкой и танцем. Не то чтобы кто-либо решился пригласить на танец иномирную, когда хозяин торжества – Джонатан Рал.– Знаешь, Бэзил, мы бы могли просто дать им пару лампочек и половину сфер в этом зале можно было бы убрать, – улыбнулась девушка. Улыбка была какой-то грустной, усталой. Они много чего могли дать д’харианцам, а у тех было, чем отплатить взамен.– Лампочки! – Леди Эвери всё ещё была здесь, она раздражённо фыркнула, не оценив шутку. – Вы, иномирные, всегда смотрели на нашу культуру как на что-то отсталое. Вам следует быть благодарными, что вас впускают на территорию Дворца в такой день.– Леди Эвери… – предостерёг нахалку посол.– В какой? – усмехнулась Илейн.Николь кокетливо улыбнулась, слегка прищурив глаза. Она молчала, и это приносило ей какое-то больное садистское удовольствие. Герцогиня отметила, как Джонатан раздражённо обернулся на смех иномирной, и она действительно была достаточно близка с волшебником, чтобы быть уверенной: теперь, когда Марр привлекла его внимание, в каком бы конце огромной залы он ни находился, Джонатан слушал её. Леди Эвери обвела взглядом гостей, выискивая Торренса. Вот он – как обычно стоит подле своего хозяина, делавшего вид, что ему приятны очередные поздравления с юбилеем правления. Уж Николь-то знала – Джонатан был на пределе. Она видела это по его напряжённым плечам, по заострившимся скулам, по жёсткой линии рта. Жаль, что этого не замечал всё распинавшийся и распинавшийся лордик какой-то мелкой страны. Герцогиня поймала ледяной взгляд первого советника. Она внутренне содрогнулась: внешность у Лайонелла Торренса была не самая приятная. Он весь был какой-то холодный: глаза бледного-бледного голубого цвета, волосы – пепельные, почти бесцветные. Фигура его была угловатая: острые плечи, худые узловатые пальцы и кисти рук. Николь едва заметно кивнула мужчине. Уж он-то не упустит возможность поиздеваться над подопечной Бэзила Шепарда. – Так что такого замечательного случилось в этот день, леди Эвери? – Илейн раздражалась, ей не нравились взгляды, какими на неё смотрели вдруг замолчавшие люди. Казалось, даже музыка стала тише, свет – приглушённее. Было жарко. Бэзил крепко схватил ученицу за запястье, больно впиваясь пальцами в мягкую кожу.– Илейн…– Замечательного, вопреки расхожему мнению, – ничего.Это был самый жуткий и одновременно самый притягательный голос, какой доводилось слышать Илейн. Низкий и очень густой, девушка могла поклясться – этот голос заставил её рёбра вибрировать. Кровь резко прилила к голове, реальность на мгновение помутнела и расплылась. Вокруг вроде бы ничего и не поменялось, но тело Илейн отчаянно вопило: ?Беги, здесь опасно!?. Она глянула на Бэзила, неподвижного, напряжённого. Наставник был… напуган? О Боже…– Я бы предпочёл говорить с вами лицом к лицу, миледи, но вы, очевидно, считаете вашу спину гораздо привлекательней, – гости неуверенно засмеялись вроде бы удачной шутке. Вряд ли хоть кому-нибудь из них было действительно смешно, кроме Лайонелла Торренса, конечно. – Ах да! Простите мою забывчивость, вы ведь не леди. Мисс.Илейн вывернула руку из хватки Бэзила, резко развернулась. Девушка жалела, что её лицо имеет свойство очень быстро заливаться густой краской. Над ней возвышался Джонатан Рал.Император был выше девушки головы на три, и это учитывая, что она была на каблуках. Его грудь в ширину была как два её плечевых пояса, а в громадную ладонь мужчины поместилась бы стопа девушки. Илейн нервно сглотнула, суровый взгляд глаз цвета стали буквально припаял её к полу, и насколько бы ей ни было не по себе, девушка всё равно не могла опустить задранную вверх голову. Ей было страшно.Страшно, потому что воздух вокруг Джонатана Рала трещал и искрился, словно волшебник был готов в любой момент спалить здесь всё дотла, начиная с неё. Страшно, потому что он был очень близко, слишком близко, она почти касалась грудью торса мужчины. Илейн было страшно, потому что Джонатан Рал был красив. Его чёткие резкие черты лица, контрастно-тёмные на фоне бледной кожи и серых глаз брови и волосы, крепкое сильное тело и живой острейший ум манили, как хищное растение манит насекомое – чтобы убить.Илейн наконец-то догадалась, что произошло когда-то в этот день. Это было так очевидно! Это было так глупо – попасться на таких вещах, особенно учитывая, что Бэзил её предупреждал. Десять лет назад в этот день из-за теракта, спланированного и осуществлённого иномирными, Джонатан Рал лишился семьи. Престолонаследие в Д’Харе таково, что он был обязан вступить в права законного правителя в тот же день.Джонатан Рал вежливо слушал поздравления и пожелания, улыбался каждый раз, когда его называли лучшим Магистром Ралом за всю историю Империи, благодарил пришедших гостей из года в год в этот страшный день. Девушка не могла представить, какой страх должен сейчас твориться в этой голове, сколько жестоких желаний в ней побывало за сегодняшний день. К сожалению, Илейн оказалась достаточно глупа, чтобы попасться в качестве жертвы.Соберись!– Полагаю, мне следует извиниться. У меня не было намерений задевать личную для вас тему, Магистр Рал.– Так извинитесь.Илейн сглотнула. Парой осторожных шагов, какими отдаляются от готового наброситься дикого зверя, девушка отошла на безопасную и менее интимную дистанцию. Она низко поклонилась, опустив глаза в пол.– Я приношу свои извинения.Джонатан Рал молчал. Прошла одна секунда, две, три, тридцать. Поднимать голову было небезопасно, а стоять в таком положении – позорно. Девушка предпочла рискнуть. Стремительным резким движением она протянула правую руку в сторону волшебника, самым дерзким образом приглашая к рукопожатию:– Я могу рассчитывать на должные извинения с вашей стороны?С минуту Джонатан упорно считал, что ослышался. Потом он всё же признал, что нет: его брови медленно поползли вверх, глаза опасно потемнели, по сжатым в кулаки ладоням пробежали маленькие потрескивающие молнии. – Я настаиваю на том, что ваша шутка в адрес моей внешности была неуместна, – заявила иномирная.А девица Шепарда была наглой. Хоть мужчина и был вынужден признать, что действительно поторопился с выводами: иномирная была также хороша на личико, как и на остальные части тела. Яркие густые янтарного цвета волосы, собранные в аккуратную причёску, удивительно гармонично сочетались с огромными глазами цвета топлёного шоколада. Небольшой стыдливый румянец и маленький аккуратный рот создавали очень необычный контраст по сравнению с довольно крупными и жестковатыми чертами лица. Бэзил деликатно откашлялся, учтиво кланяясь Императору.– Я приношу извинения за свою ученицу, Магистр Рал. Илейн очень тяжело перенесла дорогу до Народного Дворца и, думаю, до сих пор должным образом не оправилась. Моя вина, что не обратил на её состояние должное внимание. В конце концов, женщины никогда не отличались силой или выносливостью.Илейн, значит. Джонатан даже не глянул в сторону посла. Он бесстыдно разглядывал девушку, словно пытался убедиться в её ущербности как представительницы женского пола. А Лайонелл ещё сказал, что не красивая. Красивая. Фарфоровая кожа, по-женски округлые плечи, пышная грудь и тонкая талия, аппетитные бёдра. Некоторые девушки за такую фигуру продавали Владетелю души. Да та же Николь далеко не всегда была довольна своей худощавостью. Но советник всё равно был прав – даже близко не во вкусе Джонатана.– Вы же знаете, как говорят, Бэзил: ?Мужчина не может считаться таковым, если позволяет женщине испортить себе праздник?, – Джонатан Рал засмеялся. Звучало совсем не смешно, но он не особо-то и старался. Люди вокруг всё равно сделают вид, что поверили.– Разумеется, – посол был абсолютно серьёзен. – Полагаю, инцидент можно считать исчерпанным?– Конечно. – Джонатан Рал молча ждал. Это было ожидание хищника, ищущего слабину в бдительности жертвы. Посол едва заметно выдохнул. – Если позволите мне пригласить вашу ученицу на танец. В знак примирения.Бэзил посмотрел на девушку. Сильнее сжав руку Илейн, он твёрдо и чётко произнёс:– Это вам спрашивать не у меня.– О, в самом деле, что это я. Совсем забыл о некоторых особенностях вашего народа. Как вы это называете? – Магистр Рал приподнял бровь. – Равноправие? Окажите честь, мисс.Илейн вложила руку в ладонь мужчины.– В знак примирения.– Разумеется.Илейн трясло от ярости и не проходящего чувства угрозы, такого мощного, что её нервная система не справлялась. Она не знала, что задумал волшебник, она не понимала, какие цели он преследует. Эта беспомощность, эта растерянность – они сводили её с ума.Заиграла музыка. Она была совершенно не такой, как предыдущие мелодии, её плавность, лишённая торжественности, не вписывалась в общую атмосферу, количество игравших инструментов, хоть они и создавали мощный поток чистейшего звука, сильно уступало всему, что играло до этого момента. Запел певец. Слова, рифма, сама идея песни – всё было чужое.На глаза девушки навернулись слёзы.– Вы это спланировали.– А вы думали, что я каждый год ищу иномирного певца, чтобы он спел иномирную песню, чтобы пригласить кого-нибудь из ваших женщин танцевать вальс? – сухо отозвался волшебник.– Зачем?Молчание.Илейн прикусила язык. Сейчас не время что-либо выяснять. Магистр Рал никогда не славился ни терпением, ни терпимостью. Лучше сосредоточиться на счёте шагов. Раз, два, три. Ещё раз. Раз, два… Неуместная близость мешала здраво мыслить, всё, о чём Илейн могла думать – обжигающе горячая грубоватая ладонь на её обнажённой спине и минимальное расстояние между ней и огромным д’харианцем. Рал резко наклонил её вниз, его длинные тонкие пальцы невзначай скользнули по позвонкам. Девушка едва не ахнула прямо мужчине в губы, поблагодарив Бога за то, что сумела сдержаться. Господи, как же это было грязно! Как этот человек сумел превратить вальс, танец школьного последнего звонка, танец невинной любви и трепетного обожания, во что-то постыдное? Илейн мутило. Она хотела поскорее выбраться из этой ловушки и убраться подальше от стальных глаз, упивающихся её смущением и страхом.Раз, два, три. Раз, два… Заново. Раз. Два. Три.Музыка закончилась. Секунду назад мелодия наполняла зал и ещё через секунду всё смолкло. Музыканты не играли, гости молчали, тишина давила отовсюду. Илейн бесцеремонно высвободилась из рук мужчины, Джонатан Рал же остановился для поклона. Внезапно Илейн кто-то толкнул в спину, и она снова оказалась в руках Магистра, прижимаясь к нему всем телом и… губами.Волшебник не ответил на ?поцелуй?. Разумеется. Одна секунда, вторая, третья.– Я думаю, что вам стоит убрать от меня руки, – тихо прошептал ей в губы мужчина.Илейн медленно разжала пальцы, отцепившись от крепких обнажённых мужских предплечий. Она всё никак не могла понять, что произошло, и как с этим справиться. В ушах гудело, мир всё никак не собирался в чёткую картинку. Её словно по голове ударили. Всё ещё не в себе, девушка развернулась и стремительно унеслась прочь, наплевав на все правила этикета и элементарной вежливости.Илейн отчаянно пыталась найти в толпе Бэзила, игнорируя откровенно похотливые взгляды некоторых мужчин. Боже, даже некоторые стражи пялились на неё, словно на дешёвую шлюху. Нет, даже не так. Как на бесплатную шлюху.Кто-то схватил её за руку, Илейн мгновенно занесла руку для пощёчины, намереваясь залепить оплеуху кому бы то ни было. Хоть Джонатану Ралу. Но это был всего лишь её наставник.– Бэзил, я…, – девушка замотала головой, сдерживая слёзы. Она не могла поверить, что так подвела учителя. Ему первому придётся разгребать всю грязь, которая сейчас произошла на глазах у сотен людей. – Кто-то налетел сзади, и я…– Илейн. Вы танцевали одни.– Что? – девушка ошарашенно повернулась в сторону Рала. Догадка резанула по измученному сознанию ножом, пробуждая чистую раскалённую ярость. Это был он. Это была его магия. Этот засранец толкнул её, выставив потаскушкой и подставив Бэзила, и сейчас он абсолютно спокойно мило беседовал с какой-то старушкой, трепетно держа её за руку, словно родную бабушку! О, наверняка Магистр Джонатан Рал чувствует себя сейчас как никогда замечательно, ведь он отвёл душу на весь оставшийся вечер. – Я его ненавижу!Джонатан Рал расплылся в, казалось бы, беспричинной улыбке. Этот подонок всё слышал.Илейн трясло от ярости. Ей нужно было срочно убраться отсюда, пока она не потеряла контроль и не устроила скандал, от которого потом за всю жизнь не отмоется. Бэзил был рядом, он всё понял и вовремя взял ученицу под руку, уводя её прочь из зала. Никто из них не заметил недобрый взгляд Лайонелла Торренса и уничтожающий – Николь Эвери.