глава четырнадцатая, в которой все всем задают неудобные вопросы (1/1)

Который день он просыпался с ощущением беспорядка, и ощущение это только нарастало. У младших не пойми что в голове. Средние кто летает с лестниц, кто болтает с ушастыми на кухне. Старшие… ну вот разве только у старших всё в порядке. И то – сегодня шёл к средним в палаты, а у двери Кано с мечом. Не тем мечом, который можно достать у властителя из шляпы.– Где ты его взял?– О, – Кано замялся, – о, видишь ли, отец, я обещал младшим не говорить. Там же, где они взяли шкуру.Феанаро вздохнул:– Ты тоже думаешь, что я счастлив тут быть и не хочу домой?– Нет, – Кано почему-то улыбнулся, – нет, нет, отец, я так не думаю. Просто обещал.– Ты что, не хочешь спать?– Я по ночам не очень.– Зря, – и когда Кано успел научиться ускользать? Внешне с тобой, и даже голосом с тобой, а сердцем… А, валар с ним.– Дай посмотреть, – попросил Феанаро вместо всего, что лезло в голову, и отобрал меч. Тот был, во-первых, очень старый, во-вторых, грубой работы. Но сбалансирован хорошо.– Не сам ведь сделал?– Да когда бы я успел?– Оно и видно, – меч он сыну вернул.– Отец, – для Кано мир будто менялся каждую секунду, и он улавливал всё – и его, Феанаро, настроение, и запах лекарств в палатах, и как трава снаружи рада новому теплу. – Отец, но я не очень хорош в кузнице.– Кто сказал? Все мои сыновья хороши в кузнице. Другое дело, что тебе не это нравится. Ты мне спеть, кстати, обещал, а поёшь только для всяких страдающих, – он сделал паузу, ровно такую, чтобы сын успел расстроиться, а рта раскрыть не успел, – но поёшь хорошо. Рассказать ли тебе, что я тогда увидел?– Когда схватился в поединке с чем-то тёмным?– Только песен о том не складывай пока. Я видел Мириэль, – почему-то, когда Феанаро говорил о матери, ему всё ещё казалось – да ну сколько можно? – ещё казалось, что все вот-вот рассмеются ему в лицо. Кто угодно: властитель, родственники дома, местные дети, сыновья. Кано спросил:– Ты не был этому рад, да?– Она сказала, что лучше бы меня и не было, – отрезал Феанаро резче, чем хотел, – и там была ещё Индис. И отец был.– И они тоже говорили невозможное?– Ещё какое. Я уж думал, там останусь, но тут вы начали петь. Спасибо, – почему-то придраться у него всегда выходило на раз-два, даже сейчас он мог бы спросить – ты как стоишь, ты почему оперся о стену, взгляд отсутствующий, спать когда будешь, меч держи как надо; а вот сказать – спасибо, ты хорошо спел, вы все мне помогли, вы молодцы – это не выговаривалось. Ну и что же? Мало, что ли, он в этой жизни научился делать того, чего не хочется?Нет, надо не так. Детей благодарить – это не доблесть. Ты помнишь, чтобы Финвэ говорил сквозь зубы? Нет же.– Стой, – сказал Феанаро, хотя Кано и не думал никуда деваться, – дай посмотрю на тебя как следует.Самый спокойный сын. Самый растерянный и самый, кажется, упрямый. Феанаро коснулся его щеки. Вот представь – ты очнулся бы, когда они уже все выросли совсем. Очнулся бы – а Канафинвэ Макалаурэ уже живёт где-то отдельно, в доме, где у него своя мелодия и никаких младших. Живёт – и говорит ?мне не о чем петь тебе, отец?.– Бьюсь об заклад, – сказал Феанаро медленно, – бьюсь об заклад, что ты бы в том кошмаре видел меня и только.– Нет, – Кано замотал головой, – нет, нет, отец!– Не ври. Скажи.– Не совсем так, отец, – теперь Кано склонил голову, – я… кроме того, что вы все уходите, но ты же там не видел уходящих, да? Так вот. Кроме того, что вас никого нет, я в плохих снах обычно вижу тебя, это верно, – вот спасибо-то, как радостно это слышать, – но ты меня не замечаешь. Или отрекаешься. Или мы все тебя подвели, и ты это говоришь. А ты ведь сейчас разговариваешь, и значит, в моих мыслях – не совсем ты, значит, я просто выдумал себе кошмар без всяких тёмных тварей, да?Да в том и дело, что я сам становился такой тварью. Может, потом и сбился бы с пути, но пока шёл уверенно. Как можно думать о собственных сыновьях в категориях ?этот в случае чего выдержит, а этот мямля?? Какой такой теоретический случай навис над твоей головой, чтоб ты так поглупел?– О, отец, я тебя расстроил? Прости, я…– Это я сам себя расстроил, – фыркнул Феанаро, – не звени. Когда волнуешься, у тебя голос ещё звонче, сам не слышишь? Хочу сказать, как вы мне помогли, и не могу.– Но мы ведь не поэтому…– Я знаю!– Мне кажется, – сказал Кано осторожно, – у Майтимо бы лучше получилось. А я не знаю, что тебе сказать, только вот разве… ?Ты идиот и сам во всём виноват, теперь пожинай??– Ты тоже нам давно не пел. Давай меняться.– Нахал, – сказал Феанаро и слегка стукнул сына по затылку. ***Вывод напрашивался. И вывод звучал так – эти восемь, откуда бы ни прибыли – не люди. Помфри считала так же – во всяком случае, обронила что-то о кентаврах. И ладно зелье – хотя его пили, морщась по-всякому, вот уже десять лет, и никого до этого не выворачивало; ладно эта их стойкость – ?они ведь упали с лестницы и повреждений должно быть гораздо больше?. Но как тот мальчишка от него закрылся! Не вспыхнул даже и не щит какой-то выставил, а будто руку отвёл. И сам отступил. Я знаю, что ты можешь меня прочитать, и ты знаешь, что я могу, а теперь давай разойдёмся по-хорошему. На миг Снейпу показалось, что они только что сошлись в дуэли и вот теперь мальчишка ему кланялся. И то, как он говорил – слишком взрослый для подростка! Слишком нахальный, это да, но они все нахальные, тут не новость. Слишком проницательный с этим своим ?ты видишь не то?. Да кто его просил!К Дамблдору Снейп явился без приглашения, едва дождавшись окна в расписании. В конце-то концов, эти пришельцы якшались с мальчишкой Поттером, а директору ведь не надо, чтоб мальчишка научился чему-то не тому. Или вдруг сгинул, если намерения у гостей не такие мирные, как они всячески стараются показать. Или, например, додумался забрать камень раньше, чем его, в мыслях Поттера, заберёт сам Снейп – это ведь очевидное решение!В директорском кабинете он всегда представлял себя окружённым системой зеркал – таких, за которыми ты всех видишь, а тебя не видит никто. Помогало недолго, и в итоге Снейп неизменно чувствовал себя то молодым учителем, едва-едва с войны, едва-едва понявшим, чего избежал, то вовсе учеником. Кажется, моргнёшь, и вот тебе старое – рукав прожжен и толком не залатан после, волосы кое-как собрал в хвост, на улице пахнет весной и тебе есть до этого дело, хотя ты всячески говоришь, что нет, и – Эванс-Эванс-Эванс. Отвратительно. На месте Дамблдора он бы себя и на порог не пускал, а впуская – отпаивал бы виски, что ли. Чтоб заткнулся. Дамблдор, как всегда, предложил чаю. Его забота словно подступала к носкам ботинок, как огромная лужа.– Итак, – сказал Снейп, очень стараясь, чтобы прозвучало веско, – вы и понятия не имеете, кто ваши гости на самом деле, не так ли?Конечно, Дамблдор имел понятие. Конечно, Дамблдор знал, и просто ждал, пока ещё кто-то додумается. Доброжелательно ждал. Давал им фору.– Я не мальчишка Поттер, чтоб подкидывать мне загадки, – продолжил Снейп, – и вы могли бы сказать прямо. – Но ведь меня интересовало твоё мнение, – директор развёл руками, будто обида Снейпа для него что-нибудь значила. Может, она и правда значила, и тогда это было бы хуже всего.– Скажи, что ты заметил?– Я заметил невероятную стойкость их костей, – буркнул Снейп в нетронутую чашку, – и быстроту умов. Особенно у этого, с чёрными волосами и ростом поменьше. Он якшается с Поттером.– О, они подружились? Как радостно это слышать.– А ещё они отторгают мои зелья, и это значит – их магия устроена иначе. А ещё…Ну что ты ему скажешь, что ?ещё?? Они напомнили мне, что мать Поттера мертва? Что мой собственный ученик, сыночек Люциуса, смеет о ней говорить, не зная, кто она такая? Что я опять хочу как лучше, и опять пойму слишком поздно?Вот чем Волдеморт был относительно хорош – он не лез в душу. Он изображал участие, о, я знаю, ты хочешь её, Северус, или даже, чуть раньше – мы ещё им покажем, ты и я – или ?я выверну тебя наизнанку, покажи мне всё? – но это было примитивное воздействие. Он во всех видел собственное отражение и льстил ему, как умел, или пугал его, как мог, а всё, что не укладывалось, оставалось для Тёмного Лорда дурацкой загадкой. Если же Дамблдор хотел влезть в душу – он не ошибался.– О, кстати, Северус, – директор улыбнулся, и ничего хорошего это не предвещало, – правда ли, что ты снял баллы с собственного факультета?– Это моё дело.– О, конечно, конечно. Я просто хотел бы знать, за что…– За то, что Драко проезжался по сиротству Поттера, и вы знаете это лучше меня, – Снейп встал, отставил чашку так, что чай пролился на стол.– Но не думайте, что ваш золотой мальчик как-то возвысился от этого в моих глазах. И ваши гости…– Да, да, конечно, Северус, – сказал Дамблдор, и Снейпу захотелось его треснуть, – никто от тебя и не требует понимать Гарри. Я знаю, тебе слишком тяжело.Да чтоб тебя.***– Это ещё что за животное в моих палатах?– А, это миссис Норрис, – кошка как раз устроилась на одеяле Тьелко, и думала – начать мурлыкать или нет. Ответственный момент. Но вот если бы она была человеком, Тьелко сказал бы, что она постоянно косится на дверь. Кошке нужды коситься не было, но волоски на её ушах стояли дыбом.– Тихо, тихо, всё хорошо. Всё хорошо. Знаешь, она сказала… мм… что хочет сменить обстановку. Потому что ей надоело среди швабр.По правде говоря, кошка сказала что-то среднее между ?прозябать? и ?чувствовать вину?, и там ещё было – ?от чистящих средств чешется нос?, и ?мой человек меня любит, но пальцы у него шершавые от воды, а он любит касаться моего носа?. Тьелко во всём этом запутался и потому сократил.– А вы спросили разрешения у её хозяина?Тьелко пнул Морьо – ну как смог, под одеялом.– О, – отмер брат, зачарованно глядящий на кошку и будто засыпающий сидя, – о, да, я спросил. Он сначала сказал, что розог на меня нет – что такое розга? – но она сама ко мне пошла. Кошка пошла. И вот.Отец бы ему сейчас высказал за ?и вот?, да и Кано тоже. Но для Морьо это была длинная речь, и он ещё как-то договорился с хозяином кошки, которого никто в школе почему-то не любил, и в целом он был молодец, о чём Тьелко ему, конечно, не сказал – тот оскорбился бы – но ?спасибо!? сказал. И даже Курво, глядя на Морьо с кошкой на руках, расплылся в улыбке.– Скажи, а ты видела что-то странное? Ну, в школе в последнее время? Ты же всё тут знаешь.?Знаю, не знаю, да какая разница. Почему все просто не могут вести себя подобающе??– Я сам не знаю, – сказал Тьелко честно и осторожно положил руку кошке на спину. – Иногда вот стараешься-стараешься, а не выходит.?Лестницы ходят не по расписанию!?– О, и ты тоже знаешь??Если каждая лестница будет летать куда ей вздумается, что тогда станет с графиком мытья полов??– Ужас какой, – он осторожно почесал кошку между ушами. – Даже не знаю, что с ним станется. То есть за порядком смотрит твой хозяин и ты, да? А не властитель? Не директор?Кошка от пальцев не отдёргивалась, но и не зажмуривалась.?Директор сам рассадник беспорядка?, – высказалась и что-то там ещё добавила про леденцы. Бедняга.– Спроси у неё, – попросил Курво, неожиданно нахмурившись, – вот что спроси: ведь лестницу проклял не Снейп? С ним странное не связано? А то ведь помнишь, мы вчера поспорили.Они вчера и правда поспорили с Гарри: тот упорно считал профессора пособником тьмы, а Курво считал, что тот просто очень устал.Кошка про Снейпа ничего такого не сказала. Гарри вчера шепотом говорил многое:–…и вот! и когда он смотрел на мою метлу, она чуть меня не сбросила, а потом Гермиона подожгла ему мантию и…– Вы подожгли ему одежду и удивляетесь, что он от вас шарахается?– Да ты сам видел, – возмутился Рон, – как он шарахается!– Тише! Ну ладно, не шарахается. Набрасывается. Но ведь с чего-то это началось.– Да это Снейп всё начал! Скажи, Гарри? ?Наша новая знаменитость?, – Рон скорчил рожу, явно передразнивая.– Мне не хотелось бы никого подозревать, – сказала Гермиона, – но факты…– Но я не чувствую в нём готовности убить, – возразил Курво озадаченно. – Делать гадости – да. Издеваться – может быть. Но он смешной. И ему ведь и самому больно, это же понятно. И Хуан на него нынче не вскинулся, а он ведь должен чуять тьму. Что-то не так здесь. И в конце они поспорили. Курво вызвался ночью встретить Снейпа и в лоб спросить, нужно ли ему сокровище, а эти трое обещали наблюдать и сделать выводы.– И что, ты просто подойдёшь и спросишь: простите, профессор, не хотите ли вы украсть философский камень?– Конечно, – Курво обожал чужие нарочно дурацкие вопросы принимать будто бы всерьёз, – подойду и спрошу. А как ещё-то.***Сегодня ему выпало патрулировать. Ему всё время выпадало патрулировать, и не то чтобы он был против – любил ночную школу. Внезапные встречи с Филчем, правда, не любил, но тут уж стоило выбирать. Он как раз собирался пойти проверить пресловутый коридор на третьем этаже, как откуда-то из-за спины раздалось:– Добрая ночь, профессор! Скажи, хочешь ли ты украсть сокровище? Которое охраняет пёс.Да как они везде его находят?.. И как...– Вижу, вас уже выпустили из больничного крыла, – сказал, не думая замедлять шаг, но этот – Курво? – влегкую за ним успевал.– Или что, вы сбежали? И кто позволил вам ходить по школе по ночам?– Никто, – легко ответил этот вроде-бы-подросток, – вы можете потом сказать отцу. Но всё-таки, что про пса?– Можно подумать, ваш отец вам что-то сделает, – фыркнул Снейп, вспомнив всё то же крыло.– О, да, он запретил нам гулять ночью и вообще гулять одним, – а вот сейчас он улыбался как мальчишка. – Но это всё равно. Главное, он не хочет больше... Ты ответишь?Дамблдор хотел, чтобы мальчишка Поттер потренировался, и если это включало в себя вечные подозрения в его, Снейпа, адрес – так тому и быть, у Поттера от Лили только глаза, пусть себе думает что хочет. Но этот прямой вопрос... Взять и обрушить Дамблдору всю его хитровыстроенную башенку. Ты просил не давить на Поттера? Пожалуйста, я не давлю, вот, даже признаюсь, что ничего-то мне ужасного не надо. Конечно, Курво передаст все мои слова новоявленному дружку – и пусть передаёт. К тому же, ты ведь велел им помогать, этим гостям, вот я и помогу, ещё как помогу. Дурацкий ход, не ход даже – кульбит, бессмысленный и ненужный, но как же хотелось уесть директора хоть в чём-то, последовав при этом его же словам.– Нет, – сказал Снейп чопорным тоном, – то, что хранит Пушок, меня не интересует ни в малейшей степени.На самом деле немного интересовало – какие вышли бы эксперименты! Каменная пыль, каменная крошка, и всё это смешать с зельем удачи. Но мальчишка ведь спрашивал не о том? Верно, не о том. И заметьте, директор, ни слова лжи я не произнёс. Пусть Поттер поизводит подозрениями кого-нибудь другого.– Вот как, – мальчишка поклонился и стал опасно похожим на Блэка, — а что интересует?– Волосы каждого члена вашей семьи и кровь, вероятно, – ответил Снейп честно, – но я сознаю, что получить их мне светит ещё меньше, чем этот распроклятый булыжник. Всего замечательного.