глава десятая, в которой все только и делают, что возражают не тем и не вовремя (1/1)

– Что это вообще было такое?– Что-то жуткое и всё.– Но как ты хочешь, чтобы я что-то искала, если не хочешь ничего рассказывать?..Вообще-то Гермиона была права. Это вообще было одно из главных её свойств – оставаться правой, даже если при этом она ужасно вас раздражала вот прямо сейчас. Нет, она правда хотела помочь, это-то Гарри понимал. Правда хотела выяснить, какая связь между той тварью в его голове и Волдемортом, и есть ли она вообще. Но шрам ведь болел и в лесу, и потом, а теперь перестал, и значит, связь была, только как же…– Но он не может находиться в двух местах одновременно!– Вот и я о том же! Если бы ты рассказал подробнее, мы бы могли…– Я не могу тебе подробно рассказать чужой кошмар!Они спорили второй день – с тех пор, как Гермиона первой вышла из спальни гостей и погрузилась в поиски – ещё глубже, чем тогда с Фламелем. Её как будто уязвило, что с ним, Гарри, могло что-то случиться, а её даже рядом не было – их с Роном не было. И гостям она теперь не доверяла, и злилась, когда Гарри их упоминал, или махал кому-то из них, или тем более предлагал их навестить.– Если бы они желали тебе добра, – говорила она, поправляя ремень сумки, устремляясь по коридору самым быстрым своим и чётким шагом, – если они хотели бы помочь, они бы с кем-то посоветовались прежде, чем лезть к тебе в голову! И уж тем более они не были бы против, чтобы ты рассказал об этом их кошмаре. Да они сами предлагали рассказать директору!– Ну не в подробностях же рассказывать, Гермиона! – Рон как-то умел чуять самую суть, спасибо ему за это. – Может, они там видели что-нибудь жуткое. Вот и Гарри что-то не горит желанием распространяться, хотя вряд ли он так уж сильно проникся этими гостями. Правда, Гарри?О да, святая правда. Гарри что угодно бы сейчас отдал за то, чтобы отвлечься – готовился бы к экзаменам до посинения и к квиддичу бы готовился – но Гермиона теперь знала, что он чуть не умер, и это значило – её не остановить.– А вдруг то, что было в твоей голове, ещё вернётся и решит убить тебя? И что тогда?– Оно не может вернуться. Оно – ну, сгорело, да правда, Гермиона, я сам видел.?А потом ко мне пришли отец и мама, а потом мама спрашивала, хочу ли я остаться, а потом Макалаурэ как-то понял, что она этого не хочет на самом-то деле?. Кому ты о таком расскажешь? И зачем?– Хорошо, а кого тогда вы встретили в лесу?– Кто мы? Мы с Малфоем? Ты тоже там была!– Но не на той поляне, Гарри! О, мне в последнее время кажется – я только и умею, что опаздывать!С одной стороны, Гарри даже был отчасти рад, что кому-то теперь так же страшно, как ему. Ведь Снейп же не богатство хотел получить – о, это было бы полбеды, – нет, он хотел воскресить Волдеморта, а тот хотел воскреснуть, и вот для этого нужны были и кровь единорога, и философский камень, и, видимо, жизнь Гарри где-то в том же ряду. С гостями, кстати, всё казалось не таким опасным, и Гарри даже думал зайти к ним ещё раз, вечером, но Гермиона бы обиделась. И это, собственно, была другая сторона – здорово знать, что тебя поддержат и тебя ждут, а вот что о тебе волнуются – не так уж здорово.– Гермиона! – не выдержал Гарри на следующий день.– Да если бы они хотели меня убить, они бы уже это сделали! Дамблдор им доверяет!– Снейпу он тоже доверяет, – не сдалась Гермиона, – однако это тебя почему-то не устраивает!Чужие подозрения и свои, Гермиона и Рон, который в основном закатывал глаза, но в спор не вмешивался. Неудивительно, что в библиотеку в обеденный перерыв они трое пришли такие выжатые, что мадам Пинс окинула их подозрительным взглядом ещё на пороге.– Нам нужны книги по тёмным искусствам, – бормотала Гермиона, оглядывая стеллажи, – и тёмным… существам. Возможно, стоит разделиться, и тогда…– Светлого дня, друг братьев, – проговорили рядом одновременно скучающе и нараспев, – и друзья друга братьев. Светлая встреча.Говорил тот из гостей, которого Гарри понимал меньше всего. С Тьелко и Морьо он ходил в совятню и спорил из-за Пушка, и напоролся на Малфоя, и они оказались, ну, простыми – насколько могут быть простыми гости из иного мира. Не знали самых обычных вещей и обо всём судили словно под другим углом, но если они злились, это сразу было видно. Или их старшие – Нельо и Кано, оба будто уже взрослые, и тем страннее было их почтение к отцу – они как будто постоянно боялись его то ли разозлить, то ли расстроить – и, с другой стороны, тем больше Гарри нравилось на них смотреть. Они как будто бы не воспринимали отца как должное, как и сам Гарри бы не воспринимал, заполучи он вдруг родителей вот прямо сейчас, как в том зеркале или в том видении… ой, ладно, ладно, хватит. Младшие были кто-то вроде братьев Уизли, да и они особенно не вмешивались – как будто жили ото всех чуть-чуть отдельно, и Гарри их, в общем-то, не интересовал. Но вот этот – как его, Курво? – он вмешивался в разговор про баллы и успел разозлить Гермиону, и не понять было, вправду он скучает или всё-таки притворяется. Что значит это ?друзья друга братьев?? Не мои друзья? Он хочет разозлить или нечаянно?– Привет, – сказал Гарри, решив не замечать ничего этакого, пока это только возможно. – Рон, Гермиона, это Курво, да вы виделись. Эм, Курво, это мои друзья. Ты что-то ищешь здесь?– Да, – гость стоял, опираясь на стеллаж, и каждым своим словом, и каждым движением как будто подразумевал ещё сто разных слов. У Гарри чуть не закружилась голова. – Да, ищу то же, что и вы. Но всё забавное они убрали за решётку, – Курво кивнул в сторону запретной секции, – я имею в виду, всё интересное. Всё нужное. И кстати – Куруфинвэ Атаринкэ, Курво – это для братьев и отца.– Гермиона Джин Грейнджер, – Гермиона явно не собиралась просто так сдаваться, – а это Рональд Билиус Уизли. И Гарри Джеймс Поттер, если на то пошло, кстати. И мы будем благодарны, Куруфинвэ Атаринкэ, если ты дашь нам пройти, у нас не так уж много времени, знаешь ли.– Зачем, если можно объединить усилия? – Курво, которого Гарри не мог привыкнуть называть иначе, не двинулся с места. – Ты хочешь помочь другу. Я хочу разгадать загадку Манвэ и вернуться домой, пока младшие окончательно не сошли с ума. Это ведь общая цель, на самом деле. Мы вам поможем и вернёмся. Я надеюсь.Нет, он всегда так разговаривает? Как будто видит самые стыдные твои моменты в жизни. Как будто знает, чего ты боишься, о чём мечтаешь и о чём стыдишься. Как будто в курсе, как страшно сорваться с метлы или узнать однажды, что все с тобой общались лишь из-за фамилии. Или как будто он видел обноски Дадли, чулан под лестницей, монетку к Рождеству – всё, о чём сам Гарри предпочитал не вспоминать до поры до времени. Видел – и презирал. Но его братья его любят, и отец любит, так почему он такой? Хотя вон Малфоя его родители тоже вряд ли отвергают.– Сошли с ума? – спросил Рон. – Им что, тут плохо?– Они скучают по матери, – объяснил Куруфинвэ коротко, – они и так боялись, что… а впрочем, ладно. Я лишь хочу быстрей попасть домой, и если для этого нужно вам помочь, что ж, так тому и быть.– Мы превосходно справимся и сами, – о, вот если бы Гермиона могла превращаться в кошку, она бы сейчас распушила хвост, – вы уже один раз пытались помочь.– И уничтожили тёмную сущность – чем не помощь?– Нас сейчас уничтожит мадам Пинс, если мы тут продолжим препираться!– Не уничтожит, если мы продолжим шёпотом.– Но я не собираюсь, – возмутилась Гермиона на тон выше, – не собираюсь тут с тобой ругаться шёпотом!– Ну и зря, – Куруфинвэ пожал плечами. Он правда такой безмятежный или притворяется?..А мадам Пинс и впрямь уже спешила к ним.– Вы трое, – она чуть сбилась с шага, увидев Куруфинвэ, – то есть вы четверо, быстро на выход! Вы явно на него плохо влияете.– Мы?.. – задохнулась Гермиона, но к выходу всё же пошла впереди всех – а что ей оставалось?– И почему, – обрушилась она на Куруфинвэ, едва они оказались в коридоре, – почему твои братья тогда не в библиотеке, раз уж вы так хотите нам помочь?– Спроси у них, – он вновь пожал плечами, – Турко своими разговорами с животными, может, и больше выяснит, чем мы из книг. Или Кано своими песнями. Нельо просто часто оказывается именно там, где надо оказаться. Я выбрал то, к чему лежит душа, вот и всё, – так хотел он обидеть или не хотел? Сейчас, когда они четверо шли по коридору, Куруфинвэ не выглядел таким уж гордецом. Сумрачным – может быть. И чем-то озабоченным. Ну, если бы Гарри угодил в совсем другой мир, он бы тоже не веселился, скорее всего. Ему, по крайней мере, всё объяснил Хагрид.– Вы до чего-то ведь уже додумались? – спросил Курво, не сбиваясь с шага, хотя Гермиона, конечно, вдруг резко вспомнила, что им пора на Чары к Флитвику, и развернулась чуть ли не под прямым углом. – Поделитесь. Пожалуйста. Чем быстрее мы всё поймём как следует, тем быстрей перестанем вам надоедать, – он улыбнулся, но как-то криво, будто сам не был до конца уверен, шутит или нет. – Что за сокровище хранит пёс? Как всё это связано? Не собираюсь покушаться, это Тьелко рассказал, – Гермиона, кажется, надеялась скрыться от него на движущейся лестнице, но тот лишь вздёрнул брови и одним прыжком преодолел ширящийся провал.– О. Это Тьелко рассказал, он всё рассказывает. Вы можете, кстати, и сами рассказать моему отцу о том, как я тут упражняюсь, и избавиться от меня на много дней, – снова неясно, шутит или нет, – по крайней мере, на сколько-то часов. Зависит от того, насколько он занят. Там ведь какая-то волшебная вещь в том коридоре, верно? Что-то удивительное. Его хранит пёс, а если утратит…Куруфинвэ, наверное, углубился в размышления, потому что навстречу им шёл Снейп, а Куруфинвэ даже головы не поднимал, шагал себе и шагал.–…и если утратит, то тебе будет грозить ещё большая опасность, верно? О, светлого дня, кто бы ты ни был.– Я попросил бы называть меня на ?вы?.– Да?.. Что ж, доброго дня, кем бы вы ни являлись. Ты учитель, верно?Рон не смог не фыркнуть, и Снейп наградил его уничижающим взглядом.– Пожалуйста, сэр, – сказала Гермиона, – мы – мы спешим на чары. ?А этот нам мешает, – читалось в её голосе, – избавьте нас от него, пожалуйста, сэр!? Гарри Снейпу в глаза старался не смотреть. Уж лучше всякие расспросы от кого-то, кто, во-первых, и правда будто бы хочет помочь, а во-вторых – вряд ли читает твои мысли, чем Снейп, который явно что-то да скрывал и совершенно точно их читал. Ну, почти точно.– Вот как? – Снейп повернулся к Гермионе. – Что-то на мой урок вчера вы не особенно спешили, мистер Поттер.– О, – сказал Гарри, – я не рассчитал время, извините, сэр.?А ещё вы, наверное, охотитесь за камнем и хотите меня убить. А может быть, и нет?.– Что ж, – Снейпу, кажется, очень нравилось то, что он собрался произнести, – может быть, если ваша отработка совершенно случайно совпадёт во времени с тренировкой по квиддичу, это научит вас впредь рассчитывать верно?– Но вы не можете…Нет, никогда нельзя с ним спорить, он от этого только больше злится! Но было поздно.– Гарри Поттер был болен и не мог прийти, учитель. И он не ждал, что его хворь усилится когда шёл к нам, иначе не пошёл бы. Он не виноват. Хотите, можете спросить отца или любого из нас, или учителя Макгонагалл, она многое видела.– Ну разумеется, она видела, – сказал Снейп ещё более зловеще, – конечно, когда дело доходит до оправдания некоторых особо знаменитых личностей, Минерва видит всё. Но это не значит, что…– Некоторых особо знаменитых? – Курво нахмурился. – Извини, я не понял. То есть ты говоришь, что у вас в школе к некоторым относятся иначе, чем ко всем остальным? Но почему так?– О, что же, наши гости ещё не успели уяснить, что Гарри Поттеру в этой школе можно всё? В том числе, – теперь Снейп со всей своей злостью как будто развернулся к Курво и смотрел только на него, – в том числе угрожать ученикам других факультетов, используя своих новых дружков? Об этом вам, конечно, нечего сказать?– Новых дружков? – Куруфинвэ, казалось, задумался ещё сильнее. – Ты говоришь о моих братьях, верно? Но те начали не с угроз. Тот ученик не хотел пропускать их к совам, и потом сказал кое-что, чего говорить нельзя.– О, поведайте мне, что же это было? Возможно, светлая мысль о том, что Гарри Поттер не отличается особыми способностями, вопреки легендам?– Нет, – Курво смотрел прямо, – только то, что у Гарри нет родителей, и потому он жмётся к нам. У вас принято так дразнить не имеющих родичей? А мои братья этого не знали, вот и удивились.– Удивились?– Сказали кто, по их мнению, может так дразнить, и что с такими следует проделывать, вот и всё, – Курво снова пожал плечами, как будто предлагая вместе посмеяться над общей незначительностью происшествия, – они и мне бы то же самое сказали, любому из нас. И отец – тем более. У вас в ходу другие темы шуток? Мы не знали.– Вы… – Снейп явно хотел выдать что-то вроде ?избалованный, наглый мальчишка, как и ваш отец?, но вовремя вспомнил, что говорил не с Гарри, – если вы, все восемь или сколько вас там, гости директора, это не значит, что вам всё позволено!– Совершенно верно, – Куруфинвэ всё ещё смотрел Снейпу прямо в глаза. Может статься, они сейчас читали мысли друг друга. – Но ведь позволено отвечать словом на слово?– Вас… ваших было пятеро, считая Поттера, а мой студент – один!– Тем более ему не стоило преступать пределы, – Куруфинвэ нахмурился, ища слова, – ты видишь тут не ту историю, учитель. Никто не собирался его унижать. Мои братья просто хотели посмотреть на сов. Никому нельзя плохо говорить о чужой матери, тем более – смеяться над тем, что она мертва.– Вы издеваетесь надо мной?– Ничуть, учитель, я тебя даже не знаю. Но ты видишь своё и кричишь от своего, а снаружи тем временем происходит… разное. Не то, что в голове. Я знаю, я сам так иногда путаюсь.– Вы читаете мне нотации?– Нет, что ты. Делюсь опытом, наверное. Скажи, моим друзьям можно пойти??Моим друзьям?, ну надо же. А как же друзья братьев?Снейп застыл на минуту, объявил: ?Двадцать баллов с Гриффиндора за возмутительное опоздание на урок чар? и удалился, напоследок взмахнув мантией.– А, – сказал Курво, – он всегда такой? Бедняга.***– Ты не мёрзнешь ли, брат? – вопросил Майтимо, подкравшись к Кано со спины. Отец шёл следом, и Амбаруссар с ним, и вот-вот всё это должно было превратиться в удручающую беседу, но пока Кано повернулся с этим своим удивленным лицом – вот-вот, кажется, спросит: ?Кто ты и почему меня беспокоишь??, и можно было притвориться, что ничего унылого не происходит.Для разнообразия они вышли на улицу – все, даже отец, сообщивший, что ему нечем дышать и скоро он начнёт так же утешать душу, как Макгонагалл. Кано нашёлся у самого озера – сидел, и на босые ноги набегали волны, хотя небо, вообще-то, было в тучах, и ветер был совсем не тёплым. Пахло чистой водой и юной травой.– Сколько ты здесь уже сидишь? А ну подвинься. – А что… – Кано кивнул на подходящего отца. – Что-то успело произойти, да?– Амбаруссар по-дурацки пошутили над той профессором, что приходила к нам вчера. Поиграли с ней как с кошкой. Отец недоволен.– О, – Кано нахмурился, – то есть твоя речь не нашла отклика в их сердце, я так понял?– Тише.Отец подошёл, кивнул Кано и зажмурился, подставив лицо ветру. Хорошо, что он замечает ветер, что он вообще замечает все эти вещи снаружи. Может, он и ругаться-то сейчас не хочет. Амбаруссар шли медленно, переглядывались тревожно. Именно Майтимо дозвался их по осанвэ, но так и не доискался – что это было?..Расселись – на траве, не на камнях, подальше от воды. Волны шумели. Тьелко кто-то рассказал, что в озере живёт гигантский кальмар, и брат по осанвэ же сказал, что вернётся домой только когда увидит кальмара воочию. Но пока никакие щупальца не вспарывали гладь, и где средние братья – можно было только гадать. По крайней мере, им должно хватить разума не уйти в лес. ?Вы не в лесу?? – кинул Майтимо мысль на всякий случай, и на неё тут же откликнулись: ?Нет, нет, нет, какой вообще лес, не мешай, пожалуйста!? Ну, не мешай так не мешай. Сидели молча. Интересно, с чего отец начнёт?– Амбаруссар, – позвал отец, будто бы откликаясь на мысль, – да где вы только взяли эту шкуру?Значит, речь произносить у него не было настроения – и слава Эру. Ну поиграли с кошкой, ну невовремя, но ведь ей и самой было смешно!– Мы… – Тэльво смотрел то в лицо отцу, то на траву, то на воду, то снова в лицо, – а мы тебе не скажем.– Я ослышался?– Нет, – подхватил Питьо. О, Нельо знал этот тон ?я сохраню тайну во что бы то ни стало?, он слышал шесть таких тонов, но не с отцом же!– Мы не можем тебе сказать.– Мы не хотим.На миг Майтимо показалось, что даже волны смолкли после этой фразы. Так нельзя говорить с отцом. Никто из них так никогда не говорил.